Полчаса я убил на эту необходимую процедуру и в конечном варианте освободил аж почти семьдесят процентов памяти. Даже удивился, сколько всякого мусора скопилось за века бессмысленного существования в виртуале. Но ничего, дайте только выбраться отсюда, я уж заполню свою голову тем, что посчитаю необходимым и более актуальным на данный момент.
Так, сколько там ещё осталось? Десять минут. Самое время подвести предварительные итоги, поскольку с самого окончания пресловутого инструктажа Создателя у меня не оказалось ни одной свободной минуты для столь полезного и, ставшего уже привычным, деяния.
Значит, что мы имеем, если отбросить в сторону всё то наносное, чем он пытался запудрить нам мозги? А в том, что это было именно так, я уже практически не сомневался.
Во-первых, сотый раунд. Что за бред? Получается, что все шесть планет уже девяносто девять раз разлетались на куски, потом снова создавались специально с целью начать весь этот цирк заново. Для чего? Ведь этот, так называемый, делегат, сам мне утверждал, что все живые виды, то есть, недоразумения, были созданы не по его воле, а, собственно говоря, вопреки ей. Случайно, так сказать. Каким же дебилом надо быть, чтобы в сотый раз пытаться наступить на одни и те же грабли, тем более, что все предыдущие попытки не привели ни к какому положительному результату? Исходя из этого, осмелюсь сделать вывод, что эту информацию нам дали злонамеренно, правда, пока непонятно, с какой именно целью.
Во-вторых, все эти странные способности у искр, с явно неравномерным разбросом параметров. Моя телепатия, общение с животным миром чернокожей Идеи, или, что вообще из области невероятного, заморозка времени вокруг себя Морфирой ни в какое сравнение не шли с жиденькими возможностями остальных. Этот нелепый Гузлон со своим: "правильно, неправильно", или ещё более нелепый маркиз – что это вообще за способности такие? Лободрот, он же Саймон Грин, хоть как-то выделялся на фоне этих двоих, всё-таки поиск людей мог иметь некое практическое применение, но на то имеются всевозможные поисковые системы, сводящие на нет эту особенность. Или, по-крайней мере, значительно ослабляя её.
Загадка? Возможно, все ответы лежат на поверхности, только я пока никак не мог осознать их.
Ну, и в-третьих, учитывая слова Создателя о столь долгом ожидании начала игры, совсем уж бредово выглядит его решение о переносе её ещё на один год. Неужели разница в уровнях могла повлиять на это? Верится с трудом. Я в одиночку, имея громадную разницу в уровнях с Лободротом, да и всеми, кто хотел меня убить за эти два дня, и то почти смог завершить игру, если бы не уже известные события. Та же Идея могла бы натравить на конкурентов диких зверей со всего леса, а Морфире, к примеру, так и вовсе ничего не пришлось бы предпринимать. Усыпила и убила всех остальных. Надо только подкрасться на близкое расстояние и затаиться на некоторое время. Всего и делов-то.
Хотя нет, есть ещё и в-четвёртых. И сложилось оно у меня из трёх совершенно, казалось бы, разрозненных замечаний, услышанных от разных… людей? Искру может убить только искра. Потерять её – как два пальца. Разве муравьи могут солнце распять?
Если попытаться сложить воедино эти три постулата, то получается следующее: искра – это непонятно что, принадлежащее изначально создателю и, соответственно, являющееся его частью. То есть, в моём куцем понимании, нечто, не поддающееся уничтожению вообще. Даже человек, или рептор с енотом, прости господи, наделённые этими искрами могут поубивать друг друга, но сама искра просто вернётся на своё место. То есть к хозяину. Муравью не под силу погасить звезду.
Однако, следуя логике, да ещё припомнив слова о том, что "никто не говорит про убийство", или "недоразумения сами придумывают всякие легенды, а потом сами же в них и верят", можно предположить, подчёркиваю, только предположить, что…
О, голова кругом пошла. Что, если конечной целью является не убийство конкурентов, а лишение их искры. И, возможно, её поглощение. Вдруг возможно всё-таки, наличие в одном теле больше, чем одна искра, несмотря на все заверения Создателя, что это невозможно. Наговорил он тут всякого, верить ему уж точно нельзя. Все эти правила, не понятные ни разу, цели игры, вселенные эти параллельные, слишком уж всё запутано и сложно. А вдруг объяснение происходящего гораздо прозаичней и проще, а сам Создатель связан некими ограничениями, поэтому и не может в открытую объявить о том, чего же он от нас хочет?
Но тогда получается, что он и сам не всемогущ и есть ещё сила, которая связывает его по рукам и ногам. Если, конечно, у него есть хоть какие-то конечности.
Всё, понесло меня, конечно, снова в самые дебри. Не могу без того, чтобы было просто – сначала загружусь по самые уши, а потом буду ныть, что тащить тяжело.
Слава богу, время вышло, пора возвращаться.
