Проект «Ковчег». Тяжело в учении, легко в бою
Как и ожидалось, Максимова на месте не было. Возвращаться к себе? Ну, уж нет! Подождет лучше здесь. Можно еще, конечно, зайти к особисту. Но Гранин даже если что-то и знает, не скажет.
Внизу послышался шум и суета. Сашка развернулся к лестнице, чтобы пойти разобраться в происходящем, как с лестничного пролета вывернула целая делегация, возглавляемая Лаврентием Павловичем. За спиной которого, с озабоченными лицами шагали майор Максимов, старший политрук Кушнир и какие-то незнакомые Сашке командиры госбезопасности. Стаин шагнул навстречу наркому:
– Товарищ Генеральный комиссар государственной безопасности, курсанты занимаются согласно учебному плану, за время моего дежурства происшествий не случилось, принято пополнение в количестве шести человек, – в этой части доклада Максимов удивленно вскинул брови и тут же нахмурился, – дежурный по курсам, капитан Стаин.
– Хорошо, товарищ капитан, – Берия кивнул головой и, обернувшись к своим сопровождающим, приказал, – Так, товарищи, ждите здесь, сейчас сюда подойдет начальник особого отдела курсов, – Берия кинул вопросительный взгляд на Максимова:
– Лейтенант государственной безопасности Гранин…
– Вот, лейтенант госбезопасности Гранин. Он как раз проведет вам тут экскурсию, – в это время снизу раздался шум шагов бегущего человека и с лестницы в коридор выскочил запыхавшийся Гранин, тут же кинувшийся с докладом к высокому начальству:
– Товарищ Генральный…
Берия нетерпеливо мотнул головой:
– Знаю, что были на обходе объекта, дневальная доложила. Товарищ лейтенант госбезопасности, берите вот товарищей, – Берия показал рукой на прибывших с ним командиров, – и покажите им тут, что можно показать, Вы сами знаете.
– Сделаю, товарищ Генеральный комиссар государственной безопасности! – вытянулся еще сильнее Гранин.
– Выполняйте. А нам с товарищами майором и старшим политруком поговорить надо, – Берия посмотрел на Максимова, – ведите, товарищ майор.
– Уже пришли, товарищ Генеральный комиссар государственной безопасности, – Максимов подскочил к двери своего кабинета и торопливо открыл замок, заранее приготовленным ключом, – Проходите.
Берия шагнул в кабинет, приказав на ходу Сашке:
– Товарищ капитан, Вы с нами. Вслед за Берией зашел сначала Максимов, потом Сашка и за ними последним Кушнир, захлопнув за собой дверь. Берия прошел к столу и, отодвинув стул для посетителей, сел. – Садитесь товарищи, раздеваться не надо, мы надолго не задержимся. Максимов хотел было устроиться напротив наркома на такой же посетительский стул, но Лаврентий Павлович его остановил: – Нет-нет, товарищ майор, садитесь на свое место, сегодня я у вас в гостях. Пришлось Максимову усаживаться во главе стола, отчего майор явно чувствовал себя не в своей тарелке. А вот Сашка с Кушниром расположились как раз напротив наркома.
Берия снял пенсне, протер его и, водрузив обратно на нос, оглядел присутствующих.
– Значит так, товарищи. Три дня назад было принято Постановление Совнаркома об организации суворовских школ. Одно из них будет организованно на базе вашего училища.
– У нас курсы, товарищ Генеральный комиссар государственной безопасности, – поправил Лаврентия Павловича майор Максимов.
– Училище, товарищ майор. С сегодняшнего дня летно-техническое училище. И при нем суворовская военно-техническая школа. Курировать училище и школу поручено мне. Максимов кивнул. Берия продолжил: – Первые учащиеся школы должны были прибыть к вам сегодня, по всей видимости, именно о них нам товарищ капитан только что доложил, – Лаврентий Павлович весело блеснул глазами на Сашку. Парень, насупившись, кивнул. Шутят они с товарищем Сталиным, а ему расхлебывать! – В школе будет свое командование. Ваша задача на первых порах, помочь преподавателями, ну и с размещением и обмундированием поможете, насколько я знаю, резервы у вас есть.
