Лавочка мадам Фуфур

ЧАСТЬ I. ТЕХНАРИ-КОЛДУНЫ

Глава 1

Молоко вместо кофе

– На десерт у нас подают кипяток.

Веник кивнул, и мадам Фуфур обворожительно улыбнулась:

– Широкий выбор. Есть с лимоном и с клюквой, для ценителей экзотики завариваем с кедровыми шишками. Завсегдатаи любят с пыльцой, с маковой или с кукурузной… Иногда делаем со мхом, тоже быстро расходится. По желанию клиента добавляем яблочный и имбирный сироп.

– А что-то бодрящее? Вроде кофе? – с надеждой поинтересовался я.

– С кофе сложнее. Мы, конечно, элитное заведение, не какой-нибудь кабак на задворках Междумирья. – Фуфур нахмурилась и неодобрительно покачала головой. – Но, сами понимаете, арабика сейчас в цене, в моде, в дефиците.

– Сколько? – безапелляционно спросил мой напарник.

– Три пары, – не смутившись, ответила хозяйка.

Я присвистнул, но Веник, не моргнув глазом, вынул из-за пазухи специальный футляр (кожа клёца с перьями птицы до) и достал три пары прозрачных переливчатых крыльев.

– Крылья высших фей, – весомо произнёс друг. – И, между прочим, первая линька. Хрупкие! – Он проворно отдёрнул руку со связкой крыльев подальше от загребущих пальцев и алчных глаз мадам.

– Да-да, – мгновенно вновь становясь обходительной и милой, кивнула она. – Присаживайтесь. Вон там, за угловой стол. Там никто не потревожит. Ваш кофе уже готовят. Приятного отдыха!

Фуфур нырнула за жидко-стеклянную, как водяная завеса, перегородку, а мы направились к столику в углу зала. Миновали компанию странных птиц («Спрячь футляр, Веник! Это птенцы до!»), одинокого скальда и группу карликовых троллей. Заглядевшись на изумрудного огра, я едва не приложился головой о тяжёлый подсвечник в слезах воска и хрустальных подвесок.

Пока мы шагали к столу, Вениамин затолкал бумажник-футляр в карман и привычным, почти машинальным жестом проверил чип у виска. Бо́льшая часть платежей проходила именно с помощью чипов, но для некоторых случаев – вот как у нас сию минуту – требовалась особая валюта. Например, первокрылья фей.

Обогнув колонну со световой рекламой, мы наконец устроились на громоздких, удивительно неудобных стульях с полукруглыми спинками, но не успели перекинуться и парой фраз по поводу колоритного местечка, как к столу подоспела мадам Фуфур, нацепившая кокошник и кружевной фартук.

– Ваш кофе, господа. Понадобится что-то ещё – кликните.

– Кликнем, – буркнул я. – Правой кнопкой мыши.

– Обязательно, – рассеянно отозвался напарник, косясь на здешний декор: деревянные рольставни украшали искусно вырезанные летучие мышата. Веник был ценитель тонкой работы.

– Ну, давай попробуем, что нам тут наварили за три пары первокрыльев, – предложил я и первым отхлебнул из бумажного стаканчика с эмблемой в виде задиристой рыбы. – А неплохо, Вень! Неплохо. Весьма!

Сделал ещё один глоток. По телу расползлось приятное тепло, казалось, кофе даже причесал дёрганые мысли. После бессонной ночи наконец-то перестали слезиться глаза, и всё вокруг стало восхитительно чётким. Я улыбнулся:

– Знаешь, не зря столько отвалили.

– Ага, недурно, – согласился друг. – Но было бы лучше, будь это настоящий кофе, а не молоко с малиновым вареньем.

– Что?..

– Качественные иллюзорные капсулы. Неужели никогда не слышал об этой дамочке, Фуфур? Она же не лавочница, а интриганка, местный фабрикант. Таверну так, для прикрытия держит. Заодно тестирует здесь свои составы.

