«Стыдоба-то какая? Как будто алкашка» успела подумать.
Войдя в смотровую, увидела кресло, на которое залазила второй раз в жизни. Доктор с перчатками на руках долго мял мой живот и, наконец, сказал чтобы я слазила и присела на стул. Сняв перчатки и кинув их в урну, сел за стол и что-то долго писал, не обращая на меня внимания.
– Ну, чем могу тебя порадовать? – начал доктор с серьезным выражением лица. – Не скрою, операция была сложная. Но нам удалось извлечь плод без удаления матки. Хотя на консилиуме все склонялись к тому, чтобы мертвый плод во избежание заражения удалить вместе с маткой. Благодаря моему опыту удалось убедить коллег, что на таком сроке, в отдельных случаях плод удаляют с помощью аборта. После которого, пройдя курс лечения, женщина вполне может испытать счастье материнства.
– Мертвый плод? Аборт? – я смотрела расширенными глазами на доктора, и не понимала, о чем он говорит.
– Да, моя хорошая! Ваш муж сказал, что вы ездили к врачу и встали на учет по беременности. Но при осмотре врач не придал значения незначительным кровянистым выделениям. Но уже это говорило о том, что ваша беременность остановилась на сроке шести-семи недель. Замерший плод начал разлагаться, от этого увеличился живот, создавая иллюзию развивающейся беременности. Ваша жизнь уже висела на волоске. Через неделю – другую началось бы заражение крови, сепсис. В связи с тем, что вы живете удаленно от центра, вряд ли бы обратили внимание на легкое недомогание, сопровождающееся небольшим повышением температуры, и лечились бы как от простуды. А в это время ваша кровь настолько бы пропиталась токсинами от разлагающего плода, что мы вряд ли бы смогли вас спасти. Так что благодарите случай, что вы потеряли сознание и упали с крыльца. И так во время подоспевшего мужа, который вызвал скорую.
О том, что этот муж меня избил. Я промолчала.
– Доктор, так я смогу в последствии родить, – спросила глядя в глаза.
– Да, – улыбнулся доктор. Вот, полежите у нас с месяцок. Подлечитесь. Наберетесь сил. Побережетесь с годик от беременности. Пройдете повторное обследование. И милости просим! Ваш организм готов выносить хоть пятерых, если будете следовать рекомендациям врача.
– Спасибо, доктор! Можно вас попросить, чтобы не говорили мужу, что у меня была замершая беременность. Вдруг он не поймет и будет думать, что я ущербная. А с ним я как-нибудь сама договорюсь, – встала и пошла в палату. Уже в дверях услышала.
– Сообщать мужу или не ставить его в известность – это ваше личное право.
Как и сказал доктор. В больнице я пробыла месяц. Каждый новый день начинался с капельниц и уколов. Горсти таблеток по три раза в день.
Мужа я видела всего лишь два раза: через три дня после операции и в день выписки. Вопросов не задавал, да и меня почти ни о чем не спрашивал, жалуясь на частые наряды, на недосып и что столовская еда стоит попрек горла.
Шокировать Сашу о разводе до выписки не стала. Но как только переступила порог комнаты, заявила, что не смогу простить избиение и потерю ребенка, а в связи с этим не намеренна больше с ним жить. Поэтому собираю свои вещи и уезжаю жить к Рае. (Она действительно приходила ко мне в больницу и предлагала переехать к ней. О чем и не думала сообщать мужу).
Что тут началось! Саша сначала выронил сумку с вещами, а затем грохнулся на колени и, приобняв мои ноги, ткнулся в них и зарыдал. От шока я замерла, и последующие слова просто застыли на моих губах.
А муж продолжал рыдать, как ребенок умоляя, не оставлять его. Что в его поведении виновата мать, которая всегда только и твердила: что от баб одни лишь беды, что им нужен один секс, и чтобы они слаще любили, их нужно поколачивать.
Что я испытывала в этот момент? Скорее жалость, чем презрение. Маменькин сыночек! Который, по сути, не видел жизни, не «нюхал пороха», как говорится. Я, девчонка из детского дома, была более подготовлена к сюрпризам жизни, чем мужчина, стоящий сейчас передо мной на коленях и умоляющий не бросать его.
И в тот день я приняла решение.
– Хорошо! Я останусь. Но мы будем жить по моим правилам. Ты будешь делать то, что скажу я! Ты будешь поступать так, как скажу я! И попробуй еще хоть раз в жизни поднять на меня руку. Я девчонка из детдома, и меня научили уметь стоять за себя. Скажи спасибо, что в тот злосчастный день я была беременна и не смогла тебе дать сдачи, иначе сейчас тебя бы уже оплакивала мать родная, или ты уехал к ней в инвалидном кресле.
На всегда запомнила взгляд испуганных глаз мужа.
С тех пор Саша присмирел и действительно поступал так, как я советовала.
Через три года службы ему предложили пройти курсы повышения квалификации в Московской военной академии. Для этого ему необходимо было уехать на год в столицу и проживать в общежитии. Сначала он хотел и меня потащить за собой, но здесь у меня уже был бизнес, который неплохо развивался, и стоило бы мне уехать, как все мои старания полетели бы коту под хвост.
Видимо, в тот год я сделала большую ошибку, отпустив мужа одного. За год разлуки, мы отдалились и уже потом каждый жил сам по себе. Я понимала, что с его темпераментом он не сможет хранить супружескую верность, но чтобы так…
Разговора о ребенке у нас больше не возникало. Я поняла, что с таким человеком детей лучше не иметь. Все же в глубине души рассчитывала, что лет через пять смогу родить ребеночка.
