Охотник: Охотник. Зверолов. Егерь

– Хорошо.

Оставив рабочим фонарик – один сразу полез вниз осматривать крепления пола, – я вышел во двор. Там раздавался шум машины, поэтому меня заинтересовало, что происходит, но оказалось, что пригнали грузовик, чтобы увезти скопившийся мусор. А то он уже начал мешать.

Когда машина уехала (я помогал грузить, немного замарался), через калитку, не спрашивая разрешения, вошел милиционер в звании старшины.

Направился он сразу ко мне, проигнорировав остальных.

– Добрый день, – поздоровался он. – Я ваш участковый, старшина Перепелкин. Мне бы хотелось познакомиться с новым жильцом и посмотреть ваши документы.

– Участковый? – озадачился я и внимательно его осмотрел.

– Да. Это мой район, – подтвердил милиционер.

«Проверка? Почему он появился почти сразу после того, как я посетил управление и дал свой адрес?» – быстро пронеслось у меня.

Решив подумать над этим позже, я подбил ногу старшины, взял на излом руку и в полусогнутом состоянии повел его под болезненное шипение к обеденному столу. Где, продолжая держать в захвате, под взглядом шокированных строителей – Тамара Николаевна ушла к себе, – быстро произвел обыск, достав из кармана удостоверение, разную мелочь, а из кобуры ТТ. После чего пристегнул его же собственными наручниками к ножке стола.

Присев на один из стульев, я закинул ногу на ногу и, открыв удостоверение, спросил:

– Ну и кто же ты такой? Что-то мне кажется, что за сутки ты не мог быть разжалован из старших лейтенантов в старшины и не мог сменить фамилию с Митрохина на Перепелкина… Да-да, я знаю, кто у меня участковый и видел его фото на доске почета в райотделе. Так как? Будем говорить, или мне сходить к строителям за инструментом? Обухом по колену, поверь – это очень больно.

– Парень, ты понял, что творишь? Ты напал на сотрудника милиции при исполнении! – наконец пришел в себя старшина. – Ты понимаешь, что тебя ждет?

– Да ничего мне не будет, – отмахнулся я. – Я в своем праве.

В это время у калитки, скрипнув тормозами, остановилась черная служебная «Волга». Саму машину не было видно, но я определил это по видневшимся над забором краешку крыши и антенне. Почти сразу же захлопали двери, и в открытую строителями калитку вошли три офицера в штатском.

Заметив мой приглашающий взмах рукой, все трое направились к нам. Чем ближе они подходили, тем удивленнее становились, разглядывая пристегнутого старшину, оружие и фуражку на столе.

Встав, несмотря на то что был в одних плавках и шлепках на босу ногу, коротко поприветствовал их кивком.

– Майор Серебряный, – показал удостоверение старший из неизвестных, не сообщая свою ведомственную принадлежность. – Что тут происходит?

– Только не говорите мне, что это не вы его подослали для проверки. Он появился почти сразу, как я пришел из управления.

– Это не наш человек, – коротко ответил майор.

– Да? – я заинтересованно обернулся к милиционеру. – Значит, к нему можно применять спецсредства для допроса.

Тот побледнел, пытаясь понять, в какой ситуации очутился, кто я такой и что же это за спецсредства для допроса такие.

– Мы можем поговорить наедине? – спросил майор.

– Да, конечно, давайте пройдем в дом.

Строителей, что начинали в одной из спален снимать доски пола, я отправил помогать тем, что работали в сарае, и указал на единственную мебель:

– Присаживайтесь.

С сомнением посмотрев на не застеленную кровать, все трое остались стоять.

– Откуда ты узнал? – сразу взял быка за рога майор. – Внутренние повреждения совпадают, правильные конфигурации синяков тоже. И еще я связался с экспертом. Тот осмотрел волосы девочки и подтвердил, что есть свежий срез.

– Можно еще раз посмотреть ваши документы? – попросил я.

Документы были в порядке. Майор был майором, а спутники были в званиях старших лейтенантов нашей службы.

– Ну так как? – нетерпеливо спросил майор.

– На Брянщине в разных районах было обнаружено три тела, все схожи один в один. Думаю, ваш нелюдь – курортник с Брянщины.

– Думаешь, у него это не в первый раз? – как-то сразу постарел майор и устало сел на кровать.

