Фиктивные браки заключаются на небесах

Это было… больно. Хотя казалось, что мой предел подобных чувств уже давно достигнут. В этом я ошибалась.

Инстинктивно сделав то, что первым пришло в голову, я чуть толкнула дверь в кабинет Драгунского. Филипп вскинул на меня взгляд, его рука машинально потянулась к крышке ноутбука, чтобы её захлопнуть. Но когда он понял, что я всё слышала, перевёл взгляд на экран и сказал:

– Катерина вернулась. Потом созвонимся.

Всё же закрыв ноутбук, Филипп поднялся из кресла и велел мне:

– Заходи, Лиза.

Мгновением позже я оказалась в его кабинете и закрыла за собой дверь. Стояла, глядя на Драгунского, что застыл широкоплечей статуей напротив, и не знала, что сказать. Понимала лишь, что если он станет расспрашивать – расскажу всё, как на духу.

– Присядь. Ты очень бледная, – сказал Фил, указав на место напротив своего кресла.

Я кивнула и, добравшись до него на неслушающихся ногах, чуть ли не рухнула на мягкое кожаное сидение.

– Я слышала ваш разговор с Никитой. Что думаешь по этому поводу?

Обычно мы старались на работе придерживаться отношений шеф-подчинённая со всеми вытекающими обращениями в виде «вы» и имени-отчества. Но сейчас мне это показалось неуместным.

– Я думаю, что у меня есть для тебя предложение, – вдруг удивил меня Драгунский.

Он снял пиджак, небрежно закатал рукава рубашки. Как будто бы тем самым показывал, что нас ждёт беседа «без галстуков». Неспешно устроился на своём месте, и по выражению его лица я видела, что прямо сейчас в голове Филиппа происходит какая-то бурная умственная деятельность.

– И что же это за предложение? – осторожно уточнила я, не представляя, что именно может ответить Фил.

Переезд в другой город или страну, где он откроет филиал фирмы, который я возглавлю? Или полёт на другую планету, чтобы я оказалась как можно дальше от источника боли и страданий в виде мужа?

Пока я ждала ответа, мой желудок предательски заурчал. Лицо Драгунского в ответ на то, что я покраснела и буркнула «извини», осветилось улыбкой, после чего он окончательно меня ошарашил:

– Давай обсудим это за трапезой… – предложил он.

И добавил, видя, что я уже готова стребовать с него ответ на вопрос: «Что именно – это?»:

– Когда вы с Мечниковым разведётесь, я попрошу тебя стать моей женой, Лиза. Только в отличие от брака с Никитой наша с тобою семейная жизнь точно будет фиктивной. Думаю, что и тебя, и меня это полностью устроит.

Филипп так уверенно говорил о тех вещах, о которых нужно было спросить в первую очередь меня, что я даже растерялась. Вместе с тем пришло понимание, которое лишь добавило мне ощущений, словно люди, которых я знала половину жизни, готовы передраться за право первым протянуть мне бокал, наполненный отваром полыни. И будут в момент, когда я его пригублю, стоять рядом и вопрошать: достаточно ли мне горько?

Драгунский считал, что я – идеальная кандидатка на семейную жизнь, в которой не будет чувств. Переходящий приз, своего рода профессиональная фиктивная жена.

– Ты хочешь… ну, прикрыть какие-нибудь свои запрещённые грешки? – не говоря ни о чём определённом, но всё же намекая на весьма конкретное отклонение у Филиппа, спросила я безэмоциональным голосом.

О, кажется, моего босса задел за живое заданный вопрос! Получите, распишитесь, как говорится.

Сначала он нахмурил тёмные брови, которые сошлись на переносице, когда Драгунский попытался осознать, о чём я вообще его спрашиваю. Затем он округлил глаза, и мне лишь огромным усилием воли удалось удержаться и не расхохотаться от того, как Фил скривился.

Я ведь знала, что он пользуется спросом у женщин и отвечает им взаимностью, так что с ориентацией Драгунского всё было в полном порядке. Но не могла хоть так попытаться доставить ему неприятные ощущения.

