Отдай моё сердце. Первая смена

Пролог

Здравствуй, мой многоуважаемый читатель!

Каждый из нас, в детстве, проводил летние каникулы, или часть каникул, в пионерских, оздоровительно-спортивных лагерях, или пансионатах.

Кому-то вид такого отдыха очень нравился, и они с большим удовольствием, фактически каждый год уезжали из дома на лоно природы дышать свежим воздухом, наполнить свои организмы полезными витаминами, поглощая невероятное количество фруктов и ягод, а кому-то не очень. Эта история именно про тех «кому не очень».

История с самого начала «пасмурная» и запутанная, со своими странностями и непонятностями. Разве может что-то быть понятным когда тебе всего лишь тринадцать лет отроду, когда ты уже не ребёнок, но ещё и не взрослый… Хоть на самом деле, это самый интересный возраст, любопытный, но непредсказуемый. Совершающий разные необдуманные поступки, за которые в последствии очень стыдно и приходиться извиняться. Но не за каждый поступок можно извиниться, иногда это просто-напросто уже поздно, не перед кем, да и не к чему…

Глава 1

Заканчивался учебный год. Месяц май был одним из любимых месяцев многих школьников, потому что был наполнен всевозможными праздниками и естественно выходными днями, в которые не нужно было учиться. Все темы в учебниках были почти пройдены, рефераты написаны, экзамены сданы, казалось бы вот она свобода аж на целых три месяца, но не тут то было!

Мама, как всегда, постаралась, успела таки выпросить в профсоюзном комитете фабрики две путёвки, на меня и мою младшую сестру, в оздоровительно-пионерский лагерь, санаторного типа, на все три смены, у чёрта на куличках, за сто километров от города. Отмазаться от этой поездки, как и сбежать оттуда не представлялось возможным, от чего на душе становилось нестерпимо больно и обидно.

«Ладно младшую Надьку туда заслать, она мелкая ей в самый раз, но меня то за каким лешим? – сжав кулачки от злости и обиды размышляла Лина сидя на идеально заправленной кровати в своей комнате.»

За порядком в доме, с высоты почти двух метрового роста, следил папа, привыкший командовать у себя на работе, а работал папа в воинской части, самым что ни на есть товарищем капитаном, в подчинении которого была толи одна рота, толи несколько, но это не столь важно, в подчинении у папы была вся семья! Дважды в доме никто, ни о чём не просил, всё делали и понимали с одного слова, короче говоря, дома была самая настоящая Советская Армия.

Придя из школы, Лина аккуратно поставила туфли на обувную полку, пройдясь по ним губкой для обуви, от чего они заблестели как новенькие, и отправилась к себе в комнату в очередной раз погрустить о своей никчёмной жизни. Как вдруг ей пришла в голову гениальная мысль.

А что если выпроситься у мамы уехать на всё лето в деревню к бабушке, ведь она уже очень старенькая и ей нужно помогать по хозяйству, это куда лучше, чем пионерский лагерь. Кому охота каждое утро просыпаться в 7:00 под «рёв» пионерского горна! Это издевательство какое-то, а не отдых! Чуть ли не весь день ходить строем, рисовать никому не нужные стенгазеты, ладно это ещё ничего, но спать днём – это перебор! А купание в реке? Всем оголтелым отрядом, десять минут и ещё плавать в перебаламученной воде по пояс! И не дай бог если кто-нибудь перемахнёт через заградительную сетку! По итогу, свисток вожатого и все наказаны. Отбой наступит ровно в 9:00, и никаких тебе вечерних прогулок, а тем более никакой дискотеки и танцев у пионерского костра. Так просто маму не уговорить, – рассуждала Лина. – Нужно как следует подготовиться, чтобы ей, так сказать, не к чему было придраться, и тогда всё может быть. Только бы успеть пока папа не вернулся из части домой.

Лина быстренько переоделась в домашнее платье, школьную форму повесив на плечики убрала в шкаф и принялась за уборку квартиры. Нужно было успеть в 17:30 навести полный порядок, а это было не так-то просто. Вот если бы Надька помогла, так нет же, её не допросишься, да и рассказать ей о своих планах категорически нельзя. Продаст за три копейки только так, и тогда прощай свободное лето.