– Думаю, даже не десятая. Это серия, – видя непонимание офицеров, я сказал: – Объяснять трудно, в двух словах не получится. Но у меня есть кое-что для прояснения создавшейся ситуации… Позвольте?

Присев, я вытащил из-под кровати чемодан и ключом открыл его. Майор только дернул щекой, увидев кобуру с пистолетом, но ничего не сказал, видимо, был в курсе, что в моем случае иметь на отдыхе оружие – это нормально. Наверняка пробил меня, связавшись с Москвой и Киевом.

Достав папку, я развязал завязки и, взяв стопку листов, протянул их майору.

– Это доклад на имя председателя КГБ СССР Семичастного. Только для служебного пользования. Выносить из дома запрещено, так что читайте тут, потом уберу обратно. Вы пока ознакомьтесь, а я узнаю, кто подослал этого старшину.

Майор взял листы и начал читать, только спросил рассеянно:

– Помощь нужна?

– Сам справлюсь, товарищ майор.

– Не переборщи.

– Припугну только.

Через двадцать минут, когда я вернулся обратно, вытирая на ходу мокрые руки полотенцем, офицеры, передавая друг другу листы, уже почти закончили читать.

– Ну и почерк у тебя, – мельком глянув на меня, сказал майор.

– Учительница разбирала, – пожал я плечами.

– Что там с участковым? Выяснилось?

– Да, он оказалось племянником соседки. Та была недовольна, что левый источник дохода накрылся… удивительно жадная до денег старушка. Вот и подослала родственника проверить меня. Не липовый ли владелец. А так он действительно участковый, только соседнего района.

– Не сильно пострадал? – спросил майор, передавая последний листок одному из своих подчиненных.

– Если только штаны, – хмыкнул я, повесив полотенце на натянутую в комнате веревку. – Попугал да выгнал.

– Тут не все, только предыстория появления этих… маньяков, основные привычки и предложение создать отдельную следственную группу для их поимки. Нет указаний способов поиска, ничего нет.

– Так я только начал писать, главное, чтобы вы ухватили суть и поняли, что вас ждет. Сейчас все эти маньяки всплывают эпизодически, но вот когда подрастут, их будет больше. Эхо войны.

– Это у тебя написано, – отмахнулся майор. – Понимаешь, у нас ничего нет. Ни одной зацепки. Совсем. Единственный, кто хоть что-то понимает во всем этом – это ты. Так что давай собирайся, я включаю тебя в следственную группу.

– Вы в курсе, что не можете меня привлечь к работе без разрешения моего прямого начальника, подполковника Вихря? А он такое сто процентов не даст, у нас разные управления.

– Ты отказываешься? – жестко посмотрев на меня, спросил майор.

– Могу помочь, если только неофициально, – поднял я руки, – в частном порядке.

– Хорошо. Что ты предлагаешь?

– Во-первых, мне нужно осмотреть место преступления. Во-вторых, тело убитой. В-третьих, узнать, какие идут следственные мероприятия по поимке преступника.

– С первыми двумя не проблема, машина на улице, с третьим могу сказать, что усилены патрули. Опрашивают всех, кто проживает по соседству. Участковые ходят по домам. На вокзалах, аэропорту и дорогах усиленные посты. К работе по поиску убийцы привлекли также нас. Сам понимаешь, в таком деле нужно оказать помощь милиции.

Слушая майора, я убрал папку обратно и переоделся в легкую светлую одежду. Заперев чемодан, убрал его обратно под кровать.

– Документы такой важности не стоит хранить так попросту. Лучше я выделю тебе отдельно сейф в управлении, там и будешь держать папку и при необходимости делать записи, – предложил майор.

– Хорошая идея, – кивнул я, застегивая ремень. – Я подумаю… Теперь по городу. Усиленные патрули на улицах отмените, они могут вспугнуть нелюдя, он сейчас и так на нервах.

– Думаешь, он еще в городе?

– Уверен… На вокзалах, дорогах и в аэропорту пусть останется все по-прежнему. Но вот в городе не нужно напрягать обстановку. Пусть все идет своим чередом… Ну что, едем?

Мы вышли из дома, я предупредил строителей, что до вечера буду отсутствовать, и попросил без меня не расходиться, чтобы принять сделанную за сегодня работу, после чего сел в «Волгу», и мы поехали к месту преступления.

