Я памятник воздвиг себе нерукотворный…

Мария. Лола, ко мне француз в гости собирается, предлагает сотрудничество. Вот ты работала в салоне гостинице «Москва». У вас в гостинице места с видом на Кремль есть?

Лола. Есть, есть, всегда есть, даже если говорят, что нет.

Мария. Так как же гостиница не разоряется?

Лола. Достаточно того, что заняты сорок процентов номеров.

Мария. А как же, всётаки насчёт мест с видом на Кремль?

Лола. Так это с мэтр дʹотелем надо говорить. Чем на большее время снят номер, тем он дешевле. Нам в один день выписываться, вот и сходим, поговорим.

Антон входит в холл.

Наталья Михайловна. Антон, мы слышали, тебя Степан Степанович допрашивал.

Антон. Да.

Наталья Михайловна. А что?

Антон. Меня ночью Евгений Станиславович видел.

Лола. И что?

Антон. Я влип. Одно меня спасает, что никто не видел, как я держал улики в руках. Мне вменяется только один эпизод – прогулки в коридоре в ту ночь, когда пропала зубная паста. На дно меня тянет то, что я публично грозился устроить нечто такое, что вся клиника содрогнётся и пропало мыло. Вот Степан Степанович и насел на меня, и если я не вывернусь, то служебное расследование может превратиться в уголовное. Да, Наталья Михайловна, Степан Степанович подозревает вас по эпизоду с мылом. Кто-то видел вас в коридоре. Вообще-то у него первый на подозрении я. И по мылу, и по зубной пасте. Только у Степана Степановича нет прямых улик. А вообще любой человек, у которого видели бы мыло или зубную пасту был бы первым на подозрении.

Наталья Михайловна. Откуда Степан Степанович собирает информацию?

Антон. Он своих источников не раскрывает.

Наталья Михайловна. Я догадываюсь, что это за источники.

Наталья Михайловна выходит направо. Слева входят Гоча Петрович и Эдик. Эдик садится на диван.

Гоча Петрович, аудитории. Ну как, поймали хулигана?

Эдик, с дивана. Да нет пока.

Гоча Петрович. Да вы и не ловили. Плохо ты, Эдик, играешь в детективов. Ну ладно, займусь в столовой.

Заходит в столовую.

Явление одиннадцатое. Ужин

Мария, и за ней Лола гуляют в холле вдали от стола.

Лола, отходя в сторону левой двери. Маша, я видела похитителя.

Мария, двигаясь за ней. Да ты, что.

Лола. Да-да, видела, где-то около двух часов ночи.

Мария. А что же ты не сказала Степану Степановичу?

Лола, тихо. Я видела Наталью Михайловну с пакетом в руках. Мне было жарко, и я перед сном приоткрыла дверь. А проснулась я от хлопка чьей-то двери в коридоре, глянула в коридор и сзади увидела Наталью Михайловну. Она шла по коридору от меня и зашла в чью-то комнату, а в чью я не разглядела.

Мария. Прежде чем сказать об этом Степану Степановичу, нужно посмотреть за Натальей Михайловной и убедиться.

Входит Наталья Михайловна.

Гоча Петрович, открывая дверь столовой. Дамы, заходим на ужин.

Женщины зашли в столовую.

Антон. Степан Степанович, вам меня не запугать.

Степан Степанович. Если бы допрос заключался в запугивании, то он не назывался бы допросом.

Евгений Станиславович. Степан Степанович, у меня для вас информация.

Степан Степанович. Доложите мне, когда будем наедине.

Из столовой выходят женщины и Гоча Петрович.

Гоча Петрович. Минутку, сейчас столы протру.

Через некоторое время открывается дверь столовой и заходят мужчины.

Наталья Михайловна. Что-то я запуталась в этой детективной истории.

Лола. Теперь я поняла, почему большинство людей любят детективы.

Открываются двери столовой и выходят мужчины.