Надьке было выгодно чтобы старшая сестра вместе с ней поехала в этот долбанный пионерский лагерь. Характер у девочки был не простой, наворотит дел, а ты расхлёбывай. Как говорит папа: «Старшие в ответе за младших!», откуда он это вычитал – неизвестно, но сделал это правило непреложным, которое следовало принимать как аксиому. И младшенькая сестрица пользовалась этим преимуществом на всю катушку. Хорошо хоть комнаты, в которых жили девочки, были отдельными, но закрывать плотно дверь не позволялось никому.

– Если дверь закрыта, – говорит папа. – Значит за ней происходит что-то из ряда вон, а это недопустимо в семье советского офицера.

Набрав на половину в ведро воды, Лина взяв холщовую тряпочку отправилась на вечную борьбу с вездесущей пылью. На эту процедуру уходила львиная доля времени. По всей квартире были расставлены всевозможные статуэтки привезённые из очередного отпуска мамой, на кой чёрт они были ей нужны – непонятно, но протирать их от пыли следовало два раза в неделю, так же как хрустальные вазочки, и наборы бокалов, и рюмочек, уютно разместившихся в мебельной стенке, прогнув под тяжестью своего веса все полки. Вторым этапом уборки была влажная «протирка» каждого листочка здоровенного фикуса росшего в деревянной кадке, макушкой упираясь в самый потолок. Он был привезён из отпуска, из Симферополя, так же как и все остальные «экзотические» растения мирно сосуществовавшие с нашей семьёй.

Лина медленно, но верно уже заканчивала второй этап уборки как домой с улицы забежала запыхавшаяся Надя.

– Линка, привет! Ты чё тут развезла? Тебе чё делать не че? Я тебе помогать не буду, мы с девками в резинку играем, я попить забежала.

Надя не снимая сандалией пролетела в кухню, напилась из-под крана воды и стрелой у свистела во двор, к подружкам.

– Мамина помощница растёт, – рассержено сказала Лина в след убегающей сестре со всего маху бросив тряпку в ведро, вода из которого тут же расплескалась по полу, намочив её домашние тапки. – Да на фиг мне всё это надо! Как будто я одна в этом доме живу! По скорей бы вырасти и свалить из этого дурдома куда подальше! Блин, из-за этой шмакодявки тапки намочила!

Лина ещё пару минут позлилась и продолжила уборку.

Надя родилась когда Лине едва исполнилось пять лет, и всё внимание которым одаривали её родители сменило угол наклона в сторону новорождённой – Надюши. Как же было обидно, какой-то маленький пищащий кулёк в одночасье забрал у неё обоих родителей. Лина ненавидела свою новоиспечённую родственницу всем своим естеством.

– Хоть бы её бабайка утащил! – выкрикнула она как-то маме. – Пусть она уходит, я её не просила. – и убежала плакать в свою комнату. За такие слова, естественно она была наказана «углом», от чего ей стало ещё обиднее.

С каждым днём пребывания родственницы у Лины появлялось всё больше и больше обязанностей. То покачай кроватку, то погуляй с коляской во дворе, то дай Надюше сосочку. И всем было совершенно не интересно, что Лина была сама ещё маленькой и едва дотягивалась до ручки этой ненавистной коляски. Дальше становилось всё хуже и хуже. У Надюши полезли первые зубки… Потом первые шаги и понеслось. За всё, что ни вытворяла Наденька, получала Лина.

Лина помнила почти каждый день из жизни сестры. Надю никто не знал лучше, чем она, по крайней мере ей так казалось. Иногда Лине хотелось просто прибить младшенькую, и она даже пыталась надавать ей тумаков, но последствия были печальными. Выхватив по самые «не балуй» по мягкому месту папиной портупеи Лина рыдала в своей комнате, а сестрица потихоньку хихикая заглядывала в щёлку двери показывая язык.

Больше желания врезать сестричке не возникало. Возникало другое желание, приколотить к двери здоровенный замок, закрыться и больше никого не видеть и не слышать!

Не совсем понятно было поведение родителей. Сестрица уже подросла, не младенец, ей уже стукнуло восемь лет, перешла во второй класс, а они как будто этого не замечают.

– Наденька, наша малышка, наша «ути-пути».

Противно! Только бы ещё одного ребёнка не завели! Иначе туши свет! Можно сразу в реку с обрыва.

Подтерев разбрызганную воду с пола, Лина опустошила ведро, предварительно промыв его с «белизной» убрала под раковину, осталось пропылесосить ковры застилающие всю квартиру.

