Елена Троянская
Пир, который последовал за сватовством, прошел под впечатлением экстравагантного поведения будущих супругов. От шуток гости постоянно возвращались к этой теме, понижая голос до шепота.
– Женщина коснулась скипетра, изготовленного божественным кузнецом!
– Уж не хочет ли она отнять его у Агамемнона?
– Если боги допустили это, то, возможно, они не против того, чтобы женщина правила самостоятельно?
Такие слышались слова во время рассуждений о качестве жареного козленка, о дровах для растопки очага и приближающемся полнолунии.
Я держалась около родителей: мне хотелось узнать их мнение, особенно матери. Но как подлинная царица, мать никогда ни словом, ни взглядом не выдавала своих мыслей и чувств, особенно если существовала хоть малейшая вероятность, что они станут известны посторонним.
Отец был менее скрытен, и по его раскаленным взглядам я поняла, что он в высшей степени недоволен. Кастор считал происшествие забавным: «Клитемнестра со скипетром в руках смотрелась весьма величественно», а Полидевк находил его неприличным: «Схватились перед публикой, как два борца, – это не делает чести им обоим».
Лично у меня Агамемнон не вызывал симпатии, но следовало признать, что в Клитемнестре он сумел разжечь огонь, и, возможно, они прекрасно подходят друг другу.
Я оставила Кастора и отошла на другой конец зала, откуда через портик можно было выйти в открытый двор, залитый лунным светом. Посмотрев на небо, я отметила, что до полнолуния осталась одна ночь. Луна светила очень ярко, а крыша портика отбрасывала густую черную тень. Ветер шевелил ветки тополей, мою тунику.
Кто-то подошел и встал рядом, нарушив мое уединение. Я подумала: буду молчать, и он уйдет. Но человек заговорил:
– Кажется, поступок моего брата огорчил тебя.
Это был Менелай.
– Нет, – ответила я, вынужденная вступить в разговор. – Не огорчил, а удивил. Но ведь цель была завоевать расположение сестры, а не мое.
– Очень смело с его стороны.
– Кто не рискует, тот не выигрывает.
– Значит ли, что риск нравится обеим сестрам?
Я больше не могла смотреть на лунный свет. Пришлось повернуться лицом к собеседнику.
– Я не понимаю риска ради самого риска, – ответила я.
– Я тоже. Вряд ли я даже способен на него. Я не похож на Агамемнона.
– А я не похожа на Клитемнестру. Братья и сестры редко бывают похожи друг на друга.
Из недр ночи послышалась соловьиная трель. Ее принес теплый весенний ветер, который шевелил складки наших одежд.
– Да, верно, – ответил Менелай. – Часто у чужих людей бывает больше общего, чем у родных. Например, Агамемнон и Клитемнестра оба черноволосые, а у нас с тобой волосы светлые.
Я рассмеялась.
– Да, и это тоже.
Его волосы были темнее моих, но очень похожи. И оба мы в шумном пиру предпочли отойти в сторону и любоваться луной: еще одно совпадение.
Молчание затянулось. И хотя сначала я не желала вступать в разговоры, теперь, когда собеседник, стоя рядом, замолчал, возникло чувство неловкости. Почему он не отвечает? Снова донеслась соловьиная трель, теперь певец находился поблизости.
Менелай, казалось, не испытывал никакой неловкости: он опирался на балюстраду и смотрел перед собой на залитый луной двор. Его ладони прекрасной формы, сильные и изящные, лежали спокойно. Мне вспомнились отцовские руки со вздутыми венами. Похожие на обезьяньи лапы, унизанные кольцами, они всегда что-нибудь теребили. У Менелая было только одно кольцо, что необычно для человека его положения.
– О чем ты думаешь? – вдруг спросил он.
Меня смутила его прямота, но я ответила так же прямо:
– О твоих руках. Почему у тебя всего один перстень?
Он рассмеялся и поднял ладони вверх.
– Хочу, чтоб руки были всегда свободны, даже от золота.
– А что это за перстень? Что он значит?
Я разглядела на печатке рисунки.
