Роман с морем…
«Ну, приехали, ― подумала Рита, ― я тут от страха умираю, боюсь пошевелиться из-за этих шнурков, неодетая перед двумя мужчинами, а на меня еще и ругаются!»
Она пристально смотрела в глаза доктору и ничего не отвечала, потому что боялась заплакать. Ей стало себя очень жалко. Она готова была сказать, чтобы врач немедленно уходил, что она на него пожалуется за грубость. И еще много чего хотелось сказать, но Марго решила этого не делать. Она молча, но уверенно смотрела на своего «противника». Так прошло несколько секунд.
Потом доктор уже более мягким тоном сказал, что очень спешит, а пациентов много. Осмотрел ее, аккуратно помог подняться, держал ее под руку, когда она делала первые шаги. Рита не поняла: это было извинение или что-то другое. Главное, что ее состоянием он был доволен, шов в порядке, анализы улучшаются. После врач дал рекомендации, сказал, что зайдет вечером.
Рита легла в кровать под одеяло, обняла кролика и задумалась.
Вот что доктора понимают в чувствах больных? Конечно, хирурги прежде всего должны сделать свою работу, а остальное – это уже детали. Но если ты пришел к пациенту, тем более прооперированному, уж точно его не надо ругать за то, что он чего-то боится или не так быстро что-то делает, как хотелось бы врачу. Иногда у Риты создавалось впечатление, что хирургическое отделение ― это бесконечный конвейер: диагноз – госпитализация – операция – наблюдение – выписка. И так по кругу.
«Попробовал бы он, как я, писать картины, я бы тоже его могла поторопить и быть грубой и недовольной, что он не так все делает. Хотя кто знает, может быть, у него такое хобби?» Она попыталась представить своего доктора у мольберта, делающим наброски, эскиз, подмалевок, смешивающим краски на палитре, чтобы получить нужный цвет или оттенок… Но пришла медсестра делать укол в живот. И тут произошло то, чего Рита сама не ожидала: она разнервничалась и расплакалась в голос, сидя на кровати. Наверное, медсестра с многолетним опытом и не такое видела. Она ласково что-то говорила и успокаивала Риту. Не прошло и минуты, как укол был сделан. Без боли и синяков. Марго еще немного про себя поворчала на происходящее, потом успокоилась и решила, что пора выполнять рекомендации строгого доктора. А значит, надо одеваться, начинать сидеть и немного ходить. Брючные пижамы для дренажей не подошли, поэтому Рита попросила сорочку у медсестры, благо, что лежала в платном отделении и такая услуга входила в стоимость пребывания в палате. Представление о прекрасном испарилось в один миг. Сорочка была 54 размера для всех, да еще и в фиолетовый милый цветочек. Сверху пришлось надеть безрукавку, чтобы не задевать катетер, а так как Рите все время было холодно, очень пригодились шерстяные носки со снеговиками (подарок мамы на Новый год) и кроксы (широкие шлепки). Ну просто мисс больничная Вселенная. Аня была одета в аналогичный наряд, поэтому подружки по несчастью не поленились и вышли, а точнее, выползли в коридор для фотосессии, где обнаружили флипчарт (доску с листами). Рита очень удивилась этому предмету, так как он больше ассоциировался у нее с работой, иногда его использовали на собраниях для записей.
А для чего он стоит в больнице, да еще и возле палат, было непонятно. Рита подошла на пост и спросила у дежурившей медсестры:
– Скажите, пожалуйста, а для чего этот флипчарт?
– Вы можете написать свой отзыв, жалобу или пожелание врачам, если хотите. Маркер можно взять у нас, ― ответила девушка.
«Интересно, а люди там реально пишут?» ― подумала Рита и взяла на всякий случай маркер, сказав спасибо.
Она подошла к доске, и они с Аней стали листать страницы. И правда, пациенты оставляли свои пожелания, теплые слова, благодарности. Жалоб не было.
– Может быть, что-нибудь напишем?
– Ну, не знаю. А надо? ― с сомнением спросила Аня.
– По желанию, ― не настаивала Рита. ― Я и маркер прихватила.
Аня с Марго написали благодарственные слова, что их врачи самые лучшие. В углу нарисовали сердечко с номером палаты и, довольные, вернулись к себе.
Вечерний обход прошел в штатном режиме. После ужина, уколов и гигиенических процедур соседки легли спать.
