Воздух над шелком. Неизвестное о Цветаевой: стихи, рукописи, тайны, факты, гипотезы

Есть и  ошибки в «Неизданном», возникшие, вероятно, при перепечатке. В шестой картине («Неизданное») Богоматерь говорит: заурядные

В авторской тетради – «свет и темь», то есть и , иначепо смыслу. Кроме того, вместо «на занозу» (ЧТ-2) – «по заказу»; «Остались / Лишь деревянные подошвы» в «Неизданном» вместо «Остались / Лишь дырявые подошвы» в тетради; недописанное слово «раз» в «Неизданном» вместо «разве» в тетради; «что ли» вместо «что ль» в тетради; «ваш супруг» вместо «Ваш супруг»; «или» вместо «иль»; «явственный» вместо правильного «явственней» в тетради. Слово «цимбалами» («Неизданное») в тетради дано в единственном числе – «цимбалом»; вместо «ангелочек» («Неизданное») в тетради верное «ангелок» в третьей картине (рифма «стрелок»). В «Неизданном»: свет тьма

Вместо авторского, рукописного:

В первой картине, в самом начале пьесы, вдова произносит:

В опубликованных текстах «Неизданного» и «Театра» вместо «рыдальца» – «страдальца». А «рыдальца», обозначающее выражение страдания, гораздо выразительнее, тем более, что у читателя начала 20 века оно ассоциировалось со святым Иоанном Рыдальцем (о нем рассказ «Иоанн Рыдалец», 1913 И. А. Бунина). вторское слезное

Кроме ошибок лексических, в «Театре» есть неточности в передаче авторской пунктуации. В опубликованном тексте:

В авторской тетради – интонационное тире, яснее передающее голос говорящей:

Дальше в этой же картине – в напечатанном тексте пьесы в «Театре» – бессмыслица в двух первых стихах, возникшая, наверное, при перепечатке:

У Цветаевой в рукописи:

В опубликованной ремарке к первой картине богатая невеста – «похожая на огромную куклу на колесах» («Театр»). Под одной с «Каменным ангелом» обложкой в сборнике «Театр» напечатана пьеса «Фортуна»; из-за «Фортуны» на обложке сборника изображен , весьма напоминающий Каменного Ангела (художник Е. Трофимова). Фортуна правой ножкой стоит на  , что соответствует традиционному изображению этой богини. У Цветаевой в  «Каменного ангела» – богатая невеста «похожая на огромную куклу и на колокол». Не на колесо, а на колокол! Так в цветаевском словоупотреблении ясна связь этой детали с образом Каменного Ангела, ярко выражен христианский лейтмотив пьесы. силуэт Фортуны с рогом изобилия крылатом колесе рукописи

В первой картине есть пропуск автором предлога, что понятно просто по стихотворному размеру (четырехстопный хорей); при публикации текста, чтобы сохранить размер и грамматическую норму, можно показать это следующим образом: случайный

Еще о лексических ошибках. В первой картине торговка яблоками произносит:

Почему-то в опубликованном тексте «Театра» вместо старинного, поэтичного «андел» появилось «ангел».

Здороваясь с Ангелом, Аврора, по авторской ремарке в тетради, говорит, « (восторженно закинув голову)». В опубликованном тексте «Театра»: « (высоко закинув голову)». Первое, авторское слово, передает эмоции Авроры, второе – просто поворот ее головы, что, безусловно, обедняет ремарку (при публикации в напечатанном тексте отсутствуют в ремарках авторские скобки, например, в конце первой картины: « Это сделано для простоты чтения). (Надевает ему на руку кольцо, целует руку)».