00:02; 00:01…
– Начальник! – услышал я Петюнин голос. – Александр Викторович, да на кого ж ты нас покинул?
– Ничего не понимаю, – взволнованное сипение Лободрота. – Дышит вроде, одежда сгорела вся, броник расплавился а сам цел и невредим. Я же видел, как в него молния ударила. Почему он не обуглился?
– Ударила? – заорал Петюня. – Да она его боднула, как бык Сергея Семёновича, он на соседней улице живёт. Ну как живёт, лежит всё время, после того случая совсем ходить перестал. Был пастух и нет пастуха. Он на майские праздники решил стадо с красным флагом пасти.
– Зачем?
– Как зачем? Традиция. Только быку не понравилось. Семёнычу бы бросить тряпку, да бежать, а он взял и решил за ней спрятаться.
– И что, помогло?
– Так кому как. Ему нет, а быку – очень даже помогло. Захочешь, не промахнёшься. Хорошо ещё, что молодой был, не слишком здоровый, только Семёнычу и этого хватило. Правда, повезло, летел недалеко и упал удачно. В овраг свалился. Там и лежал до сменщика, орал и матерился. У него в кармане пузырь был с самогоном, праздник ведь, а руки и ноги отказали. Стадо разбрелось куда попало, два дня потом собирали, а бык Семёныча до последнего караулил, видать, ждал, когда тот снова появится. Только так и не дождался. Его мужики потом Контрой прозвали.
– Ничего не понял, – вздохнул Лободрот. – А при чём здесь молния?
– Как при чём? Видал, как его подбросило? Чуть меня не раздавил. Хорошо ещё я успел в сторонку отпрыгнуть, а то убил бы нахрен.
– Петюня, – наконец смог я произнести слово. – Я тебе что поручил сделать?
Тишина длилась недолго, разлепив кое-как глаза, я обнаружил две встревоженные физиономии, смотрящие на меня очумевшими зенками. К своему недомерку я уже успел привыкнуть, но вот Лободрота таким испуганным видел впервые.
– Живой! – заорал Петюня и бросился обниматься, но, учитывая, что я был абсолютно голый, выглядело это довольно двусмысленно. – Тебя и молния не берёт! Везёт вам, инопланетянам, вот бы мне так.
В этот момент я ощутил, как где-то внутри зародилось некое, доселе неизвестное ощущение, словно заворочался и заурчал дикий зверь.
"Внимание. Активирована система накопления во встроенном энергетическом резервуаре. Создайте кодовое слово для принудительной активации."
О как! Ну ладно, пусть будет – "разряд".
"Внимание. Продублируйте кодовое слово".
"Разряд".
Твою мать, бюрократия повсюду.
"Внимание. Посторонний биологический объект в зоне доступа для единовременной разрядки энергонакопителя. Степень угрозы низкая. Применить? Да. Нет".
Фу, можно выдохнуть, по крайней мере, пока. Всё-таки система не настолько тупая, чтобы шарахать кого ни попадя безо всякого контроля. Однако лучше перестраховаться и не доводить до греха. Во всех смыслах. Нажму-ка я пока "нет".
– Твою маму, Пётр Алексеевич! – прикрикнул я на него и принял сидячую позу.
Чёрт, спина болела нещадно, поскольку лежать пришлось на куче битого кирпича, я даже застонал от боли.
– Все нежности оставь при себе, потом со своими девками поделишься. Я тебе, кажется, вопрос задал.
– Чё? Какой вопрос? – тот немного посерьёзнел, совсем чуть-чуть и слегка отпрянул.
– Голову Медарона я тебе отдал на хранение, придурок, почему ты его бросил, когда от ливня бежал?
– А чё голова-то? Хрен с ней. Главное, бутылка цела. Только, пока мы тебя ждали с того света, я её уже допил всю. Только почему-то опять не пьянею.
– Из-за тебя, алкоголика, мне пришлось вернуться, чтобы этого кибера подобрать. Поэтому и не успел в укрытие.
– Да? – тот силился уловить смысл в моих словах, но Лободрот сумел это сделать первым.
– Так ты вернулся, чтобы спасти его? – спросил он и присел передо мной на одно колено. – Это очень достойный поступок, Александр. Даже мне это не пришло в голову.
Ну вот, а говорил, что ничего не понимает. Видимо, какой-никакой кодекс чести всё-таки заложен в эту огромную, по-людским меркам, голову. Воины – они такие.
– Позволь мне признать твоё превосходство и отныне сопровождать тебя в твоих странствиях.
– Чего? – удивился я. – Каких ещё странствиях?
– Да это я книгу одну читал, лет сто пятьдесят назад, не помню, как называлась, – смутился тот. – Но сути это не меняет.
– А как же раса твоя? Предназначение и всё такое?
– Так ведь сам Создатель сказал, что не надо никого убивать. Так я и не хотел никогда. Лучше уж картофель сажать, тыквы всякие. Я огурцы люблю.