– Сделаем, товарищ Генеральный комиссар госбезопасности.
– Что касается пополнения курсантами, то следующий набор будет в течение недели. Но, – Берия строго посмотрел на Сашку, – к завтрашнему утру группа, планируемая к летной практике из этого набора, должна быть готова вылететь на тренажеры! Вам ясно товарищ капитан?!
– Ясно, товарищ Генеральный комиссар госбезопасности. Группа из двенадцати человек отобрана. Я Вам докладывал. Вы же сами списки утверждали, – на всякий случай напомнил Сашка, – К завтрашнему утру будем готовы.
– Помню, – кивнул головой Лаврентий Павлович. – Полетите ночью. Сроки ставлю к утру, потому что знаю вас авиаторов. Как у вас говориться? Где начинается авиация, там заканчивается порядок?
– У нас всегда порядок, товарищ Генеральный комиссар государственной безопасности! – обижено вскинулся Сашка, под испуганными и в то же время одобрительными взглядами Максимова и Кушнира.
– Ладно, не обижайся, – с усмешкой примирительно проговорил Берия, – знаю, что порядок. Иначе по-другому бы разговаривали. Просто есть у нас некоторые товарищи…, – что за такие товарищи, Лаврентий Павлович не договорил. – Все, – нарком хлопнул ладонью по столу и поднялся, присутствующие тут же тоже подскочили – Александр, проводи меня.
Сашка с Берией вышли из кабинета, оставив за спиной озабоченно переглядывающихся майора и комиссара.
– Обижаешься на нас за одноклассников? – задал Лаврентий Павлович неожиданный вопрос.
Сашка задумался и, пожав плечами, ответил:
– Нет. Вам виднее. Неожиданно, просто, оказалось.
– То-то и оно, что нам виднее. Убрать вас надо было от внимания некоторых персон. Поэтому друзья твои полетят с тобой.
– Лаврентий Павлович!
– Что Лаврентий Павлович?! Не переживай, ничего лишнего ни они, ни курсанты там не увидят. Волков уже все подготовил. Сашке оставалось лишь пожать плечами. – Ты мне лучше вот что скажи. Если полетите ночью на вертолете, ты сможешь гарантировать, что долетите и вернетесь? У тебя же там радары, приборы ночного видения. Сашка хотел было уже ответить, но Берия его остановил: – Подумай, Саша, это товарищ Сталин спрашивает. Тут надо стопроцентную гарантию.
Сашка задумался. До Ленинграда он с уверенностью бы дал такую гарантию. Но сейчас, когда его уже один раз сбили… А с другой стороны, тогда ждали именно их, атаковали с аэродрома подскока, из засады. Теперь он к такому развитию событий будет готов, да и провернуть подобное еще раз, тем более, ночью, немцы вряд ли смогут. Ну и сейчас в правой чашке полетит Никифоров, боевой обстрелянный летчик.
– Да. Я могу дать такую гарантию, – Сашка прямо посмотрел в глаза Лаврентию Павловичу.
– Хорошо. Я передам товарищу Сталину твои слова, – Берия уважительно протянул Сашке для пожатия руку. – Все, Саша, дальше я сам. Анастасии привет предавай, – Лаврентий Павлович весело подмигнул и, развернувшись, пошел к лестнице. Вслед за наркомом поспешил, неизвестно откуда появившийся, знакомый Сашке еще по госпиталю, капитан, ординарец Берии.
II
После разговора с Лаврентием Павловичем Сашка вернулся к Максимову. На вопросительные взгляды майора и комиссара сразу пояснил:
– Уехал. О готовности к завтрашнему полету спрашивал.
Командиры облегченно выдохнули.
