Ох, я и возрадовался от таких слов. Я самый первый вылетел из столовой и шел так, ну, бля, как в Голливудских боевиках. На фоне оставалось включить нигерский рэп – и прямо вообще картина огонь. Я увидел, что у входа стоят две машины и два незнакомых типа караулят кого-то.
Уверенной походкой я приближался к общаге, как вдруг одна тачка сорвалась с места, но выехать она не смогла и забуксовала. Я подлетел к тачке и заорал:
– Ну что, братан, проблемы?
В машине сидел старый дед. Оказывается, он привез внука на учебу из дома.
Вот же блядь, как неудобно-то, обознались. Так, а вот вторая тачка чья?
– Эй! Да, ты. Это твоя машина?
– Да, моя.
– А ты вообще кто?
– Я супруг воспитателя из общежития.
– Простите, дядя, обознался…
На крыльце стояли два типа. Ну это уж точно за мной пришли. Я влетел на крыльцо и, как бабуин (стыдно вспоминать):
– Что, парни, хотели? Позвать кого?
– Нет-нет, спасибо, мы на свидание пришли.
В этот момент из общаги вышли две девочки, они взяли за руки своих кавалеров и пошли гулять. Это был занавес… Мы прочесали территорию на наличие посторонних – везде тишина и спокойствие. Твою же мать! Вроде разборки по расписанию должны быть? А у меня прям шило в попе, весь на взводе. В тот вечер никто так и не явился. Наутро пришла эта пиздятина (выглядела испуганно и виновато):
– Я тут подумала, может нам не стоит ссориться, правда? Давай забудем все, хорошо?
Я стоял и кипел. Ты же сука тупая, я чуть грех на душу не взял, кусок селедки проклятой! Но сдержано ответил:
– Больше ко мне не подходи и держись подальше.
Днем позвонил Алик, спросил, как все прошло. Я ему рассказал, и мы вместе знатно посмеялись, он сказал в случае чего звонить. Я положил трубочку и понял, что за моей спиной стоит вся общага, а за общагой целая банда отморозков. Это хорошие козыри, но не приведи Господь ими воспользоваться. Как и прежде, я надеялся лишь на себя.
Глава 6. Боль
Буквально на следующий вечер прямо перед отбоем я, по традиции первого курса, как обычно, собирался выпить водки (молодость, что еще скажешь), как вдруг ко мне постучали в дверь. На пороге стояла заплаканная девушка с первого этажа (там жили девочки, поступившие на базе 9 классов – совсем юные). Она сказала, что ее соседка умирает. У меня после этих слов упало желание пить. Я и Некит ломанулись вниз. В комнате я увидел испуганных девушек. Они столпились вокруг подруги – ее звали Татьяна, она была вся синяя (ну знаете, когда человек синеет от нехватки кислорода – вот один в один).
– В чем дело?
– У нее приступ астмы!
Я выдохнул с облегчением, подумаешь – приступ, сейчас ингалятором исправим дело.
– Где ингалятор-то?
– Уже брызгали сто раз, он не помогает!
И вот в этот момент я понимаю, что брызгать сто раз подряд нельзя – будет передозировка, затем отек и удушение. Я понял, что дело дрянь, но максимально сохранял спокойствие (девочки ведь смотрят).
– Таня! Что в таких случаях ты делала дома?
Таня прохрипела что-то, но я нихера не понял.
– Что! Что ты говоришь? Повтори!
Она тыкала пальцем в шкаф, и я выпотрошил шкаф до основания, достав оттуда здоровенные ампулы с каким-то препаратом. Было понятно, что это нужно ввести внутривенно, как можно скорее, но чем? Таня посинела окончательно.
– Шприц! Где ебаный шприц?!
– Нету… Девочки плакали навзрыд.
– Некит, давай бегом на вахту – там телефон, скорую вызывай.
Некит заорал через весь коридор:
– Он закрыт! Вахта ушла куда-то!
– Кто на вахте сегодня дежурит?
– Светка-сука (та сама сука, что люто ненавидела всех инвалидов).
Общага перекрыта, она где-то в здании, мы побежали ее искать и нашли. Я максимально уравновешенно и спокойно объяснил, что у девочки приступ и надо бы скорую вызвать, на что услышал ответ: «Всем спать, ептваюмать».
– Нет уж, Светлана, простите, на этот раз дело посерьезней недожаренной картошки, там ребенок сейчас сдохнет!
– Я тебе что сказала? Вали спать. Сейчас в журнал запишу, завтра из общаги вылетишь, умник хуев. У нее сейчас все само пройдет, идите все спать…
На этом моя вежливость закончилась. Я, наверно, визжал, как резаный, что «вынесу к хуям собачьим дверь, если ты сейчас ее не откроешь». Некит ломанулся вперед меня выносить дверь (он был толстый, ему это дело плевое). Бежим мы втроем наперегонки с третьего этажа на первый: я с Некитом, чтобы выломать дверь, Светка бежит, чтобы поглядеть, что там с девочкой. Победила Светка. Этот спринтер прилетел каким-то чудом вперед и наконец увидела ужасающую картину.
– Вызывай скорую, бегом!
Светка открыла кабинет и вызвала экипаж. Нам оставалось только ждать. Я зашел в комнату к девочкам и увидел, как слюни текли на пол от синей девочки.
– Не успеем, – вскрикнул Некит.
– Светка, тащи сюда шприц, я знаю у тебя в аптечке должен быть!
– Хуй тебе, а не шприц! Не дам! (вы не ослышались, Светка отказалась давать шприц).
– Некит, выламывай нахуй там все, мне нужен этот ебаный шприц!
Тут раздался громкий стук – в парадную дверь стучался экипаж, ребята успели вовремя.
Но это не спасало ситуацию. Из-за нехватки кислорода у девочки сузились сосуды, и вколоть лошадиные десять кубов было тупо некуда. Медик гаркнул: «Пошли все вон отсюда!». Я вышел в коридор и сполз по стенке на задницу. Это был не самый приятный вечер в моей жизни. Рядом сидел Некит, схватившись за голову – мы не были морально готовы к этому, нас никто не готовил. Из комнаты вышла Светка, бледная, как лист бумаги. Я заглянул туда и увидел лужу крови на полу – девочку кололи куда угодно, лишь бы попасть в вену. В конце-концов воткнули в кулак и загнали десять кубов в ее маленькую ручку – кулак был как мячик. На мое удивление, девочка в течении пару минут из синей превратилась в красную. Медик молча вышел, что-то объяснил Светке, попрощался и ушел. Мы его отблагодарили и попрощались, но кто же знал, что мы скоро вновь увидимся. Светка подошла ко мне и сказала:
– Я не могла дать тебе шприц, это подсудное дело. В случае смерти человека я, как старшая, понесла бы наказание, пойми правильно.
