Оказавшись возле местного отделения полиции и освободив уже не чаявшего отделаться от нас водителя, мы, пошатываясь, вошли внутрь и слегка протрезвели от навалившейся серой, казенной обстановки.
– Вам кого, девушки? – спросил совсем юный, худой и длинношеий дежурный, заулыбавшийся во весь рот.
– Мы к Сергею Константиновичу, – серьезно ответила Ольга, тихонько мне подмигнув. Это была её обычная реакция на любое, даже самое незначительное проявление мужского внимания.
Сергей Константинович оказался симпатичным тридцатилетним малым, невысоким, коренастым, обтрепанным до невозможности. Складывалось впечатление, что последние пару недель он забывал не только расчесываться и мыться, а даже есть – глаза у мента были голодные. Запах в кабинете только подтверждал возникшие догадки – пахло терпким мужским потом, давно не стираными носками и переполненной пепельницей.
Меня передернуло.
– Фу, Серёж, чего ж у тебя так воняет-то? – напрямую спросила, не обременённая излишней тактичностью, Ольга, проходя и открывая окно.
– Да вот, заботливой женской руки нет, – весело ответил он, совсем не смутившись. – Хочешь, возьми, освежителем побрызгай, – он кивнул на стоящий в углу тонкий голубой баллончик.
– «Морской бриз», – прочитала подруга. – Ну, уж нет! Если ко всей этой вонище добавить ещё и морской бриз, я не переживу, – поморщилась она брезгливо.
– Вот что, девочки, не будем задерживаться. Время – деньги. И того, и другого всегда недостает, так что не тяните – зачем пожаловали?
– Вот, навестить решили по старой дружбе, – неуклюже начала Ольга.
Сергей Константинович вполне отчетливо зевнул и принюхался – спиртным от нас, чего уж скрывать, попахивало. Поняв, что, если буду молчать, то рискую задержаться здесь до глубокой старости, или, что более вероятно, до того как окончится у бравого офицера терпение, я взяла дело в свои руки и сама принялась рассказывать о своих проблемах, поминутно повторяясь и от души проклиная вызванное алкоголем косноязычие.
– Так, дамы, если я правильно понял, – перебил Серёжа, досадливо хмурясь, – то вы испугались вот этого, – он потряс перед нами письмом, будто не анонимку с угрозами ему принесли, а детскую погремушку, заглянул в листок и с выражением продекламировал: «Уже скоро, девочка. Я скоро вернусь. Жди.» Где здесь угроза? Может это старый друг написал, или любовник? На основании чего прикажете проводить проверку?! Что я начальству своему скажу?
– Серёж, это не мог написать любовник, – попыталась я внести ясность, держась за голову. Голова болела так, что, казалось, скоро отвалиться, – нет у меня никаких друзей и любовников, и не было никогда.
– Где же вас так накидаться-то с утра угораздило? – сокрушенно вздохнул он и поднялся из-за стола.
– Он нам не верит! – осенило Ольгу, а я, чувствуя, что подругу понесло, быстро заговорила:
– Сергей Константинович, вы простите нас пожалуйста, – подруга попыталась что-то вставить, но, получив пинок по ноге, быстро смолкла. – Понимаете, собираясь к вам, мы решили принять по 50 граммов – для храбрости, и с количеством переборщили. – Мент, выразительно покивал, соглашаясь, но промолчал, а я, довольная, что моё выступление производит нужный эффект, торопливо продолжила, – Не могли бы вы выяснить, когда этот маньяк освободился, и где сейчас пребывает – ведь должно же это как-то фиксироваться. Пожалуйста, Сергей Константинович, помогите, я уверена, где-то в базе это должно быть, и вы наверняка не откажете, ведь вы такой большой, храбрый и справедливый – настоящий мужчина, – завершила я, слегка покраснев от неумелой лести.
Ольга, ошалев от моей речи, часто-часто закивала, уставившись на Серёжу.
Большой, храбрый и справедливый мужчина медленно встал из-за стола, горделиво выпрямился, и со значением произнес:
– Ладно уж, сидите здесь, курицы, попробую что-нибудь сделать.