Ночью Рите стало холодно. Она встала, надела носки и жилетку, но согреться не удалось. Она обняла кролика и тихо заплакала, чтобы Аня не услышала. Рита устала. Устала от таблеток и лечения, устала от корсета и ограничений. Умом она понимала, что это все временно, все пройдет. Но так врачи говорили и в первый раз. Хотя нет, в первый раз они говорили: главное, выжить. И она выжила. Назло прогнозам и ради себя. Потому что знала, что впереди еще очень много интересного и незабываемого, которое ждет только ее.
Слезы перестали капать, на лице промелькнула улыбка. Рита закрыла глаза и стала представлять, как снова вернется домой, будет заниматься живописью, гулять в лесу, сидеть на берегу реки и слушать журчание воды, а после больничного вернется на свою любимую работу в изостудию. Где будет снова учить не бояться рисовать, творить и просто радоваться процессу работы с красками и карандашами. Марго не заметила, как уснула, и мысли плавно перетекли в сон.
Она стояла на лугу в красивом платье с распущенными рыжими волосами. Светило солнце, пели птицы, порхали бабочки, вокруг росли незнакомые цветы, которые Рита любила рисовать для себя в альбоме. Она кружилась в танце, едва касаясь земли. Откуда-то появился оркестр и стал играть «Времена года. Весна» Вивальди. Звуки то приближались, то удалялись. В лицо дул приятный ветерок, увлекая лететь за собой. Потом стали появляться другие образы: горы, куст розы, мольберты, пушистый котенок, фрукты, книги, друзья тоже танцевали и смеялись, родители улыбались и обнимали Риту, потом она снова увидела себя, но уже за рулем автомобиля, притом спортивного. Она мчалась вдоль лазурного побережья. И вдруг музыка стихла, машина превратилась в игрушку, солнце ушло за тучу, а ласковый ветерок превратился в холодный, пронизывающий, порывистый ветер. Рита стояла на скалистом обрыве совсем одна и смотрела на морскую пучину, еще шаг ― и она сорвется вниз! Но вместо этого она взлетела и каким-то чудом снова оказалась на лугу, залитом солнечным светом, а вокруг все так же пели птицы, порхали бабочки, звучала музыка и росли удивительные, красивые цветы.
Сон прервался звуком открывающейся двери, дребезжанием медицинского столика-каталки с лекарствами и – как итог ― включением яркого больничного света. Медсестра сделала Рите и Ане уколы, поставила градусники и сказала, что скоро привезет капельницы.
Уснуть не удалось, так как свет остался гореть и дверь в палату плотно не закрывали. А утро в больнице, особенно будничное, ― это постоянное движение, шум, разговоры, анализы, процедуры, назначения.
Через некоторое время привезли капельницы, можно было немного отдохнуть, наблюдая, как жидкость из сосуда плавно перетекает в организм через вену.
Рита лежала, смотрела на пузырьки в емкости с раствором, и вдруг перед ее глазами стали возникать образы сновидения.
«Интересно, что это мне на ночь вкололи, чтобы все это увидеть в одном сне?» ― подумала Марго.
Сон ей понравился. Особенно первая часть. Ей там было очень легко и радостно. Много ярких образов, словно пазл.
«О! Отличная идея, назову этот сон «Пазл счастья».
Рита попыталась вспомнить как можно больше деталей. На первый план выходили цветы, красивое платье, котенок, мольберты.
«А что, здорово. Представлю перед собой пазл, я буду в центре, а вокруг меня будут части, и ближе всего то, что меня радует и согревает».
Конечно, там были кисти, краски, картины, ее ученики, друзья, родители. Платье тоже заняло достойное место, потому что, несмотря на корсет и постоперационные нюансы, выглядеть хотелось привлекательно. Поэтому Рита решила, что обязательно купит себе новое, и не одно!
Котенок, хоть еще был только в планах, уже сидел на руках будущей хозяйки. А всякие там бури, непогоды и холодный ветер Марго поместила в дальний правый угол воображаемой картины и окружила цветущим лугом.
Она так увлеклась составлением своего пазла счастья, что не заметила, как откапала все три емкости с растворами.
Осталось дождаться врача, и можно будет позавтракать.
