Последний репортаж

– Юля, открывай, или мне придется выбить эту дверь! – еще настойчивее проговорил он.

– Да, сейчас! – крикнула я.

«Нет, ну надо же, то ни сном ни духом, а тут вдруг резко приспичило. Ну я ему сейчас устрою», – решительно подумала я. Закинула волосы назад, завязывая их наспех в пучок и пряча торчащие пакли внутрь, заскочила в ванную и умыла лицо прохладной водой, попутно залив в рот мятный ополаскиватель.

Я подбежала к двери и щелкнула замком; едва я это сделала, как Петр с силой втолкнул меня в квартиру вместе с входной дверью, сразу же закрыв ее за собой.

– Ты совсем спятила?! – прокричал он в респиратор.

– Это я спятила? – растерянно переспросила я в ответ, не понимая, что происходит.

Но Петр лишь продолжал стоять в маске и защитном комбинезоне, тыча в меня пальцем и пытаясь подобрать подходящее слово.

– Что ты натворила вчера?! – продолжал кричать Петр, но респиратор, приглушавший голос хозяина, глушил его крики. Лишь выражение глаз и тон, с которым он говорил, передавали его эмоциональное состояние. – Ты ведь неспроста оказалась вчера на месте задержания, ты была там! – злобно прорычал он.

Наконец только сейчас до меня дошло, для чего явился Петр, и теперь в моих воспоминаниях явно и четко всплывала картина разгромленной квартиры профессора.

– О чем ты думала вообще, ты ведь могла заразиться! Ты, ты… и меня могла заразить!

– Я? – единственное, что я смогла из себя выдавить после этого резкого выпада.

– Мне необходимо тебя задержать, – уже спокойным тоном и с долей грусти прошептал участковый, отводя взгляд в сторону.

– Как задержать? – с тревогой переспросила я в ответ.

– А вот так, и поверь, я делаю тебе услугу. С минуты на минуту здесь будут инфекционисты, так что тебе лучше что-нибудь надеть и быть готовой к их приходу.

– Но как они узнали? Это ты им все рассказал! – закричала я, чуть ли не впадая в истерику.

– Да я только сегодня утром получил вызов на твое задержание, тебе еще повезло, что я оказался ближе всех к твоему дому, – с видом несправедливо обвиненного человека стал оправдываться Петр. – И о чем ты только думала вообще? Да и я хорош, повелся на всю эту бредовую историю с переездом! – угрюмо заключил бывший участковый.

Я молча вернулась в комнату и села на край кровати. Петр так же молча поплелся за мной и встал рядом.

– Юля, мне очень жаль, но ты должна поехать в Центр, возможно, ты опасна для окружающих, – произнес он шаблонную фразу представителя закона.

– Да нет никакого вируса! – снова закричала я на Петра и почувствовала, как из моих глаз потекли слезы.

– Так, ну это уже слишком… Ты хоть помнишь, какой сейчас год? – с иронией в голосе проговорил он.

– Не делай из меня дуру, вот посмотри на это! – ответила я, заливаясь слезами и включая ему запись, которая так и осталась висеть со вчерашнего дня на моем компьютере.

Профессор снова ожил на экране, а Петр с кривым и недовольным лицом принялся смотреть злополучное видео, делая мне одолжение с учетом прошлых отношений.

– Где ты это нашла? – уже с любопытством поинтересовался он, когда на фоне лаборатории появился тот самый профессор, в задержании которого он принимал активное участие.

– Стащила у него из тайника, пока вы с напарником отлучались, – пробубнила я, утирая слезы.

Петр снова посмотрел на меня тем же упрекающим взглядом, давая понять, что я поступила, по его мнению, неправильно, но через мгновение переключил внимание на видео. Он уже вдумчиво вслушивался в то, что говорил профессор.

– Я профессор Лазорев, главный специалист Вирусно-эпидемиологического центра. Я первым смог выделить штамм вируса и разработать вакцину от него. Вот только это было еще до начала эпидемии, а сегодня вакцина абсолютно бесполезна, так как фактически все население планеты уже в той или иной степени переболело и самостоятельно адаптировалось к новому вирусу. Поэтому ежедневная статистика по количеству смертей – это лишь информация для запугивания простых граждан и прикрытие для ликвидации неугодных политических деятелей, в числе которых рано или поздно могу оказаться и я, стоящий у истоков глобального заговора и знающий правду, которая может пошатнуть установленный режим правления. Помимо этого, существуют запретные зоны, города внутри городов, острова и районы, в которых спокойно без всякого рода ограничений и режимов изоляции живут семьи политиков, конгрессменов и акционеров. Одним из таких мест в нашем городе является Центр-сити, куда обычному человеку вход запрещен, а многочисленные посты, терминалы и контрольные точки охраны не позволят вам подобраться к этому месту. Эта запись сделана на случай, если со мной что-то случится, да простит меня Бог.

Петр досмотрел видео до конца.

– Ты теперь понимаешь? – воскликнула я.

– Что я должен понять… Что какой-то человек, назвавший себя профессором, несет ничем не обоснованный бред?

– Это не какой-то человек, я вчера нашла его на сайте ВЭЦ, и он действительно был крупной шишкой.

Но лицо моего бывшего выражало частично недоумение, а частично призрение в мой адрес.

– Ты мне не веришь, меня увезут, как увезли профессора, и неизвестно, что со мной станет, – обреченно проговорила я и рухнула на свою кровать, заливаясь слезами пуще прежнего.