– Ух ты, Ирка! Ну, даешь! – восхитилась подруга, как только Серёжа ушел. —Гоп, и тигры у ног её сели, гоп, и снова в глаза ей глядя-я-я-т,– запела она пьяно. – Теперь можно расслабиться, можешь мне поверить, уж я Серёжку ещё со школы знаю. Если взялся он за дело, значит, дело прогорело… ну, в смысле, выгорело, не дрейфь! В общем, волноваться не о чем, – добавила она, помолчав.
Серёжа не возвращался примерно час, защищать нас тоже никто не торопился, и мы с подругой, вконец измучившись ожиданием, а так же, медленно, но неотвратимо подступающим похмельем, принялись шарить у него в столе и тумбочках в поисках чего-нибудь съестного и способного утолить жажду.
Добычей нашей стала пачка растворимой коричневой бурды с громким названием кофе, просроченное, засохшее до состояния сапожной подметки печенье, и горка грязных носков в нижнем ящике стола, стыдливо прикрывшая переполненную окурками пепельницу – источники кабинетной вони.
Запах в помещении не могли перебить даже открытое окно и примененный от безысходности освежитель воздуха, поэтому Ольга приняла радикальное решение – выкинула источающие миазмы предметы в форточку, – в комнате сразу же посвежело. К тому моменту, когда к нам присоединился взмыленный и запыхавшийся от бега по коридорам власти Серёжа, подруга пребывала в самом благостном расположении духа.
– О, Сергунь! – пропела она, раскрыв объятия, – ты чувствуешь, у тебя здесь уже совсем не воняет носками, мы их выбросили…
– Да, зато перегаром прет нещадно, – перебил злой мент, пытаясь отлепить от себя повисшую на плечах Ольгу.
Вдруг дверь кабинета, рядом с которой мы все имели несчастье стоять, широко, я бы даже сказала, по-хозяйски распахнулась, чуть не задев меня по носу, и в помещение, пуская пар из ноздрей и выбивая копытом искры, вошло оно. Начальство.
Начальство имело налитые кровью глаза и полковничьи погоны на плечах. Все присутствующие стали ниже ростом. Ольга, ойкнув, отпустила Серёжу, и, не удержавшись на каблуках, полетела на пол, выдав на ходу трехэтажную сентенцию по этому поводу. Я отступила к стене и оглянулась в поисках сумки, сообразив, что она все равно пригодиться – либо бежать, либо обороняться. Серёжа потрясенно молчал, и, судя по лицу, мечтал оказаться подальше отсюда, желательно, за тридевять земель.
– Сергей Константинович, – начало начальство свистящим шепотом, и имя бедного мента отчего-то прозвучало ругательством, – потрудитесь объяснить, б..ть, какого хрена, б..ть, на меня из окна вашего кабинета, б..ть, выпадают носки?! Грязные вонючие носки! Б..ть! А сверху вы ещё и мою голову пеплом посыпаете! – уже не пытаясь сдерживаться, орал полковник, зверея на глазах и громко топая ногами, отчего от его лысины отлепился окурок и мягко спланировал на лежащую на полу Ольгу. Та брезгливо стряхнула его, поведя плечом.
Только тут я заметила, что землисто-серый цвет лица полковника вовсе не является следствием его плохого здоровья или, не приведи Господь, неудачного макияжа, – и тоненько захихикала. Ничего не поделаешь, сдали нервы, не выдержав всех свалившихся на них в этот день потрясений.
– Молчать! – взъярился полковник, до глубины души оскорбленный моей реакцией, и снова развернулся к Серёже. – А что у вас в кабинете делают две пьяные дуры, висящие у вас на шее и… и…, – он смолк, видимо от возмущения утратив и без того скудный словарный запас, и продолжил почти спокойно, – вам что, работать…, что, вообще жить надоело?
– Семен Петрович, – вы простите, вы, пожалуйста, извините, – зачастил Серёжа, стряхивая с чужого кителя пепел, да тут и там прилепившиеся окурки, – я… я… не знал, не думал даже, что эти идиотки, эти клинические кретинки догадаются… вытряхнут пепельницу…
– Да почему вы вообще пустили их в кабинет? – вскричал полковник, стремительно раздражаясь.