Через полчаса в дверях появился ее «суровый» доктор, но на этот раз он был в хорошем настроении и даже улыбнулся при осмотре, похвалил и сказал, что все идет по плану. Это был знак. Хороший знак! Мысленно доктор был перенесен из угла с бурей и ветром на луг с цветами. Не очень близко к центру, но все же он уже стал составляющей радости и позитива.
Рита поняла, что обязательно соберет свой пазл счастья, который будет наполнен светом, теплом, мечтами, любимым делом и дорогими людьми и, конечно, красивыми волшебными цветами, как на ее картинах в альбоме.
Верность
Владимир Сергеевич сидел в своем кабинете и смотрел в окно, за которым во всей красе бушевала осень. Был солнечный день, и голубое небо с разноцветной листвой не могли не радовать глаз. Но он этого не замечал. Его взгляд был направлен в пустоту, а мысленно он был далеко. Хотя если сравнить расстояние с масштабами планеты, то не очень. Владимир Сергеевич посмотрел на календарь и грустно улыбнулся. Середина октября, а он так и не смог уйти в отпуск.
С супругой у них была традиция: осенью путешествовать к морю. По молодости это было Черное море: Грузия, Крым, Краснодарский край. Когда открылись границы, появились новые возможности: Турция, Египет, Италия, Франция, Черногория, Испания. Сначала это были отели, позже они с женой сами стали бронировать жилье, брать машину в аренду и путешествовать по стране, посещая уголки, недоступные обычным туристам. Помогало то, что оба хорошо знали английский язык. Но, к сожалению, не во всех странах это было преимуществом. Например, французы категорически отказывались разговаривать не на родном языке, даже в туристической зоне, а испанцы просто его не знали, если отъехать от отеля. Поэтому к каждому путешествию Синицыны готовились основательно. У многих друзей были дачи, позже появились загородные дома. Но Владимир и Тамара предпочитали свои силы после работы тратить на отдых с культурной программой, благо в этом их интересы совпадали. Еще у них была традиция вести фото и видеорепортажи из тех мест, где они отдыхали. За видео отвечала Тамара, а за фото – Владимир. После они монтировали домашние фильмы и вставляли туда фотографии. Эту традицию они не нарушали больше двадцати лет. И только в один год не было сделано ни одного снимка и ни одного видео. Этот год каждый из них предпочел бы вычеркнуть из своей и их совместной жизни раз и навсегда, но судьба распорядилась иначе…
Владимир Сергеевич посмотрел на часы и вздохнул.
«Ну вот, опять опоздал, ― с досадой подумал мужчина. ― Тамара будет недовольна».
Пора было собираться. Работа, как говорится, не волк… но без нее тоже никуда. Владимир Сергеевич еще раз посмотрел на календарь, в памяти почему-то возник далекий 1989 год. Тогда они с Тамарой поехали в Крым, Форос. Горы, сосны и море покорили их сердца раз и навсегда. Позже они это место часто сравнивали с Кемером в Турции. Но почему-то именно сейчас Владимир Сергеевич вспомнил, как Томочка была недовольна практически каждый день, ей все не нравилось: то море слишком холодное, то еда не такая вкусная, то солнце слишком яркое. А иногда она начинала без повода ревновать. Обычно бойкая и всегда готовая на подвиги и экскурсии, его молодая супруга могла просидеть весь день в номере. В тот отдых Володя единственный раз в жизни задумался о разводе, о чем сообщил жене. Был грандиозный скандал, но в конце концов они помирились. И только по возвращении домой причина была установлена: беременность Тамары. Ну, что было взять с молодой, неопытной в этих делах пары? Фильм, который они смонтировали позже, тоже был запоминающимся, так как на всех кадрах Тома была очень недовольная или отворачивалась.
Поэтому, когда в очередной раз Синицыны выбирали место отдыха, Владимир Сергеевич как бы ненароком предлагал: «А может быть, махнем в Форос? Давно там не были. Помнишь эти чудесные дни?» Обычно в этот момент в него летел какой-то предмет. Он это знал, поэтому заранее осматривал все то, до чего могла дотянуться жена, чтобы избежать серьезных травм. Потом, конечно, они смеялись и вспоминали сосны, горы, море и как хотели развестись.
Звук сообщения вернул Владимира Семеновича в реальность. В нем было одно слово: «Кофе». Ах да, кофе! Надо обязательно купить. Кофе закончился дома два дня назад, а водителя этим напрягать не хотелось.
