«Этернум». Том II
– Вольно, энсин, – свой отчет я оттараторила на одном дыхании, и едва дождавшись команды от внимательно ловившего каждое слово Греймара, шумно перевела дух. Скрывать отныне было нечего, и теперь, когда мне частично удалось сбросить с усталых плеч неподъемный груз ответственности, я почувствовала огромное облегчение, как будто бы у меня и в самом деле свалился камень с души. Пусть с чередой совершенно непостижимых уму событий профессионально разбираются те, кому это по должности полагается и кому за это жалование платят, а я, извините, пас. Я настолько выгорела, что у меня не осталось сил переживать за свое туманное будущее, и единственное, чем я грезила в своих наивных мечтаниях – это минутка абсолютного покоя. Чтобы никто не лез ко мне с расспросами, не требовал от меня принятия судьбоносных решений и не ждал выдающегося героизма. Но если бы, черт побери, всё было так просто…
Совсем недавно я четко слышала голос капитана Майкрофта в динамиках коммуникатора, но я до такой степени привыкла к эфемерности всего сущего, что уже на подсознательном уровне стремилась максимально уточнять вызывающие сомнения моменты. Пока док Маркус увлеченно водил по мне медицинским сканером, а Греймар и Эшби неотрывно наблюдали за его действиями, я рискнула проявить инициативу и ненавязчиво озвучить свои тайные опасения.
– «Этернумом» по-прежнему командует капитан Майкрофт? – по обыкновению невозмутимый рутианин виделся мне наиболее надежным источником информации и свой достаточно провокационный вопрос я в большей мере адресовала ему.
– А с чего вы взяли, что может быть иначе? – зеленые глаза Греймара подозрительно сузились, но я вдоволь наигралась в гляделки с Тер-Шеллом, так что имеющийся у меня опыт тесного общения с адмиралом начисто лишал начбеза малейших шансов на победу в этой импровизированной дуэли.
– Не важно, – отмахнулась я, – сэр, в моей памяти содержатся сведения, которые необходимо срочно передать Верховному Командованию Космофлота, и я должна немедленно обсудить это с капитаном Майкрофтом. И пожалуйста, не спрашивайте, что это за данные, я всё подробно объясню капитану. Скажу только, что это напрямую касается аномалии.
– Лотар, сможешь телепортировать энсина Бернович на корабль? – повернулся к шефу Эшби рутианин, – а мы с доком пока здесь осмотримся.
– Дай мне пять минут, Грей, – без лишних разглагольствований вернулся к голодисплею инженер, – я не буду даже пытаться обойти защиту, но попробую активировать телепорт через резервный терминал. Ну, что, коммандер Сулим, позвольте вашу ручку! Надеюсь, вы не против еще разок послужить на благо Галактического Союза?
Смотреть, как споро лейтенант Эшби управляется с компьютером, было одно удовольствие – невзирая на то, что Спецкорпус оснащался по последнему слову техники, в целом для шефа не составило особого труда быстро освоиться на станции, и я искренне восхищалась его плавными, выверенными движениями, вселяющими надежду на успешное завершение хотя бы одного из эпизодов этой жуткой эпопеи. Между тем Маркус закончил свои манипуляции с медсканером и во всеуслышание вынес итоговый вердикт:
–Все базовые показатели в норме, есть пограничные значения, но ничего критичного. Нужно провести более тщательное обследование в лазарете, только так я смогу понять, что общего у вас с Рэндом.
– Причем тут Рэнд? – опешила я, и лишь потом сообразила, к чему клонит доктор. Для Маркуса мы оба представляли собой неразгаданную тайну, а я и вовсе дважды поставила корабельного врача в откровенный тупик. Если феномен Рэнда в принципе укладывался в рамки его расовой принадлежности, то я воплощала в себе сплошной набор сюрпризов, и Маркус безуспешно бился над поиском связующего звена, объединившего меня с уроженцем Ригора.