Но годы шли, и при регулярном сексе без использования противозачаточных средств беременность не наступала. Я обивала пороги врачебных кабинетов. Проходила обследование и лечение в лучших санаториях. Но все напрасно! Мне так и не довелось испытать все прелести беременной женщины и материнство! Не довелось приложить дитя к груди и не вскакивать по ночам к кроватке, чтобы убедиться, что с ним все хорошо и он сладко спит, посапывая в курносый носик.
Однако все эти прелести достались моему мужу в тройном размере. И когда только успевал наклепать? И где? В столице или у нас в центре? И ведь никто из знакомых ни ухом, ни рылом. Или все знали и по договоренности молчали.
Как жалко, что Рая рано ушла из жизни. Ее квартира, в которой мы сейчас живем и которую мне завещала женщина, оказалась как нельзя кстати. Когда несколько лет назад стали расформировывать часть, муж уже носил погоны полковника. Многих из офицерского состава сократили, в том числе и моего Сашу. Но нам было не страшно. У меня уже был налаженный бизнес, сеть ателье и ремонтные мастерские, которые приносили хороший доход. Большой офис в огромном здании бизнес-центра в центре города. Устроила мужа к себе в отдел снабжения и купила ему машину. Вот тут-то, видимо, и пошло все наперекосяк.
Вспомнились его задержки на работе, командировки, которые точно не были запланированы. И, как факт, стали реже сексуальные контакты.
К сорока годам у мужа на висках пробилась первая седина, увеличились залысины на лбу и, как у всех любителей пивка, появился округлый животик.
Я тоже сдала на права и купила себе автомобиль, но однажды создав аварийную ситуацию на дороге, наняла водителя. Каждый мой день начинался с того, что я объезжала все точки, и уже после обеда попадала в офис и засиживалась там допоздна, создавая новый дизайн моделей для квартального журнала мод. Дома иногда заставала Сашу за приготовлением ужина, иногда спящего, но все реже пытающегося раскрутить меня на секс. Из-за усталости я не придавала этому значения. А надо было бы.
Сейчас, лежа на железном столе в морге, моя жизнь промелькнула перед глазами, как один миг.
До моего слуха донеслась трель телефонного звонка. Не слышно было, о чем или о ком шла речь, но явно обо мне, потому что тут же кто-то вошел.
– Эх, баба, не повезло тебе, – сетовал подошедший мужчина и вколол шприц в основание шеи. – В расход тебя. Сейчас заказчик приедет, сказал, что лично за процессом проследит.
Вскоре я почувствовала, как мое тело деревенеет, а мужчина вытащил кляп из моего рта и стал развязывать веревку.
«Что, значит в расход? Для того, чтобы разрезать меня для извлечения органов, необходимо усыпить, а не обездвижить. Что? Что они хотят со мной сделать?» метались мысли в догадках.
И тут дверь снова открывается, и в помещение входит заказчик мой Саша.
С презрительной ухмылкой на губах муж подошел ко мне, с брезгливостью оглядывая мое тело.
– Ну что, не ожидала? – усмехнулся муж. – Детдомовка! Кому ты нужна? Да и кто тебя будет искать? Напишу для приличия заявление о твоем исчезновении. Ну, поищут тебя год, другой, а потом найдут где-нибудь подальше в тайге твои вещи да сумочку с документами, и вообще закроют дело. Слышишь меня? Моргни глазами!
Моргнула в ответ глазами, что все слышала и понимала. Понимала, что сейчас тикают мои последние минуты, вот только не знала, что дальше будет делать этот мужчина, считавшимся почти двадцать лет моим мужем.
– Все! Хватит! Нажился я с тобой, Валька! Вот тут ты у меня! – Саша провел пальцем по своему горлу и приказал мужчинам, стоявшим за его спиной. – Давайте уже! Чего тянете резину? Несите, и покончим уже!
Мужчины подошли ко мне и взяли один за плечи, другой за ноги и переложили на каталку, стоящую рядом. Думала, покатят на улицу, чтобы впихнуть мое бренное тело в багажник. Но как я ошибалась.
Каталку проволокли по коридору в другое помещение, где я рассмотрела огромную печь со стеклянной дверцей. Муж сам открыл задвижку на двери и распахнул ее.
Мои глаза расширились от осознания происходящего. Я попыталась что-то сказать, закричать, но язык, приклеенный к небу, застыл намертво. Ни руки, ни ноги не двигались. С ненавистью и укором смотрела в глаза мужа.
– Надо было глаза завязать, а то зыркает, того и гляди застрелит, – съязвил, ухмыляясь, муж и прикрикнул на мужчин. – Пошевеливайтесь!
Мужчины, подчиняясь его приказам, схватили носилки и поставили на упоры. Протолкнули их в нутро печи и перевернули так, что мое тело сползло с них на каменную кладку.
Осознав, что это печь крематория, пыталась кричать и сопротивляться, но все тщетно. Обездвиженное тело податливо легло туда, куда его доставили.
Дальше, как в каком-то кошмаре. Муж закрыл дверь и вернул задвижку на прежнее место. Подошел к пульту и нажал на красную кнопку. В печь стал поступать газ, а затем из множества форсунок вспыхнуло пламя, направленное на меня.
Меня лишили движения речи, но не слуха. Слышала, как сразу же зашипели и обуглились волосы на голове и всем теле. Жар, огненный жар охватил мое тело и стал съедать кожу, плоть, кости. В последний миг, перед тем, как навек закрылись мои глаза успела взглянуть на мужа и увидела его удовлетворенную улыбку и вид сытого кота.
Я чувствовала, как мое тело превратилось в пепел. Тело, но не душа! Она крохотной песчинкой металась в тесном чреве огненного зверя и не могла найти выхода, пока дверца топки не открылась.
Я уже не видела, как останки моего тела в виде пепла смели в какое-то ведро и пересыпали в бумажный пакет, на котором написали: Валя Паленая.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
