Фантош для оборотня. Посвящение, или Игры насмерть!
– Это вам, – протянул, и я присоединила подарок к купленному букету для жены Демьяна.
– Тебе, – мягко поправила.
– Да, конечно, – торопливо кивнул Роберт, – тебе. Думал, будет подарок от тебя, но раз ты сама успела подсуетиться, – с проказливой улыбкой мотнул головой на мой букет. – Выбор поражает. Хотя, что удивляюсь?! У тебя ко всему свой подход. Обернув цветы змеёй, было бы совсем неподражаемо.
– О, ты тоже об этом подумал? – наконец, улыбнулась и даже хихикнула. – Не поверишь, я поинтересовалась, но, мне сказали, что такой услуги не предоставляют, – сожалела без тени смущения. – Слушай, а как фамилия у Демьяна? – глупый вопрос, особенно если учесть его несвоевременность, но жутко захотелось знать.
– Градов, – запнулся Роберт в лёгком удивлении, – Градов Демьян Елизарович.
– Градов…
***
– Они меня ненавидят? – сквозь натянутую улыбку уточнила у врача, испуганно прогуливаясь взглядом по гостям, что меня удостоили вниманием. Колючим, осуждающим, к слову сказать…
– Не любят, однозначно, – поразил жуткой правдой Роберт с такой же очаровательной улыбкой.
– Откуда они знают, кто я? – От напряжения даже скулы сводило.
– Знают, – продолжал мило скалиться врач, но в следующий миг умолк и заметно побледнел. Проследила за его взглядом и тоже застыла точно прикованная. Подавляющая сила твари ошеломляла. Никогда я не ощущала себя настолько крошечной как в данную секунду. Паническая атака была сильной, вся моя незначительность и серость стали вопиюще очевидными, я едва не завыла от ужаса и стыда, даже попятилась:
– Милена, не смей! – чуть слышный шепот-команда Роберта заставила остановиться. Только сейчас поняла, что голоса, музыка и прочие звуки стихли. Даже ведущие вечера заткнулись и в непонятном недоумении уставились в нашу сторону. Все в зале смотрели только на нас с Робертом, точнее, на меня. Это ясно ощущала. Каждой клеточкой предательского, искалеченного тела. Сердце трепыхалось так сильно, что вот-вот могло пробить грудь, дыхание застряло в горле. Я была на грани разреветься в голос. Позорно… но могла, даже в глазах защипало.
Возможно, стоило бы убежать, но я – сильнее страха и ненависти незнакомых мне тварей – лишь выпрямилась, подняла голову и дала себе мысленный пинок. Только так удалось сдвинуться и шагнуть вперёд. Шаг, второй… молилась, чтобы ноги меня не подвели. Мои изувеченные, хромые ноги! Меня! Не! Подвели! До скрипа зубов терпела удобство и смущение.
И ноги слушались. Спасибо, Роберту, который поспешил на помощь и придерживал под локоть дрожащими руками. О-да, его тремор четко отдавался во мне. Даже не знаю, кого трясло сильнее, но мы продолжили идти. Мои родные ножки, меня несли медленно, ровно к мучителю. К тому, кого ненавидела больше всего на свете и кого любила с той же силой.
Любила?
От этой мысли чуть не упала, когда оказалась перед кукловодом. Ошеломительно, вот так, стоя лицом к лицу с монстром, искалечившим не только тело, но и душу – млеть от неуместной, извращённой любви! От осознания этого пагубного чувства откровенно поплохело.
Демьян добился своего – влюбил меня в себя! Да, вероятно, это стокгольмский синдром, но он, черт возьми, громоподобно меня оглушил!
Боже! Как же хорошо, что эта тварь больше не хозяйничала в моей голове! Как бы поглумилась за такую беспечность, как «нежные чувства». Любовь к твари, что едва не уничтожила!