– Доктор, коммандер Рэнд, он…, – неоконченная фраза внезапно застряла у меня в горле, угрожая перекрыть дыхательные пути. Я надсадно закашлялась от волнения и молча устремила на Маркуса преисполненный немой мольбы взгляд.
– Мы поместили его в медицинскую капсулу, он в коме, – вкратце сообщил врач, пригладил жесткие курчавые волосы с первыми проблесками ранней седины и мрачно пояснил, – нам ненадолго удалось его стабилизировать, но вскоре состояние коммандера Рэнда снова ухудшилось. У него поражены органы кроветворения и диагностирована неуклонно прогрессирующая апластическая анемия, уже сама по себе несовместимая с жизнью. Даже для ригорского организма – это фактически приговор. Рэнд умирает, и мы ничем не можем ему помочь, только обеспечить паллиативный уход и облегчить страдания. Сложно прогнозировать сколько ему осталось, но если отталкиваться от объективных данных комплексного сканирования, смерть наступит в течение трех-пяти дней, а, возможно, и гораздо раньше. Это настоящее чудо, что спустя неделю после облучения Рэнд всё еще жив, но и его ресурсы не безграничны. Он угасает на глазах, и, к сожалению, этот процесс невозможно обратить вспять.
Глава
V
– Доктор, я не ошиблась, вы сказали, неделю? – остолбенела я, и мой многострадальный мозг с душераздирающим визгом забуксовал на крутом склоне в мучительной попытке переварить услышанное. Сначала в Командном Центре воцарилась гробовая тишина, а затем ее заполнил пронзительный скрип несмазанных шестеренок, тяжело и неповоротливо вращавшихся сразу в четырех головах.
– Вот черт! – резюмировал Эшби и, по-моему, сорвавшееся с губ шефа ругательство донельзя лучше отразило коллективное мнение членов экипажа, только что дружно осознавших беспощадную правду.
– С того момента, как меня забрали с «Этернума», прошло от силы часов двенадцать, плюс-минус пара часов, – навскидку посчитала я, – я не понимаю, о какой неделе вы говорите…
– Действительно черт-те что, – согласился с выводами главного инженера Маркус и рефлекторно схватился за сканер, чтобы устроить мне еще более тщательную проверку, но Греймар жестом остановил его порыв и обратил на Эшби вопросительный взгляд. Роговые пластины на его впалых щеках с резко очерченными скуловыми костями чуть заметно сместились вбок, и если мои сведения о рутианской мимике были верны, это означало крайне высокую степень обеспокоенности.
– Темпоральные сдвиги? – предположил шеф и с некоторым раздражением добавил, – не знаю, Грей, это не совсем мой профиль. Надо задействовать научников, они быстрее разберутся. Пусть этим вопросом занимается капитан, а моя задача – запустить телепорт, и, похоже, я с ней практически справился. Предупреди транспортаторную, чтобы готовились встречать одного.
– Греймар – «Этернуму», – по нервным интонациям Эшби начбезу сходу стало ясно, что лезть инженеру под горячую руку сейчас не стоит, и он решительно взялся за коммуникатор, – капитан, у нас тут энсин Бернович, и если у шефа всё получится, мы ее к вам скоро телепортируем.
– Энсин Бернович? – опешил Майкрофт, – значит, вот кто отправил сигнал бедствия… Греймар, она в порядке?
– Так точно, сэр, пряталась за дверью Командного Центра и собиралась броситься на нас с бластером, – иронично поведал рутианин, – Бернович утверждает, что у нее есть важная информация об аномалии, которую срочно нужно передать в Космофлот.
– Это будет весьма проблематично, учитывая, что связь по-прежнему отсутствует, – безжалостно подрезал мне крылья Майкрофт, – что за информация?
