Тайна замковой горы

Все неподвижно замерли. Граф Вундерстайн так побледнел, что Поль испугался, не упал бы тот в обморок. Лицо Микельса, напротив, стало багровым, немолодой дворецкий был в шаге от удара. Его жена беззвучно шевелила губами (наверное, молится, подумал Поль).

Через несколько секунд оцепенение стало проходить, и первыми пришли в себя Брун и Тоби. Они, сжав в сильных руках заступы, ринулись, было, как можно скорее откопать сундук. Но их остановил окрик графа, который тоже уже овладел собой:

– Стойте, ни с места. С этого момента никто ничего не делает без моего распоряжения. Клад лежал в земле столетия, полежит ещё несколько минут. Сначала успокоимся, всё обсудим, и составим план действий. Волнение и поспешность – плохие помощники в любом деле. Давайте присядем и поговорим.

Все отошли к скамейкам. Граф и Поль сели на одну из них. Граф, указав на другую, строго произнёс:

– Джон, Эпифания, садитесь. Это не просьба, а приказ, прошу выполнять. Мне совсем не нужно, чтобы в такой момент мои слуги разболелись и вышли из строя!

Старшие Микельсы беспрекословно исполнили приказ графа. Они были поражены тем, что тот впервые назвал их по именам.

– Послушайте мои соображения. Мы не знаем, что внутри сундука, и когда он был зарыт. Допустим, это клад Валента Вундерстайна. Прошло много веков. Вполне вероятно, что деревянные детали сундука истлели, и при попытке достать или даже открыть сундук, его содержимое высыплется на землю. И, кстати, найденные монеты говорят о том, что часть содержимого уже оказалась в земле. Если судить по тем же монетам, то содержимое сундука очень тяжёлое. Поэтому будем доставать его небольшими частями и очень осторожно. Для этого в замке надо найти место, где мы сможем сложить всё найденное, чтобы потом спокойно рассмотреть и рассортировать.

Микельс, я попрошу вас приготовить следующие вещи: какие-нибудь ёмкости, в которых мы могли бы переносить найденные предметы. У них должна быть надёжная ручка. Затем, нам нужны большие куски ткани. Лучше всего подошёл бы брезент, но я сомневаюсь, что он у нас есть. Поэтому сгодятся старые одеяла или что-то подобное. Ткань должна быть плотной и крепкой, чтобы не порвалась. На неё мы будем складывать всю извлечённую землю, чтобы потом просеять её. Причём, меня интересуют не только монеты и другие ценности, но даже черепки от посуды, обломки разных предметов и тому подобное. Для истории это очень важно. Госпожа Микельс, я как-то видел у вас решето с большими отверстиями, так называемый грохот. Он подойдёт.

И последнее. Наш замок – не самое надёжное место для хранения таких вещей. Пока весь город знал, что в замке нет ничего стоящего, мы могли не опасаться. Но сейчас кто-нибудь сможет соблазниться, если узнает о кладе. В городе после войны появилось много новых людей, которых никто не знает. Поймите, я не так боюсь за материальные ценности (жили же мы без них), как за ваши жизни. Грабители не любят оставлять свидетелей. Поэтому прошу, даже приказываю. До того времени, пока все ценности не будут находиться в надёжном и безопасном месте, никто не должен говорить о нашей находке никому. Повторяю, ни-ко-му! Ни родне, ни друзьям, ни девушкам, – тут граф выразительно посмотрел на Поля и Тоби, и оба смутились. – Брун, вы можете сказать своей жене, но ни вы, ни она не должны говорить об этом вашим детям, они могут невольно разболтать кому-нибудь. В садик до времени окончания работ и в те помещения, где мы будем разбирать находки, тоже детей не пускать. Все мы должны вести самый обычный образ жизни: делать повседневные покупки, не тратить больше, чем всегда, поддерживать отношения со всеми людьми, с которыми мы обычно общаемся. Но о находке ни слова! Я на вас надеюсь. Ну, а теперь – к делу.

Микельс, не найдется ли в нашем хозяйстве что-нибудь более деликатное, чем лопаты? Подошли бы совки. А то лопатами мы рискуем повредить сундук и его содержимое.

– Найдем, ваше сиятельство, – отозвался Микельс.

Речь графа подействовала на всех отрезвляюще и успокаивающе. Ведь когда перед человеком ясный план действий, любое дело выполнять гораздо легче.

Медленно, совочек за совочком освобождался от земли сундук. Когда кладокопатели начали расчищать боковые стенки, их ждало новое открытие. Рядом с первым сундуком стояли ещё два, и один из них, тот, что был ближе к стене, сильно накренился. Видимо, почва под ним была действительно подвижна, что внушало опасения. Граф велел принести несколько досок (к счастью, у запасливого Микельса они нашлись) и положить их поперёк ямы. Затем очень осторожно, лёжа животом на досках Брун стал открывать крышку. Она поддалась не сразу, потому что стенки сундука перекосились. Пришлось воспользоваться ломиком.

Когда крышка отскочила, у всех людей вырвался возглас изумления. Сундук до верху был наполнен монетами, преимущественно золотыми.

Поскольку потревоженная почва могла начать двигаться, граф распорядился быстро и аккуратно извлекать содержимое сундука. Было решено, не носить каждое ведёрко с монетами в дом, поскольку это было бы долго, а ссыпать всё на расстеленное одеяло. Хотя молодые мужчины с трудом поднимали ведро, наполненное едва ли наполовину, всё-таки золотая гора на одеяле росла быстро, и к обеду первый сундук был пуст. Надо было перекусить и отдохнуть. Решили, что два человека на всякий случай останутся в садике, а остальные пойдут обедать.

Когда возвращались в замок, Поль сказал отцу:

– Всё-таки удивительно, что мы нашли этот клад именно тогда, когда о нём узнали из найденного письма.

– Да, Поль. Только нашли клад не мы, а вот этот рыжий герой! – и граф, наклонившись, потрепал шагающего рядом Кота по голове.

Кот немного обижался, что в суматохе все про него забыли, но сейчас он гордо поднял голову и громко, победно мяукнул. Его заслуги признали! Граф его погладил!

– Верно, папа. Как он нас звал, как выкапывал из земли монетки, как кидался в яму и рыл землю, когда мы хотели бросить поиски. Я просто поражаюсь его уму и интуиции. Порой мне кажется, что он понимает всё, о чем мы говорим.

– Мяу, – сказал Кот, – (ну, положим, не совсем всё…)

– Так или иначе, – ответил граф, – а мы все в неоплатном долгу перед этим выдающимся представителем кошачьего племени. Микельс, вот моё распоряжение: в моем доме отныне и навсегда этот Кот имеет право получать всё для хорошей жизни – кров, пищу, ну вы знаете. Но при этом не ограничивайте его свободу, к которой он привык.

– Будет исполнено, ваше сиятельство, – с готовностью откликнулся Микельс.