Помню тебя наизусть

А он просто ляпнул очередную гадость и прошел мимо.

Наверное, надо облегченно выдохнуть, да? Как бы не так! Меня разочарование накрыло, такое острое, жгучее, что я мигом возненавидела сводного обормота еще сильнее.

Логика? Не-не, не знаю, не слышала, вообще такими глупостями не занимаюсь. Дура.

– Ты чего какая? – возле стойки на меня налетела Катька, – где была? Мы тебя потеряли.

– Нигде! – я отмахнулась, кивнула бармену, чтобы он налил мне минералки и залпом выпила стакан до дна.

Внутри засуха, пустыня, дикий сушняк. Это из-за Макса так накрыло? Или может Меньшов высосал все, что мог?

Захотелось сплюнуть. Некрасиво, громко, по-мужски. Но нельзя, я ведь принцесса, королева и просто красавица. Поэтому еще один стакан минералки, чтобы запить свое горе.

– С Деном любовь крутила? – не унималась подруга, – вы так страстно обжимались, а потом пропали. Тискались в укромном уголке?

Страстью там и не пахло, по крайней мере с моей стороны. Я просто хотела доказать… не пойми что и не пойми кому. Дважды дура.

– Да, тискались, – раздражённо кивнула и снова сморщилась, чувствуя, как внутри сжимается тугая спираль.

– Хулиганка, – одобрительно кивнула Катя.

– Где Ирка? – как бы невзначай спросила у нее. Ответ меня не интересовал. Больше того, я не хотела его знать, но зачем-то повторила вопрос, – куда Левина ускакала?

– Куда-куда, – проворчала подруженция, – новенького ловит. Пока она тут прихорашивалась и перья чистила, он будто сквозь землю провалился.

Как же провалился он! Об этом только мечтать можно. Сводная скотина уже успела нагадить и опустить мое настроение ниже плинтуса.

– Пусть ловит, – голос неприятно скрипнул, надломился под напором раздирающих противоречивых эмоций.

– Девочки! – как по заказу Ирка выскочила откуда-то из толпы. Разрумяненная, взвинченная и, как мне показалось, недовольная. Видать, охота не шла. Неуловимый Макс еще не попал в коварные женские сети.

Вдоль спины снова прошлась горячая волна – проклятая ревность.

– Что орешь?

– Вы что тут, как бедные родственницы спрятались? Там парни опять игрища затеяли! В этот раз Семен турнир по подтягиваниям устроить решил. Кто больше всех выжмет, тому кубок победителя и бесплатное приглашение на все вечеринки на полгода!

– Подтягиваются? – разочаровано протянула Катька, – мне в прошлый раз больше понравилось, когда они в пене боролись.

– Ага. А брат Семёну потом за эту пену таких люлей насовал, еще и убирать все заставил. Так что никакой пены. Но…парни все равно без рубашек будут.

– Что ж ты сразу не сказала! Идем! – Катюха моментально сползла с барного стула и как ледокол ломанулась напрямую к цели.

Мы с Иркой только переглянулись, посмеялись над целеустремленной подругой, жадной до чужих голых тел, и пошли следом.

Я старательно улыбалась и всеми силами пыталась разжечь в себе предвкушение. Это же здорово? Посмотреть, как молодые, красивые парни меряются силами?

Меньшов, как всегда красоваться будет – он вообще уверен в своей неотразимости. Еще несколько спортсменов из нашей школы никогда не упускали возможность побороться за первенство. Помнится, и у Семена в колледже были достойные экспонаты.

Так что будет весело. Я уверена. Главное выкинуть из головы ненужные мысли о Ершове, и все будет пучком.

Нам удалось протиснуться ближе к сцене, где уже стоял неизвестно откуда добытый мобильный турник, а рядом с ним претенденты. Я насчитала больше тридцати человек: и наши, и Семкины, и даже сам Семен. Меньшов, конечно, среди них, с неизменной белозубой улыбочкой.

– Такс, разошлись, расступились! – командовал Семен, протискиваясь вперед, – все? Все собрались? Желающих больше нет? Кто созреет в процессе – присоединяйтесь. Больше народу, меньше кислороду. Ну вы сами знаете.

Из зала больше никто не вышел. Все жадно смотрели на сцену, ожидая хлеба и зрелищ.

– Правила простые. Выходим по двое. Кто больше выдал, тот выходит в следующий тур. Кто просрал – тот просрал. Играем до того момента, когда останется только один. Остальные могут поддерживать претендентов на победу, шуметь, кричать и бесноваться. Девочки, могут размахивать лифчиками…

– Не дождешься! – раздался звонкий голос из толпы, и дружный девчачий смех.

– Скучные вы барышни! Скучные! – тяжко вздохнул Семен, и тут же продолжил дальше. – ну, все. Хватить развозить! Погнали!

Первыми вышли незнакомые парни и чуть не на перегонки бросились к турнику.

– Э, нет! – Семен их остановил грозным окликом, – стоп, стоп, стоп! Кому интересно смотреть, как вы потеете и чего-то там дергаетесь. Мы шоу пришли смотреть! Шоу! Поэтому футболки долой.

Парни ухмыльнулись, переглянулись, стащили через головы одежду. В зале тут же поднялся такой шум, что у меня уши заложило.

– Во-о-от, – протянул ведущий, – совсем другое дело. Вперед парни. Дайте нам огня!

И понеслось.

Считали всем залом, хором, смеялись, скандировали, хлопали в ладоши. Даже я отвлеклась от ненужных мыслей и просто получала удовольствием от процесса.

– Папаня то знает, как весело его принцесса проводит время? – раздался голос над самым ухом. Так неожиданно, пробирая до самых костей, аж душа в пятки провалилась.

– Иди к черту, Ершов.