– Видимо, настолько конфиденциальная, что энсин Бернович согласна поделиться ею только лично с капитаном, – отпустил очередную шпильку Греймар, по долгу службы привыкший быть на острие событий и теперь, по всем признакам, чувствующий себя дискомфортно в атмосфере секретности, – и кое-что еще, сэр. Шеф до конца не уверен, но, кажется, мы столкнулись с темпоральным сдвигом. Бернович расскажет вам подробности.
– «Отличные» новости, коммандер, – в унисон с желчным сарказмом рутианина хмыкнул капитан, -скажите Эшби, что транспортаторная готова. Док, а что у вас? Кому-то из персонала требуется неотложная помощь?
–Пока нет, но если в ближайшее время нам не удастся привести персонал в чувство, ситуация неизбежно примет угрожающий оборот, – не слишком оптимистично ответил Маркус, – наши сканеры фиксируют восемьдесят пять биологических сигналов, в том числе два аргианских и три галлийских. А прямо перед собой я вижу драйда, и это обстоятельство также не сулит нам ничего хорошего – вне родной планеты драйдам приходится регулярно пользоваться небулайзера со специальным раствором, иначе они не могут нормально дышать. Одной ингаляции хватает в среднем на восемь часов, и я понятия не имею, как давно этот драйд в последний раз распылял аэрозоль. Адмирал Тер-Шелл тоже находится в достаточно уязвимом положении. Будь он чистокровным зауритом, я бы так за него не волновался, но адмирал наполовину марнелец, и велика вероятность, что он вынужден делать себе инъекции антикоагулянтов.
– Значит, два аргианина, три галлийца, один драйд и Тер-Шелл, всего семь. Доктор восьмой и наша Бернович девятая, – в уме произвел подсчет Майкрофт, – шеф, как наладите оборудование, телепортируйте девятерых.
– Есть, сэр, – откликнулся главный инженер, – я активно над этим работаю.
–Мистер Греймар, вы с Эшби оставайтесь на станции и ждите дальнейших распоряжений, – приказал капитан, – вернетесь на шаттле. У меня родилась идея, но мне нужно немного поразмыслить над ее реализацией. Конец связи.
– Меня одного пугают его идеи? –сверкнул ослепительной улыбкой Маркус. Кожа цвета горького шоколада разительно контрастировала с жемчужной белизной зубов, и когда доктор широко улыбался, мне невольно хотелось плотно зажмуриться в инстинктивном стремлении уберечь глаза от неминуемого ожога сетчатки, – неужели никого не напрягает, что у нас на борту вот-вот объявится Командующий Спецкорпусом X?
– Напрячься здесь впору самому Тер-Шеллу, но в своем нынешнем состоянии он и этого сделать не может – мстительно усмехнулся Греймар, – ему, наверное, в кошмарном сне не снилось, что однажды он окажется настолько беззащитным. Тер-Шеллу неимоверно повезло, что мы не дали таргам высадиться на станцию. Между прочим, их капитан был настроен очень агрессивно.
– А ты, смотрю, тоже не испытываешь благоговения? – на мгновение оторвался от консоли Эшби, – я думал, что служба в Спецкорпусе – это потолок мечтаний каждого безопасника.
– Упаси меня Ториас от такого счастья, – всуе помянул верховное рутианское божество Греймар, – я, конечно, не умаляю заслуг Тер-Шелла, но мне глубоко претят его методы. Не зря же говорят, что агент Спецкорпуса – это не должность, а диагноз. Кстати, энсин Бернович, вы на удивление хорошо выглядите после допроса, что-то это мало похоже на Тер-Шелла!
– Вы не поверите, сэр, но со мной адмирал был предельно обходителен, – не покривила душой я, – потчевал меня обедом и собственноручно разливал по чашкам аргианский чай. И даже сопровождая меня в мнемотехническую лабораторию, он продолжал вести себя по-джентльменски, как будто не мозги мне собирался выжечь, а на свидание пригласить. Так что, видимо, набор методов у адмирала достаточно обширен.