Все ждали… Градов тоже терпеливо ждал. Взгляд зелёных глаз прожигал во мне дыры. Кожей ощущала, слово кляксы серной кислоты проедали брешь на лице. Щёки горели, дыхание сбивалось, сердце мчалось с умопомрачительным ритмом. Мерзко, но осознавала, что кукловод читал мое смятение, как зверь ощущал эмоции и упивался властью. Мог одним кивком отправить восвояси, или потребовать признать его силу. Но молчал, не двигался. Я радовалась секундной передышки и сама наслаждалась близостью. Изучала любимые черты, подмечая, что Демьян почти не изменился – возле глаз чуть больше стало морщинок, и только. Как всегда красив, подтянут, а харизма убивала наповал. Даже если бы он не был тварью, я подчинилась ему. Невозможно избежать поработительной силы такого мужчины. Он создан властвовать, сколько бы ни пытался убегать от статуса. Скользнула глазами по прямому носу – ноздри Градова жадно вздрагивали, словно упивались запахом. Губы хоть и были сжаты в узкую полосу, но ходящие вверх-вниз скулы подтверждали недовольство хозяина.
Это придало сил и сработало в помощь.
Я заметно воодушевилась и даже набралась не только смелости, но и наглости. Когда пара гостей, что в оцепенении стояла возле жениха и невесты, хотя до моего появления распиналась в наилучших пожеланиях, отошла в сторону, я ступила ближе, давая понять, что собираюсь тоже сказать напутствие молодожёнам.
Мазнула взглядом по Елинии, протянула букеты:
– Подержите, – обронила сухо и тотчас обратилась к жениху: – Знаю, что вы меня не ждали, да и сама не ожидала, что приду. Поэтому простите, какого-то ценного подарка нет. – Поднялась на цыпочки и прижалась губами к идеально выбритой щеке Демьяна, который так напрягся, словно в него кол вбили. Запечатлела поцелуй значимо дольше, чем бы полагалось. Тщедушно, ясно без слов, но самой было трудно оторваться. Я соскучилась. Соскучилась так сильно, что задыхалась от счастья, а чтобы не упасть от переизбытка чувств и нехватки кислорода, нагло положила руки на плечи мучителя. Когда поняла, что ситуация выглядит жутко некрасиво, отстранилась, заметив, как на лице Градова всё же дрогнули мышцы. – Здравствуй. Не хотела портить тебе такой радостный день, но у меня срочное дело, которое не терпит отлагательства. Для меня важное… – пояснила ровно. – Говорю об этом открыто, потому что это касается всех, – смотрела только на Демьяна, ведь, по сути, мне плевать на мнение и реакцию чужих, я пришла достучаться до совести и чести кукловода. – В общем, – перевела дух, – меня навестили «новые». Они просили передать, чтобы ты не упирался и отдал территории, иначе доберутся до меня и детей… – Зал роптал, но в шелесте голосов не уловила и толики переживания за свою семья, лишь негодование, злость на «иных» и их наглость, граничащую с абсурдом. Возмущенный шелест наполнил помещение, а вскоре стих. – Впрочем, последнее маловажно для тебя и остальных, – пробормотала убито, ощутив себя полной дурой, посмевшей явиться на праздник богатея, которому плевать на мои мелкие проблемки, – поэтому прошу услышать главное: «новые» будут драться за то, чего желают и им плевать, каким путем этого добиться.
– Они тебе угрожали? – облил холодом Демьян.
Сощурила глаза, понимая, что в моей душе закипала буря, которую настойчиво гасила с того момента как вторглась в мир тварей.