В картине второй в монологе Венеры должно быть , а в издании сборника «Театр» они даны одной строфой: два четверостишия

Затем в черновой тетради – тире перед строками, а ремарка в скобках:

«Ветер» у Цветаевой в тетради дан как персонаж, возможный гость, с заглавной буквы; в публикации «Театра» – со строчной. Понятно, что это несколько меняет смысловой акцент. живой реальный

В ремарке второй картины, касающейся Амура, сразу несколько разночтений. Приводим авторский текст из рабочей тетради: «Амуру 18 лет. Золотые кудри. Одет, как охотник. Лук и стрелы. Очарование mauvais rujet и красавчика. Несмотря на белокурость, всем – каждым движением – француз. В настоящую минуту он как женщина, которую не пустили на бал, и как ребенок, которому не дали конфет». В сборнике «Театр» вместо «rujet» – «sujet» (дурной тон – фр. – Е. А.) Это же слово в «Неизданном» – негодяй, шалопай. В рукописном первоначальном авторском тексте – mauvais rujet – дурной отпрыск (фр.), понятие близкое, но слово другое. «Не дали конфет», а не «не дали конфеты». У Цветаевой – число, потому что Амуру много надо и конфет, и удовольствий, и Аврор. множественное

Что касается написания таких слов, как «чорт», «портшэзах», то в опубликованном тексте «Театра» они приведены в соотвествии с современными языковыми нормами. Думается, есть слова, которые необходимо оставлять исправлений, поскольку они воссоздают определенную эпоху и помогают воспринимать авторский стиль. без

Вероятно, во время верстки и подготовки рукописи к печати из текста Цветаевой в «Театре» исчезли некоторые полезные в художественном отношении знаки, тире, усиливающие роль анжамбеманов в тексте:

В тексте пьесы тире в конце второго стиха пропущено, таким образом, не возникает необходимой паузы перед переносом. В третьей картине в словах еврея-торговца в опубликованном тексте «Театра»: «Из чьих, да вы, красавицы, болтать / Привыкли языком – как бы болтаться / Высунувши язык, не привелось / За это бедному жиду…». Должно быть по рукописи:

Вместо в «Неизданном» уменьшительное, авторское, дальше – выражение «высунувши язык», и эта последовательность неблагозвучна (язык – язык) (в «Неизданном» еще и «жидок», что дает определенный стиль). А в последней строке у Цветаевой мысль не окончена, торговец словно не договаривает чего-то, по интонации из-за авторской запятой речь торговца звучит иначе. Это важно, например, при постановке пьесы (в «Неизданном» запятая в реплике отсутствует). языка язычок

Далее в реплике торговца второй стих начинается с заглавной буквы, а в публикации – строчная:

В нескольких местах рукописи остались варианты строк:

В словах Авроры в третьей картине при публикации «Театра» был избран второй вариант («У вас церквей, что ль, чтобы освятить?»), правда, напечатан с  («у нас» церквей). По смыслу как будто одно и то же, но  «у нас» церквей, ведь он же верит в  ветхозаветного бога! ошибкой еврей не мог сказать своего

Потом еврей, обращаясь к Авроре, говорит ей: «Это значит, / Что счастлив будет Ваш супруг». В публикации «Театра» со строчной буквы, у Цветаевой – с заглавной, он проявляет уважение к Авроре. Дальше в его же реплике, обращенной к Авроре, слово «лишь» в публикации «Театра» по смыслу заменено на «хоть»:

Ремарки Цветаева писала по-своему, деепричастные обороты у нее находятся в скобках, с запятой перед ними. Чтобы как-то упорядочить графическое оформление пьесы, в публикации «Театра» такие ремарки даны без запятой. В публикации «Неизданного» сохранено двоеточие после ремарки, данной в скобках. Судя по комментарию, приведенному после текста поэмы, пьеса готовилась к публикации А. С. Эфрон и А. А. Саакянц. Видимо, А. С. Эфрон сама добавила в пьесу недостающее слово «поглотил» в третьей картине (третий стих) :

(, сжигая) Амур

В этом стихе в «Неизданном» – лакуна, как в тетради поэта. прочитано слово в монологе Венеры и в «Неизданном», и в «Театре»: спицы названы «плясоцами» (Театр, с. 125), тогда как в авторском тексте – «плясовицы»: Неверно ви н