– Типичный марнельский прием! – презрительно фыркнул Греймар, – изобразить флирт, заманить жертву в ловушку и усыпить бдительность красивыми словами. Настоящий заурит никогда бы себе такого не позволил, но где зауриты, и где Тер-Шелл…
– Простите, сэр, а как же его имплант? – не смогла сдержать любопытства я, – разве адмирал не доказал, что он достоин камня Орн, пройдя ритуальные испытания на Заурии?
– А этого мы уже никогда не узнаем, энсин, – выразительно скривился рутианин, – но у меня большие сомнения, что Тер-Шелл честно заслужил свой имплант, да и, полагаю, не только у меня.
– Не боитесь, что все разговоры на станции записываются? – поинтересовался доктор.
– Думаете, если бы у меня были хотя бы малейшие подозрения на этот счет, я бы вообще открыл рот? – пошевелил роговыми пластинами Греймар и вдруг заговорщически подмигнул, – а вот всё сказанное вами может быть использовано против вас.
– Грей, я всё, можно наводиться, – прервал занимательную беседу лейтенант Эшби, – и когда будешь строчить свои донесения, прими во внимание, что я о Тер-Шелле даже словом не обмолвился.
Глава
VI
Всё это было бы очень смешно, не будь оно так грустно, и я вдруг отчетливо поняла, что самозабвенно сплетничать о загадочном прошлом Главы Спецкорпуса я начала вовсе не из-за тайного пристрастия к распространению слухов, а в первую очередь в стремлении хотя бы на время заглушить нестерпимую боль, пронзившую всё мое существо, когда доктор Маркус подробно описал мне текущее состояние ригорца. Пока мы тут соревновались в остроумии, Рэнд умирал в медицинской капсуле, а ведь только благодаря тому, что он не пожалел своей жизни ради спасения экипажа, у каждого из нас до сих пор имелась возможность не просто свободно дышать, но еще и ерничать на злобу дня. Да, нам всем была нужна психологическая разгрузка, однако, лично я испытывала жгучий стыд за свое легкомысленное поведение, чрезвычайно неуместное на фоне трагических событий.
– Энсин, всё хорошо? – встревожился Маркус, заметив, что я резко помрачнела без видимых на то причин, – как вы себя чувствуете?
– Нормально, – коротко бросила я, – док, а… коммандер Рэнд… где он сейчас?
– На «Этернуме», – несколько озадаченно сообщил врач, -я консультировался с лучшими докторами, и консилиум признал пациента совершенно нетранспортабельным. При наличии даже минимальных шансов я бы обязательно рискнул и нашел способ переправить Рэнда на Сонейю – 3 или на Землю, в Институт Медицины, но ситуация безнадежная. Теоретически могла бы помочь трансплантация костного мозга, но в данном случае – это не вариант. У ригорцев уникальный организм, и несмотря на то, что Галактический Союз населяет почти сотня рас, подходящего донора для Рэнда среди них нет, а искусственно синтезировать здоровые клетки тоже не в наших силах. В итоге Рэнд так и остался на звездолете, и как бы ни тяжело нам всем было это принять, мы вынуждены смириться, что его дни сочтены. Можете не озвучивать свой вопрос, энсин, я прочел его в ваших глазах. Поверьте, я перепробовал всё. Увы, ничего нельзя сделать, вообще ничего. Только ждать конца.
– Бернович, готовы к телепортации? – обратился ко мне Греймар, и я с трудом заставила себя отрешиться от горьких раздумий. Что-то в словах доктора Маркуса меня ощутимо зацепило, но, похоже, я слишком плохо соображала, чтобы упорядочить первозданный хаос, полновластно господствующий в моей голове.
– Так точно, сэр, – поспешно встряхнулась я.
– Лотар, приступай, – решительно скомандовал рутианин, – «Этернум», принимайте девятерых.