– Они. Тебя. Коснулись? – упорствовал ледяным тоном Демьян, но его глаза выдавали безумие. Не знаю, как это возможно, но остро ощутила витающее напряжение. Воздух словно покачнулся – невидимая волна прокатилась по залу, срывая глухие болезненные стоны. Мне тоже стало не по себе – в груди укреплялась жуткая тяжесть, в голове нарастал нестерпимый гул. Не успела понять, что происходит – уничижающий взгляд Градова метнулся мимо меня. Раздался сдавленный «ох» Роберта, на который испуганно обернулась. Врача крутило, будто он изо всех сил сопротивлялся воздействию извне, но медленно проигрывал бой. Ещё вот-вот и рухнет. Его прибивало к полу, пока он не опустился на колено, а из носа не пошла кровь. Капилляры в глазах лопнули и по искаженному болью лицу потекли тонкие алые струйки.
– Стой, – ахнула протестом Демьяну, порываясь броситься к врачу, но железная хватка, сковавшая запястье, остановила. Градов молчаливым взглядом требовал повиновения. Обреченно покосилась на Роберта. Он уже был в себе. Стоял хоть и шатко, но стоял. Медленно утирал нос и лицо от крови. Хотя, скорее, размазывал, делая и без того жуткую картину особенно багрово-ужасной.
Разозлилась ли я? Не то слово! Одернула руку, избавляясь от плена пальцев кукловода.
– Желаю вам чаще спариваться, – отчеканила ровно с наигранной нежность к Демьяну. – Завести чистокровное потомство, и жить долго и счастливо в своём убогом мире тварей, – улыбнулась самой очаровательной улыбкой из своего арсенала, а поворачиваясь, бросила блондинке, которая откровенно опешила от наглости: – Это мой букет, – забрала подарок Роберта и теперь все могли видеть то, что осталось в руках Елинии. Интересная композиция из нескольких весьма красноречивых кактусов и цветочков, отдаленно напоминающих Венерину мухоловку. – Долго укомплектовывала, но на мой взгляд, этот букет вам идёт как никакой другой.
На каменном лице Демьяна мелькнула кривая ухмылка, а в глазах заиграли золотые всполохи.
Он оценил!
– Поздравляю, – наконец, обронил Роберт, хотя выглядел жутко. В багровых разводах, бледный, осунувшийся, со впавшими глазами и заострившимися чертами лица – его голос казался хриплым, будто каждое слово давалось через боль. – Желаю счастья и…
– Свою спутницу не упусти, – короткая команда заткнула врача, и уже в следующий миг около меня пыхтел Роберт:
– Ну, ты дала, – бурчал сквозь смазанную улыбку, пока мы шли вдоль столиков с гостями. Зал ожил, и сейчас гудел точно рой ос. По рядам шуршало негодование, вперемежку с возмущением и даже злорадством.
– Прости, я не хотела, – бормотала виновато, вцепившись руку врача, изо всех сил стараясь не показать страха тварям. Правда, это было глупо, ведь звери чувствовали более остро, значит, уже давно знали, что мне плохо.
– Думал, он нас убьёт, – в знак поддержки Роберт сжал мою кисть сильнее. Я хотела покинуть зал, но врач настоятельно потянул прочь от двери:
– Ты не поняла, – понизил многозначительно голос, – нам уже не уйти.
– Это как? – охнула, только теперь ощутив, что страх и по венам расползался, словно быстродействующий яд в крови – морозил внутренности и сковывал тело.
– Демьян не отпустит, пока не поговорит с тобой.
– Я не хочу больше говорить! – тихо запротестовала, но безнадёжно села на пустующее место рядом с Робертом. Как бы ни пыталась встать – не получалось – я точно приросла к месту. Лишь метнула гневный взгляд на Демьяна, который гипнотизировал меня, не обращая внимания на гостей, которые подошли к нему после нас с Робертом.
Глава 8
Насилу отвернулась и только теперь оценила место, на котором сидела. Благо столик был всего на шесть персон и полностью предоставлен нам.
– Я так смотрю, ты не на самом высоком счету в этом обществе, – намекнула Роберту на удаленность и пустоту вокруг.
– А я и не стремлюсь выделиться, – дёрнул плечом мужчина, взял салфетку смочил водой.
– Не проще ли в уборную сходить?
– Не могу, – виновато покосился врач. – Должен с вами быть.