Осмотр заставил меня задуматься, потом мы поехали в судебно-медицинскую экспертизу, где я осмотрел тело девочки, спокойно слушая доклад эксперта.

– Да, это его работа, – продолжая пребывать в задумчивости, сказал я присутствующим, потом притронулся к разбитой губе девочки и осмотрел синяк на половину лица. – А вот это на него не похоже. Нелюдь у нас аккуратист.

– Может, все-таки не он? – майор, подошел ближе и, тяжело покачиваясь, глядел на тело девочки. В его взгляде было бешенство – видимо, переживает, что жизнь ребенка прервали, да еще таким способом. Мне тоже было не по себе. Но я этого не показывал.

– Да нет, точно он, – я отошел от стола с телом убитой и стал расхаживать из угла в угол, бросая взгляды на тело погибшей. Все присутствующие даже затаили дыхание, давая мне возможность подумать. Я чувствовал, что ответ витал буквально на поверхности, пока не ухватил за ниточку и не потянул.

Замерев, я резко повернулся на каблуках ботинок и, подойдя вплотную, слегка наклонился над телом, разглядывая лицо.

– Она его разозлила.

Майор был классным оперативником, поэтому ухватил суть мгновенно.

– Укус?

– Да. Причем очень сильный, раз он не сдержался и сработал грубо… Хм, губа, щека, подбородок… вряд ли, рост не позволяет. Возможно, грудная мышца, но я больше склоняюсь к руке. Возможно, даже ладонь, – замерев на миг, я продолжил размышлять вслух дальше: – Он еще здесь, но ему надо прятать укус, если мы с этим угадали. Значит, или повязка, или рубаха с длинными рукавами, что вероятнее. Место преступления хоть и скрытое для глаза, но для изнасилования не очень подходит, тропинка рядом. Так что произошло это, скорее всего, случайно, спонтанно, когда он встретил одиноко идущую жертву и не сдержал инстинктов. Да и родители это подтверждали, что редко оставляли ее одну, значит, он ее не выслеживал… Мне нужна карта города.

– Принеси, – велел майор одному из своих подчиненных. Тот сбегал в машину и принес карту.

– Он находится в этом районе, – очертил я круг, в который попал и мой дом. – По домам ходить смысла нет, вспугнем. Проще поставить сотрудников в штатском у всех магазинов, почты или кинотеатров. Нелюдь, скорее всего, парень до двадцати пяти, в рубашке с длинными рукавами. Сегодня он вряд ли выйдет, но завтра-послезавтра взвоет от скуки и может сходить в магазин или погулять, чтобы развеяться. Брать советую, когда он вернется, чтобы узнать место жительства. Ну, там сами разберетесь.

– Придется милицию привлечь, всем нам не охватить этот район, – сказал майор, изучая карту.

– Можно даже проще поступить. Поставить сотрудников на всех перекрестках, тогда его точно засекут. На улицах мало кто ходит в куртках или рубахах, а он не старик. Увидите такого – сразу на заметку.

– Это все?

– Всем, чем мог, помог, а сейчас извините, вернусь к себе. Не хотелось бы светиться перед соседями, где работаю, хотя намек им и дал. Моей помощи вам уже не потребуется, тут вы сами справитесь, опыта, думаю, хватит. Могу только посоветовать сразу после взятия колоть его на брянские жертвы. Он психопат, такие боли боятся, вполне может расколоться при физическом воздействии. Ну, и еще одна улика – большой размер средства преступления. На это разрывы у всех жертв указывают.

Я решил сдать маньяка и не брать его самому, хотя очень хотелось. Мне нужно было зарабатывать баллы для службы. В будущем это пригодится, нужно уметь быть полезным. Обязательно укажу в докладе про этот случай как доказательство «моей теории».

– Я смотрю, ты особо не переживаешь о случившемся. Как-то спокойно реагировал и осматривал погибшую, – сказал майор, когда мы выходили. В коридоре сидела заплаканная молодая женщина, которую обнимал крупный мужчина. Видимо, родители жертвы.

– Я стараюсь держать себя в руках. У меня сестры чуть младше жертвы, как представлю, что и с ними такое может случиться, аж трясет всего, – пояснил я, нахмурившись. Соврал не сильно.

В выходные ничего не происходило. В понедельник часам к десяти приходил участковый, мы с ним попили чайку, познакомились, нормальный степенный мужик. Про случай со старшиной мы оба тактично умолчали. Перед уходом участковый записал номера с рамы мотоцикла и движка и посоветовал зарегистрировать его побыстрее. После этого выдал справку, что мотоцикл не краденый (в смысле найденный).