Я пригляделся к содержимому стакана. Повертел так и эдак. Принюхался. Сквозь сладкий густой парок кофе сочилась малиновая нотка.

Развели дурака.

– Тестирует составы, говоришь? Это же капсула высшей пробы. Я бы не догадался. Как ты понял?

– Хех. Слышишь «Фуфур» – жди подвоха, – философски ответил Вениамин. – Вот я и пригляделся. Но молоко вкусное. Ещё бы бубликов.

– Господа желают бубликов? – Мадам Фуфур возникла из ниоткуда. Словно была феей. – Хорошая выпечка успокаивает нервы.

– А вы пройдоха, однако!

Она беззлобно улыбнулась и извлекла из воздуха блюдо румяных, горячих бубликов.

– На этот раз – никаких иллюзорных капсул. Всё свежее, только с Валтая.

– И как же вы так быстро их доставляете, а? – проминая бублик пальцем, спросил Вениамин. Но теперь приметливей оказался я:

– Никаких нарушений. Просто тут повсюду провешены перемещения – над каждым столом. С Валтая, с окраин Полиса, хоть из Замкатья. Так что бублики не из воздуха, а… – я прислушался к вибрировавшим ещё волнам транспортной транзакции, – а, действительно, с Валтая. Хлебозавод №1, улица Оголя, 12.

Откусил сразу полбублика и нагловато, с набитым ртом выдал:

– Пасибо, мадам Фуфу.

– А первокрылья вы нам всё же верните, – добавил друг, подцепляя самый пышный бублик. – Сами понимаете, молоко с вареньем трёх пар не стоит…

Если бы я знал, кто она такая, я бы трижды прикусил язык, прежде чем распространяться о замеченных перемещениях и транспортных транзакциях. И Венику бы велел заткнуться тотчас, как только он начал болтать об иллюзорных капсулах. Выпили бы своё молоко, ушли и жили спокойно. Но разве мы промолчим?.. Мы ведь технари. Технари-колдуны. Вот и огребли на свои головы на целое будущее, а то и не одно.

Но это будет потом. А пока…

– Давай дожёвывай, Антонио, и прытью на Ярмарку, – пробормотал Веник, глотая бублики огромными кусками. – Шур!

Я кивнул и – с аппетитом едят несведущие! – принялся за свою долю: подкрепиться перед драконьей Ярмаркой следовало непременно. Жрать захочется непременно, а из безопасного съестного там можно найти только сладости. Почти все горячие блюда в ярмарочных корчмах и палатках приправлены таким количеством пряностей, что нам с Веником, типичным обитателям среднестатистического города-реальности, не осилить и пары ложек.

– Шур! Шур! Шевели челюстями, – торопил друг.

Я заработал зубами активнее. Откладывать посещение Ярмарки было некуда – мы и так тянули до последнего, пытаясь понять, что перевешивает: польза от ручного дракона или хлопоты по его содержанию. Выходило, что хлопот не оберёшься, но и без дракона далеко не улетишь. Задачу нам поставили ясную: разобраться, что мешает свободной циркуляции транспортных транзакций и каналов в реальности КМ. Без дракона нерешаемо.

КМ – это Край Мира; так прозвали местечко недалеко от нашего Полиса. И выбор у нас был невелик: либо копаться самим с десятками приборов, проб и анализов, либо приобрести и привадить к работе ручного дракона, который, в сущности, неплохое дружелюбное существо с развитой интуицией. Но первая и основная проблема в деле с драконом – приобретение. Частным лицам иметь ручных драконов запрещено, аналитической технарской базе, за которой мы числились, живая техника тоже не полагалась. Единственная лазейка для гражданских – дышащие паром карликовые питомцы, что-то вроде домашних мурчалок баловства ради. Но эта категория нам не подходила. Такие искусственные пушистики не приспособлены ни к полёту, ни к обнаружению импульсов, ни к поиску следов транзакций. А нам был нужен самый настоящий дракон, годный для решения задачи.