Степан Степанович, Евгению Станиславовичу. Пойдёмте ко мне в комнату.

Уходят. Открываются дверь столовой и выходит Гоча Петрович.

Гоча Петрович. Всем до свидания. Эдик, закрой за мной.

Нестройный хор больных. До свидания. До свидания.

Эдику уходит за Гочей Петрповичем. Все больные, кроме Марии, уходят в свои комнаты.

Явление двенадцатое. Свободная беседа в холле

Входит Антон, садится за стол рядом с Марией.

Мария. Ты на меня не обижаешься?

Антон. Уже нет.

Мария. Антон, ты, до того, как сюда попал, чем ширялся?

Антон. Винтом.

Мария. А дальше что?

Антон. Где ты винт, а, где ты винт? Я его давно уже пользовал, а теперь вот маячит героин, да и то сказать, кайф от винта уже не тот. Надо бы дозу увеличивать. Да боюсь, вдруг крышкой накроюсь.

Мария, удивлённо. Какой крышкой?

Антон, грустно. Ха-ха-ха-ха. Крышкой гроба. Я предкам пообещал, что курс лечения пройду полностью, убегать из клиники не буду. Ведь столько денег в меня вложили. Гараж машин можно было купить. Гонял бы сейчас по городу в тачке, то в одной, то в другой, девчонок бы катал, и все они были бы моими.

Мария. Чтобы девчонок катать надо постараться.

Антон. А чего тут стараться. Вот чек героина найти, это надо постараться.

Входит Наталья Михайловна. Молодые люди прекратили разговор. Входит Степан Степанович, подходит к столу.

Наталья Михайловна. Степан Степанович, вы что, подозреваете меня?

Степан Степанович. Я подозреваю всех, даже себя.

Наталья Михайловна. Как это?

Степан Степанович. А может я лунатик. Хожу при полной Луне. А похождения свои не помню.

Наталья Михайловна. Степан Степанович, но я-то не лунатик.

Степан Степанович. То-то и плохо. Лунатика заставят лечиться, а не лунатика – в «Матросскую тишину».

Наталья Михайловна. А что это?

Степан Степанович. Следственный изолятор Министерства внутренних дел.

Мария. Ты подумай, как всё серьёзно.

Наталья Михайловна. Я считала, что все эти дела делом весельчака, который шутит так, а его в изолятор.

Степан Степанович. Следственный изолятор и реальный срок, за кражу и порчу имущества. Вы понимаете, о чём я говорю?

Мария. А если лунатик, то лечиться здесь?

Степан Степанович. Если бы был один лунатик, а то – два.

Мария. Боже мой, лунатики плодятся как кролики.

Степан Степанович. На особом подозрении у меня присутствующие здесь Антон и Мария. Они гуляли ночью в коридоре до трёх ночи, в ту же ночь пропала зубная паста. Если бы у них в руках была бы зубная паста, я бы следствие закрыл и предложил Григорию Пантелеевичу применить против Антона и Марии усиленный курс лечения.

Степан Степанович уходит в дверь направо. Через некоторое время оттуда выходит Евгений Станиславович.

Наталья Михайловна. Евгений Станиславович, вы в курсе, Степан Степанович хочет обвинить в краже мыла и зубной пасты Антона и Марию?

Евгений Станиславович. Я думаю, что ещё рано. Никто не видел их с мылом и зубной пастой в руках. Я думаю, следствие в этом направлении зайдёт в тупик. А между тем тот, который замотал нас всех, не остановится. Вообще всё это неприятно. Наталья Михайловна, вот я лунатик со стажем. В детстве ночью ходил при луне, но ничего не брал в свои руки и тем более ничего не прятал.

Наталья Михайловна. Так вы считаете, что у нас лунатик?

Евгений Станиславович. На сто процентов.

Наталья Михайловна. И что же будет сегодня ночью?

Евгений Станиславович. Третья прогулка лунатика.