Почему он любил ее? Он никогда не спрашивал себя об этом. Просто любил. Не мог без нее, такой строптивой и часто недовольной, но такой родной. Владимир Сергеевич надеялся излечить Тамару своей любовью и заботой. Он в это верил, и ничто не могло его в этом разубедить. Это сейчас Владимир Сергеевич возглавляет крупную компанию по продаже медицинского оборудования и уже шесть лет занимает должность генерального директора. Хотя карьерный путь был нелегким, иногда хотелось все бросить, но рядом была она, верная подруга, тыл и опора. Чаще так говорят о мужчинах, но как гласит известная английская поговорка: «За каждым великим мужчиной стоит великая женщина». Такой женщиной для Владимира была Тамара. Только с годами он понял, что в сложные для него жизненные моменты она всегда была рядом, поддерживала, могла пожертвовать своими личными интересами, а иногда, наоборот, становилась жесткой и заставляла собраться и идти вперед. За ним стояла не просто великая женщина, а еще умная и любящая.
Владимир Сергеевич вышел из офиса и направился в сторону метро. Машину с водителем он отпустил еще два часа назад, так как пробки выматывали и не было гарантии, что ты успеешь вовремя. Хотя сегодня он и так опоздал.
Магазин, любимые сладости и цветы. Квартира, он не звонит, у него есть ключи. Сейчас Владимир Сергеевич услышит из комнаты знакомый голос, который, как всегда, строго спросит, купил ли он кофе определенного сорта, потом отругает за то, что в сотый, а может быть, и тысячный раз задержался на работе. Владимир Сергеевич пройдет в комнату, подойдет к жене, сидящей в кресле, и подарит ее любимые ирисы. Она сделает вид, что все еще недовольна, подставит щеку. А он, как мальчишка, робко и нежно ее поцелует.
Это был ритуал, которого он придерживался каждую пятницу. Иногда он покупал для Тамары шоколадное мороженое. Не зная реальной ситуации в их семье, кто-то мог подумать, что он просто подкаблучник, если столько лет терпит недовольство и ворчание своей уже немолодой жены. У Владимира Сергеевича были поклонницы, кто-то даже признавался ему в любви, но он оставался верен своей Тамаре.
Потому что знал, что роднее человека у него просто нет на этой планете. За годы совместной жизни они прошли очень много. Они шли рука об руку, поддерживая друг друга в любой ситуации. И пусть иногда с ней было действительно сложно, он не оставит ее никогда.
Три года назад Тамара попала в автомобильную аварию. Ситуация была достаточно банальная. Зима, гололед, водитель машины, которая шла по встречной полосе, не справился с управлением и на всей скорости врезался в автомобиль, за рулем которого была Тамара. Супруга ничего не успела сделать. Очнулась уже в больнице, рядом сидел Володя, бледный и потерянный.
Тамара поняла, что дело серьезное. Собралась с силами и спросила, пытаясь улыбнуться:
– Ну, Синицын, что на этот раз? Чем я тебя порадовала?
А он вместо ответа взял ее руку, прижал к губам, заплакал, а потом тихо сказал:
– Девочка моя, как хорошо, что ты жива, ― и замолчал. Таким она никогда его не видела.
– Так, Синицын, соберись, я помирать не планирую, если тебе что-то наговорили врачи, не верь им. Я обещаю, что не позволю тебе вот так просто от меня отделаться.
Тамара старалась шутить, чтобы, как обычно, поддержать мужа, даже в такой ситуации. Владимир Сергеевич еще крепче сжал ее руку. Она закрыла глаза. Сил было очень мало.
После аварии Тамара в больнице провела два месяца. Врачи сделали все, что смогли, она поправилась, но вот ходить, сказали, уже вряд ли сможет.
– Ну, время покажет, ― сказала при выписке Тамара Егоровна. ― Давай, Синицын, вези меня, да с ветерком, ― сидя в инвалидном кресле, скомандовала при выписке жена.
Два года реабилитации не прошли даром, но ходить Тамара так и не смогла. Хотя попросила купить себе костыли и палочку. Это было в конце апреля. Владимир Сергеевич пошутил, что теперь не нужно волноваться и придумывать, что подарить на Восьмое марта.
– Ну попробуй, подари, ― ехидно сказала Тамара Егоровна. ― Они же в первую очередь и полетят в тебя.
В этом он не сомневался.
