Я и так бы потеряла дар речи.
Насколько «зеленый» народ близок к людям, настолько далеки от них новые гости. Двое впереди более всего напоминают тотемы индейцев: столь же высоки, могучи, столь же… звероподобны. Но если, вырезая лица тотемам, краснокожие пытаются передать мудрость духов, то пристальные глаза незнакомцев полны лишь настороженности, презрения и гнева.
Зная вкратце о «звериной» ветви, я безошибочно определяю принадлежность обоих: род Волка и род Орла. Второе существо от первого отличают лишь перья, острый клюв и крылья за спиной, крылья, которые могли бы служить плащом, ? так они огромны, задевают землю. Оба мужчины плечистые, обнажены по пояс, броней защищены только их ноги. У существа из рода Орла они венчаются огромными желтоватыми когтями. В наступившей тишине двое подходят к моей постели. Я жду, что они потребуют от Вайю уступить место, но «звериные» лишь переглядываются с «зеленым» и мирно кивают, почему-то не решаются дерзить.
– Эйро, Ойво, ? приветствует он. На других пришедших, оставшихся в толпе, даже не смотрит. ? Кьори Чуткое Сердце сказала, мы выбрали не лучшее время, чтобы прийти.
Человек-волк ? видимо, Эйро, ? щурится на замершую девушку.
– «Кьори сказала»… ? низко повторяет он. ? А что сказала сама Жанна? Она нам что же… ? морду ощеривает двусмысленная улыбка, ? не рада? Почему молчит?
Мне не нравится услышанное, и не только потому, что обо мне ? точнее, о Джейн ? говорят как об отсутствующей и при этом неотрывно глядят в упор. У человека-волка зеленые глаза, шерсть отливает платиной. Когда он склоняется, я замечаю на шее украшение на шнурке ? продырявленную монету, серебряный доллар.
Подарок Джейн?..
– Мы скучали по твоему запаху, ? заявляет вдруг Эйро, и клыки блестят за приподнятой верхней губой. ? И по тебе всей. Ты обещала остаться навсегда, а потом сбежала… странный поступок, ты обычно держишь слово.
Когтистая лапа тянется к моему поцарапанному лицу. Цьяши с размаху бьет по ней, прошипев: «Прекрати, занесешь ей заразу!», но меня волнует не возможное прикосновение чудовища. Навсегда?.. В висках стучит. Моя Джейн пообещала этим тварям остаться в их мире навсегда? Пообещала и пробыла здесь три дня, а три наших дня ? что-то вроде их двенадцати. Все это время мы искали ее по округе. Исчезновению предшествовало, казалось бы, счастливое событие, такое счастливое, что…
Такое счастливое, что Джейн решила сбежать на войну и никогда, никогда не приходить больше домой. Ко мне. К маме и папе. К Сэму.
У меня вырывается сдавленный всхлип; его принимают за стон боли. Кьори начинает удобнее устраивать меня на постели, а человек-орел, Ойво, одергивает товарища: берет за плечо своей покрытой оперением рукой, хорошенько встряхивает и вкрадчиво напоминает:
– У нас было две цели, Эйро с Дикой Тропы. Первая ? убедиться, что Жанна жива, вторая ? задать ей два вопроса. После этого мы собирались уйти, мы же… ? не могу сказать точно, но, кажется, орел брезгливо ухмыляется, ? не зеленый сброд, которому лишь бы поваляться у Рыцаря в ногах. Мы же понимаем, что ей необходим отдых?
Цьяши подпрыгивает от возмущения, открывает рот, но Вайю из рода Черной Орхидеи, встав с колен, властно осаживает ее:
– Не поддавайся. А то ты не знаешь эту птичку.
«Птичка» отвечает учтивым кивком:
– Тебя не спрашивали, цветочный куст. Не нужно злиться, никто не отнимет твоего первенства. Но будь щедрее, Жанна наверняка соскучилась и по другим соратникам… Верно?
Ойво смотрит прямо на меня; его глаза ? такие же серебристые, как доллар на шее его приятеля. Это колючий, требовательный, но не угрожающий взгляд, и, то ли испуганная, то ли вновь завороженная, я киваю орлу, даже пытаюсь улыбнуться. Я еще не знаю, что иногда самая длинная и страшная ложь начинается не со слов, а с простого кивка.
– Задавайте вопросы. ? Голос Черной Орхидеи холоден, кулаки сжаты. ? И уходите. Все.
Последнее адресовано толпе, где окончательно смешались и переругались «зеленые» и «звериные». Я замечаю среди последних человекоподобного кролика, крокодила, ягуара; все они едва ли довольны услышанным. Волк и орел перемигиваются. Первый слегка кивает второму.
– Прежде чем уйти, ты обещала, что скоро расскажешь нам о Мэчитехьо Злом Сердце нечто важное. Ты узнала секрет?
Ойво говорит громко, внятно, и слова действуют на собравшихся. При имени врага они дрожат и скалятся, при слове же «секрет» все в едином порыве подаются вперед. Теперь в глазах не только тревога и благоговение, там ? вера, и я готова умереть прямо сейчас, умереть, чтобы не лгать. Кьори бледнеет. Кажется, она не подскажет, она ничего не знает. Я зажмуриваюсь; все силы уходят на одно ? владеть лицом, скрыть, насколько я боюсь тех, кто окружил меня. Мне даже страшнее, чем было, когда я пряталась от теней. Экиланы могли убить меня, ненавидя ту, на кого я похожа; эти же существа убьют меня как предательницу, лишившую их идола. Их больше. Они не ограничатся одной стрелой. «Я не Жанна. Не Жанна!» ? вопль рвется из груди, но я его давлю. Под серебристым взором орла, под десятками других взоров я пытаюсь спасти свою жизнь и во второй раз отрезаю себе путь назад.