– Ух, гад, – скривилась от негодования. – Давай, помогу, – тянусь к Роберту, ведь пропускал те места, где больше размазано, но мужчина отшатнулся, будто я его током собиралась шибануть.
– Не трогай, – пророкотал сквозь зубы Вихтерёв. – Ты мне смертный приговор подпишешь.
– Да что ж такое? – возмутилась праведно. – Я что и помочь другу не могу?
– Не стоит, если конечно, не желаешь от него избавиться особо кровавым способом.
– Сказал тот, – грустно усмехнулась, следя, как врач утирал остатки крови с лица, а салфетки сгруживал на пустующий столик за спиной, – кто додумался привести на свадьбу бывшую фантош жениха. Хм, слушай, а ты случаем, не насолить хотел? – мысль уместная, странно, что сразу не пришла в голову.
– Если только чуть-чуть, – кисло подтвердил догадку Роберт. – Я был бы рад, если бы свадьба расстроилась, – признался шёпотом.
Не сдержала открытой улыбки:
– Тогда восхищаюсь твоей смелости! – подбодрила врача, хотя должна была разозлиться.
– Да? – нерешительно взлетели его брови.
– Ага, я бы сказала, даже отчаяннее меня.
– А вот это лесть! Откровенная, – хохотнул Роберт и как ни в чём не бывало, принялся поглощать еду.
Лишь мотнула головой. Твари – странные существа.
Роберт только что обливался кровью, а уже в следующую секунду – уминает за обе щёки.
Врач несколько минут жевал стейк, нет-нет да и поглядывая на меня.
– Кушай, – кивнул на тарелку и закуски, ведь я так и не притронулась к еде.
– Нет, – чуть повела подбородком. – Мне кусок в горло не лезет.
– Милена, вы меня убили наповал, – знакомый голос заставил улыбнуться и немного ожить. Обернулась и вскинула глаза на Эпштейна, остановившегося возле нашего столика. Он шикарно смотрелся в смоляном строгом костюме и бабочке. С идеальной стрижкой и начищенных до блеска черных ботинках. – Вы прекрасны до умопомрачения, – светились восхищением его глаза, на губах играла обворожительная улыбка.
– Шлёма, как же вам не стыдно так бессовестно льстить? – укорила с ответной благодарной улыбкой.
– Это не лесть. Искреннее восхищение, – теперь уже став серьёзным повторил психоаналитик. – Роберт, – кивнул врачу, – удивлён вашей смелости и благодарен за такой «сюрприз». Очень разбавили чопорность мероприятия, а то скучно было. Порадовали…
– Спасибо, – сухо отозвался Роберт без намека на юмор.
– Присядете к нам? – спешно махнула на соседний стул. – Всё равно свободен.
– С радостью, – принял приглашение Эпштейн. – Хочу знать, как вы себя чувствуете.
– Ну, – метнула затравленный взгляд на Роберта. Он чуть не подавился кусочком сыра, который в этот момент положил в рот. – Значительно лучше и более стрессоустойчива.
– Хотелось бы верить, – обронил Шлёма задумчиво.
Наша поверхностная болтовня продолжалась довольно долго и даже дала ложную надежду, что всё обойдётся без основных разборок.
Часть гостей продолжала коситься на наш столик и перешептываться между собой и явно обо мне. Стервятники – от их пересудов прямо уши и щёки горели. Другая часть – кто танцевал, кто вместе с тамадой развлекал публику, во главе которой восседал Демьян с невестой.
Я была готова поклясться, что Градов забыл обо мне, если бы в какой-то момент не ощутила острый взгляд на спине. Даже не надо было оборачиваться, чтобы понять, кто смотрел. Я лишь нервно сглотнула и попыталась поддержать разговор, который умело вели Эпштейн и Роберт.
С непонятно чего врач засуетился:
– Мне нужно срочно выйти, – коротким кивком извинился и поспешно удалился из зала.