– Нет, Лиза, – придя в себя, ответил он, покачав головой. – И давай уже мы просто пойдём в кафе, пообедаем, – он демонстративно взглянул на часы, намекая, что явилась я весьма поздно, – и обсудим все нюансы.

Я посомневалась, после чего кивнула. Обсудим, значит обсудим. Никто же не потащит меня к алтарю с Драгунским на аркане? Значит, пусть сначала обрисует ситуацию, а уж там я ошарашу его своим категорическим отказом.

Когда мы устроились за столиком, за которым обычно обедал Филипп, я немного поковырялась в принесённом салате. Заставила себя съесть половину, хотя аппетита не чувствовала.

– Итак, что там за причина, по которой ты после моего развода с Мечниковым станешь делать своё предложение? – спросила, отодвинув тарелку в тот момент, когда поняла, что не смогу заставить себя есть дальше.

Драгунский, который всё это время молчал, размеренно обедая, взял салфетку и промокнул губы.

– Отец настаивает на том, чтобы я женился, – ответил он, чем немало меня удивил.

Фил был кем угодно, но только не послушным мальчиком, готовым исполнять любое указание родителей.

– Конечно, выбираю в итоге я сам, но те кандидатки, которые бы могли получить статус моей жены, ему категорически не понравятся.

А я, значит, подхожу. Ну, спасибо за невысказанный комплимент.

– Ты образованна, умна, амбициозна, – словно прочитав мои мысли, продолжил Филипп. – Ты способна даже меня заменить на моём посту, Лиза… Папа болен, до внуков он не доживёт. Но желает увидеть рядом со мной женщину, которая сделает меня счастливым. Тогда он со спокойным сердцем отдаст мне в управление остальную часть того, чем владеет.

Я поджала губы, стараясь не шутить, но всё же удержаться не смогла.

– Как мало тебе нужно для счастья, Филипп Валерьевич, раз с этим справиться может и фиктивная жена.

Драгунский мотнул головой.

– О счастье мы с тобой договариваться не станем, – ответил он.

– О, то есть, ты будешь ходить налево, о чём будет знать весь свет, а на приёмах рядом с тобой будет блистать амбициозная и образованная дурочка-жена? – последовало новое уточнение с моей стороны.

– Нет, с чего ты взяла? – нахмурился Драгунский.

Он смотрел на меня с непониманием, и в тёмных его глазах мелькало желание наконец познать, что же такое кроется в моей голове, отчего я так себя вдруг стала вести. Но чего он хотел, говоря мне про фиктивное предложение? Что я просто кивну и пойду просить секретаря напечатать соответствующий приказ: всем веселиться на следующей свадьбе понарошку?

– Ты взрослый мужчина, Фил. Наверняка у тебя есть потребности сексуального характера. А мы, судя по всему, спать с тобой не будем…

– Ты хочешь со мной заниматься сексом?

– Фил!

Я аж поперхнулась возмущением, а в лицо мне бросилась краска. Вид того, как меня затапливает румянцем, кажется, полностью удовлетворил Драгунского и даже ему понравился.

– Я не хочу заниматься с тобой сексом. И вообще считаю унизительным, что ты решил, будто я профессионал в области фиктивных браков.

Я вскинула руку, давая понять, что хочу договорить, когда Филипп собрался протестовать.

– У нас с Никитой будет ребёнок. Он о нём не знает и узнать не должен. Если вдруг моя беременность станет достоянием Мечникова – я уволюсь к чертям из твоей фирмы. Понимаю, угроза так себе, но всё же…

Я перевела дух, Драгунский смотрел на меня внимательно, а от известий о малыше на лице его не дрогнул ни один мускул.

– Угроза ощутимая, – только и ответил он.

Какое-то время мы просто молча друг на друга смотрели. Я не знала, что ещё присовокупить к сказанному. Обсуждение того, чего не могло быть в принципе, и так зашло дальше некуда. И я была уверена, что новости о беременности всё расставят по местам, ведь фиктивная жена с прицепом никому не нужна, будь у неё хоть десять высших образований и чемодан амбиций.