Он снял кольцо и протянул мне. В овальном углублении были выгравированы две собаки, стоящие по обе стороны от какого-то изогнутого предмета. Их шеи, вытянутые по изгибу печатки, образовывали изящный полукруг. Я повернула кольцо, чтобы лучше разглядеть при неярком свете, и ощутила его вес: на него пошло немало золота. Дом Атридов славится богатством, с этой точки зрения Клитемнестра сделала правильный выбор. Я не раз слышала из уст отца: «Говорят, Зевс дал власть дому Эака, мудрость – дому Амифаона, богатство – дому Атрея». И этот дом действительно был богат: Агамемнону платили дань как на земле, так и на море цари Коринфа, Клеоны, Орней, Арифереи, Сикиона, Гипересии, Гоноессы, Пеллены, Эгия, Эгиалы и Гелики.
– Тут изображены наши охотничьи собаки, – пояснил Менелай. – Когда нам пришлось бежать из Микен, они сопровождали нас. Они уже умерли, но я не расстаюсь с ними.
– Ты верен им, как они были верны тебе.
– Да, я не могу их забыть. – Он улыбнулся и надел перстень.
И мы не можем забыть, подумала я, ни причины, по которой вы спасались бегством, ни проклятия, которое тяготеет над вашим домом. Но с другой стороны – Менелай точно так же помнит о непростых обстоятельствах, связанных с нашим родом, с моей матерью. История наших предков тяготеет над нами обоими, хотим мы этого или нет. Я засмеялась, тихо и невесело.
– Ты находишь это смешным? Я имею в виду – верность? – спросил он.
– Нет. Забавно другое: и тебе и мне в наследство от предков досталось бремя. Его нужно нести на своих плечах, но о нем не полагается говорить. Хотя ты несешь свое довольно легко.
– Стараюсь, чтобы так казалось. – Он улыбнулся, вызвав мое восхищение.
– А, вот ты где, младший брат! – ворвался в наше уединение громкий пьяный голос.
Агамемнон пошатывался и потирал живот от удовольствия. Он покачнулся, чуть не упал и привалился к Менелаю.
– Прячешься тут? Ты должен праздновать вместе со мной! Я нашел жену, которая мне нужна!
Менелай отодвинулся, и Агамемнон снова закачался взад-вперед, не сводя с меня глаз.
– Э-э… – пробормотал он. – Самая прекрасная…
– Замолчи! – прервал его Менелай. – Иди еще выпей и перестань молоть чепуху.
Так фраза была оборвана на середине. Я взглядом поблагодарила Менелая и отодвинулась подальше от его противного старшего брата, который повис у него на плече и которому вскоре предстояло стать моим зятем.
VIII
Я проснулась до зари и смотрела, как луна пробирается между ветками деревьев. Потом спустилась вниз. Ветер все не стихал, гулял между колоннами. От погасшего очага в мегароне исходил слабый, но неприятный запах.
Поднявшись так рано, я смогла помочь Клитемнестре с ее туалетом. Последний раз облачится она в наряд для церемонии сватовства – его полагалось менять каждый день. На самом деле она разными способами комбинировала туники, мантии и броши, чтобы создавать впечатление нового платья.
– Принеси алую тунику, – приказывала она служанке, когда я вошла.
В то утро она держалась очень повелительно, ее лицо разгорелось. В облике появилось что-то новое.
Служанка вернулась, неся на руках одеяние столь яркого цвета, что и мак показался бы бледным рядом с ним.
Клитемнестра улыбнулась и приняла тунику.
– Отлично! – сказала она.
– Это цвет крови, – заметила я. – Ты хочешь выглядеть как воин?
– Мужчине-воину нужна женщина-воин, – ответила Клитемнестра, держа тунику у лица.
– Значит, ты по-прежнему склоняешься в пользу Агамемнона?
– Да. Моим мужем будет он[9]. Я уеду в Микены.
Без малейшего смущения она сняла ночную рубашку и осталась обнаженной. У нее было очень сильное тело, с широкими плечами, но тем не менее женственное. Черты лица резкие, но тоже совсем не мужские. Просто так себя проявлял в теле ее властный дух. Служанка внесла тунику из алой шерсти, сестра облачилась в нее.
– Я буду скучать по тебе, – тихо сказала я.
Лишь теперь я поняла, как мне ее будет не хватать. Она всегда была рядом, она присутствовала в моих воспоминаниях с младенчества: то спасала, то дразнила, то играла со мной. Теперь ее комнаты опустеют.
– Но мы ведь всегда знали, что так будет, – ответила Клитемнестра.
Она была прямолинейна во всем. Она рассуждала так: я женщина, значит должна выйти замуж. Выйдя замуж, я должна буду покинуть Спарту. Все происходит как должно. О чем же тогда печалиться и рассуждать?