Наталья Михайловна. Боже мой, до чего мы дожили.

В холл справа входит Степан Степанович.

Евгений Станиславович. Степан Степанович, мне удалось установить пособника нашего лунатика.

Степан Степанович. Лунатик лишь одна из версий, так же, как и весельчак и злоумышленник.

Евгений Станиславович. Ну, пусть лунатик лишь одна из версий. Так вот, мне удалось найти пособника злоумышленника.

Степан Степанович. Так кто?

Евгений Станиславович. Здесь много ушей.

Далее подходит и говорит шепотом несколько слов.

Степан Степанович. Ну, и дела. Мне нужно выслушать Наталью Михайловну. У неё тоже есть, что сказать следствию.

К Степану Степановичу подходит Наталья Михайловна и говорит шопотом несколько слов. Степан Степанович уходит. Евгений Станиславович сел на свободное кресло у стола.

Антон. Евгений Станиславович, у вас «Фанта» есть?

Евгений Станиславович. Полтора литра.

Антон. Спорим на «Фанту», что сегодня ночью опять будет прикол.

Евгений Станиславович. Так я об этом знаю.

Антон. Так это вы будете сегодня ночью ходить при луне?

Евгений Станиславович, улыбаясь. Буду, буду.

Явление тринадцатое. Кефир и женско-мужскойклуб

Олег Николаевич заходит в холл. В столовую заходит Эдик. Через некоторое время он выходит.

Эдик. Заходите на кефир.

В столовую входят женщины, за ними мужчины. Все выходят. Мужчины, кроме Евгений Станиславовича, уходят в свои комнаты. А женщины садятся за стол.

Наталья Михайловна. Маша, ты знаешь, я вышла на пенсию досрочно из-за вредных условий труда. Нам по вредности молоко давали. А теперь я замужем за очень богатым человеком и ни в чём не нуждаюсь, но привычка брать по мелочи от всего, осталась.

Мария. А нам по вредности дают кефир.

Наталья Михайловна. Ха-ха-ха. Потому, что наши таблетки вреднее высокой температуры и загазованности.

Олег Николаевич. А что, вы правы. Только наши таблетки надо называть не вредными, а имеющими побочные эффекты. Ну, например, хлорпротиксен. Снотворное, а утром вызывает головокружение за счёт снижения артериального давления. Или акинетон. Удаляет тремор, зато вызывает запор. А вот ещё одно лекарство против дрожи рук – мидантан, зато вызывает задержку мочи. Или циклодол. Выписывают против неусидчивости. Так он у некоторых больных вызывает неконтролируемый бег в помещении.

Эдик. Олег Николаевич, помните, зимой был такой больной. Время тихий час, а он бегает по холлу кругами. Всё пытался выбежать на улицу.

Олег Николаевич. Так это Мареев был. Ему всё назначение отменили, а он всё бегает. Пока капельницу не поставили, не успокоился.

Мария. Олег Николаевич, а что это за комиссия Министерства здравоохранения, что завтра будет?

Олег Николаевич. Да она раз в год приходит. Всё бы ничего, да у нас проблемы. А их не спрячешь. Ну, посмотрят помещения, ну поговорят с персоналом, а потом будут задавать вопросы больным, мол, как вас лечат и всё такое. А у больного может запор уже седьмой день, а клизму не поставили. Вот тут-то комиссия и свою клизму ставит, только лечащему врачу и заведующей клиникой. Ну, от него и нам с Эдиком перепадает.

Входит Евгений Станиславович и подходит к Марии.

Евгений Станиславович. Мария, я хочу с вами поговорить, и не о мыле и зубной пасте. Присаживайтесь в кресло.

Мария. Видно, что вы писатель.

Евгений Станиславович. Да, бог наказал.

Мария. Как это?

Евгений Станиславович. Стоит написать пьесу, как бог снова усаживает меня за рабочий стол, и я пишу другую.