К обеду, когда строители закончили вкапывать быки для будущей веранды, как раз привезли брусья для скелета веранды, у калитки остановилась знакомая черная «Волга».

Вошедший во двор майор поискал меня глазами. Найдя у сарая, направился ко мне, обходя кучи строительного мусора и песка.

– Решил восстановить? – спросил он, разглядывая полуразобранный мотоцикл. Вытерев замызганной тряпкой ладони от машинного масла, я пожал ему руку.

– Да. Техника, на вид, сохранилась неплохо, тем более это легкий одиночка. Такие использовали как посыльные в пехотных дивизиях вермахта. Вон, даже номер сохранился. С запчастями немного проблема, но кое-что смог достать на рынке, есть еще энтузиасты. Уже приходили смотреть, помогли кое-чем. Кстати, они же узнали, откуда он тут взялся.

– Да, откуда он, фронта-то здесь не было? – заинтересовался майор.

– Трофей, числился за комендатурой. Его угнали осенью сорок четвертого от квартиры командира комендантского взвода. Те его списали, так что проблем не будет. Участковый обещал пробить и помочь зарегистрировать.

– Понятно. Оружие не находили?

– Был обрез винтовки Мосина с боезапасом, нашли в подполе дома, рабочий, кстати. Участковый оформил и забрал.

– Отойдем, поговорим.

– Хорошо. В доме полов и окон уже нет, давайте пройдем в сад, там как раз столяр срубил новый стол и скамейки. Только утром привез, поставил… – Когда мы уселись в тени деревьев, я сразу спросил: – Нашли, я так понимаю?

– Нашли, – кинул майор. – Два часа назад взяли. Прошел на перекрестках улиц через трех моих сотрудников. Так что к дому привел немалый хвост. Потом задержали, заставили снять рубашку. Мы не ошиблись, укус был.

– Где?

– Чуть ниже локтя. Эксперт уже осмотрел, укус детский. Хотя сам он сказал матери, что его укусила собака. Локон нашли в чемодане, цвет совпадает с цветом волос погибшей. Кстати, знаешь, где они с матерью снимали комнату?

– Нет.

– Садовая, пятьдесят пять, – ответил майор, пристально следя за моей реакцией.

Я на миг задумался, потом повернулся в сторону соседнего дома, посмотрел на майора, потом опять на соседний дом и удивленно спросил, ткнув в тот большим пальцем:

– У Тамары Николаевны?!

– Да. Брали недавно.

– Это, наверное, когда я к столяру ездил за садовой мебелью… М-да. Бывает же такое. Успел что сказать?

– Да. Сразу полилось, успевай только записывать.

– Последняя девочка какая по счету? – тихо спросил я, глядя на новенькую столешницу и ковыряя ногтем зашкуренный сучок.

– Шестнадцатая, – так же тихо ответил майор.

– Нелюдь он и есть нелюдь! – зло хлопнул я ладонью по столу.

Я сам был не подарком, но это уже совсем край. Дети для меня святое, я их никогда не трогал, поэтому когда ловил подобных выродков, мучил с особым остервенением, повторяя раз за разом, за что отпускаю им грехи.

«Нет, надо будет активизировать работу по этим ублюдкам. Сколько сейчас активно работает? По-моему, осталось трое, значит, займемся ими в первую очередь. Каждая их жертва на моей совести!» – подумал я. Проблемой было только то, что ближайшие регионы я подчистил. Остались те, кто жил достаточно далеко, чтобы я незаметно для конторы наведался в эти города, вот и приходится доказывать свою полезность, чтобы меня включили в следственную группу, если ее, конечно, создадут. Планы стать спецом по отлову маньяков у меня были на первом месте.

Если бы я знал, что Валера Ткач, а тут работал именно он, кроме Брянщины повеселился еще и на курорте, я бы его, конечно, перехватил, и девочка осталась бы жива. Но, к сожалению, этой информации в моем архиве не было. Видимо, когда его задержали в семьдесят третьем году, он утаил про этот факт… Или его не было, и я уже начал менять историю. Я слишком расслабился, следующая жертва у Ткача должна была попасться в сентябре, когда шла с первого школьного звонка. Я думал, успею, оказалось, что нет.