Конечно, мы не первые, кто собирался нелегально приобрести живой анализатор. Таких случаев, если вспомнить, пруд пруди. Но, как правило, на это смотрят сквозь пальцы, особенно если дракон хорошо дрессирован, не устраивает дебошей и лишний раз не попадается на глаза.

Мы даже подумывали о том, чтобы взять дракончика в аренду – свозить в Край Мира, разобраться с заданием и вернуть. Но Веник вычитал, что, для того, чтобы дракон мог успешно помогать в работе, он должен быть привязан к тому, кто просит его об этом, – такие уж они трепетные существа с тонкой душевной организацией. А это значило, что дракона придётся не только покупать, но и приручать и воспитывать. Такой расклад не улыбался ни мне, ни Вениамину, и особенно нас озадачивал вопрос, что делать с питомцем потом, когда мы закончим это задание и получим следующее. Наша кочевая профессия не даст нянькаться с драконом, будь он хоть трижды мил, чешуйчат и малопрожорлив.

– Ладненько, – шумно вздохнул напарник. – Будем решать проблемы…

– …по мере их поступления.

– Верно. Значится…

– …значится, покупаем дракона.

– Заметь, не я это сказал.

– Но ты это сделаешь.

Как ни странно, друг согласился. И вот мы, совершенно неопытные в таких делах, вооружившись теоретическими знаниями и советами бывалых, приехали на драконью Ярмарку и двинулись к самому центру, где в большом загоне гроздьями висели на прутьях разноцветные ручные пыхалки.

Отовсюду раздавался драконий рёв, терпко пахло чешуёй и немытыми когтями, во рту горчило от запаха специй, перца и горячего духа, поднимавшегося от земли.

– Ужас, – простонал Веник, зажимая нос, когда мы проходили мимо вольера земляных ящеров. – Где мы его поселим?

– Решили же, пока будет жить в квартире, – стараясь не терять присутствия духа, ответил я, чихнул и быстренько отошёл от вольера, где пара зелёных драконов, что-то не поделив, сцепилась так, что их хвосты оказались крепко спутаны. Теперь они плевались огнём и с воплями пытались разойтись, но только сильнее затягивали узел.

Добравшись к центральному загону, мы чувствовали себя порядком вымотанными. Пот лил ручьём, а дышать было почти нечем. Но здесь, в центре, около клетки с ручными драконами, было посвежее, да и зрители поспокойней: никакого мельтешения сумбурной публики вроде лесничих, драконоведов, держателей питомников и специалистов по охране. Ручными драконами интересовались исключительно спецслужбы (и нелегалы. Но последние предпочитали не светиться). Поэтому, чтобы пробраться вплотную к клетке, нам пришлось протиснуться через группу людей в форме. Единообразие их тёмных кителей успокаивало взор. Но вот то, что открывалось за ними…

Жёлтые, зелёные, рыжие, красные, золотые, синие и серые, чёрные, песчаные, джинсовые и изумрудные. Хвосты, зубы, рога, клыки, крылья, перепонки, огромные ноздри, янтарные глазищи, гибкие лапы, перламутровые когти… Весь пол загона усыпала золотистая чешуя – какого бы цвета ни был дракон, едва касаясь земли, любая чешуя отдаёт золотом, напоминая опавшие листья. В некоторых местах пору, когда дикие драконы, линяя, пролетают над землёй, называют осенью, – в том числе и у нас.

…Через несколько минут, когда глаза привыкли к мельтешению хвостов и морд, мы сумели различить отдельные экземпляры. Нам с другом не понадобилось много времени, чтобы прийти к консенсусу: переглянувшись, оба указали на кирпичного оттенка дракониху в стороне от остальных. Дело тут было не в цвете шкурки или размахе крыльев и даже не в кружевном гребне на хвосте. Просто эта дракониха скромно сидела поодаль от других, не вопила, не пела и не бросалась на прутья загона. Мы понадеялись, что и хлопот с ней будет меньше.