– Так значит, вы один? – перевела тему на личность мозгоправа.
– К сожалению, – помрачнел Шлёма.
– Не могу поверить, что нет дамы, которая бы не тронула вашего сердца, – с искренней мягкостью досадовала, ведь мужчина мне импонировал.
– К сожалению, – несмотря на меня, отозвался Эпштейн. Стало понятно, этот разговор ему неприятен.
– Потанцуй со мной! – раздался за спиной голос Демьяна не просьбой, а приказом.
Я опешила, а сердце настолько яростно принялось биться, что в груди стало нестерпимо больно.
– Прости, но меня уже пригласили, – солгала с великим трудом и даже не посмотрела на Градова. Уверена, что он знал, что врала, да и голос дрогнул, выдав моё волнение. Но сдаваться не собиралась – покосилась на Шлёму: – Так мы идём?
Психоаналитик даже бровью не повёл, что удивлён или страшился стать причиной разборок. Легко улыбнулся и протянул руку:
– А я решил, что вы передумали.
– Нет, – поспешила с мужчиной выйти на площадку. Деланно игнорировала Градова, который непросто был злой – он был самой яростью. Никогда не ощущала такого спектра его эмоций. Они проникали под кожу и отравляли своей убойной силой и яростью. Нечто новое, и мне нравилось играть на нервах мучителя.
Видимо, звери на дороге вместе с моей красотой к чертям собачьим и мозг уничтожили. Ещё бы, доводить до белого каленья тварь, что может раздавить точно клопа. Отчаянно – не то слово. Беспечно – ещё как! Безрассудно – неоспоримо! И я осмелилась. Простая человечишка осмелилась бросить вызов своему кукловоду!
Вот только он тварь ещё та, поэтому уже через несколько секунд справился с эмоциями и скрылся из виду. Даже легче стало – камень с души упал.
– Извините, – шумно вздохнула и уткнулась в плечо мозгоправа. – Мне так стыдно, – шепнула, не в силах посмотреть в глаза Эпштейну. Мы остановились почти в центре танцующих пар, но сами пока не вступили. – Я не заставляю участвовать в «этом», – абстрактное слово сполна вместило в себя куп других, которые крутились на языке: разборки, ссора, спектакль. – Я благодарна за поддержку.
– Я не против, – тон психотерапевта приободрил. Нашла храбрости и всё же посмотрела Шлёме в глаза:
– Он ушёл, вы можете отказаться.
– Почему? – усмехнулся мозгоправ, и чуть развел руки, приглашая начать танец.
– Ну, – замялась на миг, – играть больше не надо. К тому же мне слегка неудобно, – это уже шепнула, слегка покраснев. – Я плохо ногами передвигаю, да и давно не танцевала.
– Не страшно, – вновь успокоил меня Эпштейн и сделал первый шаг, деликатно притянув. Заключил одну мою ладонь в свою, а другую уместил на талии.
Непроизвольно ступила ближе и положила свободную руку на плечо Эпштейна:
– Если вы мне безотчетно начнёте отдавливать ноги, – решила внести ясности, – знайте, в том нет вашей вины! Это я умело их подставляю под ваши.
Эпштейн улыбнулся шире:
– Я знаю почему он не смог от вас отказаться.
– Кто? – уточнила робко, но осознав свою глупость, поспешила исправиться: – Вы о Демьяне?
– Да.
– Отказался… – постаралась переубедить.
– Вы забавная, – задумчиво перебил мозгоправ с едва заметной улыбкой.
– Да, – не сдержала смешка, хотя звук больше напомнил угрюмый хмык, – для женщины в моем возрасте и в моём положении – это приговор.
– Потрясающе, – умилялся Шлёма чему-то, понятному только ему.
– Вы побоялись меня привести на празднование, а танцевать не боитесь? – озвучила мысль, которая давно не давала покоя.