Она со спокойной душой покидала меня, и ее спокойствие причиняло мне боль.
– А как же быть с Агамемноном? С его… с его… – не решалась я произнести страшное слово.
– С его проклятием? – Она пожала плечами. Потом повернулась и испытующе посмотрела на меня. – Не могу объяснить даже самой себе. Но это проклятие – одна из причин, по которой меня влечет к нему.
– Как? Ты хочешь навлечь беду на себя? Хочешь собственной гибели? – Я пришла в ужас от заявления сестры.
– Нет. Я верю, что смогу противостоять проклятию. И может, даже одолеть его. – Она подняла голову. – Судьба бросает мне вызов. Я принимаю его.
– Но ведь беда может прийти и в наш дом! Ради всех богов, не делай этого!
– Ты разве забыла об оракуле, который касается нас с тобой? Над нами тоже тяготеет рок. Разве отец тебе не говорил о проклятии Афродиты, о том, что его дочери обречены менять мужей? «Ибо царь Тиндарей, богам принося свои жертвы, лишь о Киприде не вспомнил нежнодарной. В гневе дочерей его двубрачными сделала богиня, и трехбрачными, и мужебежными». Так что, если ты намерена хранить верность мужу, тебе тоже придется вступить в борьбу с богами и предсказаниями оракула!
Мне хотелось взмолиться: «Не покидай родного дома! Не покидай меня! Прошу! И не выходи замуж за Агамемнона. Мне он не нравится». Но я не вымолвила ни слова. Когда дочь выходит замуж, в семье всегда образуется брешь.
– Осталось немного потерпеть, и я наконец получу мужчину, которого хочу, – подытожила Клитемнестра.
Последним выступал посланник жениха с Крита. Он не сказал и не показал ничего особенного и не привлек внимания невесты. Произнеся коротенькую речь, он тихо покинул зал. Он понимал – как, впрочем, и все, – выбор уже сделан.
На последнем собрании отец подарил всем женихам по памятному подарку – бронзовому котлу и поблагодарил за оказанную честь. Затем объявил, что его дочь Клитемнестра станет женой Агамемнона из Микен.
Я вздрогнула, услышав слова «станет женой Агамемнона из Микен», от них повеяло безнадежностью и неотвратимостью.
Свадьба состоялась через два месяца. Клитемнестра восседала в брачной колеснице, которая увозила ее в Микены, и лицо у нее было счастливое: она твердо решила переломить предсказанную судьбу.
Без Клитемнестры стало одиноко. Первое время я надеялась, что она будет навещать отчий дом, как это делают другие замужние дочери. Но она предпочитала не покидать Микены, да и расстояние между нашими городами было слишком велико для частых визитов. Братья старались заполнить пустоту в семье. Отец постепенно успокоился и был доволен заключенным союзом. Радовался он и тому, что придуманный в свое время ход оказался успешным: образ «самой прекрасной женщины на свете» пустил корни в народном воображении. Отвергнутые Клитемнестрой женихи разносили по разным землям молву о моей красоте, и умами греков овладела навязчивая идея: Елена, царевна Спартанская, является прекраснейшей женщиной на свете. Сразу после обручения Клитемнестры к отцу стали обращаться с вопросами, когда он будет выдавать замуж младшую дочь. Мне было всего одиннадцать лет, и отец, ссылаясь на это, отваживал любопытных, но не потому, что хотел продлить мое детство и пребывание в родительском доме, а потому, что рассчитывал таким образом поднять цену и привлечь больше женихов.
Матушка была добрее, она от всей души хотела, чтобы я подольше пожила дома, с ней. Я обогнала ее ростом – сбылись ее опасения. Однажды она объявила, что я превосхожу ее красотой и что она смирилась с этим.
Глядя мне в лицо, она сказала:
– Сначала матери кажется невыносимым потерять свой венец, отдать его дочери, и она страдает. Но когда наступает срок, все происходит легко и естественно.
И она погладила меня по голове.
– По-моему, твой венец при тебе, – успокоила я ее.
– Я имею в виду не царскую корону, а венец молодости и красоты, моя дорогая. И власти, которую дают только они. – Она склонила голову набок. – Впрочем, возможно, тебе потеря этого венца не грозит. Твоя старость будет иной…
Четыре года спустя, когда мне исполнилось пятнадцать, отец решил, что пора объявить о грядущем замужестве Елены Спартанской и назначить сроки выборов жениха. Я попросила, чтобы перед выборами жениха исполнили один старинный обычай, который иногда соблюдается и в наши дни: бег незамужних девушек. Считается, что начало ему положила невеста Пелопа, бабушка Агамемнона. Накануне своей свадьбы она состязалась в беге с шестнадцатью девушками – в честь богини Геры, покровительницы семейного очага. После состязаний девушки преподнесли статуе богини нарядное одеяние.