Но, как оказалось, Филу есть, чем ещё меня удивить.

– Так даже лучше, – наконец, изрёк он, всё это время обдумывая услышанное. – Скажем всем, что ребёнок от меня. Папа будет счастлив, что у него появится ещё один наследник.

Похоже, Драгунский и впрямь испытывал острую необходимость в том, чтобы жениться, раз шёл на настолько крайние меры. Но мне пора было заканчивать весь этот цирк – я же сразу решила, что отказ будет более чем категоричным. Так почему же до сих пор не только не завершила беседу, но и обсуждаю какие-то нюансы, причём весьма значимые?

– Фил, всё… Мне кажется, это уже слишком далеко зашло, – прикрыв глаза, покачала я головой. – Давай заканчивать этот… фарс.

Посмотрев на Драгунского, я убедилась в том, что чувствовала кожей – босс смотрел на меня пристально, прожигая взглядом.

– Фарсом ты называешь моё честное предложение, или ту семейную жизнь, которая у вас была с Мечниковым?

Он бил по больному, и это было ощутимо. В памяти тут же загорелись огненными буквами слова мужа, которые я случайно услышала: «Мне не хочется думать о других бабах». Новое осознание, что я для Никиты даже не друг, который был рядом не один год, а всего лишь «одна из», ударило по нервам.

– Я возмутилась от того, что ты посчитал, будто Лиза Мечникова годится лишь для фиктивных отношений. Вот наше обсуждение и зашло туда, куда ему не стоило заходить, – проговорила, поднимаясь из-за столика.

Захотелось просто взять и погрузиться в миллион дел, которые сегодня ждали меня, и которые я брошусь решать с огромным рвением.

– Елизавета, – проговорил тихо Драгунский, гдядя на меня снизу-вверх. – Не говори «нет». Подумай. Что ты станешь делать дальше, если не хочешь, чтобы Никита узнал про ребёнка? Уволишься? Сбежишь? Станешь скрываться?

Он говорил о тех вещах, о которых я сама думала лишь вскользь, но они примерно так и звучали: сбежать, скрыться, никогда больше не показываться на глаза Никите.

– Если не захочешь, чтобы Мечников сопоставил сроки, тебе нужно будет убедить его в том, что долго по вашей семейной жизни ты не горевала, и тут же нашла себе другого. Так почему бы этим самым другим не стать мне?

В том, что Фил обладал талантом умело вести такие разговоры, я не сомневалась. Но ещё ни разу до сего момента эти умения не были направлены на меня.

– Филипп, спасибо за предложение, оно мне очень льстит, – соврала я, – но у меня куча дел.

Договорив, я быстро, будто опасалась, что Драгунский может за мной погнаться, ретировалась из кафе. И за последующие часы сделала всё, чтобы мы с Филом больше не пересекались. Хотя я и сомневалась в том, что в обозримом будущем Драгунский снова поднимет данную тему. Он умел быть настойчивым, но в то же время тонко чувствовал, когда стоит отступить.

Сейчас был именно второй вариант.

Перед разговором с мужем я волновалась так, словно у нас с ним было первое свидание, а я снова превратилась в юную невинную девицу, которая не знала даже азов общения с противоположным полом.

Никита приехал вовремя, я даже не успела начать изводиться от очередной порции переживаний на тему того, что Мечников может снова сделать выбор в пользу Надин.

– Привет, – поздоровался он, заходя в спальню, где я отдыхала после рабочего дня.

Обычно тут же бросалась встречать Ника, накрывать ужин, а потом мы садились и обсуждали за вкусной едой как у кого прошёл день, но сейчас и впредь это станет совершенно неуместным.

– Привет, – ответила я, откладывая старый журнал, по страницам которого скользила невидящим взглядом.

Поднялась с кровати, ощущая на себе взгляд мужа с нотками вины.

– Как дела? – спросил он участливо.

– В порядке, – соврала в ответ.

Фиктивный брак, как он есть. И таким, наверное, и должен был быть с самого начала, чтобы сейчас мне не было настолько больно.