– Роберт сделал самый главный и решающий шаг. Я всего лишь вас поддерживаю, хотя признаюсь, побаиваюсь гнева Демьяна и, мне кажется, он вот-вот на мне отыграется, так что, заранее прошу прощения, если придётся выглядеть неподобающим образом…
– Он вас не убьет, надеюсь? – запнулась на очередном па.
– Скорее всего, нет, – скривился Шлёма. – Но волю подавит ну вы видели, что с Робертом было, – отмахнулся небрежно.
– Это вы меня простите, – прошептала виновато. – И спасибо, что не бросаете.
Чуть смелее обвила шею партнёра и не сразу поняла, что ноги больше не слушаются. Мы так и застыли посреди танцующих пар, словно монолитная колонна. Чужая сила подавляла волю сопротивляться. Непередаваемый аромат любимого мужчины заполонил лёгкие и от этой отравы спасения не было. Словно в дурмане нашла силы, чтобы повернуться туда, откуда нестерпимо пекло. Рядом с нами стоял Демьян. Такой близкий, родной, злющий. Не могла отвести от него глаз, понимая, что Градов на грани и меня, и Шлёму растерзать на части.
– Спектакль окончен! – отчеканил тихо, но так вкрадчиво, что все пары, танцующие около нас, тотчас разошлись.
Эпштейн бросил на меня вопросительный и в тоже время извиняющийся взгляд.
– Спасибо за понимание и танец, – поспешила успокоить коротким кивком.
Шлёма галантно, но не торопливо откланялся.
***
Меня не приглашали и не предлагали начать танец. Рывком притянули. Сгребли в охапку и, не обращая внимания на мои шипения и стоны, принудили двигаться:
– Что это за показуха? – шёпотом в висок выговаривал недовольство Демьян, ведя в танце резко и грубо, причиняя боль.
– Не понимаю, о чём ты… – терпела как могла, но на глазах уже щипали едкие слезинки.
– Ты невероятно строптива и своевольна, – гневно пояснил Демьян, управляя мной, словно куклой.
– Так подави мою волю силой! – возмутилась чуть слышно, не желая, чтобы наша ругань стала достоянием других. – Ты же это умеешь, – вспылила шепотом, резко сглотнув слезы, потому что движения Демьяна меня реально травмировали. Градов отстранился, но не отпустил. Несколько секунд смотрел в глаза, а потом ошарашил нежностью – губами собрав жгучие слезинки с глаз, щёк и подбородка.
– Мил, ну ты дура, – шикнул на выдохе и жадно глотнул воздух, словно ощущал его нехватку, – надо было сказать, что тебе больно, я же не контролирую себя.
Признаться, провалилась в запредельную прострацию и уже плохо соображала где явь, где вымысел. И причём то, что выпала из реальности казалось более правдоподобным, чем мысль, что Демьян без стеснения при всех гостях, на собственной свадьбе меня облобызал. Последнее было сродни галлюцинации. Да по мне психушка плакала!
Я молчаливо давилась негодованием и радостью одновременно и лишь роптание зала, вывели из анабиоза.
– Дурак, – шикнула и зачем-то прижалась сильнее, упиваясь запахом любимого мужчины. В этот момент четко осознала свою слабость перед мощью Демьяна, капитулировала полностью – больше не сопротивлялась и поглощала ощущение близости.
– Ты меня с ума сводишь, глупая, – внезапно прошептал с нежностью и таким бархатом в голосе, что я даже забыла, что надо дышать. – Зачем же ты меня нашла.
– Я не искала, – пробормотала, насилу разлепив пересохшие губы. – Мне пришлось. Я за детей боюсь, разве ты не понял?!
– Я не хотел, чтобы так… – голос был наполнен мукой и жалостью.
Не поняла, о чём Демьян говорил. Да и плевать было. Он уткнулся носом в мои волосы и жадно вдыхал аромат. Меня это сводило с ума. Уже была пьяна им. Ничего не соображала – лишь до дрожи ощутила, что он мне нужен. Прямо сейчас. Его губы, руки, дыхание…
Хочу его. Люблю его.