– В каком настроении уехал? – в голосе Максимова чувствовалась тревога. Не каждый день твою часть посещает нарком и кандидат в члены Политбюро.
– В отличном.
На лицах командиров заиграли довольные улыбки, правда, тут же сменившиеся озабоченностью.
– Что там за пополнение?
Сашка поморщился:
– Дети. Мои одноклассники, – майор с комиссаром с улыбкой переглянулись. Сашка, увидев это, сжал зубы. Сталин с Берия играют в какие-то непонятные игры, а ему расхлебывать! – Они завтра со мной улетают – приказ наркома. Так что на счет поручения товарища Берии можно не торопиться.
– Ну, это ты зря так думаешь, – озабоченно протянул Кушнир. – Эти с тобой улетят, а когда следующие прибудут неизвестно. Кстати, что за пакет ты все в руках таскаешь? – комиссар кивнул на конверт, который Сашка все это время, не выпуская из рук, носил с собой.
– Не знаю. С пополнением передали. Без вас не стал вскрывать, – парень передал пакет Максимову. Тот, взяв его в руки, повертел и, не найдя никаких надписей, разорвал плотную бумагу конверта. Внутри оказались тоненькие сшивки личных дел с пометками о прохождении медицинской и мандатной комиссии и справкой об успеваемости с места учебы. И еще один конверт, опечатанный сургучными печатями, в котором находилась выписка из постановления Совнаркома об образовании Люберецкого летно-технического училища винтокрылых аппаратов входящего в структуру НКВД с прямым подчинением Народному Комиссару внутренних дел. Там же был Приказ Наркома внутренних дел о назначении Начальником училища майора Максимова, с присвоением ему звания майора госбезопасности, Заместителем Начальника училища назначался лейтенант госбезопасности Стаин. Отдельным Приказом по Политуправлению было проведено назначение комиссаром училища батальонного комиссара Кушнира.
– Да уж, – задумчиво протянул Максимов, – высоко взлетели, больно падать будет.
Сашка угрюмо кивнул. Ну, какой из него Заместитель Начальника училища?! Ему самому еще учиться и учиться! И только Кушнир был рад, чего и не скрывал:
– Что вы носы повесили?! Училище это вам не какие-то курсы с непонятной принадлежностью. Теперь и отношение к нам другое будет и снабжение. А ты Иван Андреевич так и вовсе в генералы прыгнул.
– Абрамыч, ты серьезно? – Максимов с сочувствием, как на умалишенного посмотрел на комиссара. Кушнир тут же подобрался:
– Очень серьезно! Это значит, что партия и правительство нам доверили очень важное и нужное дело. Я не знаю, чем Александр с курсантами отличились на фронте, но думаю в том, что нам повысили статус, есть не малая их заслуга. А значит, работу нашу посчитали нужной и важной, раз в такое тяжелое для страны время пошли на создание нового училища! И наша задача оправдать высокое доверие!
Максимов скривился:
– Комиссар, прекращай! Мы не на митинге, все всё прекрасно понимают. Училище, это хорошо и, наверное, даже прекрасно. Вот только чему и как учить? У нас ни литературы, ни методологии, ни техники! – майор в отчаянье махнул рукой, – единственные инструктора, способные управлять этими новыми вертолетами, завтра улетают неизвестно куда, неизвестно на сколько, и нас с тобой, комиссар, в курс дела поставить не посчитали нужным! Видя, что Сашка при этих словах понурился, Максимов добавил: – Александр, на свой счет не принимай. И повернувшись к комиссару продолжил: – А спрашивать будут с нас! И за такие авансы спрашивать будут жестко! А еще сдается мне, что школа эта суворовская тоже на нас ляжет. Сам знаешь – нет ничего постоянней временного. Ладно, все это лирика, приказы не обсуждают. Задачи нам поставлены, будем работать. Саша, у тебя к завтрашнему дню точно все готово?