Позже, живя за границей, Марина Цветаева по-настоящему пристрастится к вязанию. Метафорический образ спиц-плясовниц – напоминание о танцующей душе поэта: «Я знаю кто я́: Танцовщица Души» (ЗК, т. 2. с. 36. Об образе танцующей души как о важном звене мифа о поэте см. : ПНМ, с. 247—260. СМЦ, с. 289—292). Символично, что на месте фундамента дома семьи Цветаевых в Тарусе под Москвой была устроена именно . Сопоставив два опубликованных текста пьесы с авторской тетрадью, мы сочли необходимым сделать новое издание, опираясь на рукопись ЧТ-2. танцплощадка

На ложе из звериных шкур,Пресыщенные брачным пиром,Возляжем…В тетради – «пресыщенное» (так и в «Театре»), что относится не к Амуру и Авроре, а к постели. ложеВенера обещает Амуру («Неизданное») :Успокойся: что дорогойС ней пропустишь – той же ночьюНаверстаешь в нашем замке.Аврора, нынче-ж ночьюВодой………………………Безделку я прошу на память.Так – ленточку – кольцо на палец.Аврора, нынче ж ночью<пропуск в рукописи>Безделицу прошу на память.Так – ленточку – кольцо на палец.Ну, а целоваласьС красавчиками под большой луной?Ну а целоваласьС красавчиками больше под луной?Дай-ка, девица, из мешка,Чем. Хошь, не охай!Дай-ка, девица, из мешка,Чем рассеяться. Ешь, не охай!Каменный мой ангел!Так значит ты не камень! Значит тыНе слеп, не глух, и говорить умеешь,И ходишь по земле… Постой, однаСандалия как будто развязалась.Дай, завяжу…(Становится на одно колено.)О, как ты запылен!Ты голоден, устал?В этой чаше – свет и тень,В ней и Память, и Забвенье.– А впрочем, ведь матьВероятно нас ждет,Идем, мой барашек!А впрочем, ведь матьВероника нас ждет, —Идем, мой барашек!Вот уже год, как скончался мой бедный муж.Бог упокой рыдальца!Не могу я руки сидеть сложа —Я не знатная госпожа!Не могу я руки – сидеть – сложа, —Я не знатная госпожа!Только знатным можно – за милым в гроб.О часовенный пол студить,Только знатным можно – за милым в гроб.Я – швея, и мне надо шить!Только знатным можно – горячий лобО часовенный пол студить,Только знатным можно – за милым в гроб.Я – швея, и мне надо шить!(ЧТ-2)Я <у> матушки в утробеПесни пела, билась,Чтоб на волю отпустили.Родилась – влюби-илась.Праздник воскресный,Андел небесный.Чтоб горою – брюхоСтало у монашки,Чтоб во сне старухаВдруг вздохнула тяжко,Чтоб к обедне раннейШли Чума с Холерой, —Чтобы помнил АнгелСтарую Венеру!—Так-то, мой цветикРайских долин!(Сильный удар в ставню.)– Матушка, мне, чтоб не слечь в горячке,Нужно одно: окрутить гордячку, —Разом, чтоб солнышко за рекойСесть не успело…Из чьих, да вы, красавицы, болтатьПривыкли язычком – как бы болтаться,Высунувши язык, не привелосьЗа это, бедному жиду…Я – не был бы жидом – не пожелалБ ы вечного блаженства…А разве перл уже не перл, раз в кучеНавозной найден? Разве крест – не крест?И золото – не золото? – И малоСвятой воды / У вас церквей, что ль, чтобы освятить?Клянусь вам честью, провались на местеЯ в чан крестильный, если я лишь миг <…>Как огонь свечиЕго пожрал, смотри, старик, чтоб так жеНе <пропуск слова> тебя огонь костраСвятейшей инквизиции.Спицы, спицы, плясовницы,Спицы, быстрые девицы!Я б сама пустилась в пляс,Каб по швам не разошлась!РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 2, л. 25. В исправленном виде публикуется впервые.

Марина Цветаева Каменный ангел

– Сонечке Голлидэй —

Женщине – Актрисе – Цветку – Героине.

Оттого и плачу много,

Оттого —

Что взлюбила больше Бога

Милых ангелов его.

– МЦ.

