– Идем, – с удовольствием кивнул. Не помешало бы что-нить влить внутрь. День… тяжелый.
Если бы он только знал… что тяжесть дня далеко не закончилась, и что пророчество отца сбудется буквально через десять минут…
Пошел бы?
Лан?!
Но он не знал.
– Куда пошлем свои стопы? – весело присоединился Ихвар, и вся компания дружно зашелестела по аллее, возбужденно гомоня. Взрослые не любили аллеи, взрослые предпочитают чинно восседать в автомобилях и каретах, а вот молодежь – хлебом не корми! Места побольше, и взрослых поменьше! Дабы не навевали смертную скуку, своими постными лицами и указаниями на недостатки.
Цок-цок, каблуки по мощенным плитам дорожки. Юбка задевает колени. Все еще неловко и странно, ощущать себя девушкой.
– Не думай, – сказала Веда, по-женски попав в самую точку. – Забудь. Пристали твари, злые как стая псов…
Про «ноль» не напоминал никто. Ни словом, ни взглядом. Будто всеобщее табу. Хотя его это корежило еще больше.
Сзади рассмеялись. Лио весело рассказывала, как Бугг объелся, и пришлось вызывать лекаря.
– Не, ну а че? – ворчал никогда не обижавшийся толстяк. – Пишут, входит в стоимость номера! Чоусы величиной с тыкву! Должен оставлять? – новый взрыв смеха.
И тогда случилось это.
То, что навсегда перевернуло Ланкину жизнь.
И он никогда бы не смог даже представить…
Вдруг остро запахло озоном… и сильный магический удар огромным зонтиком обрушился прямо сверху, срывая листья и оголяя ветви деревьев…
Тренированные ребята среагировали мгновенно – защита приняла вес, лишь слегка прогнувшись в середине…
– Держать! – заорал Ихвар, хотя вес над головой уже начал таять.
Магов сложно убить. Маги всю жизнь тренируются против магии.
Маги не видят только не-магию…
В кустах сработало простейшее устройство. Маленький маго-кристалл лишь определил главный источник силы, и умер. Скрипнул самый обычный механизм пуска, напоминавший трубу с взведенной пружиной, проворачиваясь вокруг оси и выбирая цель…
Громадный деревянный кол сбил Ихвара с ног и заставил два раза перевернуться на аллее. Парень сразу приподнялся на локтях, и с ужасом уставился на распоротый снизу доверху живот, и вывалившиеся в пыль собственные кишки…
Как страшная животная картина бредового кошмара.
Невозможная до исступления!
– Аааааааа!!! – вне себя заорала Веда, упала коленями прямо в лужу крови, пытаясь затолкать внутренности обратно.
– Не трогать!!! – заорала Окка, падая рядом, и срывая с себя плащ. – Лекарей!!! Срочно!!!
Пара ребят с треском ломанулись через кусты назад, к взрослым. Остальные застыли в ступоре, гладя, как стремительно растекается громадная лужа, и лицо друга-лидера прямо на глазах принимает мертвенный оттенок. Лан стоял со всеми и тупо смотрел, не в силах поверить. Чувствуя, как все сильнее начинает пылать лицо и руки. Не в силах осознать, не в силах принять, что это происходит прямо сейчас, наяву…
– Ихварчик, родненький, – ревела Веда, все еще пытаясь затолкать внутренности обратно, но они никак не хотели влезать. – Пожалуйста, потерпи, сейчас будут…
– Веда… – чуть слышно хрипнул уже почти синий Ихвар. – Я не чувствую ног…
– Что делать?!! – во весь голос крикнул Бугг, не в силах стоять на месте. – Пожалуйста, что делать?!!
Никто не знал, что делать. Знали, что трогать нельзя, да и сколько пронесут… Развороченный живот, кишки, перебитый позвоночник. Ихвар умирал на глазах. Одни наконец вышли из ступора и принялись толкаться вокруг, мешая друг другу, другие… Олав остался на месте, шатаясь взад-вперед, как пьяный. Тело трясло, как от озноба. Каждый кадет знает, что выжить при таком невозможно. Человек умирает за полторы минуты. Но мозг наотрез отказывался признавать, мозг просто… Это Ихвар, мать вашу!! Это мой брат!!
Каждый из них, бледный как смерть, в эту минуту стремительно что-то терял. Свое, родное. Что уже никогда не вернется. Детство. Бесшабашную юность, наивность, доверчивость…
Окка пыталась плащом хоть как-то остановить кровь. Но как остановить, когда рвань размером с живот?