– Тихонькая. Такая-то нам и нужна.

На том и порешили.

Глава 2

Апельсина-Рыжик-Рожок-Гречанка

Дальше всё произошло быстро: поддельные документы на право иметь дракона (спасибо отличному блоку печати на базе), наши подписи как новых владельцев, подпись работника Ярмарки как ответственного лица. Краткая инструкция по кормёжке и содержанию. Несколько неуклюжих попыток рыжей драконихи сбежать от дрессировщика, зашедшего в вольер. Усыпляющий укол для упрощения транспортировки. Деньги с чипа на чип. Поводок из рук в руки. Перемещение. И вот мы втроём стоим на узком балконе-козырьке перед окном в нашу квартиру.

Я любил подолгу стоять здесь, высоко над городом, и любоваться на серебристо-стальную ленту монорельса и первые вечерние огоньки. Дышать резким ветром с привычным городским запахом металла и далёкого асфальта. Вдыхать аромат петрикора. Слушать, насвистывая, как за стеклянной стеной Веник грохочет в кухне, варит шоколад или роняет книги. Думать о будущем. О том, как когда-нибудь у меня будет такой же дом – обязательно на высоте, на перекрёстке десяти ветров. Но рядом будет уже не напарник, а… не знаю я, кто будет рядом. К тому же в этот раз точно не до мечтаний. Как-никак, мы привезли новую жиличку…

И всё-таки пару секунд мы молча наслаждались, вдыхая такой чистый и свежий после острого духа Ярмарки воздух. А потом забрались внутрь – сначала, сняв сигнальные импульсы, влез я, затем Веник впихнул дракониху, а следом перепрыгнул через подоконник сам.

Вот мы и дома. И у нас ещё несколько часов, прежде чем питомица очнётся от усыпляющего укола. Что с ней прикажете делать? Я вспомнил мамин рассказ, как меня привезли из роддома: лежит, говорит, такая куколка. Кулачками машет. Что с ней делать – непонятно. А потом как заревёт…

Дракониха пока не ревела – спала. Дело в том, что далеко не у всех покупателей есть возможность провешивать перемещения. Обычно предполагается длительная транспортировка купленного дракона монорельсом или специальным зоо-фургоном; для этого драконов и усыпляют – чтоб не буянили дорогой. В нашем случае перемещение заняло секунду, но лишнее время сна оказалось на руку: мы бросились отмывать дракониху, чтобы вместе с новообретённой жиличкой в квартиру не проник стойкий запах Ярмарки или, что хуже, драконьи вши.

Отскребать спящего питомца – то ещё удовольствие. Хотя было в этом и что-то умильное: дракониха сонно пофыркивала в пене, вроде бы даже улыбалась, а мы с Венькой тёрли её двумя огромными щётками, вылив в ванну все шампуни, какие только нашли. Для верности я капнул в воду из холодного матового флакона, который мне когда-то дарили. Крохотная ванная наполнилась ароматом морского бриза, можжевельника и сливы – чудный букет мужского парфюма для спящей ручной драконихи.

Когда мы взялись её сушить, ожидаемо выяснилось, что никакие тепловые импульсы дракониху не берут. Пришлось вытирать тушку полотенцем, а с ажурным гребнем на хвосте мы справились с помощью бумажных салфеток. Морду осторожно обтёрли мягким фланелевым рукавом старой вениковой пижамы.

После всех банных процедур выяснилось, что дракониха вовсе не ржаво-рыжая, а просто рыжая и даже оранжевая.

– Ну прямо апельсиновая, – устало сказал Веник, усаживаясь на пол напротив нашей спящей красавицы. Пока мы уложили её на снятый с дивана плед, но на Ярмарке нас предупредили, что в будущем придётся озаботиться специальной пожаропрочной подстилкой. За ней, как и за другими вещами драконьего обихода, мы собирались отправиться завтра – сегодня оба порядком утомились, да и дракониха до сих пор спала.