Мария. Так у вас проклятие какое-то: писать, писать, писать.

Евгений Станиславович. Это проклятие пожизненное и не зависит от места. Вот еду сюда в клинику и думаю: полечусь, а в сумке тетрадь и ручки. Вот уже две трети тетради исписал, выбросил одну ручку.

Мария. Так вы всё туже пьесу пишете?

Евгений Станиславович. Да-да.

Мария. А кто действующие лица?

Евгений Станиславович. Да все мы, больные, и от заведующей клиникой до санитара. Я удалил всех прежних действующих лиц, изменил количество действий, и имена я изменил.

Мария. А что же вы пишете на бумаге?

Евгений Станиславович. Да, письмо на ноутбуке быстрее и удобнее, но как-то решил, что ноутбук в эту клинику брать не буду и оказался прав.

В холл входит Степан Степанович и подходя к столу. Я вам не помешаю?

Мария. Нет-нет.

Степан Степанович садится в кресло.

Евгений Станиславович, показывая на Степана Степановича. Вот ещё одна жертва с проклятием писать.

Степан Степанович. Раньше я вёл следствия, и не одно и всё писал, писал, писал, дела, а теперь пишу об этом книгу. А тяга к следствию осталась. Когда я был молодой следователь, я проклинал свою работу. А теперь жалею по тем временам. Однажды, когда я был ещё молод, принёс рапорт. Полковник Стручков прочёл и сказал: да у тебя лёгкое перо, хорошо написано. А теперь я сам полковник, правда в отставке.

Мария. Александр Николаевич, а приходилось ли вам говорить кому-то, что у него лёгкое перо?

Степан Степанович. Нет. Сейчас нет следователя в моём понимании. Не было установленных в опасных местах видеокамер, записи с которых можно было посмотреть в любое время дня и ночи. Раньше мы были авторами рапортов о следствии. За информацией мотались по стране и миру. Знаете, как говорят: волка ноги кормят. А сейчас, сидя дома, можно скачать из интернета любое видео, свой или чужой рапорт, переставить абзацы, заменить фамилии и подпись. Э-э-э-х.

В холл входит Лола.

Мария. Евгений Станиславович, что ещё могут у нас украсть?

Евгений Станиславович. А что там у нас в тумбочках осталось нетронутым? Правильно, зубные щётки.

Лола. Так что нам на ночь прятать зубные щётки?

Евгений Станиславович. Зубные щётки – это только предположение. А почему бы не унести шлёпанцы?

Мария. Вот дела, встала утром, а шлёпанцев нет. Так весь день босиком и проходишь.

Евгений Станиславович. Я лежал в тринадцатой городской больнице, так там у нас был больной, который надевал шлёпанцы соседей, когда вставал из койки. Но, самое интересное, он ложился в эти же койки соседей по палате.

Мария. Ну, дела. Приходишь к себе в комнату, а там, в твоих шлёпанцах, лежит лунатик.

Все смеются.

Лола. А чего это не видно Антона?

Евгений Станиславович. Так Антон на подозрении у Степана Степановича, за свой длинный язык. Информатор Степана Степановича слышал, как он обещал устроить в клинике бардак. Степан Степанович допросил его с пристрастием.

Мария. А вы видели?

Евгений Станиславович. Нет, пока шел допрос, я был в своей комнате. А когда вышел в холл, Степан Степанович уже ушел. В общем, девушки, как говорили раньше, Степан Степанович «Дело шьёт», статья кража и порча имущества, и помещение под стражу, пока идёт следствие, в изолятор «Матросская тишина». А выражение «Дело шьёт» означало в бумажную эпоху, что в картонную обложку «Дела» вшивали нитками листы бумаги с показаниями и допросом.

Мария. И это всё из-за шутки.

Евгений Станиславович. Вы считаете, что это сделал весельчак Антон? Если ты гуляешь в середине ночи, это ничего. А если в это время пропадает мыло и зубная паста, то это другое.