Картина первая

Колодец Св. Ангела

Германия VI века. Прирейнский городок. Круглая площадка. Посередине колодец со статуей святого св. Ангела. – Вечерняя заря. – Колокола. – К колодцу подходит тридцатилетняя вдова, из простых, в черном, опускается на колени.

Вдова

(Бросает ко́льца. Зачерпывает ковшом воды. Шьет. Крестится. Уходит.)

Вдове на смену – шестнадцатилетняя служанка, хорошенькая, румяная, заплаканная, в настоящей Bauerntracht того века.

Служанка

(Бросает колечко. Зачерпывает ковшом воды. Пьет. Плачет. Уходит.)

Ей на смену – разряженная, дородная, похожая на огромную куклу и на колокол – Б о г а т а я н е в е с т а.

Богатая невеста

(Бросает кольцо. Зачерпывает ковшом воды. Пьет. Крестится – юбка вокруг как золотой огромный колокол. – Уходит.)

Ей на смену – молодая – как восковая святая – М о н а ш к а.

(опускаясь на колени) Монашка

(Бросает венок. Зачерпывает ковшом воды. Пьет. Уходит.)

Ей на смену – завернутая в большой черный платок – Веселая девица. Накрашена по брови. Худа. Стройна. Благородна.

() Веселая девица целуя землю

(Швыряет кольца ему в голову – от движения платок падает – открывая прекрасное, глубоко вырезанное платье. Плюет в колодец и уходит. Уходя, поет.)

(Последние слова за сценой.)

Ей на смену – Торговка яблоками, через руку – большая корзина с яблоками, – сама как прошлогоднее залежалое яблоко.

Торговка яблоками

(Вставая с колен, опрокидывает всю корзину – частью в колодец, частью на камень площади. Подбирает уцелевшие яблоки все до одного – плачет – уходит.) Некоторое время площадь пуста. Потом – издалека – звонкий, легкий, счастливый шаг. – Аврора. 17 лет. – Белокурые <волосы>. Лицо затмевает одежду, глаза – лицо. <)>

(восторженно закинув голову) Аврора

(Вскакивает на край колодца – а н г е л – огромный, она – маленькая, – становится на цыпочки, обвивает Ангела за шею руками, целует, куда дост <ют> губ <ы.>)

(Смеется.)

(Откинувшись назад – руки у ангела на плечах – глядит на ангела.)

(Прячется ему под крыло. Потом, снимая с руки кольцо :)

(Надевает ему на руку кольцо, целует руку).

Занавес.