– Думаю, всё будет ладушки, – уверенно сказал я. – Предлагаю поужинать, ополоснуться и спать.

– Зачем ополаскиваться? Стать мокрее тебе точно не грозит.

Я оглядел свои закатанные рукава, тёмные и тяжёлые от влаги, и брюки, насквозь пропитанные водой. Пощупал шевелюру.

– Эх. Видимо, не ополоснуться, а выжаться. Чур, я первый в ванную.

– Иди-иди.

Какой сговорчивый нынче Веник, благодарно думал я до тех пор, пока не зашёл в ванную и не понял, что после драконьей бани ещё убираться и убираться…

***

Мы поужинали гречкой с курицей, залитой сливками и бульоном, выпили чаю, щедро сдобрив его сгущённым молоком, и, как следует проветрив комнату, улеглись спать. Дракониху пока оставили на том же пледе, только метнули под него по-быстрому немного упругого сконцентрированного воздуха, чтобы ей спалось мягче. При этом ни с того ни с сего в голове полыхнула странная, яркая картинка: поезд, туман и растерянная девушка, сидящая около рельсов. Я помотал головой, прогоняя видение; пора бы начать высыпаться. С сомнением спросил:

– Как думаешь, надо её укрыть?

Веник осторожно коснулся драконихи где-то в районе крыльев:

– Она горячущая. Думаю, не стоит.

– Ну ладно…

И всё-таки не вынесла душа поэта: я содрал с окна вуаль занавески, наскоро вытянул из неё пыль, освежил (за окошком очень кстати накрапывала мягкая морось) и, тут же высушив, накинул на дракониху. Та пофырчала, перевернулась, помесила лапами в воздухе и успокоилась.

Уснули.

***

Проснулись мы с Вениамином одновременно: рефлекс напарников.

В кухонной части нашей квартиры-студии что-то шуршало и светилось. Пока мы молча пялились друг на друга, послышался треск разрываемой бумаги. Затем воцарилась тишина, а после раздалось отчётливое чавканье.

Мы синхронно перевели взгляды на плед у дивана. Драконихи не было.

На цыпочках прокрались в кухню и замерли: свежеприобретённая питомица сидела под столом и, разорвав нарядную картонную коробку, уплетала шоколадные ракушки со сливочной начинкой. Свет нигде не горел, но сама дракониха интуитивно поддерживала в темноте простенький сияющий контур из тепловых импульсов.

– Н-нда, – шёпотом констатировал друг. Дракониха вздрогнула и выронила из лап очередную ракушку из молочного шоколада. Та прокатилась по полу мне под ноги. Я хмыкнул:

– Я думал, драконы едят мясо…

Ночная расхитительница конфет понурила голову и кивнула: мол, ем. И тут же пожала… плечами?.. Не знаю, есть ли у драконов плечи, но, в любом случае, жест был понятен: если б отыскала мясо, съела б. А так уж что нашла…

– Так мясо же есть в морозилке, – верно истолковал её ответ Веник. – Или ты не ешь замороженное?

Дракониха расширила глаза и помотала головой.

– Не ест, – по-своему понял друг.

– Она не о том, что не ест, а о том, что ни за что не стала бы воровать!

– А конфеты?

– А конфеты лежали на столе, на видном месте. Значит, это не воровство, а просто лакомство. Так?

Дракониха кивнула.

– Веник, она голодная. Она ничего не ела с утренней кормёжки. Давай накормим? – просительно предложил я. Просительно – потому что ждал помощи. Сам бы я её накормил при любом раскладе, но с другом как-то спокойней.

– Конечно, накормим, – проворчал Вениамин. – Да только кто бы нас с утра накормил да разбудил…

Дракониха запрыгала по кухне, радостно размахивая хвостом.

– Ты, что ли, разбудишь?

Она закивала.