Лола. Так ему и надо.

Мария. Почему?

Лола. Потому, что он, то за тобой, то за мной бегает. Меня совсем замучил. Требует ответного признания.

Евгений Станиславович. Так это что? Любовный треугольник?

Лола. Нет, просто приставать ко мне он начал раньше, чем к Маше. Я думала: и слава богу, что он на Машу, внимание обратил. Так нет же, Антон и меня хочет… В общем, ходит по ночам. Вот и доигрался.

Евгений Станиславович. Лола, а вам не приходило в голову, что надо рассказать Степану Степановичу.

Лола. Я уже думала об этом.

Мария. Евгений Станиславович, а вам не приходилось бывать в такой ситуации?

Евгений Станиславович. Да, в больнице, правда ситуация была зеркальной. Я написал любовную записку буфетчице. А наутро узнал, что другой больной, безо всякой записки ходит к ней.

Все смеются.

Явление четырнадцатое. Приём лекарств

Холл. Олег Николаевич выезжает с тележкой, на которой лекарства и стаканчики с водой и выдаёт больным таблетки по их фамилии.

Наталья Михайловна. Рябова.

Олег Николаевич. Наталья Михайловна, получите. Сначала проглотите таблетки, затем – запейте их водой. Вот, хорошо.

Мария. Петрович.

Олег Николаевич. Мария, получите. Стаканчик ставьте на столик.

Лола. Мухамедова.

Лола, глотая таблетки. М-м-м. Совсем не горько.

Олег Николаевич. Ну вот, я же говорил.

Евгений Станиславович. Фокин.

Олег Николаевич. Ну, как там пьеса?

Евгений Станиславович. Пишется.

Олег Николаевич. Где Бегунов?

Антон. Я иду.

Степан Степанович. Рыбников.

Олег Николаевич. Все лекарства получили? Уезжаю.

Олег Николаевич, покидая холл со своей тележкой. Ухожу. До свидания.

Уходит через левую дверь. Мария и Лола уходят через правую дверь.

Степан Степанович, подходя к Евгению Станиславовичу. Рухнула ещё одна версия. Я уже начал сомневаться в себе. А по силам мне всё это?

Евгений Станиславович. По силам, по силам. Надо взять на вооружение детектив, который вы сейчас читаете. Я имею в виду «Рука в перчатке».

Степан Степанович. Засаду и поимку преступника?

Евгений Станиславович. Да-да. Кстати, у вас будильник есть?

Степан Степанович. Есть.

Евгений Станиславович. И у меня есть. Надо только не забыть завести будильник, его звонок, и установить одинаковое время: без пятнадцати два.

Степан Степанович. Пойду, проверю.

Степан Степанович уходит. Входит Мария.

Мария. Антон не хочет разговаривать со мной. Лежит в комнате на койке, повернулся лицом к стене и молчит.

Евгений Станиславович. Ну, ты сама рассуди. На ловлю лунатика вышли вдвоём, а под подозрением он один.

Мария. Ну, так мы же ничего не делали, да и никто нас с зубной пастой в руках не видел.

Евгений Станиславович. А представьте, что кто-нибудь видел. Тогда бы ты и Антон были бы в следственном изоляторе и лежали бы там так же лицом к стене.

Мария. Так я же извиняться к нему пришла.

Евгений Станиславович. А в чём?

Мария. Так это я придумала лунатика поймать и уговорила Антона, взять меня с собой.

Евгений Станиславович. Так вот в чём дело-о-о. Это называется подставить друга.

Мария. Ну, и что же мне теперь делать?

Евгений Станиславович. Ждать.

Мария. Чего ждать?

Евгений Станиславович. Когда будет пойман лунатик.

Мария. Так вы верите в лунатика.

Евгений Станиславович. Верю, верю. И скоро мы его поймаем.