Пылесос был ещё тот «зверь», рычал так, как будто в квартире приземлился самолёт. Слышали его все соседи, и конечно же начинали стучать в батареи, от чего шума только прибавлялось. И вот именно это почему-то нравилось Лине, когда большой муравейник (так она называла дом) приходил в движение по её желанию. Лина специально то включала пылесос, то выключала, и за это не могло последовать никакого наказания. Уборка, есть уборка.

Лина для лучшей слышимость растворила в квартире все окна и включила пылесос…

– Линка! Нахалка малолетняя! А ну, выруби свою тарахтелку! Кому говорят! – эхом донеслось со двора. – Дай добрым людям после работы отдохнуть! Ты чё, оглохла!

Лина не обращала на такого рода выкрики ни малейшего внимания продолжая приборку квартиры.

В дверь позвонили, Лина заглянула в глазок. На пороге топталась тётя Дуся, соседка с нижнего этажа, её раскрасневшаяся физиономия говорила об одном,

– Тётенька, не в себе.

Лина язвительно улыбнулась и отошла от двери продолжая гудеть пылесосом.

– Линка! Открывай, покуда я двери не вышибла на фиг! – орала тётя Дуся, барабаня в дверь кулаками. – Я знаю, ты дома! Открывай стервь!

– Здравствуй, Евдокия, – послышался голос мамы. – Ты чего разоряешься?

– А вот ещё одна, явилась не запылилась! – продолжила орать соседка. – Линка твоя стерва, дверь не открывает, опять тарахтелку врубила, никакого покоя ни днём, ни ночью от вашей семейки! Хоть бы съехали куда!

– Ты Дуся, успокойся, пожалуйста, кричать на весь подъезд не стоит, ты кричишь громче, чем пылесос работает. Лина тебя не слышит, вот и не открывает, наверно в дальней комнате убирается. Шла бы ты домой, нечего скандалить.

– Будут мне ещё указывать тут разные, скандалить мне или нет, вот пожалуюсь в «профком» на тебя, будишь знать! Фифа выискалась! – грубо отпихнув маму в сторону, сказала соседка и пошаркала вниз по ступенькам в свои пенаты. – Я вам щас устрою дискотэку! Вы у меня ешо попляшите!

Ответочка не заставила себя ждать. Тётка Дуся громко хлопнув входной дверью, всё ещё никак не могла угомониться. Достав из шкафа старый, ещё довоенный проигрыватель, она завела пластинку, поставив звук на полную мощность. На весь двор разнеслись русские, народные: «Моршанские страдания» в исполнении Марии Мордасовой, с подпевкой хозяйки пластинки.

– Лина, я дома, – сказала только что вошедшая мама. – Иди-ка, сумки разбери, я немного отдохну. Замотали сегодня на работе в край.

Лина выключила «тарахтелку», убрала его на место и чуть ли не бегом помчалась на кухню. Нужно во что бы то ни стало, угодить маме, расстраивать её ни в коем случае нельзя. В её сердечке теплилась хоть маленькая, но всё-таки надежда.

– Привет, мамуль! – сказала Лина и чмокнула её в щёку.

– Так, рассказывай, что опять стряслось? – устало спросила мама заглядывая дочке в глаза. – В доме полный порядок, чмок в щёчку, я тебя знаю! С сестрой опять поцапались?

– Мама, ни с кем я не цапалась, я с тобой поговорить хотела, без папы.

– Так, не тяни, а то у меня инфаркт случится! Влюбилась что ли?

– Мама! – повысила тон Лина, – Ни в кого я не влюбилась! Я не хочу ехать в лагерь! Я к бабушке хочу! Ей помощь нужна, а я уже выросла из пионерлагеря, там скучно, а Надьке нужно привыкать к самостоятельности. Я ей не нянька, здоровая уже! Я не буду всю жизнь ей сопли подтирать.

– Однако, – удивилась мама. – Не ожидала от тебя такой прыти. Хорошо что папа это не слышит, а то глядишь и сама вперёд автобуса в лагерь побежишь. В этом году будет так, как решили мы с папой и точка. А что будет на следующий год, поглядим, как вести себя будешь. Хочу, не хочу! Мала ещё так с родителями разговаривать! Чего встала как вкопанная, сумку разбери, и садись за уроки, отец придёт с части – проверит.

– Мама, какие уроки! – не снижая тона, сказала Лина. – Конец года, нам их не задают, мы всю программу по учебникам прошли, нам уже оценки в табель выставили, он в зале на столе. Там одни пятёрки!

– Ну раз пятёрки, хорошо, молодец! Тогда значит, картошки почисть, на ужин толчёнки сварим с сардельками. Вон, целых три кило в буфете урвала.