– Роберт к тебе приставал? – огорошил вопросом Демьян. Голос звучал глухо и с затаенной надеждой на обратное.
– Что? – ошарашено мотнула головой, прогоняя морок. – Ты о чём?
Стоп! Я нервно оглянулась, но так как вырваться из плена не могла, лишь беспомощно искала глазами врача:
– Где Роберт?
– Посмел или нет? – огрубел тон Градова.
– Да что ты за тварь? – прошипела, негодуя. – Никто! Никто меня не касается! Даже муж!
– Бывший, – напомнил услужливо Демьян, без капли сожаления за содеянное.
– Удивляюсь, как ты Эпштейна ещё не раскромсал на кусочки за то, что он посмел со мной танцевать! – умолкла, видя, как алчно блеснули глаза Демьяна, и тотчас зачастила: – Не посмеешь. Ты же понимаешь, что это глупо. Мы всего лишь танцевали. Даже не обнимались… Так, его рука на мне, а моя на нём… Чёрт! – Так как одна ладонь была крепко зажата кукловодом, ударила свободной по плечу Демьяна. – Не смей, прошу. Они единственные, кто со мной как с человеком говорили. Я клянусь, что ничего не было. Да и не могло быть, я ведь твоя… ты и сам это знаешь. Как я могу кого-то другого любить после тебя?! Я же… Одержима тобой. А разговоры, так я и с мужем говорила и что? – обшаривала взглядом лицо Демьяна, выискивая хоть чуточку понимания и смягчения. – Ты же его не убил.
– А надо? – прищурился деспот. На его лице ясно читала этот вопрос.
– Нет! – рьяно встряхнула головой, пытаясь осознать, как так сильно вляпалась в абсурдную ситуацию. – Прости, глупо было прийти. Лучше бы я позвонила.
– Это бы не изменило ничего.
– Что не… – недопоняла, но прежде чем окончить реплику, в унисон рваному всплеску негодования гостей, взвыла от боли, едва не потеряв сознание, ведь в меня вонзились острые клыки твари. Твари-Демьяна, который без лишних слов заткнул меня, весьма доходчивым способом, припав к оголенному участку на плече у плавного перехода к шеи. Отклеился так же резко, чуть испугав искаженным звериным лицом. Пока захлебывалась болью и старалась остатками разума зацепиться за реальность, которая медленно ускользала, Демьян распорол свою руку о клык и насилу приложил к моим губам.
Я плевалась, уворачивалась, но хват зверя был железным, а моё тело совсем перестало слушаться. Тщетные попытки не увенчались успехом, я обмякла в руках Градова и вскоре уже давилась тёплой жидкостью с привкусом металла. Мне становилось всё хуже и тошнотворнее. Волнение и крики, которыми был наполнен зал, сначала исказились, а потом оборвались. Картинки размазались и исчезли, вот только в этот раз темнота не радовала. Мне было откровенно плохо. Так плохо, что мечтала вернуться к свету, и плевать, что там много злых тварей, что там жуткая правда моей жизни и далеко не радостное будущее.
Я хотела вернуться!
И поэтому распахнула глаза.
Глава 9
– Как ты мог? – услышала тотчас оглушающий визг Елинии. – Я твоя жена! А она…
– Ты знала, на что согласилась, – отрезал Демьян. – Теперь примешь новую реальность. Так же как и она.
Меня скрутило от боли, но я заставила себя сфокусировать взгляд, чтобы разобраться, что происходило и, вообще, где я.
Небольшая комнатка, скорее всего, уединенное место для вип-клиентов. Напряженный и весьма недовольный Демьян. Беснующаяся Елиния. Роберт, слава богу, живой, и сейчас склонившийся надо мной. Еще пару человек, которых не знаю. И, конечно же, сама я, безвольно валяющаяся на угловом диванчике возле стола.