И тут Ольга, поднявшись, попыталась спасти положение:
– Уважаемый Петр Семенович, – дядька нахмурился, – ну… э-э-э, товарищ капитан, – глаза мужика заметали искры, – понимаете, тут такое дело, – несло ничего не замечающую подругу, – мы ваши клиенты! В смысле, как их, потерпевшие, вот! И очень сильно потерпевшие, прошу заметить! Он, ну… маньяк…, нас изнасиловал. Вернее не нас, а ее, – тут Ольга ткнула в меня пальцем, но покачнулась на каблуках, отчего палец с длинным, кроваво-красным, остро подпиленным ногтем угодил не в меня, а прямиком в грудь стоящего поблизости Серёжи.
– Так вы их еще и изнасиловали?! – строго спросил ненароком пониженный в звании и переименованный Семен Петрович, взглянув на Сергея, но где-то в глубине мудрых мужицких глаз явственно завозилась смешинка.
– В-о-о-о-н! В-о-о-о-н! – дико заорал мент, побагровев и бешено замахав руками. – Пошли вон отсюда, идиотки проклятые! – и я всерьез испугалась, что Серёжу вот-вот хватит удар.
Мы с Ольгой тут же, будто сговорились, похватали свои сумки и выскочили в коридор, не притормаживая ни на секунду, понеслись куда-то, и, только отбежав от здания полиции квартала на три, остановились и принялись дико хохотать, забыв отдышаться.
– Да уж, нечего сказать, сходили заявленьице написать, – завывала Ольга, размазывая по лицу косметику и катившиеся от смеха слёзы. – А так-то, ведь, Серёжка, парень, в сущности, неплохой, надо ж было так ему наговнить!
– Так-то парень неплохой, только ссытся и глухой! – не отставала я, держась за живот и истерически припадая на ногу, – Ты права – 33 несчастья – мое второе имя, такое только с нами могло случиться! Что же теперь делать-то будем, Оль?! Ведь если этот маньяк и вправду появится, Серёжка только рад будет на моей могилке сплясать!
– Тфу, ты, дура, накаркаешь, – привычно отозвалась Ольга, наконец успокоившись, – Да, день прошел не зря – мы успели уволить парня с работы, вконец испортить отношения с Тамарой Ильиничной, с маньяком ничего не решили и чуть не угодили в обезьянник. Предлагаю напиться по этому поводу, – закончила она неожиданно.
– Напиться, так напиться, – безразлично пожала я плечами, снова впадая в странную апатию, – только денег у меня в кошельке всего тысяча – особо не разгуляешься.
– Ничего, у тебя тысяча, да у меня две, а там глядишь и найдем тех, кто за нас заплатит, – беспечно ответила подружка, и подхватив меня под руку, весело зашагала в сторону центра.
Глава 2
В отличие от меня, собиравшейся тихо злоупотребить дома, Ольгу потащило по ресторанам – с нашими-то финансами, причем на уличную кафешку она была не согласна, и, не внимая моим здравым доводам, направлялась вперед.
Ресторан, в который в итоге привела нас подруга, был из дорогих – и напитки, и кухня здесь считались одними из лучших в городе, да и живая музыка заслуженно пользовалась уважением общественности.
Сегодня выступала известная в узких кругах местная певичка – сладкоголосая восточная красавица с копной длинных черных волос и яркими миндалевидными глазами, поэтому зал, несмотря на присущие заведениям такого класса цены, был забит под завязку. Оставалось только гадать, что собирается заказать Ольга на наши полторы тысячи – чашку кофе и стакан минералки? Об этом я не преминула заметить ей возбужденным шепотом.
– Ничего, ничего, – успокаивала подруга, затащив меня в туалет и достав косметичку, – сейчас только фасад подправим – и в бой, на поиски тех, кто за нас будет платить, – проговорила она решительно.
– Оль, Оль, остановись, – ответила я, чихнув от пудры, которой та густо покрывала мое лицо, – ты ведь почти что замужем. А как же Стаська?
– А ты меня на путь истинный не наставляй, ишь, архангел Гавриил выискался. Со Стаськой я ещё вчера вечером поцапалась, и уж если на то пошло, хотел бы он моей верности, давно бы женился. Кроме того, может, я вовсе и не для себя стараюсь – мне, может, подружку незамужнюю пристроить надо. И вообще, после всего, что с нами случилось, нам просто необходимо снять стресс.
Успокоившись таким образом и нарисовав нам обеим новые лица, Ольга потащила меня в зал, оформленный дорого, но не крикливо, скорее стильно, так, что сразу было понятно – трудились здесь специалисты.