Лина опустив худенькие плечики поплелась в кладовку, достать из мешка картошки, от которой её воротило.

– Хоть бы чего другого приготовила! – сокрушалась девочка. –Вот у бабушки…

– Ты долго ещё? – спросила мама из кухни. – Чего ты там копаешься? Скоро отец с части придёт, а у нас ничего не готово, пошевеливайся давай, помощница ё-моё!

– Да сколько можно, мама! – в сердцах выпалила Лина. – Я чем тебе не угодила? Чего ты вечно ко мне придираешься? Надька целыми днями на улице носится, только и знает ныть и жаловаться! А вы с ней как с малышкой обращаетесь! Надоело! Пусть тоже помог…

Договорить она не успела, мама со всего маху залепила ей пощёчину.

Слёзы брызнули из глаз Лины быстрей, чем искры. Это была первая пощёчина в её жизни. Она выронила из рук тазик с картошкой и как подкошенная рухнула на пол ни проронив ни слова.

– Лина, дочка, прости, я не хотела, это случайно, – запричитала испуганно мама, пытаясь, привести её в чувства. – Лина, доченька, ты многого не знаешь, прости меня дуру этакую, у меня просто рука сорвалась.

Девочка отпихнула маму в сторону, встала с пола, и поплелась в свою комнату закрыв за собой наглухо дверь.

Глава 2

– Лина, ты готова? – спросила мама через закрытую дверь. – Отец уже машину из гаража выгнал, пора ехать, а то к автобусу опоздаем. Поторопись. Надя уже в машине сидит.

После скандала с мамой Лине было разрешено, к её удивлению, запирать в своей комнате дверь. И даже младшенькой было запрещено входить к ней без стука, и тем более когда Лины не было дома.

Даже папа перестал к ней придираться по всяким пустякам, а на оборот, стал хвалить её по поводу и без повода, что приводило Наденьку в ступор. Мама, каждый раз когда их взгляды пересекались, опускала глаза. Лина не понимала, что вообще происходит. А эта фраза – «ты многого не знаешь», что она в себе таила? Находиться дома не было никаких сил, обстановка давила как будто на неё свалился африканский слон, и поездка в лагерь стала прям «в тему». Но что-то её тормозило, как будто кто-то шептал ей на ухо – «останься дома, останься дома…»

Лина собрала необходимые ей вещи, уложила аккуратными стопками в небольшой, привезённый мамой из отпуска, кожаный чемодан, окинула взглядом свою комнату и вышла из квартиры.

Закрыв за собой дверь на ключ, Лина нехотя пошагала по ступеньками, как всегда, пересчитывая их.

– Раз, два, три, четы…

За спиной раздался чей-то шёпот. Девочка оглянулась, никого.

– Чёрте что мерещится! – сказала сама себе Лина и сплюнула трижды через левое плечо.

Во дворе играла лёгкая, инструментальная музыка, доносившаяся из папиной машины, аромат цветущей сиренью щекотал нос. Вдохнув свежего воздуха полной грудью, Лина немного успокоилась, впереди её ждали новые приключения, хорошие или плохие, она не понимала.

Надя сидя на водительском месте и радуясь жизни нажимая на клаксон, который привёл нервы тёти Дуси, изрядно подпорченные «беленькой», в бешенство.

– Надька! Геть! Милюзга! Сгинь нечистая! – орала она в открытое окно. – Слава те, госпидя, хоть лето без вас поживём всласть!

– Здрасте, тёть Дусь, – с издёвкой поздоровалась с ней Лина. – И вам не хворать, хорошего денёчка!

– Тьфу, на тебя! Скатертью дорожка! – ответила соседка и скрылась за занавеской.

Родители не обращали на соседку никакого внимания, спорить с мало грамотной, хамоватой бабой бессмысленно, только настроение себе испортишь.

Дорога к месту сбора отдыхающих заняла меньше двадцати минут. Папа припарковал автомобиль у забора и всё семейство выдвинулось к автобусам.

– Первый отряд становись! Второй отряд становись! Третий отряд становись! – разлетелось по округе. Старшие пионервожатые пересчитывали своих питомцев по головам, чтобы никого не пропустить, и тем более потерять перед отправлением автоколонны. Их естественно никто не слушал, гул стоял невообразимый. Дети бегали, прыгали, дёргали друг друга, как будто год не виделись. Родители вели себя тоже, по крайней мере, странно смахивая с лица носовыми платками потёкшие ручьями слёзы. Чего реветь? Не на фронт детей провожаете! Радуйтесь, пока есть возможность избавиться от своих чад на целое лето!