Ангел небесный! Священный стражГорода нашего!Вот уже год, как скончался мой бедный муж.– Бог упокой рыдальца!А детей у меня – шесть душ!Ангел, ангел святой, сжалься!Не могу я руки – сидеть – сложа, —Я не знатная госпожа!Только знатным можно – горячий лобО часовенный пол студить,Только знатным можно – за милым в гроб.Я – швея, и мне надо шить!Чем за платье сесть – на погост иду.Ох, дурная любовь указчица!Каково, пресветлый, в таком годуТретью – счетом – терять заказчицу?Чуть глаза закрою – все он, все он, —И не помнишь, чем руки заняты!Ниспошли мне, ангел, душевный сон,Исцели от любовной памяти!(Снимает с руки два обручальных кольца.)Два кольца бросаю в дар:Мужнее и вдовье.Исцели любовный дарЧистою водою.Чтобы мне восстав из мглыСновидений темных,Кроме нитки да иглы —Ничего не помнить!Мой век – горшки да утюги,Кастрюли да лоханки.Пресветлый ангел, помоги:Я – бедная служанка!Я всем и каждому – раба,Весь день душа трясется.Простой служанке – не судьбаПрекрасный сын господский!Лишь смерть одна равняет лбы.Любовь – дурная сваха!Ах, у меня равно – грубыИ руки, и рубаха.Страшнее всех загробных зол —Когда сверкнут под дубомЕго лазоревый камзолИ розовые губы.Он мне колечко дал – сапфир —Тайком от графских дочек.– «Ты мне дороже всех графинь,Мой полевой цветочек!Пресветлый ангел, остудиМне грудь водою райской, —Чтоб умер у меня в грудиПрекрасный сын хозяйский!Я – богатая невеста.Жемчуга, луга.Мне повсюду честь и место,Мне весь свет – слуга.Белый голубь в клетке <бился>,Цвел у липы лист.Ах, на горе – полюбилсяМне бедняк-флейтист.Брызжут слезы, как из лейки,На худой жакет.Ничего-то, кроме флейты,За душою нет.Каково по всем трущобамВ флейту дуть – три дня, —Чтобы перстеньком грошовымОдарить меня?Сам бурмистр за свахой свахуШлет и шлет к отцу.Знаю, знаю, что не сахарС голышом к венцу!Остуди мой разум чистыйКлючевой водой,Чтобы вытеснил флейтиста —Бургомистр седой.Прохожу, опустив глаза.Мне любить никого нельзя.А ресницы мои длинны,– Говорят, что они как стрелы!Но в том нету моей вины:Это бог их такими сделал!Я ресницами не хвалюсь!Все молюсь, все молюсь, все молюсь.Ангел праведный! Ум мой прост.Но сегодня, в исповедальне,Он сказал мне: – «Мрачна, как пост!Бог не любит, когда печальны.Можно душу спасать, шутя…– Подыми-ка глаза, дитя!Божий ангел! Возьми венец,Он нетронут и свеж покамест…Оттого что колечка – нетУ меня от него на память!Пресветлый ангел, я твоя раба,Пресветлый ангел, речь моя груба,Румянец груб, и голос мой, и смех,Но ты ведь ангел, – и вода для всех…Как в воду канул: плакала, звала…Я только ночку с ним одну спала!Пресветлый ангел, ты меня прости:Три дюжины колец в моей горсти.Христа продам, отца и мать продам, —Но я его колечка не отдам!И чорт с твоей водой, – какой в ней толк!Какой ты ангел, – каменный ты столб!Я – веселая девица,Если ж часто плачу —Как воде не литься,Ре́кам не струиться!Я не мастер, не художник, —Если ж губы крашу, —Знать краса мой природнаяВся как есть сцелована!Я <у> матушки в утробеПесни пела, билась,Чтоб на волю отпустили.Родилась – влюби-илась.Яблоки! Яблоки!Ру́ – мяные яблоки!Был у старой яблониСын, румяный яблочек.Праздник воскресный,Андел небесный.Я его волосиковКольцо – в воду бросила.Из тваво колодца яНапилася до́пьяну.И никак не вспомню,Старая я дура,Какой был он: темный —Али белокурый…Люди делом заняты,Мое дело кончено.Возврати для памятиВолос его кольчико.Чтоб предстал хоть в сне туманномМне мой ангельчик!– Кому яблочек румяных,Кому яблочек!Здравствуй, ангел!Это – я.Как дела?Много – и́з низу – ковшей?Вниз – колец?Я к тебе не за водой,Не с бедой.Доброй ночи пожелатьЯ пришла.Доброй ночи пожелатьИ сказать,Что сегодня на вечерней заре,От дверей моих ни с чем – поплелся́Восемнадцатый – по счету – жених!Знатный! – В перьях до земли! – Здесь – звезда.Гость из Франции – к курфюсту. В слезахОн колено преклонил. Я ж, смеясь,Уверяла, что жених мой – знатней.– Так же скромен, так же слеп,Так же глух.Что ж не скажешь мне, жених,Что не рад?Целый город уж трубит– Тру-ту-ту! —Что невеста я тебе —В небесах!Весь колодец осушу —Не забыть!А колечко если брошу —Всплывет!Оттого что я тебяОдногоДо скончания вселенной —Люблю!Вот на́ руку тебе колечко,Серебряное, как слеза.Когда колечко почернеет —Ко мне на выручку спеши.Лети, пока не сломишь крыльев,А сломишь – так иди пешком.А если ж мертвою застанешь,Знай, я была тебе верна.

Карт <ина> II

(Мрачная лачуга. На черноте стен и лохмотьев красный блеск очага. На полу – в виде смрадной, бородатой старой колдуньи – над чугуном – Венера. Полночь. Ветер. <)>

Венера.