Прошел еще год. Новые врачи, гимнастика через слезы, монотонные упражнения, массажи. Все изматывало, но не давало желаемого результата.
Иногда Владимир Сергеевич закрывался дома в своем кабинете, пересматривал старые альбомы. В них он видел свою прежнюю Тамару: веселую, беззаботную, иногда строгую и серьезную. Особенно ему нравилась фотография, где они танцевали. В тот период Владимир Сергеевич получил повышение. Первую зарплату с надбавкой отдал с гордостью жене. Она не стала все тратить, так как вела хозяйство аккуратно и знала цену деньгам. Но теперь супруг получал больше, и на остаток она купила себе красивый отрез шелка для платья, который отнесла знакомой портнихе Галине. Галя справилась с работой превосходно, и через три недели Тамара и Владимир уже танцевали в гостях. Новое платье вызывало восхищение друзей и знакомых.
«Как же это было давно», ― подумал мужчина и вздохнул. Пора было идти ужинать и давать лекарства жене. Войдя в кухню, он обомлел: около плиты, пытаясь что-то разогреть, опираясь на палочку, стояла его Тамара.
– Девочка моя, ты можешь стоять? Сама? Как? Когда?
Владимир Сергеевич быстро подошел к супруге и крепко обнял ее.
– Мне уже 52, а ты все «девочка да девочка». Ну, тише, тише, а то дышать тяжело. Я уже от голода умираю, зову тебя, зову, а ты в кабинете закрылся, ничего не слышишь.
– Да я… да у меня… ― начал было говорить Владимир Сергеевич, но комок подступил к горлу.
– Ну, полно, полно, дорогой, отпусти меня, а лучше помоги дойти до коляски, а то я устала. До балерины мне еще далеко.
Этот вечер был совсем другим. Владимир Сергеевич с супругой снова строили планы на будущий отдых. Пусть это пока пансионат для пациентов с проблемами опорно-двигательного аппарата, зато он был с удобными дорожками для инвалидных колясок и находился на берегу красивого озера. Тамара уже все разузнала и собирала справки, чтобы туда поехать. Владимир Сергеевич с радостью согласился. Хотя это и не их любимое море, зато вместе, зато вдвоем.
Оказывается, первые шаги Тамара Егоровна смогла сделать еще месяц назад, но мужу решила не говорить, так как не была уверена в успехе. Они договорились с врачом, что если прогресс закрепится, тогда и скажут. Что именно помогло, точно никто не мог сказать, но Тамара знала, что, если бы не терпение, забота и любовь ее мужа, ничего бы не получилось.
Прощай, Вася!
Соня вошла в квартиру.
«Ух, ну и жара, ― подумала девушка. ― Не понимаю, почему люди жалуются на прохладную погоду летом? Особенно в городе».
Конечно, Соня любила солнечные дни, зелень и яркое голубое небо. Но когда температура в тени достигала +25 градусов, все вышеупомянутое превращалось в каменные раскаленные джунгли, и тут уже было не до любви к солнцу. Кондиционеры в машине и офисе спасали, но жить под ними каждый день совсем не хотелось. А вечером, когда сильная жара отступала, уже не было никаких сил выходить на улицу. Балкон был застеклен и за день прогревался так, что еще всю ночь держал температуру знойного дня.
Другое дело, когда наступало похолодание, а еще лучше – начинались дожди. Вот тут Соня с радостью вспоминала свой балкон и с удовольствием сидела там вечерами. Он был небольшой, но Софья смогла разместить там кресло-кокон с подушками и пледом, маленький столик, на который можно было поставить чашку с чаем или кофе и тарелку с разными вкусностями. На подоконнике лежала пара книг, которые девушка читала, ну или планировала прочесть. Над креслом Соня разместила две полки, на которых стояли сделанные ею собственноручно изделия из керамики. Это были блюда, тарелочки и вазочки, пара сов и, конечно, ее гордость ― маяк. Он получился не с первого раза. Пришлось потратить три занятия, прежде чем Сонино творение отправилось в печь. Обжиг маяка прошел успешно, и можно было приступать к нанесению цветной глазури. Ох, как волновалась Софья. Но к ее удивлению, все вышло отлично. Один раз рука дрогнула, и капелька глазури потекла вниз по маяку. Повезло, что это был первый слой, и Соня смогла быстро все исправить водой и губкой. Правда, след после процесса глазурирования немного был заметен, но эта проблема решалась очень просто: девушка поставила маяк на полке таким образом, что ничего не было видно. Керамика была ее хобби, она ходила на занятия один раз в две-три недели и получала невероятное удовольствие от самого процесса создания изделия. И было неважно: простая это миска или что-то более сложное, как, например, маяк. Все это приносило радость и заряжало позитивом. Именно занятия декоративной керамикой спасли ее после расставания с Иваном. Они встречались около года, с ним было интересно. Он даже несколько раз сходил с Соней на занятия по гончарному делу. Познакомил ее со своими друзьями. Иногда все вместе выбирались за город. Съезжаться не торопились, обоих это устраивало. Единственное, что расстраивало Соню, так это то, что Ваня мог пропасть на пару дней, объясняя, что возникли срочные дела или ему необходимо побыть одному, мог не отвечать на звонки. Но потом все возвращалось на круги своя. И снова были прогулки, интересные беседы, встречи с друзьями.