– Лина, смотри за сестрой, – очень мягко, почти шёпотом попросила мама. – Я знаю, она не подарок, но другой сестры у тебя нет, и не будет.

– Хорошо, я обещаю, – ответила Лина и прижалась к маме. – Я выполню твою просьбу, только скажи ей, пусть не выпендривается и сама не нарывается. Только тогда будет всё в полном порядке.

– Надя, – позвала её мама, – Иди сюда. – Пообещай мне, что ты будешь вести себя как дочь настоящего боевого офицера, правила надеюсь ты помнишь?

– Ну, чё опять начинаица! – захныкала Надя, прижавшись к папе. – Пап, пап ну скажи ей, чё она опять!

– Смирно! – скомандовал папа глядя на младшенькую. – Отставить слёзы! Вот мой боевой приказ! Слушать старшую сестру – как меня! Правила поведения в пионерском лагере – не нарушать! Вернуться домой в конце лета подросшими, загорелыми и отдохнувшими! Всё понятно?

– Так точно, товарищ капитан! – откозыряли сёстры. – Разрешите приступить к выполнению?

– Разрешаю! Марш по автобусам!

– Слушаемся и повинуемся! Хи-хи-хи! – рассмеялись в голос девочки обнимая родителей.

– Внимание! – раздался чей-то голос в громкоговоритель. – По местам! Родителям и провожающим очистить площадку! Двери закрыть! Водителям автобусов начать движение!

Впихнувшись в автобус, Лина заняла место у окошка и прижалась щекой к стеклу. Хорошо, что сестричка едет в другом автобусе, никто мозг не выносит. Публика в этот раз подобралась вроде бы ничего. На задних местах, в самом конце автобуса, расположились её давние знакомые девочки, которые увидев Лину помахали ей руками.

– Линка, привет! – крикнула одна из них, темноволосая девочка по имени Ната. – Ты чё там уселась, айда к нам, тут ещё место есть!

– Привет, девчонки! – откликнулась Лина. – Не, я здесь лучше посижу, на заднем сильно трясёт!

– Ладно, как хошь! – крикнула Ната. – Мы тогда к себе Миху возьмём. Эй, Миха, иди к нам! С нами весело!

Миха не заставил себя ждать, он с разбегу плюхнулся в самую середину между девчонками распихивая их локтями и сопровождая громким смехом.

– Тишина! – громко сказал водитель автобуса. – С вами чокнуться можно, пока не успокоитесь с места не двинусь! Не дети, а чёрте что и с боку бантик!

На какое-то время ребята перестали галдеть и в салоне автобуса повисла тишина.

– Ребята! – выйдя немного вперёд сказал молоденький худосочный паренёк в пилотке и красном галстуке. – Я ваш старший пионервожатый, зовут меня Игорь Сергеевич, мы с вами проведём всё лето, и надеюсь подружимся. Чуть позже к нам присоединится моя коллега, Виктория Павловна, она ждёт нас на месте, в лагере. Для начала давайте познакомимся, я буду называть имя и фамилию, а вы не вставая с места будете отвечать, договорились?

– Договорились! – почти что в голос ответил весь отряд.

Игорь Сергеевич провёл перекличку, и продолжил.

– Наш отряд номер три, пока что он не имеет названия, вот что я предлагаю, до конца пути вам нужно будет придумать название отряда и девиз. Путём голосования мы выберем лучшего и лучший получит, лично от меня, награду, а какую узнаете позже. Все согласны?

– Все! Ура! Ура! – скандировали дети.

– Меня зовут Славик, – представился ещё раз парнишка сидевший рядом. – Ну ты уже слышала, а у тебя красивое имя, Лина.

– Имя как имя, ничего особенного, – не поворачивая головы ответила Лина и снова уставилась в окно.

– Я смотрю, ты не очень разговорчивая, – продолжил Славик. – У тебя что-то случилось, или у тебя такой характер?

– Какой такой?

– Ну, не очень общительный, все радуются, что из дома свалили, а ты наоборот, грустная какая-то.

– Нормальная, а ты видимо, болтун редкостный, тебе больше заняться нечем, как людей донимать своими расспросами.

– Понял – отстал, – иронично сказал Славик. – Синьорина, не в духе.