Мария. Антон хочет реабилитироваться. Возьмёте его с собой?

Евгений Станиславович. Извини, но группа захвата уже сформирована и ждёт команду начать. А ты должна знать, сколько тревоги может принести всего лишь один человек, больной человек, лунатик.

Явление пятнадцатое. Отбой

Эдик, смотря на часы. Отбой. Всем пора спать. Спокойной ночи.

Все больные желают ему доброй ночи.

Мария. Как можно спокойно спать, если знаешь, что кто-то заходит в твою комнату и берёт твои вещи.

Все больные покидают холл. Степан Степанович и Евгений Станиславович немного отстали от других.

Степан Степанович. Евгений Станиславович, сегодня ночью в час сорок пять в холле.

Действие четвёртое

Явление первое. Подъём

На диване лежит обёрнутый и обвязанный рулон. Входит Гоча Петрович, оглядывается и не видя Эдика подходит к дивану. Доходит до дивана, и видит рулон.

Гоча Петрович, крестясь и отступая от дивана. Господи, свят, свят, свят.

Открываются двери, ведущие к комнатам больных. Оттуда выходят Степан Степанович и Евгений Станиславович.

Степан Степанович и Евгений Станиславович. Доброе утро, доброе утро.

Гоча Петрович. А чего тут доброго, нечистый кого-то скрутил.

Евгений Станиславович. Это лунатик.

Гоча Петрович. Кто-кто?

Степан Степанович. Это тот, кто кусал мыло, давил зубную пасту, а сегодня ночью взял зубные щётки.

Гоча Петрович. А он живой-то?

Степан Степанович подходит к дивану и склоняется над рулоном.

Степан Степанович, смотря на наручные часы. Спит. Дыхание ровное. Сейчас народ выйдет.

Входит Олег Николаевич.

Олег Николаевич. Доброе утро, чего это вы такие угрюмые.

Степан Степанович. Мы лунатика поймали сегодня ночью. Он похитил зубные щётки.

Гоча Петрович. Это тот самый, что украл мыло и зубную пасту, у меня в столовой зубную пасту на полу размазал?

Евгений Станиславович. Тот самый.

Явление второе. Вот он лунатик

Открываются двери и выходят больные. По больным видно, что они возбуждены.

Наталья Михайловна. Здравствуйте. У нас пропали зубные щётки. Нервы у нас на пределе. Это сделал явно не весельчак, а какой-то маньяк.

Степан Степанович. Больше ничего пропадать не будет. Мы сегодня ночью поймали лунатика. Вот он связанный на диване лежит.

Все больные остолбенели.

Мария. Позвольте, вас здесь двое больных и нас вошло четверо, и того шесть больных. Кто же это там завязанный?

Евгений Станиславович. Мы, со Степаном Степановичем с самого начала подозревали, что лунатик не из нас больных.

Наталья Михайловна. Так значит всеми проделками, здесь занимался посторонний человек?

Степан Степанович. Нельзя считать посторонним человека, вхожего в помещение клиники.

Лола. Так это кто-то из персонала.

Мария. Григорий Пантелеевич, Олег Николаевич, Гоча Петрович не ночуют в клинике. Ночует в клинике Эдик.

Наталья Михайловна. А где доказательства.

Степан Степанович и Евгений Станиславович подходят к дивану и развязывают и разматывают Эдика (При этом все в холле невольно вскрикнули). Затем сажают его и шлепками ладоней приводят его в чувство.

Степан Степанович, склоняясь над Эдиком. Эдик, где зубные щётки?

Эдик. Я не знаю где зубные щётки.

Степан Степанович. Где зубные щётки?

Эдик. Я не знаю где зубные щётки.

Степан Степанович. Щётки пропали ночью в час сорок пять.

Эдик. Я спал всю ночь и не вставал.

Степан Степанович. Эдик, щётки пропали ночью в час сорок пять.

Эдик. Я спал всю ночь и не вставал.