Отныне и везде

По жизненному опыту я выделил для себя три категории лжецов: к первой относились люди с бегающими глазками, потными ладонями и заискивающим взглядом, ко второй их полная противоположность – твёрдые, спокойные, с холодными, нарочито безразличными глазами. О третьей категории здесь и речи не могло быть. К ней относятся особи женского пола. У них это врождённое. С первой группой было легко – они быстро попадались на противоречиях и кололись. Со вторыми приходилось повозиться.

Леонид Иванович не относился к этим группам. Его лицо вызывало доверие присущим ему выражением простоты и растерянности, будто он потерял что-то важное, но никак не может вспомнить, что именно. Может от этого, лоб у него был в морщинах, брови приподняты, застывшие в постоянном удивлении. Карие глаза с прищуром, как у близоруких людей, пухлые губы обрамляли слегка приоткрытый рот, словно он готовится спросить о чём-то, но не решается. На этом удлинённом лице немного нелепо выглядел крупной картофелиной нос. Мужчина был гладко выбрит. В пиджаке, на лацкане которого блеснул депутатский значок. Костюм был из дорогой ткани, но сидел на нём, как на чужом. Я тут же вспомнил Петю – будь то костюм или военная форма, казалось, он влит в неё, словно так и родился.

Наша команда вела себя согласно моим вечерним инструкциям – никто и виду не подал, что заметил посетителя: Катя продолжала пристально глядеть на монитор, Олег рылся в книгах, Анастасия копалась в учётных карточках, а я углублённо изучал подшивку «Комсомольской Правды» за год.

Оглядевшись по сторонам, мужчина двинулся было к столику Насти, но тут заметил в дальнем углу зала Катю и подошёл к ней. Они обнялись, сели рядышком и стали о чём-то беседовать. Мы терпеливо ждали знака от Кати, но его всё не было. Первой не выдержала Анастасия. Она подошла к ним и спросила:

– Не хотите ли кофе или чаю? – Катя зарделась, а Леонид Иванович, посмотрев с удивлением на библиотекаршу, ответил:

– Кофе, пожалуйста. Просто чёрный, без сахара.

– Одну минуту. – и Настя ретировалась в заднюю комнату. Через минуту вернулась уже с подносом, на котором стояли пять чашек кофе и, поставив его перед гостем, пригласила жестом всех остальных к этому столу. Мы не замедлили воспользоваться поводом. Не успел Леонид Иванович пригубить, как Катя, наконец, выпалила:

– Вот это, дядя Леня, и есть мои друзья, о которых только что рассказывала. Позволь тебе представить, Это Олежка.

– Олег, очень приятно.

– Это Анастасия…

– Анастасия Степановна.

– Именно это я и хотела сказать, Анастасия Степановна. А это Дмитрий Александрович.

– Очень приятно, – я пожал протянутую ладонь.

– Ну, судя по тому, что ты не знала отчества Анастасии Степановны, я заключаю, что они твои недавние друзья. – подметил Леонид Иванович.

– Так точно. Мы познакомились всего несколько дней тому назад. – пришло время взять инициативу в свои руки, – Нас свела вместе череда несчастных случаев, произошедших со знакомыми Кати.

– Да, из того, что попыталась мне поведать Катенька, похоже на то. А вы, извиняюсь, кто?

– Я следователь по особо важным делам. Точнее, бывший следователь. На пенсии второй год. – поспешил уточнить я, – Мы вместе ведём частное расследование.

– Так вы считаете, это не просто несчастные случаи?

– Нет, конечно же, нет! Мы уверены, что всё подстроено! – запальчиво вставил Олег.

– Будь, по-вашему. Но чем я могу быть полезным?

– Можно встречный вопрос, Леонид Иванович? Вы сколько лет депутатом? – спросила Настя.

– Уже двенадцать. А что?

– Значит, опыт у вас имеется. И вы знаете всю кухню работы правительства.

– Нет, в деталях нет. Правительство – это исполнительная власть, а мы – депутаты – законодательная. А с чем связан ваш вопрос? – поспешил уточнить Леонид.

– Мы подозреваем, что существует тайное сообщество людей, совершивших эти преступления. – прошептала Катя. На лице Леонида я прочел ухмылку и недоверие.

– Позвольте мне, – сказал я. – Дело не только в смертях ряда лиц, но и в значительных изменениях во многих сферах, начиная с экономики и кончая благотворительностью. Вам, что-нибудь известно по этому поводу? Замечали ли вы некие странности в процессе вашей работы в последние несколько месяцев?