В свете происходящего у меня было все основания до последнего опасаться, что привычный процесс телепортации запросто может пойти не так, однако, сегодня Фортуна нам явно благоволила, и мы все успешно материализовались в пункте назначения. Но самое удивительное заключалось в другом, и если я предполагала нечто подобное, то встречавшие нас в транспортаторной члены команды пребывали в откровенном замешательстве. Даже капитан Майкрофт, великолепно контролирующий себя практически в любых обстоятельствах, не мог скрыть искреннего изумления, когда с новоприбывших разом спали сонные чары, причем, первым заворочался под своей хламидой драйд (или драйда), что и без дополнительных спецэффектов представляло собой зрелище не для слабонервных. Что касается адмирала Тер-Шелла, чье незапланированное присутствие на корабле грозило значительно осложнить экипажу жизнь, то ресницы Главы Спецкорпуса многообещающе затрепетали, но возвращение в реальность, к счастью, шло медленно и постепенно.
– Сейчас же всех в лазарет, кроме Бернович! – мгновенно сориентировался в непростой обстановке капитан, и Тейле Карсо, занимавшей место за операторским пультом, не понадобилось повторять дважды. В считанные мгновения наши гости и сопровождающий их доктор растворились в воздухе, а Майкрофт выиграл немного времени для приватного разговора со мной.
– А нас двоих – сразу на мостик, – отдал распоряжение капитан, и я опомниться не успела, как Тейла беспрекословно выполнила приказ.
Так сколько же меня не было на «Этернуме»? Меньше суток? Неделю? Или все-таки я провела в вдали от звездолета целую вечность? Не зря же Тейла смотрела на меня так, будто бы я воскресла из мертвых, хотя если вспомнить, что именно лейтенант Карсо и провожала меня «в последний путь», то есть на катер агентов Спецкорпуса, ее реакцию на мое появление в транспортаторной сложно было назвать странной. Я лихорадочно озиралась в подспудном страхе, что звездолет – это всего лишь иллюзия, и мираж вот-вот развеется, но чем дольше я находилась на борту «Этернума», тем более настоящим казался мне окружающий мир. Меня так и подмывало обрушить на Майкрофта шквал вопросов и выяснить, что за невообразимая чертовщина с нами хронически творится, но я упорно не отваживалась подать голос.
– Альма! – беззвучно открыла рот Дайра Ламу, когда телепорт доставил нас с капитаном на мостик, и в ответ я также молча подарила связисту приветственный кивок. Пилот Тукс изумленно округлил глубоко посаженные глаза под густыми, сросшимися на переносице бровями, а пара дюжих безопасников синхронно развернулись в мою сторону, красноречиво сжимая бластеры.
– Всё в порядке, – успокоил насторожившуюся команду Майкрофт и уверенным шагом направился в свою каюту, -мне нужно побеседовать с энсином Бернович наедине. Мистер Тукс, мы пока здесь задерживаемся. У дока наплыв пациентов, и с некоторыми из них могут возникнуть серьезные проблемы, причем далеко не медицинского характера. Если что-то срочное, я у себя. Ламу, что у нас со связью?
– Связи по-прежнему нет, сэр, – развела руками Дайра.
– Продолжайте вызывать Космофлот, – судя по тому, что капитан обратился к моей подруге с риторическими интонациями, на успешное восстановление связи, по крайней мере в ближайшей перспективе, он толком и не надеялся , -энсин, идемте со мной
На миг я почувствовала себя узником замкнутого круга, обреченным на бесконечные блуждания во мраке – создалось впечатление, что различные беды буквально следуют за мной по пятам, и если так пойдет и дальше, я окончательно поверю в свою несчастливую звезду. Куда бы я ни ступала, везде начинался сумасшедший дом, и я невольно подозревала, что всё дело преимущественно во мне самой, и контакт с Ортаном помимо телепатических способностей наделил меня еще и талантом отовсюду притягивать неприятности.