Лан трясся, словно в лихорадке. Страшными глазами глядя на дикую фантасмагорию, которую никак не мог принять мозг. Ощущая болезненный жар в руках и удары сердца в висках. Где-то на задворках сознания проплывали картинки: перебит позвоночник… в двух местах, глубокие повреждения внутренних органов… Он как будто даже видел, какие: изодранные в клочья вены, артерию, с которой фонтаном хлещет кровь, разодранные стенки желудка, вытянутую двенадцатиперстную кишку, высунувшуюся поджелудочную железу… и… будто даже мог чуть-чуть помочь…
Ватные ноги сделали шаг, затем второй… Ближе. Еще ближе. Руки будто ощутили трепыхание разорванных вен… Еще шаг. Он чувствует кожей ладоней, как хлещет из главной артерии кровь… Вот оно. Главное. Кровь.
– Куда?! – будто издалека донесся чей-то вскрик, кто-то схватил за плечи.
– Стоять!! – заорала Окка. – Не трогать!! Посмотрите на нее!!
Он закрыл глаза. Внешний мир только мешал. Отвлекал своими несуразными воплями и красками. Артерия, словно на картинке в магическом кристалле, дернулась, вытянулась, и вдруг принялась сращиваться. Хлестающий фонтан последний раз хлюпнул, и перестал булькать…
Он сделал еще шаг, опустился на колени прямо в лужу, и распростер над парнем руки. Вены. Теперь главное, вены. Кровь еще стекает, из многочисленных разодранных капилляров. Боже, как их много…
Тишина. Полная тишина. Все замерло, будто на мили вокруг. Ни шелеста, ни ветра, ни запахов…
Он не видел, как застыли друзья, глядя на него ошеломленными глазами. Ибо он светился, как новогодний фонарь. А от рук шли волны ярко-синего, хорошо видимого даже днем, света, охватывая и лаская страшную рвань. А в животе у парня уже клокочет, хлюпает, крутится буро-красная жижа, а затем кишки вдруг дернулись, и сами принялись втягиваться обратно…
Так, теперь позвоночник. В двух местах. Бело-бурые кости послушно задвигались, соприкасаясь друг с другом, и слиплись. Мельчайшие нервные окончания извивались, как мелко-плотная живая паутинка, сплетаясь в узелки, и разбегаясь по тканям. Разорванные стенки желудка стали сами срастаться, и следом поползла кожа, поднимаясь вверх грязно-бурым шрамом, прямо на глазах уменьшая площадь страшной раны…
– Целительница?! – неверяще выдохнул кто-то за спиной. – Айстара?
Лан открыл глаза. Ихвар лежал прямо перед ним, иссиня-белый, зрачки закатились. Дыхание еле-еле, стук сердца еще слабее. Вдоль живота огромный страшный шрам. Под ногами громадная лужа крови. Тишина.
Оглянулся – все смотрят на него. То на Ихвара, то на него. Красными глазами. Глянул на свои ладони, ладони мелко подрагивали. В теле сильная слабость. Мышцы болят. Будто разгрузил вагон с мукой. Попробовал подняться, сразу пошатнулся… крепкие руки Олава подхватили, помогая устоять на ногах. Шумят деревья над головой, скрипя голыми ошарпанными ветками. Откуда-то доносятся крики и множественный топот…
– Ни хрена себе, денек, – сказала Мия, вместе со всеми перескакивая глазами с Ихвара на Лана.
Через секунду, яростно треща сломанными ветками, на аллею ввалилось множество народа, и на хоженых плитах сразу стало тесно.
– Ихвар!! – бросился к сыну отец, падая в лужу на колени.
– Сынок!! – хлюпается рядом мать, хватая парня за руку и пытаясь нащупать пульс.
– Не трогать!! – из кустов выскочила женщина в плаще с синей окантовкой, та самая, с арены. – Все назад!!
Отец с матерью нехотя отодвинулись, она тоже опустилась на колени, не обращая внимания на кровь, и распростерла руки. «Что это?» – кто-то поднимает громадный острый кол, весь вымазанный кровью. Люди гомонят, рассматривая кровавое орудие, затем оглядывают поле брани, огромный шрам, лужу, и никто ничего не понимает. Только то, что парень почти не дышит, и ни кровинки в лице. Ладони у королевской целительницы засветились заметным синим светом, как фонарем тщательно ощупывая каждую пядь тела…