(Мешает в чугуне, бормочет.)

(Сильный удар в ставню.)

Амур (вспрыгивая в окно)

Амуру 18 лет. Золотые кудри. Одет, как охотник. Лук и стрелы. Очарование mauvais rujet и красавчика. Несмотря на белокурость, всем – каждым движением – француз. В настоящую минуту он как женщина, которую не пустили на бал, и как ребенок, которому не дали конфет.

Венера (приваливая к огню ком лохмотьев)

Амур (выворачивая карманы)

Венера

Амур

Венера

Амур

(Дразнится :)

(Заносит ногу на подоконник.)

Венера (удерживая его)

Амур

( Как взрыв :)

Венера

Амур

Венера

Амур

Венера

Амур

(Вскипа <я> :)

Венера

Амур

Венера

(притягивая Амура рядом с собой, на кучу лохмотьев)

(Постепенно приходя в ярость :)

Амур (хладнокровно)

(хныкая) Венера

() Амур над чугуном

Венера

Амур

Венера (отвратительно оживляясь)

Амур

Венера

(Вытаскивает из груды лохмотьев монашескую рясу.)

Амур

Венера

(Раскачивает перед ним четки.)

Амур

Венера

(Показывает крест.)

Амур

Венера

Амур

Венера

(Подает ему сандалии.)

Амур

Венера

(.) Хихикает

Амур

Венера

Амур

() Венера строго

Амур

Венера

Амур

Венера

Амур

(вынимая из чулка золотой) Венера

() Амур вкрадчиво

() Венера вынимая второй

Амур

(давая ему третий) Венера

Амур

(Выпрыгивает в окно.)

Венера

Голос Амура

Венера

(Наклоняется над чугуном, бормочет.)