– Так, – строго и утвердительно проговорил Петр, – прежде всего тебе нужно успокоиться и перестать выдумывать не весть что. Да, ты совершила преступление, вторглась в чужую квартиру, но это ведь не убийство, а твоя глупость в совокупности с безрассудством. Вот увидишь, тебя просто проверят на вирус и отпустят под наблюдение участкового, – уже мягким, дружелюбным тоном успокаивал он.

В этот момент с силой распахнулась входная дверь квартиры и появились люди в защитных комбинезонах.

– Всем оставаться на местах, – прозвучал приглушенный голос через защитную маску.

– Вы Юлия Котова? – обратился один из них ко мне, на что в ответ я лишь молча и послушно кивнула головой. – А вы? – спросил тот же человек, обращаясь теперь уже к Петру.

– Петр Смирнов, патрульный, прибыл по вызову диспетчера, – машинально отчеканил он.

Я только сейчас узнала его фамилию. «Довольно неброско, но и не мерзко», – неожиданно для себя подумала я, находясь в столь неприятном положении.

– Вы вступали с ней в телесный контакт? – продолжал задавать вопросы человек в белом комбинезоне, обращаясь к Петру.

– Нет, я вошел перед вашей группой и велел ей оставаться на месте.

– Это хорошо, она может быть переносчиком.

«Вот гад! Сам ты переносчик», – подумала я.

– Вы можете быть свободны, – сообщил он патрульному.

Петр неоднозначно взглянул на меня, и только сейчас в его глазах промелькнуло что-то вроде сочувствия.

– Может, я могу еще быть чем-то полезен? – обратился он к прибывшим на место инфекционистом, очевидно не желая бросать меня одну.

– Нет, дальше мы сами, – ответил старший из прибывшего отряда.

Петр еще раз посмотрел на меня, на этот раз с грустью, по всему было понятно, что ему меня жаль.

Я тут же отвела глаза в сторону, скорее не от обиды, а от злости и стыда за саму себя. Ну а что он еще может сделать, да и зачем, я сама во всем виновата, но в тот момент, когда я опомнилась и посмотрела на него, чтобы попрощаться, Петр уже уходил.

Мне захотелось его остановить, чтобы наше прощание не было таким грубым и непонятным, а может, оттого, что Петр – моя единственная тонкая ниточка, связующая настоящий кошмар с прошлой спокойной жизнью, которая должна была вот-вот оборваться. Но не успел он сделать и пары шагов к выходу, как чей-то приглушенный голос словно исполнил мое желание…

– Постойте! – прозвучала команда.

Петр остановился и замер.

– Как долго вы находились здесь с инфицированной? – последовал вопрос.

Петр медленно повернулся, в его глазах читались растерянность и волнение.

– Я же сказал, что вы почти сразу приехали, как только я вошел.

– Вы доложили диспетчеру о вашем прибытии ровно в десять, сейчас десять часов тридцать пять минут. Отбросим пять минут на всевозможные временные затраты в виде нашего сейчас разговора – итого целых тридцать минут вы находились вместе с инфицированной в одном замкнутом пространстве. Посему еще раз повторяю свой вопрос: что вы здесь делали все это время?

Петр замешкал, пытаясь сказать что-то вразумительное, но пока у него получалось лишь бросать растерянный взгляд то на меня, то на дотошного инфекциониста, а потом бросил взгляд на застывшую картинку на экране моего компьютера, совершив тем самым роковую ошибку.

Инфекционист, который задавал вопросы Петру, указал жестом руки другому на мой ноутбук, тот сразу же схватил его и запустил видео. На нем снова появилась лаборатория с профессором Лазоревым на переднем плане.

– Достаточно, вы задержаны! – провозгласил голос сквозь защитную маску, словно он дожидался именно этого неосторожного действия со стороны Петра.

– Но в чем дело?! – с трудом выдавил из себя патрульный, чувствуя опасность.

– У вас был контакт с подозреваемой, – исчерпывающе ответил инфекционист, более не обращая никакого внимания на патрульного и его невнятные оправдания.

– Но я с ней не контактировал, а просто наблюдал и дожидался вашего прибытия, я лишь выполнил указания и прибыл на место задержания, я же сотрудник полиции, зачем меня задерживать? – с испугом в глазах и дрожью в голосе оправдывался он.

Понимая, что его мнение уже никто не берет во внимание и он лишь впустую сотрясает воздух, Петр впал в замешательство и ступор, притоптывая на одном месте, словно пытаясь нащупать под собой почву, которая вот-вот должна была уйти у него из-под ног. А мне, напротив, как бы это ни звучало эгоистично, вдруг стало легче оттого, что не придется принять эту участь одной. Теперь уже я смотрела на Петра с чувством сожаления, потому что, в отличие от него, успела смириться, а он еще даже не осознал, как из-за одного неверного жеста превратился из обвинителя в обвиняемого.

– Компьютер и этих двоих в машину! – поступила очередная команда.

– Что, и громить здесь ничего не будете? – проговорила я, осмелев на фоне совсем потерянного Петра.

– В этом нет необходимости, – раздался глухой голос из-под маски, – мы уже нашли то, зачем сюда приехали.

– Тогда к чему этот маскарад, неужели вы думаете, что я заразная?

Главный инфекционист сдернул маску со своей головы и склонился над моим лицом так близко, что я почувствовала, как его мерзкое дыхание покрывает каждую клеточку моего тела.

– Нет, не думаю, – с ухмылкой отрезал он, затем снова выпрямился и натянул обратно свой защитный респиратор. Единственное, что я успела заметить, – это его черные, бездонные глаза и уродливый шрам на все лицо, от самого подбородка до левого глаза.