«А он ничего, – пронеслась мысль в голове Лины. – Высокий, с приятным голосом, интересно какого цвета у него глаза? И чего это вдруг он назвал меня синьориной? Да и с разговорами больше не пристаёт, значит – хорошо воспитан. Блин, ну что за бестолковые мысли лезут в голову! Фигня какая-то! Интересно, с какого он города, я раньше его нигде не встречала, в нашей школе он точно не учится. Мест в автобусе было полно, а он сел именно со мной. Я ему точно понравилась! Крутяк! По выпендриваюсь пару деньков, а там видно будет. Ага, пару деньков, вон как Любка из параллельного класса на него смотрит, эта точно увести сможет, она красавица, а я, что я, я обычная ничем не примечательная девочка да и только. Мало того что Любка красавица ей и с фамилией повезло – Любовь Князева, а я – Лина Стрижова, блин ну что за фамилия! Она значит – княгиня, а я – стриж?! Самооценочка на высоте, ничего не скажешь! Ну и пусть, пусть уведёт, если сможет, а если сможет, значит не так и хорош этот Славик. Я ещё молодая, мне всего тринадцать, у меня этих «Славиков» будет целая куча, а фамилию можно сменить!»

Прогнав из головы ненужные мысли Лина внезапно провалилась в сон…

Ей снился тёмный лес, в котором она вместе с подружками заблудились, очень долго искали выход и не могли найти. Им почему-то совсем было не страшно. Вдруг они увидели скрытую в густой заросли лесной малины тропинку, которая по итогу привела их к полуразвалившейся избушке. Они позвали хозяев, им никто не ответил и они вошли в неё…

Автобус на ухабе тряхануло так, что Лина проснулась.

– Блин, на самом интересном месте! – пробурчала она потирая слипшиеся глаза. – Долго ещё ехать?

– Спящая царевна проснулась, – улыбнувшись сказал Славик. – По моим подсчётам, ещё минут пятнадцать, двадцать.

– Понятно, – прошептала Лина и снова провалилась в сон.

Избушка, в которую вошли девочки, была довольно-таки грязной и запущенной, в углах пауки успели сплести целые паучьи замки. По всюду валялся какой-то хлам, в воздухе витал зловонный запах гнили…

Лина снова проснулась. Они прибыли на место. Автобус резко развернулся и остановился.

– Ребята! – громко сказал Игорь Сергеевич. – Мы приехали! Выходим по одному, не толпимся, и не толкаемся! Не забываем свои личные вещи! Мусор уносим с собой! На улице перед входом в корпус есть урна, выбрасываем весь мусор в неё! Все всё понятно?

– Всем! – дружно ответили ребята и бросились к выходу кто вперёд толкая друг друга, всем хотелось занять самые лучшие комнаты и конечно же кровати.

– Ребята! – ещё более громко сказал Игорь Сергеевич, – Водитель не откроет двери пока вы все не успокоитесь и не перестанете вести себя как маленькие! Встали ровненько друг за другом! И без фокусов!

Маленький народец немного по возмущался, но всё же подчинился.

– А он сильный, – сказал Славик. – На вид такой хлипенький, а на самом деле – кремень!

– Повезло нам с ним, – согласилась Лина, привыкшая к командирскому голосу своего отца, для неё это стало почти нормой.

– Выходим по одному и строимся возле корпуса! – продолжил вожатый. – Никто не разбегается! Будем распределять вас по комнатам, напоминаю, есть шестиместные и четырёхместные. Так что подумайте, кто с кем будет жить. И не галдеть! Открывайте! – дал отмашку водителю Игорь Сергеевич.

Вновь прибывшие перешёптываясь между собой, по одному покидали автобус не забыв прихватить мусор.

Распределение прошло без всяких проволочек, большинство ребят приехавших в лагерь, были здесь не в первый раз и сумели по передружиться между собой, а новичкам досталось то, что осталось. В лагере, хоть и в пионерском, были свои незримые законы и правила, придуманные самими ребятами, которым вынужденно, но подчинялись все без исключения.

Старички, как правило, устраивали для новичков своего рода проверки на «вшивость», чтобы впоследствии знать, что от кого можно ожидать. Кто на что способен. Закон джунглей, так они его называли.

– Линка, ты с нами? – спросила Натка.

– Ну конечно, какой разговор. А где Вишня? Я чего-то её не вижу, она чего, дома осталась?

– Вишня попала по самые уши! У них в семье пополнение – двойня, близнецы. Так что, в этот раз без неё.