– Хорошо, – ответил Никита и стал переодеваться.

Я очень старалась сдержаться и не задать следующий вопрос, но у меня это вышло откровенно плохо. Когда Мечников остался в домашних спортивных штанах, я выпалила:

– Сегодня останешься дома?

Ник кивнул.

– Да. Я надеюсь, что мы просто спокойно поговорим и всё решим. Сгоняю в душ и вернусь, – уведомил он меня.

Муж ушёл, а меня охватила уверенность в том, что сегодня у нас всё и закончится. Сейчас Мечников просто вернётся, сядет на край постели и проговорит что-то вроде: «Я всё обдумал, нам действительно лучше развестись и перестать играть в семью». И это было совершенно закономерно и правильно, только почему же так страшно становилось от одной мысли, что больше ничего не будет?

Когда же Никита вернулся, я решила начать беседу первой.

– Сегодня невольно стала свидетельницей занимательного разговора. Между тобой и Филом. Он не знал, что я слушаю… Да и закончил ваше обсуждение Надин и других баб быстро, но мне было достаточно того, что ты ему сказал.

Мечников замер, его глаза потемнели, и он подался ко мне.

– Лиз… Я имел в виду вовсе не это, – по-видимому, сразу поняв, о чём речь, заверил меня Ник. – Ты всегда останешься для меня очень важным человеком. И отношение моё к тебе не поменяется. У тебя своё место в моём сердце, его никто никогда не займёт.

Он подошёл, взял мои руки в свои горячие ладони, и снова всё будто бы стало так, как раньше. Однако прозвучали из его уст вовсе не убеждения в том, что Надя позади и он понял, насколько ошибся, когда с ней связался. Тихо, но уверенно, муж добавил:

– Я принял решение – честнее по отношению к тебе будет, если мы разведёмся. Я хочу быть с Надей, и это совершенно серьёзно.

Как бы я ни была уверена в том, что это случится, слова Мечникова не принесли ничего кроме ощущения, что мне между лопаток загнали клинок и теперь проворачивают и проворачивают по кругу. Несмотря на то, что мне было безумно больно и казалось, что сделать следующий вдох я уже не смогу, ответить Никите удалось абсолютно спокойным голосом:

– Хорошо. Я тебя поняла.

– Лиз…

Муж попытался задержать мои руки в своих, но я их высвободила и, отойдя, распахнула шкаф, после чего вытащила из него самый большой чемодан.

– Лиза, не надо! – взревел Мечников и бросился ко мне.

Мы вцепились в несчастный баул, каждый со своей стороны.

– Что значит, не надо? – заорала я на Никиту.

Черты его лица исказило такое выражение, в котором сквозили даже нотки обиды. Будто бы Мечникова в какой-то мере оскорбило моё желание прямо сейчас собрать вещи и уехать из нашего дома. Но чего он ждал? Что мы разведемся и останемся жить в общей квартире? Или определим график пользования жильём?

– То и значит! – рявкнул Мечников, потянув чемодан на себя.

Пластик под его пальцами жалобно треснул, что вывело меня из себя – это была моя покупка и она обошлась мне довольно дорого. Как и нервы, которые я тратила на Никиту сейчас.

– Тебе не нужно никуда отсюда уезжать! Я – мужчина. Я уеду. Заберу самое необходимое и мы с Надей будем снимать квартиру.

Мне всё же удалось отвоевать чемодан – я дождалась момента, когда Мечников ослабит хватку, и вырвала его из рук мужа.

– А потом твоя Надин сообразит, что здесь жить вам гораздо удобнее, подговорит тебя и ты меня попрёшь из собственного дома? – хмыкнула в ответ.

С губ Ника сорвался приглушённый рык. Он закатил глаза и воздел руки к небесам.