Но два эпизода заставили Софью серьезно задуматься: а нужен ли ей такой мужчина рядом? Была осень, Соня заболела. Сначала она думала, что это легкая простуда. Через неделю поняла, что самолечение не помогает, и вызвала врача. Итог: воспаление легкого. Доктор выписал антибиотики и дополнительные лекарства. У Сони даже не было сил встать, не то что выйти из дома. К сожалению, без рецепта купить нужные средства не было возможности, поэтому заказать онлайн не получилось. Иван знал о ее состоянии, так как им пришлось отложить поездку к друзьям на дачу, которую они планировали заранее. Он был расстроен, но Соня не поняла, что опечалило его больше: ее болезнь или отмена поездки. Она попросила его купить лекарства после работы, но Ваня сказал, что не сможет, так как занят и освободится очень поздно. «Ну что ж, бывает, ― подумала Соня, ― ничего, справлюсь». Надела маску, теплый свитер, куртку с капюшоном, темные очки, так как глаза слезились и были красные, и отправилась покупать лекарства. Да уж, так себе вид, благо, что аптека находилась в соседнем доме. Как же было потом хорошо, когда она вернулась, налила горячего чая и укуталась в одеяло. Соня отключила звук на телефоне и, приняв таблетки, уснула. Через неделю она уже чувствовала прилив сил, кашель отступил. Было здорово возвращаться к обычной жизни. Ваня за это время позвонил ей всего один раз.
Вскоре она вышла на любимую работу и, конечно, не смогла при первой возможности не посетить гончарную мастерскую.
Вторым и финальным эпизодом для отношений стал случай с отдыхом на море, точнее, несостоявшийся отдых по Сониной «вине». В начале лета Иван предложил поехать в Турцию, чтобы немного отвлечься от унылого города и насладиться солнцем и теплом. Соня с радостью согласилась. Оказывается, Ванин друг не смог полететь и предложил тур меньше чем за полцены. Но вылет был через три дня. До этого Иван с Соней даже не обсуждали такую возможность. При всем желании Софья не могла отпроситься с работы, так как ей просто некому было поручить свои задачи, да и отпуск с руководителем был согласован на июль.
– Ну, с тобой каши не сваришь, то болеешь, то отпроситься отдохнуть не можешь.
Соня хотела что-то возразить, но вместо этого неожиданно для себя сказала:
– А знаешь, ты прав, лучше езжай один, отдохни, все-таки такое хорошее предложение. Может быть, кто-нибудь из твоих друзей сможет присоединиться.
Она звучала так убедительно и дружелюбно, что молодой человек даже не понял, что Соня обиделась.
– Я обязательно тебе привезу сладости из Турции, ― оживился он. ― Если хочешь, буду присылать тебе фото моря каждый день.
«Вот дурак, интересно, это он сейчас серьезно?» ― подумала девушка, но и в этот раз не стала озвучивать, что она на самом деле думает о Ване.
Первый раз за год отношений Соня не хотела смеяться над его шутками и допоздна сидеть в кафе. Была пятница, Иван предложил поехать к нему домой, а в субботу навестить старых друзей за городом, но Соня отказалась, сказав, что устала и хочет в эти выходные побыть дома одна.
Ваня не настаивал. Он подвез ее до дома. Софья вышла из машины и направилась к подъезду. Что-то в этот вечер в ней переменилось. Изменилось ее отношение к Ивану.