– Вообще-то такую информацию не рекомендуется разглашать, но… вы правы. Кое-что странное происходит.

– Что именно?

– Х-м-м. Не знаю даже с чего начать… Знаете, честно говоря, последние годы я стал разочаровываться в своей работе. Из-за бардака, какой творится в нашей сфере. Бывало месяцы, годы тратишь на создание какого-нибудь закона, душу вкладываешь, проводишь через целую череду согласований и слушаний, а потом, на последнем этапе кто-то сверху вмешивается, добавляет какие-то пункты в уже согласованный закон, и ты видишь, что, в итоге, гора родила мышь, все усилия попусту! Опускаются руки, понимаете? И так, год за годом!

– Понимаю.

– Нет, это только предыстория. Дело в том, в последние месяцы этот бардак стал каким-то другим.

– Что вы имеете в виду?

– Я не знаю, как это правильно сформулировать… Это какой-то правильный бардак. Сейчас поясню. Как и прежде, в окончательный вариант закона вносятся поправки, но теперь это – изменения, направленные в ту сторону, которую ты и хотел, только более точно, более целостно, с уточнением деталей, которых ты и не замечал ранее.

И ещё. Откуда ни возьмись, стали появляться свежие инициативы, с таким хорошим обоснованием и формулировками, просто диву даешься. Впервые за много лет мне стало интересно работать. Теперь появилась возможность реально изменить законы и улучшить нашу жизнь. Не знаю, смог ли помочь вам в вашем поиске, но скажу прямо – если и есть такое сообщество, что готовит это, и слава богу!

Скажу вам больше – недавно я был в США в командировке, встречался с сенаторами и конгрессменами. Так вот, оказалось, что и там творится то же самое. Изменения идут во всех сферах. Как там говорят – фром Эй то Зи. Глядишь, через несколько лет у нас по всей планете будут единые, справедливые законы! Об этом же можно было только мечтать!

– Фром Эй то Зи? – удивилась Настя.

– Это по буквам английского алфавита. По-русски соответствует – от А до Я.

– Понятно. Спасибо, вы нам очень помогли. Ещё один вопрос.

– Давайте, чего уж там.

– Вы ведь знаете всех своих коллег. Как вы считаете, может кто-либо из них быть членом этого сообщества и если да, то кто?

– Дайте подумать… Не могу сказать, что всех так хорошо знаю, но всё же… Вы можете открыть сайт правительства? Там есть фото делегатов. Мне легче будет отвечать по фотографиям.

– Сейчас, сейчас, дядя Лёня. Вам этот? – Катины пальцы забегали по клавишам, как у профессионального пианиста.

– Да, это то, что нужно. Так… – Леонид Иванович сосредоточился на экране дисплея, что-то постоянно восклицая и качая головой. Депутатов было много, и просмотр занял, как минимум, часа два. Мы столпились за его спиной, переминаясь с ноги на ногу, и терпеливо ждали. Однако, с каждым отрицательным покачиванием головы, надежда гасла. В конце концов, дядя Леня глубоко вздохнул и отвернулся от экрана:

– Честно говоря, я не могу утверждать, но, на мой взгляд, никто из нас не годится на такую роль. В том числе и сенаторы, я их тоже просмотрел.

– Почему вы так уверены?

– Понимаете… в политику идут ведь не все. Большая часть из нас – это люди, которым нужна публика, пусть они даже этого явно о себе не понимают. Они – публичные люди. Им нравится ощущение причастности, собственной значимости в чужих глазах. Участие в секретных группах – это не про них. Самое большое, что они могут скрыть – получение взяток и наличие любовниц. И, потом, подавляющее большинство из них, как бы это сказать, не обладают необходимым запасом специальных знаний и умений, необходимых для такой филигранной работы. Они только по телевизору такие мудрые. И я в их числе, между прочим.

– Может кто-то из аппарата Президента?

– За весь секретариат ответить не могу, но в нашем подразделении… увы, нет. Серые кардиналы… раньше таковых можно было найти в Центральном Комитете или Политбюро, а теперь… В аппарате Президента? Там есть несколько молодых, да борзых, но… сомневаюсь. Для таких дел нужна беспредельная смелость и хитрость, а таких среди них я не знаю. Во всяком случае, уверен, что Президент здесь не причём.

– Почему вы так уверены?