– Н-нда, – снова сказал Веник. – Будильник купили… Чем будем кормить? Давай, что ли, остатки курятины разморозим.

…Час прошёл в кормлении дракона. Остатки филе, варёная гречка, миска сливок, полтора батона белого хлеба и сушёные груши.

– Так ты хищник или травоядное? – удивлялся Веник, глядя, как дракониха прожёвывает грушевые черенки.

На десерт мы вместе доели то, что осталось от конфет.

– Как тебя зовут-то, апельсиновая наша?

Дракониха повесила нос: мол, никак.

– Как назовём? А, Вень?

– Может, Апельсина? Рыжик? Рожок?

– Да ну, Рыжик. Давай Конфетка.

– Что-то всё съедобное. Давай тогда уж Гречанка или Курочка. Или Сливка.

– Сливка. Сивка… Бред какой.

В поисках вдохновения я обвёл взглядом кухню. На глаза попалась так и валявшаяся у входа конфета, которую Апельсина-Рыжик-Рожок-Гречанка уронила, когда мы вошли.

– А давай Ракушкой? Раз уж ей так понравились эти шоколадные раковины.

– Ракушкой?.. Ты как к этому имени относишься… э-э-э… Ракушка?

Дракониха подпрыгнула и смела хвостом чайник – хорошо в нём был не кипяток.

– Ясно, – плавным жестом собрав осколки с помощью сгущённого воздуха, кивнул я. – Хорошо относишься.

– Ну, будешь Ракушка, – подвёл итог вечера Веник. – А теперь, товарищи, спать. Ты наелась?

Ракушка сыто икнула и засеменила к дивану.

– Вы поглядите, какая самостоятельная…

– Радоваться надо, что дракониха попалась умная, а не остолопина!

– Я радуюсь, – зевнул Веник. – Ну, где ты там? Устроилась? Дай я тебя укрою, умная ты моя…

Я тоже подошёл и подоткнул занавеску под тёплый бок.

– Спокойной ночи, Ракушка. Спи.

Погладил её по лбу. Кушка издала грустный, нежный, протяжный звук – и не подумаешь, что драконы так могут, – и благодарно потёрлась лбом о ладонь. Ткнулась в руку подошедшего Веника – а потом мгновенно уснула.

– Думаю, мы поладим.

– Уверен.

– Спим.

Глава 3

Амуниция от Фуфур

Вениамин сполз со спины Ракушки и, шатаясь, помотал головой. Я посмеивался, глядя, как он хлопает дракониху по оранжевому брюху и шепчет на ломаном драконьем. Веник самоучка – в Техноинституте разговоров с драконами не преподают.

– Эй!

Ракушка отвлекла меня от размышлений, весело пыхнув огнём и подпалив вывеску мастерской мадам Фуфур. На деревянной дощечке были вырезаны скрещённые игла и волшебная палочка; из кончика палочки сыпались густые звёзды, а от иглы радужным шлейфом тянулась толстая нить. Теперь эту нить пожирал яростный синий язычок.

Отоваривался в мастерской широчайший круг клиентов: от военных из милитаристических реальностей, заказывавших камуфляж для повстанцев, до юных барышень из высших семейств. Говорят, даже химик из Башни покупал здесь платье своей моднице-дочери. А уж про то, что только тут и можно найти качественные сёдла для ручных драконов, вовсе молчу. За седлом мы сюда и явились – и Ракушка красноречиво напомнила об этом своим искристым пыханьем.

– Дурилка! А ну перестань! Сейчас ведь всё подпалишь! – замахал руками Веник, но не растерялся и моментально сконцентрировал и выжал точный маленький ливень. Ну, не совсем точный – на концентрацию у моего друга природная сноровка, но он вечно промахивается с радиусом. Вот и на этот раз меня (да и всё метра на три вокруг) окатило водой. Вывеска, потрескивая, угасла, Ракушка ошалело заткнулась, а спустя секунду вновь засветило солнце. Воздух стал ощутимо суше.