– Начальство уже доложило в Москву, дошло до самого товарища Хрущева. Реакция последовала неоднозначная. Следствие вести в закрытом режиме, до общественности не доводить. Суд будет закрытым.

– Ну, это понятно. Я даже догадываюсь, какое будет решение суда по приговору.

– Кстати, откуда ты узнал про «Брянского мясника»? Ведь ты, кроме Киева и Москвы, нигде не был.

– Что, уже пробили, да?

– Работа такая, – слегка развел сложенные перед собой руки майор.

– В Киеве я работал с архивами. Это дало мне возможность проанализировать и разобрать систему действий некоторых маньяков, начиная с царских времен. В Москве посмотрел сводки за последний год.

– В Киеве это так, в архиве ты бывал часто. Но вот в Москве в архиве ты пробыл всего полтора часа…

– И смог определить, что убийства в разных районах совершил один человек, а там до сих пор работают разные следователи. Соединить в одно дело ума-то не хватило.

– И много ты подобных обнаружил? – криво усмехнулся майор.

– Двое, Тюрин и Лабуткин, действовали в окрестностях Ленинграда. Оба были расстреляны по приговору суда. Из действующих тоже двух. Времени было мало на анализ, работал по тем, кто оставил заметные следы. Одного вы сегодня задержали, второй действует в Москве. Там две жертвы с одинаковыми травмами. Похоже на серию, но надо перепроверить, может, я ошибаюсь.

– Хм, понятно.

Мы с майором еще немного поговорили, я пообещал зайти к нему, когда приду в управление, решив все-таки держать доклад в сейфе и по мере надобности дополнять его. Майор прав. Не стоит держать подобное так безответственно. Любой же украсть может… если прорвется мимо меня.

Проводив майора до машины, я вернулся к восстановлению мотоцикла. Скоро должны привезти резину для него, и можно будет собирать. Движок я уже перебрал и почистил. Бензин и масло тоже были в наличии, только бы глушитель на замену найти. Неохота грохотать выхлопом на полгорода и пугать курортников.

После обеда я сходил в управление, где за мной закрепили сейф, поговорил с Серебряным, потом прогулялся и переоформил воду на себя, став потребителем. Как и за свет, пришлось выплатить долг. Оставалось зайти в жилконтору и забрать новую домовую книгу, – сделаю это завтра, все равно на почту собирался.

Во вторник, двадцать шестого июня, я сходил на почту отправить телеграмму родителям, что со мной все в порядке. Отдыхаю. Также сообщил, что приеду с курорта ориентировочно шестнадцатого – семнадцатого августа, то есть через полтора месяца. Благо отпуск у меня был гибкий: с учетом возраста я взял два месяца неоплаченного отпуска на службе.

После почты доехал на автобусе до ближайшей остановки у жилконторы, после чего, дав еще одну кондитерскую взятку, забрал новенькую домовую книгу. Все, с этой минуты оформление дома закончилось, осталось только довести ремонт до конца, и на этом всё. По дороге назад докупил продуктов на неделю вперед, вернулся домой.

Дальше потянулись однообразные, но интересные дни. Утром на пляж на часок – искупаться, потом наблюдение за рабочими, в некоторых местах помогал, если надо грузить что тяжелое. Вечером перед сном снова купание в теплой морской водичке, и обратно домой, где принимал работу строителей за день и выпроваживал их по домам. Спать забирался в четырехместную палатку, стоявшую в глубине сада. Купил я ее по блату, хотя этот блат о том и не подозревал. С учетом того, что в доме без полов жить было невозможно, я купил новенькую туристическую палатку в специализированном магазине. Двухместные разобрали во время прошлого наплыва «дикарей», так что брал, что было.

Сделать это было не трудно, хотя на полках они и не лежали. Обычно как продавали подобный товар? Подходишь к черному входу магазина, стучишься в дверь и говоришь заветные слова, что-то вроде: «Я от Эммануила Гедеоновича», – и подмигиваешь со смыслом.

Вот и в этом магазине дефицит можно было купить по блату. Естественно, я узнал об этом быстро. Выяснив имя и фамилию начальника торговли города Сочи, узнал, что замначальника год назад купил новенькую «Волгу», – и использовал его как ширму, сказав продавцу, что от него. Мне продали все, что требовалось, без вопроса, хоть и пришлось накинуть чирик сверху.