. Занавес

Нечего сказать! Хороши времена!Каждая дура – мужу верна!Я ль не колдую, я ль не варю, —Каждая девка идет к алтарю.Городом правятПлут с дураком:Ангел наш в пареС чортом-попом.Чуть с молодцо́мСкрутишь деви́цу —Выпьет водицы, —Дело с концом.Та – в монастырь, та – законным браком, —Ну тебя, чертова жизнь, – к собакам!Эх, уж давно бы легла под снег,Каб не Венерин мой вечный век!Варю-варю зельеЖенкам на веселье,Юнцам – на занозу,А мужьям – на слезы.Чтоб горою – брюхоСтало у монашки,Чтоб во сне старухаВдруг вздохнула тяжко,Чтоб к обедне раннейШли Чума с Холерой, —Чтобы помнил АнгелСтарую Венеру!—Так-то, мой цветикРайских долин!– Кто это – Ветер?– Нет, Ваш ветреный сын!Здравствуй, сыночек, садись, будь гостем.Горд, как петух.Зол, как индюк.Проигрался в кости —В пух.А с охото <й> как дела?Тоже ни к черту, – одна стрела.Все поистратил: не жалят, гнутся…Будет тебе, голубчик, дуться:Новые завтра закажем.Вы,Матушка, нынче умней совыВ полдень. – «Закажем!» – У черта в пасти! —Помер на прошлой неделе мастерКонрад – и тайну с землею съел.Чудная пара! – Амур без стрелИ – без зубов – с бородой – Венера!Доброго здравья!Куда?В пещеру,Скрыть от людей свой несносный стыд.Чертово дело: стрела свистит…Девки, как мышки, сидят в хоромах.Ну-ка?Тринадцатый сряду промах!Вот и стреляй в нее!Кто ж она?– Дура! – В посмешище влюблена,В мертвую куклу. – Глаза в тумане. —Только и слышно, что: ангел, ангел!Каменный ангел!Ну да. – КольцоНынче одела ему. – КрыльцоЛомится под женихами, где́ там!То нездоровится, то раздета,То за молитвою… – Стыд и смех! —Ангел ей нужен – и к чорту всех!К чорту – по шее – меня – Амура!Не горячись, голубок. АллюрыЭти в часочек исчезнут.Как?Каменный Ангел – мой лютый враг.Милостью этой дурацкой куклыОчи с кулак у меня распухли,И отощали карманы – с блин.Ты погляди-тка: с холмов, с долинДенно и нощно, – пешком – в портшэзах,В смрадных лохмотьях, в алмазах зве́здных —С четками – харю раскрасив – смесьДевок /  – монахинь – служанок – весь <нрзбр.>Женский народ неразумный этот:Матери – вдовы – ханжи в каретах —Цугом – верхами – ползком – толпой —К каменной кукле на водопой!– «Дай позабыть его кудри, очи!»– «Дай позабыть, как в былые ночиМы с ним под липой сидели…“ – „ДайМне позабыть этот рай и май!– «Дай позабыть, как в стальных доспехахМимо окна моего проехал!» —– «Как причащал меня в Пасху!» – «КакВ розовом капоре, на руках,В храм его божий носила…“ – „ПеснюДай позабыть…» – И в колодец – перстниГрадом! – Мозоли – с кулак – на лбах.Я же, сыночек мой…На бобах, —Ясно.Поганый мой век старуший!Что наколдую, то он разрушит!Варишь /Месишь, мешаешь, – напрасный труд!Где там! – И даром уж не берут.Память любовная?Да поди ты!Чисто: ни спросу, сынок, ни сбыту.А вспомяну-ка, в былые дни…Ладно. Достаточно болтовни.– Матушка, мне, чтоб не слечь в горячке,Нужно одно: окрутить гордячку, —Разом, чтоб солнышко за рекойСесть не успело…Влюблен?Какой!Крепкою стройкой гордится плотник,Полной сумой за плечом – охотник.Сумка – как блин за плечом – жалка.– Просто затронута честь стрелка.Как от стены отлетают стрелы!Поговорили, сынок, за дело.– Что это?Для чорта – саван.Нет, монашеская ряса.– Это? —Их перебираютДевки, обо мне мечтая.Четки.А какой жидюгеПод заклад снесла на ПасхуЭта – как ее – Кристина,Чтобы было в чем под липой танцевать со мной…КрестильныйКрест.Припомнил.Это?На ногах носил Меркурий.– Почему без крыльев?Крылья,Милый, сношены. ОсталисьЛишь дырявые подошвыС ремешками. В облаченьеСем торжественном предстанешьЕй в ночи и скажешь: «АнгелЯ твой каменный – и былоМне веленье, чтоб немедляЯ любви твоей великойРади, в монастырь священный– Женихом на пир венчальный —Проводил тебя, невеста».Монастырь – мой замок. Я жеНастоятельницей чернойВстречу белую овечку.Понял?– Матушка! – Богиня! —Поучтивей с ней дорогойБудь: про смерть тверди, про звезды,Про невинные забавыПраведников в кучах райских.Да про девственность – коронуНе забудь!А целоваться?В лоб – и то лишь раз.А в губки?Нет.А в шейку?Фу, бесстыдник!Успокойся: что́ доро́гойС ней пропустишь – той же ночьюНаверстаем в нашем замке.А теперь иди. – ПокончитьНадо с варевом мне этим,Где из роз, огня и кровиПойло варится любовнойПытки – памяти любовной.<пропуск одного стиха>Гостью потчевать при входеВ нашу скромную обитель.Доброй ночи!А червонец,Чтоб за кружкою рейнвейнаВстретить солнце?На́, проказник.А другой, чтоб отыграться?Вот он.Матушка, а третий,Пресвятыя Тройцы ради,Раз теперь я стал монахом?На́ – и с глаз долой!На славу!Угостим теперь малюток:Кэтхэн, Грэтхен, Амальхен.– Пресвятыя Тройцы ради! —До свиданья!Завтра в полночь —Помни!Коль не отъедят мне свиньиГоловы с ногами!Дурень!Ветрогон! Болтун! – Красавчик!Дрожит и кружитсяЗемля под пятами.Любовная пытка,Любовная память.Кровавые расприИ страстные слезы.Кровь, пламя и розы,Кровь, пламя и розы.