– Я понимаю, что у вас накопилась ко мне масса вопросов, и я непременно постараюсь на них ответить – произнес Майкрофт, когда за нами плавно закрылись двери служебной каюты, – но мистер Греймар сказал, что у вас есть для меня срочное сообщение, предлагаю с этого и начать.
– Не сочтите мою просьбу за дерзость, сэр, – закусила нижнюю губу я, – мне нужно записывающее устройство, чтобы фиксировать всё, что я буду говорить, и графический планшет для схем и чертежей. Эти сведения я получила от Ортана из Четвертой Плотности, и большая часть данных выглядит для меня бессмысленным набором слов и цифр, но я не сомневаюсь, что в Космофлоте разберутся, как всё это использовать. Я должна была сразу передать вам информацию, но после Шартаронской Туманности у меня что-то случилось с памятью, и я лишь недавно всё вспомнила. Мне очень хочется верить, что еще не поздно, и мы сможем предотвратить катастрофу.
Глава
VII
К чести Майкрофта, он не стал растекаться мыслью по древу и без лишних слов предоставил мне всё необходимое. Мало того, капитан настойчиво усадил меня в собственное кресло и освободил место на столе, чтобы я могла удобно расположиться с графическим планшетом, а сам деликатно занял наблюдательную позицию чуть поодаль, обеспечив мне полную свободу действий. Капитан выглядел усталым, а на его заметно осунувшемся лице, по-прежнему красивом суровой мужской красотой, в равной мере отражались и бессонные ночи, и тяжелые мысли, и сложные решения. Небесно- голубые глаза неожиданно поблекли и сейчас казались почти серыми, хотя, возможно, такое впечатление создавалось за счет больше похожих на синяки теней. Мне было совершенно очевидно, что Майкрофту уже очень давно не удавалось нормально отдохнуть, а краткого, поверхностного сна, что он успевал урывками перехватывать между вахтами, явно не доставало для восстановления находящихся на исходе сил.
Сочувствовала ли я капитану? Скорее да, чем нет, однако, глубоко внутри я продолжала испытывать невыразимое презрение за единичный эпизод утаивания фактов. Я так и не простила Майкрофта за малодушие, и пусть ни до, ни после капитан не оступался, я продолжала бессознательно винить его в произошедшем с «Этернумом». Но, к счастью, Майкрофт и не подозревал о моей осведомленности, и я бы не рискнула предсказать, как поведет себя капитан, если вдруг выяснится, что для бортового администратора мне известно чересчур много. Так или иначе в тот злополучный миг во мне что-то оборвалось, и над головой Майкрофта внезапно исчез нимб – из непогрешимого офицера капитан внезапно превратился в обычного человека из плоти и крови, не чуждого страхов, и я объективно понимала, что дай я этой неприятной истории ход, от былой славы не останется и следа. Нет, из Космофлота Майкрофта вряд ли бы вычистили – ценными кадрами адмирал Трей предпочитал не разбрасываться, но отправить вчерашнего героя командовать мусоровозом – вот это запросто. Но я ни при каких обстоятельствах не собиралась ставить капитану подножку – ни из мести, ни во имя запоздалого торжества справедливости, потому что даже разрушив карьеру Майкрофта и сломав ему судьбу, я бы ничем не помогла Рэнду, а правом вершить правосудие меня вообще-то никто не наделял. С другой стороны, меня и саму при желании можно было с легкостью привлечь за недонесение о преступлении, но теперь, когда всё наихудшее с нами уже и так случилось, я сомневалась, что меня обяжут понести ответственность задним числом. Всё, что я могла сделать для старпома, это максимально подробно и структурированно изложить сейчас информацию от Ортана, больше от меня ничего по сути не зависело, и я отчаянно пыталась не провалить хотя бы это задание, а то список моих профессиональных фиаско стремительно разрастался до неприличия.