– Экий ты быстрый, – буркнул я. – Давай-ка купим ей ещё и противопожарный намордник.

Друг почесал в затылке и откинул с лица мокрые волосы.

– Хорошая идея. Только где мы его достанем, а?

Ответить я не успел: из дверей мастерской выплыла, стрекоча и улыбаясь, полноватая женщина в элегантном малиновом платье. На шее болтался сантиметр. Ни дать ни взять модельер.

– Мадам Фуфур к вашим услугам! Обуться-одеться, в подвал и на бал, на беседу и к соседу, к королю и в петлю – наряды на все случаи жизни! Аксессуары из техреальностей, одежда для питомцев, пошив обуви на заказ!

Я вздохнул. После слов Вениамина «слышишь Фуфур – жди подвоха» (а тем более после обмана с кофе!) я стал относиться к мадам гораздо настороженней. Не поленился кое-что разузнать и обнаружил, что львиная доля промышленности и коммуникаций Полиса принадлежит именно ей. Уж не знаю, как так мне раньше не приходилось сталкиваться с её предприятиями. Зато теперь – уже дважды за неделю…

Я глядел на её малиновое платье, и оно напоминало мне сладкую помадку или огромное розовое мороженое, внутри которого щебетала мадам с камнем за пазухой. Как знать, может быть, кроме мастерской у неё есть тайный монетный двор, а то и приватная теплица в императорских садах. Никогда не угадаешь, чего ждать от таких предприимчивых портних.

– Нам бы намордник дракону, – сдвинув брови, велел я. – Только не обычный, а…

– Понимаю, – кивнула мадам. – Проходите на задний двор, подберём вам годный экземпляр.

Да уж, когда надо, у ней с лаконичностью всё в порядке.

Фуфур скрылась, а я хмуро поинтересовался:

– Слушай, кто она вообще такая – с твоей точки зрения?

– Сплошной перекрёсток миров, заведеньица на каждом углу. Говорят, в её таверне – той, где мы были, – лучший сбитень. Ты представь, сколько рецептов со всех реальностей! Как-нибудь зайдём, угощу. – Веник мечтательно сглотнул слюну. – А вообще – мадама пробивная. Половина промышленности упадёт, если её убрать. Сколько лет уже колдует тут. Мы пьём-едим, а Фуфур тут же наши денежки – фьють! – на биржу, обменивает на валюту. Оборот. Каково, а? Ладно, айда подбирать Ракушке ошейник.

– Намордник, – поправил я.

– Какая разница, – отмахнулся друг. – Не верю я во все эти штукенции. Захочет подпалить всё вокруг – подпалит. Но чтоб никто не цеплялся, купим, ладно уж.

– Ладно уж, – передразнил я. – Тебя способность к концентрации выручает, а мне как быть, если она решит поплеваться искрами?

– Вот только не дави на жалость. Кто тут у нас с драконами болтать навострился на прошлой практике? Договоришься уж с ней как-нибудь.

– Когда она была, та прошлая практика… Я уже сколько лет, как закончил!

– Вот и надо было ходить на факультатив по метеорологии, пока учился. Умел бы сейчас концентрировать любые осадки.

– Да-да. Огненный дождь.

Ракушка рыкнула, перегнала нас и на коротеньких рыжих лапах засеменила к загону-примерочной. Обернулась, поглядела на меня и ещё раз выразительно рыкнула. Я вслушался, поскрипел мозгами, припоминая полузабытый язык, и перевёл, едва сдержав смешок:

– Она хочет чехол на гребень.

Дракониха одобрительно пыхнула:

– Фшш! Фшш!

Друг фыркнул: ну, мол, пошли.

– Любой каприз за ваши тени, – откуда-то сбоку молвила мадам Фуфур. От неожиданности Ракушка окатила всё вокруг ещё одним фонтанчиком оранжевых искр, я быстро погасил загоревшуюся брючину, и мы наконец двинулись к витрине с драконьим текстилем.