– Нет. ? Удается выровнять тон, посмотреть на Ойво прямо. ? Не узнала. И была ранена.
Вайю, внимательно меня слушающий, хмурится; лицо принимает удивленное, затем скорбное выражение. Он вдруг отступает, прячет за спиной руки, наверняка сжатые в кулаки. Слышу тяжелый вздох, но не даю себя сбить и продолжаю:
– Я пыталась. Но мой план не сработал.
– План? ? Глаза Эйро сужаются, искря любопытством. ? Какой план? Расскажи!
Я сама загнала себя в яму, сама оборвала последнюю веревку и теперь обречена. Не стоило, не стоило углубляться. Слов ждут все, не только нависшие надо мной орел и волк. Пасть одного, хищный клюв второго ? один вид их, вместе с флером звериного запаха, тошнотворен. У меня нет ответа. Но неожиданно меня выручает та, от кого я этого не жду.
– Да что вы?.. ? Цьяши нагло ударяет кулаком в плечо орла и отпихивает его. ? Зачем обсуждать неудачные планы? Ну провалилась ее вылазка, кто не проваливался? Болтают, что он просто ее выследил раньше, чем она к нему подобралась.
Торопливо цепляюсь за эту версию, киваю, более всего на свете боясь новых вопросов:
– Именно. Он… нашел меня, я едва ушла. И меня ранили каким-то… волшебством. Я с трудом добралась домой.
Некоторые сзади ахают.
– О Звезды… ? выдыхает старая женщина с волосами, похожими на лук. ? Что бы мы делали, если бы тебя не стало…
Кто-то шепчется, кто-то взбудораженно рычит, кто-то всхлипывает. Кьори сильно-сильно прикусывает губу, мрачна и Цьяши, которой я пытаюсь благодарно улыбнуться за неуклюжее, но напористое заступничество. Она не видит этой улыбки.
– Что ж, ? тихо изрекает Эйро. ? Не узнала. Жаль. Тогда второй наш вопрос по поводу… последнего разговора. Ты не переменила решение, Жанна?..
Ойво спасает меня, прежде чем я успела бы снова запаниковать. Он напоминает:
– Мы все еще хотим в твой мир. За стреляющим оружием. Оно нужно нам в борьбе, и если бы ты уговорила волю Омута пропустить нас с тобой, мы были бы благодарны. В отличие от большинства… ? Он опять обводит толпу, ? мы не боимся, какими бы жестокими ни были твои сородичи. Мы возьмем, что нам нужно, и уйдем, и…
Я не владею виртуозным даром угадывать обман. Обмануть меня не многим сложнее, чем одурачить лысого джентльмена, скупающего у заезжих торговцев все подряд «средства для чудесной шевелюры», или ребенка, которому приятели предлагают волшебные бобы за доллар. И все же что-то в словах тревожит; на мысли наводит и то, как подобралась Кьори. Если при вопросе о тайне Мэчитехьо я не могла рассчитывать на подсказку, то здесь получаю ее сразу: делая вид, что поправляет волосы, Кьори едва уловимо качает головой. «Не пускай их!» ? вот что она немо, испуганно говорит.
Я ищу ответ, за который не буду растерзана, но меня освобождают от поисков. Один из присутствующих, ? казалось бы, самый невозмутимый, Вайю, ? буквально взрывается. Вновь подступив, он впивается взглядом в звериных; черные цветки в волосах источают еще более резкий запах, чем раньше.
– Не верю. Вы все еще не отказались от затеи? Жанна все вам объяснила.
– Объяснила. ? Ойво отвечает мирно, но в глазах нервный блеск. ? Но прошло столько времени… Вдруг передумала?
Тон не вводит Черную Орхидею в заблуждение, он продолжает смотреть прямо и зло. Двое смотрят в ответ. Вайю оглядывается на толпу, кидает пустой взгляд на меня и, точно прочтя мои мысли, качает головой:
– О нет. Я знаю ее достаточно, она не передумала. И то, что вы не боитесь этого мира, не делает его для вас менее опасным. У людей короткий разговор с не похожими на них существами: они открывают стрельбу. А вы еще нужны движению.
Ойво раздраженно качает крылом и, видимо, не переборов себя, переглядывается с товарищем. Эйро, подавшись вперед, вдруг бесцеремонно тянет когтистую руку. Он снова улыбается, так, что видны ощеренные клыки.
– Храбрейший из этой зелени… лучший. И все равно трус.
Пальцы тянутся к черному цветку в волосах Вайю. Откуда-то я почти знаю: это запрещенный жест, жест-вызов. Знаю, еще до того как рука ? жилистая и смуглая ? молниеносно перехватывает чужую, когтистую и заросшую. Стискивает ? и волк шипит от боли. Когда хватка разжимается, я вижу: часть шерсти на этом месте слезла, а кожа обожжена.
– Не забывай, кто я, ? вкрадчиво проговаривает Вайю. ? Не забывай: мы союзники. И не забывай… ? интонация едва уловимо меняется, становится угрожающей, ? мы отстаиваем эту землю. Другой у нас не будет.
– Не будет, ? повторяет Эйро, растирая руку, и хочет что-то прибавить, но опять натыкается на взгляд крылатого друга. Предостерегающий взгляд.
– Ответь им. ? Вайю неожиданно разворачивается ко мне. Он не произносит имени «Жанна». ? Объясни то, что возможно объяснить, и давай прекратим это.
– Ей дурно, ? робко вмешивается Кьори. ? Вы и так…
– И все же. ? Вайю неприкрыто над нами насмехается. ? Пара фраз ее не убьет. Она ведь у нас крепкая девочка… не так ли?