– Может, налить вам аргианского чая? – предложил капитан, и меня натуральным образом передернуло от отвращения. Как я и догадывалась, Глава Спецкорпуса не только напрочь отбил у меня любовь к данному напитку, но и сформировал исключительно негативные ассоциации. На мои судорожные телодвижения Майкрофт отреагировал с искренним удивлением, но развивать тему не рискнул – мало ли от чего меня еще может триггернуть, а у нас здесь вопросы государственной важности решаются.
– Спасибо, сэр, не нужно, – звенящим голосом отказалась я, и капитан со свойственным ему тактом воздержался от навязчивых проявлений заботы. Он видел, что показное хладнокровие дается мне крайне нелегко, и любая незначительная мелочь способна поколебать хрупкое равновесие, поэтому сразу же самоустранился, как только от него это потребовалось.
Я стиснула виски в ладонях, смежила веки и погрузилась в себя. Ощущение было такое, будто я с разбега нырнула в темный омут и неумолимо шла на дно, влекомая непомерным грузом. Руки и ноги намертво одеревенели, сердце замедлило биение, а на шее всё туже затягивалась петля удавки. Я неоднократно ловила себя на жутком ощущении, что каждый раз, когда я вынуждена обращаться к своей памяти, меня выкручивает в приступе боли, и невольно склонялась к выводу, что телепатические способности достались мне в результате недоразумения, а мой среднестатистический, примитивно устроенный мозг банально не справляется с возложенной на него задачей, упрямо отторгая всё чужеродное. Будь на моем месте, к примеру, лейтенант Колри с ее природным даром, нирманийку бы не коснулась и сотая доля моих проблем, а мне приходилось снова и снова выворачиваться наизнанку. Но я смела надеться, что сегодня мои мучения прекратятся, и я наконец-то обрету вожделенный покой. А потом.. А что потом? Есть капитан Майкрофт и, если уж на то пошло, адмирал Тер-Шелл, так неужели эти две выдающиеся личности коллективными усилиями не придумают, как нам выпутаться из передряги и отослать срочную депешу в Космофлот? А я могу разве что исходящий номер в интегрированной базе присвоить, всё остальное уже лежит далеко за пределами моей служебной компетенции.
Сложно сказать, как долго я говорила без остановки –мое «Я» будто бы и вовсе не участвовало в процессе, и я себя даже не слышала. Альмы Бернович в этот момент не существовало, и мой речевой аппарат всего лишь выступал единственным доступным средством для передачи информации. Никогда не думала, что такое возможно, но мое сознание словно разделилось надвое, и каждая половина жила своей отдельной жизнью. Я выпала из реальности, без остатка растворившись в потоке данных, и постепенно меня настолько поглотило это неописуемо странное состояние, что мой разум почти потерял связь с бренным телом. Сначала исчезла гравитация, и я ощутила себя парящей в невесомости, а в следующую секунду меня накрыл панический ужас – я взирала с высоты на свое мертвенно бледное лицо, перекорёженное гримасой страдания, и не верила, что эта изможденная оболочка принадлежит мне, вернее, это и есть я. Я не смотрелась в зеркало уже черт знает времени, и, как выяснилось, правильно делала, потому что сия удручающая картина имела все шансы вогнать меня в затяжную депрессию. Всё-таки я была женщиной и изо всех сил пыталась выглядеть пристойно, но пережитый стресс не только одним махом накинул мне с десяток лет, но и до неузнаваемости изменил внешность – мои и без того не блиставшие изяществом черты заострились и огрубели, губы сжались в упрямую линию, брови хмуро сошлись дугой, щеки провалились, а под глазами образовались черные кратеры. В свете увиденного мне остро захотелось разделить религиозные убеждения драйдов и на правах неофита обзавестись традиционным балахоном, дабы не шокировать экипаж своей помятой физиономией, но тут мой взгляд упал на капитана, и я поняла, что такими темпами нам всем придется либо временно забыть об эстетике, либо дружно провести ревизию гардероба в пользу драйдской одежды.