– Да. Люди отобраны, кандидатуры утверждены. Сейчас пойду к Михаилу Леонтьевичу, пусть технику готовит.
– Значит, на вертолете полетите? Сашка кивнул. – Ясно, действуй. Пополнение тоже на тебе. Твои одноклассники, – майор, не удержавшись, еще раз улыбнулся, – тебе с ними и разбираться. Старшину подключай. Я распоряжусь, чтоб на довольствие их поставил. После обеда построение. Объявим курсантам об изменение статуса. И, Абрамыч, – Максимов посмотрел на комиссара, – давай без речей, а то знаю я тебя.
Комиссар вскинулся, но тут же подувял:
– Хорошо. Согласен. Не до того.
– Все, свободны, – майор махнул рукой на дверь.
Сашка с Кушниром молча вышли из кабинета. Комиссар пошел к себе, а Сашка к учебным классам.
Никифоров как раз вел занятие у курсантов. Сашка постучался и, приоткрыв дверь, вызвал друга:
– Петро, на минуту.
Петр кивнул и, закончив фразу, вышел в коридор.
– Случилось что, Сань? – тревожно спросил он, видя озабоченное выражение лица друга.
– Не то чтобы случилось. После обеда на построении все скажут.
– Саня, ну не томи!
– Нарком приезжал…
– Товарищ Берия?!
– Да. Мы теперь училище. Максимов – майор госбезопасности. Кушнир – батальонный комиссар.
– Да ну! Вот это новость! – радостно воскликнул Никифоров.
– Это еще не все. Никифоров вопросительно вскинул брови. – Завтра в ночь с курсантами летим на базу, будем гонять их на тренажерах. Ты займись ими, чтобы готовы были. Сухпай получили, вещевое довольствие, форму в порядок привели, ну ты знаешь. А то кто знает, как встретят и какие теперь там порядки.
– Сухпай на сколько дней берем?
– На три дня бери. Пусть запасом будет. Не думаю, что нас там голодом морить будут. Так, перестраховываюсь.
– Это правильно. Насколько летим?
– Не знаю. На сколько скажут. Но я прикидывал, не меньше двух недель.
Петр кивнул:
– А ты чем в это время займешься?
– А я к Михаилу Леонтьевичу. Пусть технику готовит. Да и присмотрю там за технарями. Сам товарищ Сталин требовал гарантии, что долетим. А это неспроста. Я обещал. В общем, хочу лично убедиться, что все нормально.
Петр озабочено почесал затылок:
– Значит, на вертолете летим?
– Да. На «шмеле».
– Ясно. Ладно, девчонками займусь, не переживай.
– Смотри, Лида тебе занималку оторвет, девчонками он займется, – хохотнул Сашка.
– Не оторвет, – поддержал шутку Никифоров, – она у меня крепко пришита.
– Ну-ну. Стаин спохватился: – Петь, Весельскую отпусти со мной. Мне ее помощь нужна.
– Да забирай, все равно скоро занятия закончатся. А зачем она тебе? – в глазах Никиффорова зажглось любопытство.
– Да пополнение прибыло, хочу, чтобы она занялась ими, пока я на заводе буду.
– Пополнение?! Это же отлично!
Сашка поморщился:
– Ничего отличного. Не то пополнение, что надо. На построении все скажут, сейчас некогда.
– Ясно. Петр приоткрыл дверь класса и выкрикнул: – Курсант Весельская.
Через секунду появилась Ида:
– Вызывали?
– Да. Поступаешь в распоряжение товарища капитана, – Никифоров кивнул на Сашку. – Ладно, мне занятие надо заканчивать. Вечером поговорим. Петр вернулся в класс. А Сашка посмотрел на Весельскую:
– Ида, новенькие прибыли. Займешься ими? Надо показать тут все, с распорядком ознакомить. Максимов Кандыбе распоряжение даст, на довольствие их поставьте. В общем, все то же самое, что и с вами было, когда прибыли. И загрузи их чем-нибудь, пусть снег убирают или порядок в казармах наводят, чтоб дурака не валяли. И Уставы им дай, пусть учат. Будут выделываться, старшину зови или лейтенанта Никифорова, они их быстро на место поставят. Но такое вряд ли случится.