В четверг пришла ответная телеграмма, о чем меня уведомила почтальонша, принесшая ее. Это был ответ родителей, что они за меня рады и просят отдохнуть и за них. Подумав, я решил, что с окончанием ремонта можно вызвать и их. Если кто из родителей не сможет отпроситься с работы, то хоть брата и сестер привезут. Вот им сюрприз будет, про дом они ничего не знают, так что моя ложь была на грани, а так все равно их вводить в курс дела.

Сестры, наверное, уже вернулись из той неприятной мне поездки, и возможно, скучали дома.

В пятницу мне надоело, что курортники, которые бродят по улице вниз или вверх, могут заглядывать ко мне во двор, что они с детским любопытством и делали. Дождавшись дядьки Анвара – он изредка приезжал с инспекцией и давал команды, что делать в следующую очередь, – поговорил с ним. От чего он зачесал затылок, и в воскресенье у меня во дворе образовалась еще куча диких камней, кучи насыпанного цемента и песка. Хоть и пришлось выслушать его недовольство из-за ворот. Ведь их сколачивали по старым размерам и уже успели привезти, они стояли прислоненными с внутренней стороны. Теперь если их повесить, то получается несимметрично. Но я смог договориться, и ворота увезли на переделку, будут поднимать высоту створок. Хотя это все, конечно, и ударило по карману, но я настоял на своем. Также решили заменить и увеличить по высоте калитку. Мерки сняли, скоро привезут, а пока старая стояла на месте.

В общем, к четверым наличным строителям присоединилось двое каменщиков, которые начали поднимать высоту забора со стороны улицы на тридцать сантиметров, со стороны соседей высота меня устраивала. Один укладывал, другой мешал раствор в корыте, работали они, как и другие, довольно продуктивно.

В понедельник второго июля большая часть работ была сделана. Забор поднят на нужную высоту, каменщики уже получили плату и уехали. В доме появился пол, в большей части окон – рамы, но пока без стекол. Появился скелет веранды, уже обшитый деревянными рейками высотой мне по пояс, но еще не привезли рамы для нее. Также железом был удлинена крыша, чтобы покрывала веранду.

В доме сильно пахло краской, так как были окрашены потолок и стены белым, а пол – коричневым. Пока, конечно, первым слоем, планировалось это сделать трижды, но главное – начало. Раньше комнаты дома были непонятно как покрашены: видимо, что было в наличии, тем и красили.

Сейчас маляр из бригады дядьки Анвара шуршал на крыше со страховкой на поясе. Причем шуршал реально, так как мне не понравилось, что краска, ранее покрывавшая крышу, в некоторых местах успела облезть и начать шелушиться, вот маляр и сдирал старую краску железным скребком и щеткой, подготавливая себе поле для покраски. Крышу я решил красить в темно-зеленый цвет. Также он развел известку в привезенной бочке, давая ей бродить. Скоро займется покраской дома. Тем более строители сбили часть штукатурки, где она была повреждена или пошла трещинами, и навели новую.

Туалет снесли, а яму закопали, но к этому времени рядом, в паре метров, уже стоял новый деревянный «скворечник» с трехметровой глубины ямой. Так же и с летней кухней. Правда, Тамара Николаевна, которая в последнее время вела себя тише воды ниже травы, готовила у себя, принося еду ко мне во двор в кастрюлях. В общем, за два дня летняя кухня была разрушена и построена новая. Ей даже высохнуть дали, потом Тамара Николаевна начала на ней готовить, уча заодно меня, да еще успевала нахваливать новую кухню. Более чем уверен, что скоро такая же появится и у нее (видел, как она общалась с мастером).

Раньше еще был колодец. Но он обвалился, и старый хозяин, закопав яму, посадил на этом месте малину. Малина и сейчас росла, но уже одичала. Я ее собирался вырубать. Канализация была проведена с умом, рядом с забором выкопана яма и туда отведена труба из кухни. Я пока оставил все как есть.

Еще строители в последний момент сделали летний душ в углу участка слева от ворот. Сверху бак литров на сто, к нему подведен шланг, можно мыться нагретой на солнце водой. Обшита душевая строительным непрозрачным заграничным пластиком. В общем, можно сказать, вечная вещь. Я душем часто пользовался. Слив из душа уходил в ту же яму с канализацией, она находилась метрах в трех.