– Лиза, я понимаю, что ты очень расстроена. Я правда, это понимаю. У нас с тобой была ровная спокойная жизнь. Я ощущаю себя виноватым в том, что её разрушил, хотя не считаю, что был в чём-то с тобой нечестен. Но ты всё очень сильно гипертрофируешь, правда. Тебе не нужно никуда съезжать. Мы с Надин никуда тебя не выгоним. Я не знаю, смогу ли быть с любимой женщиной до конца своих дней, но очень хочу попробовать с ней построить крепкие отношения. Она изменилась… Она уже не вертит хвостом, постоянно нежничает, смотрит на меня, как на бога…

– Хватит!

Выкрикнув это слово, я огромным усилием воли удержала себя от того, чтобы не броситься к Мечникову и не начать молотить его кулаками. Какой он жестокий и невозможный! Неужели он действительно считает на голубом глазу, что я в силах слушать, насколько хорошо ему с Надин? Может, вообще сейчас начнёт рассказывать о том, как они с ней занимаются сексом и в каких позах он её трахает?

– Хватит, Ник… – устало добавила я, принимаясь закидывать вещи в распахнутое нутро чемодана. – Ещё немного, и у нас не только брака не останется, но и приятельских отношений.

Говоря это, я бросала и бросала своё барахло, не особо разбираясь в том, что и как с собой взять. Решение съехать и пожить где-то отдельно от мужа становилось крепче с каждым мгновением. Мне требовалась пауза вне Мечникова, и я за эту самую паузу готова была драться зубами и когтями.

– Я не хочу тебя терять, – опустив голову, проговорил Ник, сжимая и разжимая кулаки.

– Ничего не могу тебе сказать по этому поводу, – ответила я, уже зная, что ничего нельзя изменить.

И что общаться мы сможем впоследствии только в одном случае – если я соглашусь на предложение Драгунского и Ник будет думать, что ребёнок под моим сердцем зачат от Филиппа.

– Лиза… Просто скажи, что ты не исчезнешь из моей жизни, – взмолился муж, бросаясь ко мне, когда я закрыла чемодан и покатила его в сторону прихожей.

Я могла сказать ему, что просто возьму паузу и потом, когда оформим развод, мы продолжим дружить. Или спросить, зачем ему бывшая жена, когда у него вот-вот появится другая? Но я не видела никакого смысла в том, чтобы разводить политесы там, где в этом не было никакой нужды.

– Я не исчезну, – ответила я, быстро надевая обувь.

Взялась за ручку на двери, но открыть её мне Мечников не дал – взялся и придержал.

– Где ты будешь жить, Лиз? Не уезжай, прошу… Я не потревожу тебя здесь, обещаю.

Он смотрел на меня умоляющим взглядом, но я запрещала себе хоть как-то реагировать на собственные чувства, которые рождались в ответ.

– Я решу свои вопросы сама, Никит… Девочка уже давно выросла.

Горько улыбнувшись, я всё же открыла дверь и вышла. А потом почти бегом устремилась к лифтам. Если задержусь ещё хоть на мгновение – размер той дыры, что появилась внутри, увеличится настолько, что меня не станет.

Выйдя из подъезда, вызвала такси. Машина приехала быстро – и слава богу. Всё казалось, что Мечников устремится следом, чтобы меня вернуть. Но этого не случилось, и когда я устроилась на заднем сидении и сказала водителю, чтобы он пока просто покатал меня по городу, написала Драгунскому:

«Филипп Валерьевич, можно мне пока поселиться в служебном жилье? Это на пару дней, не больше».

Ответ пришёл почти сразу:

«Приезжай в офис за ключами. И живи сколько нужно, Лиза. Если будет нужна помощь – звони».

Я вздохнула и, написав «спасибо», назвала таксисту адрес своей работы. Что ж, это была финальная точка, после которой меня ждала новая жизнь.

Жизнь без любимого мужа, который никогда не узнает о моих чувствах.

***

От той Надин, которая была для него безумно неприступной, не осталось и следа. Она практически превратилась в другого человека, чем не только радовала Никиту, но ещё и порядком озадачивала. Всё казалось, что вот-вот Надя станет другой, обернётся тем человеком, которого он знал. Но ничего не происходило – милая ласковая кошечка, в которую трансформировалась Надин, не кусалась, не царапалась и вела себя совершенно удивительным образом.