Весельская серьезно кивнула:
– Сделаю. А что за новенькие? Нормальные девчонки?
– Ты их знаешь. Настю с Леной помнишь из госпиталя? Одноклассниц моих?
Ида, кивнув, удивленно уставилась на Сашку:
– Они же школьницы?!
– Угу, – угрюмо кивнул парень, – на построении все узнаешь. После обеда. Там еще четверо парней. Помещение свободное со старшиной им найдите, пусть кровати там поставят. Пока временно. Им одну ночь тут переночевать. Мы завтра в командировку. Они с нами.
– На фронт?!
– Нет. Там увидишь. Летать будете учиться.
Серьезное лицо девушки тронула улыбка.
– Девчонкам можно сказать?
– Ни к чему. Кому надо и так узнают.
Пока разговаривали, дошли до Сашкиного кабинета. За дверью слышался возбужденный гул голосов. Сашка, может быть, и послушал, о чем говорят одноклассники, но при Иде делать это было неудобно. Стоило войти в кабинет, как голоса смолкли и шесть пар глаз уставились на них. Причем взгляды парней выражали неприкрытое восхищение при виде красавицы Иды. Не дожидаясь лишних вопросов, Сашка сразу взял быка за рога:
– Так, товарищи, – тут он замялся. А кто они? Призывники? Так вроде нет, возраст не призывной. Курсанты? Тоже нет. Суворовцы? Школа еще не начала действовать. Решил, что пусть будут просто товарищи и все. – Поступаете в распоряжение курсанта Весельской. Все ее приказы к исполнению обязательны. И сменив официальный тон на более неформальный, добавил: – Всё ребята, детство кончилось, начинается служба. Если кого-то что-то не устраивает, подходите ко мне или Начальнику училища, товарищу майору госбезопасности Максимову. Держать вас силком здесь никто не будет. Но решение принимайте до завтра, потом будет поздно.
– А почему до завтра? Саша, а как же ты? – загомонили разом парни. Как ни странно Лена с Настей лишних вопросов не задавали, просто стояли и смотрели на Сашку. Лена оценивающе, а Настя с нежной улыбкой. Да еще Литвинов молчал, внимательно слушая, что ему говорят, кивая головой.
– А у меня своя служба. И, ребята, чтоб не было обид. С этого дня я лейтенант госбезопасности Стаин, а Сашей и Сашкой стану потом, когда вместе на кухне сядем чай пить, – а потом через паузу добавил, – после войны. – Курсант Весельская, принимайте командование!
Ида кивнула и посмотрела на новичков взглядом, от которого у них по спинам пробежали мурашки.
– Давайте, за мной! – скомандовал Ида, – у товарища лейтенанта государственной безопасности очень много дел. И, резко развернувшись, вышла из кабинета. Ошарашенные ребята молча потянулись следом, бросая на Сашку взгляды: полные обиды и непонимания от Поляковых и Бунина, настороженный от Литвинова, оценивающий от Ленки Волковой и нежный, от которого у Сашки замерло сердце, от Насти. Как же трудно было удержаться, чтобы не начать оправдываться за суровую отповедь перед парнями, а еще трудней было удержать себя, чтобы не попросить остаться хоть на минуту Настю. Все-таки он безумно соскучился по ней за эти дни, даже сам не ожидал от себя такого.
Ребята вышли, и новые заботы захватили Сашку. Надев шинель и стянув ее ремнем, он нахлобучил на голову шапку и скорым шагом направился на завод. Надо переговорить с Милем, проконтролировать подготовку техники, проверить сборы группы курсанток. И на все про все полтора суток. Вроде бы и не мало, но в то же время и недостаточно, чтобы быть уверенным, что получится уложиться по времени.