Я попросила отца, чтобы он позволил мне отметить этим ритуалом прощание с девичеством и свободой.
– Ты же знаешь, как быстро я бегаю!
– Да, но…
– Давай позволим ей, – вмешалась мать и с пониманием посмотрела на меня. – Подарим ей этот праздник. У меня в свое время не было такой возможности.
Она обхватила мое лицо ладонями и добавила:
– Дорогое дитя, ты полетишь, свободная как ветер, вдоль берегов Еврота. Как и подобает тебе.
И она заговорщически улыбнулась мне.
Я поняла ее. Где я была зачата и кем? Лебединые перья до сих пор хранятся в шкатулке, недавно я видела их. Они не утратили ни белизны, ни сияния.
– Сначала ты должна соткать одеяние для богини, – заметил отец.
Мне это было только в радость. Я стала искусной ткачихой, научилась даже выделывать узоры. Для богини Геры я вытку картину – ее любимую птицу, павлина. Это непросто, но я справлюсь. Фон сделаю белым, кайму – синей, а зеленую краску добуду из крапивы.
Наступила весна. Для меня нет лучшего времени года, чем ранняя весна. Крошечные листики, сквозь которые просвечивает солнце, окутывают ветки деревьев зеленой дымкой. В лугах выглядывают из травы тысячи цветов – белых, золотистых, красных.
И вот в такой прекрасный день я вышла на берег Еврота.
Рядом со мной стояли пятнадцать девушек, выбранных за быстроту ног. Судя по виду, одни были младше меня, другие старше. Мне в день соревнований было пятнадцать лет. Я была выше многих, но не самой высокой.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Сноски
1
Прорицания передавались через жрицу, пифию, которая находилась в состоянии медиумного экстаза, и трактовались жрецами, которые не отличались неподкупностью. Прорицания были заведомо двусмысленными.(Здесь и далее примечания переводчика, кроме особо оговоренных случаев.)
2
Тиндарей унаследовал от отца спартанский трон, но был изгнан из Спарты захватчиком Гиппокоонтом. Некоторые говорят, что Гиппокоонту помогал Икарий, брат Тиндарея.
3
Плеяда по имени Тайгета, несмотря на все усилия, не смогла избежать объятий Зевса и зачала от него Лакедемона. Она повесилась на вершине горы, впоследствии названной в память о ней Тайгет.
4
В древних обществах существовало табу на пищу красного цвета, которая предназначалась только мертвым. Считалось, что гранат и алый анемон возникли из крови Адониса, возлюбленного Афродиты, которого растерзал дикий кабан.
5
Согласно легенде, Леда была возлюбленной Зевса, который являлся ей в образе лебедя. От него она родила яйцо, из которого вылупилась Елена, по некоторым версиям – Елена и Полидевк.
6
Некогда, принося жертвы богам, Тиндарей забыл упомянуть Афродиту. За это богиня прокляла его, а его дочерей обещала сделать многомужними.
7
Цитата взята из книги Д. Лауэнштайна «Элевсинские мистерии», М., 1996. С. 237.
8
Имеется в виду Анхис, который был царем дарданов, а не пастухом: он спал в пастушьем шалаше на горе Ида в Трое, когда Афродита посетила его и возлегла с ним. Утром она открылась ему и пообещала, что их будущий сын станет знаменитым.
9
Как известно, в поэме Гомера «Илиада» описан только последний год десятилетней Троянской войны. Рассказывая о событиях, которые выходят за эти временные рамки, М. Джордж опирается на других авторов, прежде всего на Павсания и Аполлодора. Но в данном случае она сочиняет свою версию. Согласно античным авторам, Клитемнестру выдали замуж не за Агамемнона, а за царя Писы Тантала. Агамемнон же пошел войной на Пису, убил Тантала в битве и силой взял вдову убитого Клитемнестру. Братья Клитемнестры Кастор и Полидевк выступили против Микен, чтобы освободить сестру, но Агамемнон заручился поддержкой Тиндарея, который простил его и разрешил оставить у себя Клитемнестру.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Всего 10 форматов