– Вроде да, – соглашается она. – Мне выйти?
– Ничего особо секретного, – отвечает Злобин.
– А я даже рада, – шепчет Наташка, наклоняясь ко мне и опираясь о мои колени, – что ты хотя бы разик в моей шкуре побывал и понял, каково мне такое видеть. Больно, между прочим.
Больно? Да вообще, не то слово. Пипец, жесть просто…
– Это другое, – сурово отвечаю я.
– Что?! – задыхается она от негодования, но я не даю ей разгореться и схватив прижимаю к себе.
– Нет! – вырывается она.
– Кхе-кхе, – покашливает Злобин. – Я тогда попозже…
– Нет-нет, простите, Леонид Юрьевич. Брачные игры в дикой природе. Начав, закончить очень трудно. Всё. Мы всё. Да? А старосту твоего я на всякий случай отп**жу.
– Что?!
– Ага, – киваю я. – Точно.
– Балда ты, Егор, – качает она головой, едва сдерживая улыбку.
Ну что? Что делать-то? Вот так как-то…
– В общем, мы с твоим Семёном допросили паренька, – говорит Де Ниро.
– Неужели раскололи?
– Ага, – кивает он. – Твои ребята, кажется, умеют это делать… Знают, кое-какие тонкости. В ванной, правда, напачкали немного…
– Душманов кололи, а своих-то, – хмыкаю я, – и подавно расколят.
– От Лимончика он.
– Во как… То есть его Лимончик направил?
– Да, – кивает Де Ниро. – Позвонил и сказал срочно выдвигаться. Ну, не сам позвонил, ясное дело, поручил кому-то.
– Интересно.
– Да, мне тоже интересно. Кто-то был здесь, вероятно. Запалил и послал сигнал. Позвонил. Так что, такая история.
– А куда этого теперь? – спрашиваю я.
– Возьмём себе на время, а потом милиции отдадим.
– Себе?
– Да.
– Хм, – хмурюсь я. – А зачем вы, кстати, всю эту историю с брошью затеяли? Ну, то есть, для чего она с ней тут разгуливает?
– Есть кое-какие резоны, но это не обязательно сейчас обсуждать – подмигивает он, намекая, что этот вопрос, как раз, лучше при посторонних не затрагивать. – Потом, когда время будет, я тебе расскажу.
– А Галина Леонидовна здесь ещё?
– Да, она тут с друзьями своими развлекается. Слушай, ты, кстати, дал жару с этой «Дорогой». Молодец! Ты видела, Наталья?
– Нет, – качает она головой. – Только слышала.
– Не повезло, редкостное зрелище. Но там народ требует повторения.
– Нет, больше не получится. Это я авторитетно говорю.
В дверь заглядывает Толик.
– Егор, ты как? Ты так дерёшься хорошо. Научишь?
– Посмотрим, – киваю я. – Не забыл, что утром Новицкой нужно сказать?
– Не забыл, – отвечает он.
– А Ева как? В порядке? Этот козёл ей неслабо впечатал, между прочим.
– Вроде нормально, – кивает он. – Слушай, мы сейчас ко мне домой поедем. Ты… то есть вы… не хотите с нами?
– А кто едет? – спрашиваю я.
– Ну, мы с Евой, вот Леонид Юрьевич согласился и ещё там пара девушек и парней, друзья мои.
– Мы с Наташей, пожалуй, домой, – качаю я головой. – Да, Наташ?
– Слушай, – с подкупающей открытостью улыбается Анатоль. – А ты можешь ещё разок «дорогу» сбацать? Пацаны там в стельку практически.
– Не, даже не думай ещё когда-нибудь услышать её в моём исполнении. Пусть пацаны сами бацают. То, что в стельку, им ещё ни разу выступать не мешало.
– Откуда ты знаешь-то всё? Они тебя не помнят, а ты их всех по именам знаешь.
– Пересекались где-то, – пожимаю я плечами. – Ладно, мы поехали. Ева завтра улетает?
– Нет, – отвечает Злобин. – Она ещё несколько дней пробудет. Ещё увидитесь.
– Ну и хорошо. Тогда мы её сейчас искать не будем, передавайте привет. Александр, выезжаем!
В машине мы молчим. Я балансирую между сном и явью, Наташка размышляет. О своём, о девичьем. Главное, чтобы ещё чего не надумала.
– А что правда, – прищуриваюсь я, когда мы заходим в номер, – прямо половина всех пацанов в школе бегала за тобой?