Время летело как сумасшедшее. Милю, оказывается, тоже поступило распоряжение с особой ответственностью отнестись к подготовке техники. Так что Михаил Леонтьевич вместе с механиками и Сашкой лазил по вертолету, не чураясь самой грязной работы. Уже ночью, часов в двенадцать, выкатили машину из ангара. Стаин погонял движки и выполнил контрольные подлеты. Все работало, как часы, так что парень остался доволен. У Никифорова дела тоже шли нормально. Группа была готова, довольствие выдано, обмундирование проверено и приведено в порядок. Одноклассников своих за все это время Сашка видел всего пару раз мельком. Один раз, когда бежал с завода в училище, наблюдал, как парни, под присмотром кого-то из курсанток числили снег, второй раз уже вечером, перед отбоем, когда они полным составом тащили из каптерки матрасы и одеяла.
Перед сном еще раз обсудили с Никифоровым сделанное и не сделанное за день, проговорили планы на следующий день и Сашка сам не заметил, как уснул мертвым сном.
Утро началось вполне штатно. Зарядка, утренний осмотр, завтрак, занятия. А потом завертелось. Часов в десять вызвали к Максимову к телефону. Звонил Берия. Поинтересовался, как идет подготовка к вылету, готовы ли курсанты и техника. Получив полный доклад, нарком вроде остался доволен. Сашка только вернулся к занятиям, как снова вызов к телефону. На этот раз докладывать пришлось Мехлису. Лев Захарович оказался более въедливым. Его интересовало все. Настроение курсанток, качество продуктового и вещевого довольствия, готовность техники. Своими расспросами вынул душу. И, видимо, остался не удовлетворен докладом, потому что потребовал вызвать к телефону Кушнира. Что Сашка с облегчением и сделал.
После обеда с Никифоровым завалились спать. Ночь предстояла трудная, поэтому надо было хорошенько отдохнуть. Но не тут-то было. Долго не мог уснуть. Ворочался. Одолевали мысли. О Насте, о себе, об одноклассниках. Пустые, никчемные, но своей круговертью упорно не дающие уснуть. И только-только удалось погрузиться в тяжелую дрему, как его тут же разбудили. Опять к телефону.
По бледному виду Максимова, осторожно, как гранату, держащему телефонную трубку, Сашка сразу догадался, кто звонит:
– Лейтенант госбезопасности Стаин слушает!
– Здравствуйте, товарищ лейтенант государственной безопасности, – послышался четкий, как будто из соседней комнаты знакомый голос, – товарищ Иванов Вас беспокоит.
– Здравствуйте, товарищ Иванов.
– Вы абсолютно уверены, что выполните свое обещание, товарищ Стаин?
Сашка растерялся. Про какое обещание идет речь?! Потом понял, это же о безопасности перелета беспокоится Верховный.
– Уверен, товарищ Иванов. Техника готова и проверена, важность поставленной задачи понимаю.
– Это хорошо, что понимаете. Как прибудете на место, сразу доклад мне.
– Есть, товарищ Иванов.
– До свидания, товарищ Стаин.
– До свидания, товарищ Иванов, – в трубке раздались частые гудки.
И что это сейчас было?! Да, кто, черт побери, с ними летит, что вокруг этого такая суета?! Мехлис? Ну, то, что Лев Захарович отправится на базу с ними известно давно и ажиотажа вокруг этого не наблюдалось. А тут… Вот же! Весь сон прогнали!
С мыслью выспаться Сашка распрощался. Вернулся к себе в комнату. Никифоров дрых, выводя носом затейливые рулады. Счастливый человек, ничего ему не мешает хорька давить! Сашка накинул шинель, ушанку и пошел на завод. Душа была не на месте. Накрутили его за день. К своему удивлению, в ангаре нашел Миля, крутящегося с озабоченным видом вокруг Ми-8. Увидев Сашку, Михаил Леонтьевич вытирая руки ветошью, подошел к парню:
– Тебе тоже позвонил? – Миль показал глазами наверх. Сашка кивнул:
– Звонил.