– Как грубо, – хмыкнул он, продолжая стоять у меня за спиной и нервировать своим присутствием.

У меня вдоль хребта бежали колючие мурашки, проваливались вниз до мелко трясущихся поджилок, будто между нами электрические разряды: обжигающие, острые, злые. Невыносимо. Но я продолжала стоять не сдвигаясь ни на миллиметр, жадно прислушиваясь к своим ощущениям.

Если бы хоть десятая часть этих искр зажглась, когда Денис зажимал меня у стены, я бы точно сдалась, потеряла голову. Почему такая реакция на Макса? Зачем она мне?

– Ты еще не знаешь, что такое грубо, – прошипела себе под нос и намеренно громко завопила, радостно хлопая в ладоши, когда один из парней одержал очередную победу.

Мне весело. Я веселюсь! Понятно?! И никто меня не выведет из себя.

– Покажешь? – еще одна усмешка, в которой мне мерещится двойной смысл и очередная порция лавы выплескивается в кровь. Меня душит его присутствие.

– Какого черта ты приперся?

– Меня позвали.

– Отказался бы. Тебе здесь нечего делать.

– Разве я мог тебя одну отпустить в такое логово разврата? Обещал твоему бате, что присмотрю за тобой.

Я все-таки развернулась к нему, чтобы заглянуть в наглые глаза, получить очередную долю адреналина и окончательно выйти из себя.

– Ты охренел?

– Что не так, принцесса?

– Хватит ходить за мной хвостом и лезть куда не просят, – сердито ткнула его пальцем в грудь.

– Эй, полегче, Белка, проткнешь, – Ершов развел руки в стороны, – мне с этим телом жить еще долго и счастливо. Оно мне нравится. Это во-первых. А во-вторых, я даже не думал за тобой ходить. На хрен ты мне сдалась? Такая нервная.

Мой внутренний демон бесновался, лютовал и требовал крови этого наглеца.

– Ха-ха-ха, – сложила руки на груди, гордо вздернула нос, с вызовом уставившись в темные глаза, – охотно верю. На хрен сдалась? Да? Тогда почему, куда бы я не повернулась – везде ты?

– Ты просто много вертишься.

Мерзавец.

У меня в голове не укладывалось, во что превратилась моя жизнь. Еще неделю назад я этого типа не знала и жила себе припеваючи, а теперь все с ног на голову, да через одно место.

– О, и новенький здесь, – словно из-под земли выскочил Рыжий, – о чем разговариваете, родственнички?

– Не твое дело, – не глядя отмахнулся Макс.

– Эй, приятель, полегче. Может, ты нашу Яну обижаешь.

– Ее обидишь. Как же.

Размечтался! А вот я, пожалуй, не откажу себе в удовольствии, макнуть сводного проходимца носом в дерьмо. Чтобы место свое знал.

– …Пытаюсь заставить выйти его на сцену, а он упирается, – я грустно вздохнула.

Макс вскинул на меня изумленный взгляд, а я продолжала:

– Представляешь, не хочет. Ни в какую. Стесняется.

– Струсил, – к нам подошел разгоряченный Денис. Шальной, потный, явно готовый к разборкам и мордобою. Отлично. То, что надо.

– Просто не хочу, – Макс примирительно поднял руки, но отступать было некуда. Наши его уже заметили, загалдели, привлекая внимание всех остальных, даже Семён заинтересовался происходящим и как всегда бесцеремонно влез:

– Что у вас там за сборище? По какому поводу галдеж? Что за секреты?

– Никаких секретов. Просто очередного недотёпу пытаются расшевелить.

– Новенький? Давай сюда, парень. Нечего внизу жаться, – Семён тут же включился в общую игру. Тот еще заводила.

– Пожалуй, нет. Откажусь от столь заманчивого предложения, – Макс попытался соскочить, но вокруг было столько заинтересованного народа, что у него не осталось ни единого шанса ускользнуть.

– Давай, братец. Вперед на сцену. Или тебе слабо? – ухмылялась я, сложив руки на груди, а вокруг ржали одноклассники, подначивая его насмешками и обидными словами.

Макс стоял, словно каменное изваяние, и смотрел исподлобья, не отрываясь и явно мечтая меня придушить.

Ну-ну, малыш, удачи.

Тем временем народ совсем разошелся:

– Давай, давай, давай! – скандировали они.

Он опустил взгляд, с досадливой усмешкой качая головой и прекрасно осознавая, что встрял.

– В чем дело, Максимка? – я подступила ближе к нему, сочувственно заглянула в лицо и тихо, чтобы никто не слышал, поинтересовалась: – сдаешься? Побежишь жаловаться мамочке на плохую Яночку?

Он улыбнулся. Почти по-доброму. Склонился к моему уху и прошептал, опаляя кожу горячим дыханием:

– Не дождешься…сестренка.

От тембра его голоса по шее вниз ухнула горячая волна, и мне стоило огромных усилий не вздрогнуть, не отстраниться, не показать, как меня волнует его близость.

А еще мне не понравилась его интонация. Слишком уверенная, слишком спокойная, слишком многообещающая.

Макс отступил от меня на шаг:

– Ладно, уговорили.

Надо же, царь какой. Уговорили его…

– Ну что, погнали? – с этими словами он рывком задрал свитер и стащил его через голову, а потом бесцеремонно спихнул мне в руки, – сделай одолжение, подержи. Я скоро вернусь.

Подмигнул мне и, резко развернувшись, пошел к сцене мимо притихших изумленных одноклассников.

Я сама была в шоке, потому что под неказистым барахлом скрывалось такое тело, что все наши школьные красавцы меркли на его фоне. Упрямый разворот широких плеч, поджарый рельефно вылепленный пресс, а спина… На ней красовалась огромная угрожающая татуировка в виде черных крыльев.