– Недавно у нас была встреча высоких гостей из-за рубежа. Я был в числе сопутствующих лиц, так сказать. На время встреч нас поселили в Стрельне, в «дворце Конгрессов», вы знаете, о чём я. Так вот, как-то утром делал пробежку и ко мне присоединился сам Президент. Когда мы закончили, он предложил позавтракать с ним. Вот тогда я и воспользовался моментом, чтобы рассказать об этом странном, позитивном, «бардаке».

Президент, в ответ, поведал, что в курсе происходящего, более того, и сам находится в затруднении и замешательстве. На поиск этой группы были направлены лучшие силы ФСБ и ГРУ, но пока безрезультатно. Представляете, даже Президент не в силах чего-либо изменить? Например, подписывает он какой-нибудь указ, его немедленно печатают и помещают на специальном веб-сайте Кремля, который ещё ни одному хакеру не удавалось взломать, и что вы думаете? Этот указ выходит в свет не таким, как его подписал Президент! С поправками, корректировками, уточнениями, но их он не делал ни до, ни после подписания. Это видно сразу при сравнении с бумажным оригиналом.

– Почему же тогда просто не напечатать и разослать куда следует? – задумчиво спросил Алик.

– Т-с-с! То, что я вам скажу, это вообще никто не знает и не должен знать! Дайте мне слово!

– Хорошо, это будет только для внутреннего пользования. – ответил за всех я.

– Тогда-то Президент по секрету мне и рассказал. Это вообще из области фантастики! Они пытались напечатать. Но, стоило ввести текст в компьютер издательства, как он тут же претерпевал изменения! Его, этот компьютер, на части разобрали, искали боты или что-нибудь в этом роде – ни следа.

– Извините, что прерываю… а что такое боты? – недоуменно спросила Анастасия.

– Это роботизированные системы в компьютерах, своего рода искусственный интеллект, – за своего крёстного поспешила ответить Катя, – сокращённо боты.

– Точно! О чём я? А… пробовали менять их на другие – та же история. Пока вводишь текст, полный порядок, но стоит его сохранить в памяти, а потом вновь открыть – всё уже отрецензировано! А ведь это не открытый всему свету интернет, нет, это интранет, только для верхнего эшелона власти. В аппарате Президента все растеряны. Стоял даже вариант вернуться к допотопной технике ручного набора в типографии. Но, во-первых, теперь не осталось даже специалистов по такой форме печати, а во-вторых, до сих пор, эти поправки носили положительный характер, делали указы и законы более правильными и точными, так что, вроде бы, и жаловаться особо не на что. Но вмешательство, пусть даже в нужном направлении, всё равно настораживает. И это не только наша проблема. Тоже самое – в Европе, Америке, да что там, по всему миру!

– Фром Эй то Зи.

– Вот именно!

– Что ж, спасибо. Рад был с вами познакомиться. Если что узнаете, сообщите нам, ладно?

– Пожалуйста… скажите по секрету, а что вы собираетесь с ними делать? – спросил, Дугин.

– С кем?

– Ну, с этими людьми, с тайным сообществом?

– Нам бы их хотя бы найти. – со вздохом ответила Катя.

– А может оставить всё, как есть, а? Жаль будет потерять такие начинания…

После ухода нашего гостя, в библиотеке воцарилось унылое молчание. За свою многолетнюю практику не приходилось вести столь трудное дело. Конечно, и у меня были нераскрытые преступления, до сих пор на душе кошки скребутся по некоторым из них, но там всё по-другому. Большая часть не сложилась из-за вмешательства извне – кто-то сверху прикажет, передадут дело в другие руки, а потом, оно, как в болоте вязнет. Или из-за дознавателей. Ведь кого присылают? Молодняк! Опыта ноль, а гонора выше крыши. Эти таких ошибок наделают, что потом при всём желании не разберёшься. Правду говорят – семь мудрецов не разберут, что один дурак натворит.

Но здесь? Вроде бы все на ладони – фактов – целый грузовик, а ни одного следа, никаких намеков даже. Такое ощущение, что враг всё время рядом, наблюдает исподтишка и издевается над нами. Невольно огляделся. Никого, кроме моих спутников. Каждый думает о чём-то своём. Олег сидит с книжкой, изредка бросая взгляды в мою сторону, словно сторожевой пес, ждущий команды, Катя что-то пишет на компьютере, она молодцом, лучше всех держится. Настя задумчиво глядит на меня… Заметив мой взгляд, поспешно отвернулась. Странно. Кажется, её что-то волнует, но пока не решается сказать.