Постояли молча, глядя на вертолет:
– Знаешь что-нибудь? Из-за чего такой ажиотаж? – без всякого любопытства спросил конструктор.
– Нет, – пожал плечами парень. – Неспокойно мне что-то.
– Что-то конкретное? – в голосе Миля послышалась тревога. Случись, что с техникой, не долети Сашка до места, никому не поздоровится. Да и за самого парня Михаил Леонтьевич переживал. Прикипел он к этому мальчишке за все время работы с ним.
– Да, ерунда. Просто накрутили с утра своими звонками. В машине мы уверены, а что в воздухе может случиться, там и буду решать.
Михаил Леонтьевич кивнул. А что он мог сказать? Все так. От случайностей никто не застрахован. А в парне он был уверен. Желая как-то подбодрить мальчишку, Михаил Леонтьевич, посмотрев на Сашку, произнес:
– Завтра Юрьев[i] с Братухиным[ii] прилетают. Допуск им дали. Будем вместе Ми-1 до ума доводить.
– Это же отлично! – расплылся в радостной улыбке Сашка. Ми-1 в этой истории совсем не тот, что был в его реальности. Скорее, это был Ми-4, избавленный от детских болячек. Две таких машины стояли в ангарах завода на сборке. – А лопасти? Дали дюраль?
– Какой ты быстрый! Нет, не дали. Дюралюминий для фронта нужен. Пока будут из стали и дерева. Ничего, по расчетам должны потянуть. Ресурс, конечно, ниже будет, но мы с Борис Николаевичем что-нибудь придумаем. Главное, чтобы флаттера не было, как там, у вас в прошлый раз[iii].
– Не будет флаттера, Михаил Леонтьевич, – настроение у Сашки стремительно пошло вверх, – вы же все рассчитали! Все хорошо будет! А когда первая машина готова будет?
– Ну, недели две-три еще придется поработать. А что?
– А кто испытывать будет? – сердце парня замерло, для него оказалось очень важным впервые поднять в воздух самому именно эту машину.
– Попросили, чтобы летчиками-испытателями утвердили тебя и Петра. Но ответа пока нет. Если вопрос решится положительно, первый полет твой, обещаю.
– Спасибо, Михаил Леонтьевич! Я не подведу, обещаю! – глаза парня буквально горели энтузиазмом. Миль тепло улыбнулся Сашке.
– Знаю, что не подведешь. Ну, что, пойдем хоть чаю попьем? Или у тебя дела?
– Да какие дела? Поспать перед вылетом не дали, задергали звонками, – Сашка обиженно надул губу. – Петька дрыхает, а я вот сюда пришел.
– Тогда пойдем ко мне. Пряников не обещаю, но чаем напою, – улыбнулся Миль.
– Пряников нам и не надо, – бодро отрапортовал Сашка, – пусть их буржуи грызут.
Шли до заводоуправления долго. К Михаилу Леонтьевичу то и дело подходили инженеры и техники. Вопросы и проблемы приходилось решать прямо на ходу. Видя такое дело, Сашка спросил:
– Вы, наверное, заняты? Может, я пойду к своим?
– Да, брось, – Миль махнул рукой, – Рабочие моменты.
Наконец добрались до кабинета. Скинули шинели на деревянную вычурную вешалку, совершенно не вписывающуюся в рабочий интерьер. Михаил Леонтьевич позвонил в столовую и попросил принести кипятка. Буквально через пять минут в дверь, постучавшись, вошла невысокая, худенькая женщина, лицо которой Сашке показалось очень знакомым. Но где и когда он мог ее видеть, парень так и не вспомнил. На подносе стояли два парящих стакана в подстаканниках с изображениями бипланов и тарелка бутербродами с колбасой.