Секрет королевы Маргарет

Пролог

Кто-то вытащил меня из кареты и грубо толкнул на землю. Чёрные штаны, чёрная кожаная куртка и чёрная маска, скрывающая верхнюю половину лица. Наёмник. Или лесной бандит. Признаться, я не чувствовала разницы. Карие глаза смотрели с таким отвращением, словно я была червяком или мусорной крысой. Бандит замахнулся, и я прикрылась рукой, надеясь смягчить удар, но удара не последовало. Напротив, некто другой, светловолосый и широкоплечий, рывком поднял меня на ноги и спрятал себе спину, а наёмник, харкая кровью, упал наземь замертво.

Боже мой… Он нашёл меня! Он снова меня нашёл!

Краем глаза я успела заметить, что его лицо залито кровью. Губа рассечена, на щеке глубокий порез, а из левого плеча торчит обломок стрелы.

– Отдай ведьму и можешь идти куда заблагорассудится.

Трое наёмников, таких же чёрных и гибких, как тот, что напал на меня, надвигались на нас, держа наготове кинжалы. Мой защитник вытер тыльной стороной ладони рот и поднял меч. Я по-прежнему была за его спиной.

Глава 1

– А потом Аделаида отдала волшебный амулет королю, тот излечил его от проказы, а она сама осталась с принцем Чарльзом, – восхищённо рассказывала Алла Сергеевна и краснела при этом как маков цвет.

Я скривилась, с трудом удерживаясь от желания закатить глаза.

– Естественно, Аделаида осталась с принцем Чарльзом и отдала волшебный амулет королю. Какой ей смысл возвращаться в Москву? Там она всего лишь продавщица книг. Ни мужа, ни детей. Родители и те давно умерли. Для чего? Чтобы работать по двенадцать часов в день за копейки?

Алла Сергеевна вздёрнула нос и отвернулась к стене. Она закончила педагогический университет всего несколько месяцев назад и была самым молодым филологом в нашей школе. Буквально на днях ей исполнилось двадцать два, и она с восхищением глядела на мир огромными голубыми глазами и глотала книги, как воздух. Особенно Алле Сергеевне нравились фэнтезийные, с попаданками, драконами и ведьмами, на последних страницах которых принц обязательно спасал свою принцессу. Алла Сергеевна за неделю обычно успевала прочесть два-три таких романа, а затем щедро делилась впечатлениями с коллегами по цеху. Ну, то есть по школе.

Порой я искренне ей завидовала. И как она умудрялась выкраивать время на чтение с нагрузкой в двадцать восемь часов, проверкой тетрадей и классным руководством? Мне вот читать было некогда, хотя книги я всегда любила до дрожи и не представляла, у чего отобрать лишнюю минуту, чтобы погрузиться в необычный и идеальный мир, пахнущий свежей типографской краской.

Только вот истории с попаданками меня всегда раздражали. Я вообще не понимаю, откуда взялась эта мода? Рекламой книг о девушках, угодивших в альтернативный мир, и драконах, крутящихся вокруг них, завалена вся лента в социальных сетях. И ладно бы там что-то новенькое появилось. Так нет… Всё под копирку. Чешуя, платья, грудь пятого размера, а потом принц и башня. Принц, кстати, чаще всего преобразившийся дракон. И так из истории в историю.

Не знаю, как Алла Сергеевна, а сама я никогда не мечтала попасть в фэнтезийный мир. Наверное, поэтому романы с драконами так сильно мне и претят. Я бы хотела побывать в Советском Союзе шестидесятых и познакомиться с бабушкой и дедушкой, увидеть их маленький деревянный домик в конце улицы, а лучше переместиться в восьмидесятые, подружиться с мамой и папой и понять наконец, почему они развелись. Ну, а если мыслить совсем радикально, то я бы не отказалась иметь в своей квартире что-то вроде Кроличьей норы Кинга, той самой, которую он описал в романе «22.11.1963». И пусть даже там при любом перемещении всегда будет один и тот же день. Зато можно гулять, есть еду без химии и наблюдать историю России собственными глазами. Ну, или не совсем России, но всё равно собственными глазами. Не по учебникам, а вживую. А то в последних слишком уж часто тексты под воздействием власти меняться стали…

– Про Комарову слышали?

Татьяна Леонидовна влетела в учительскую с взлохмаченными волосами. Судя по сбившемуся дыханию, по лестнице на третий этаж она бежала со скоростью олимпийского спринтера.

– Нет, а что?

– Увольняют её. Бумага из департамента пришла.

– Значит, всё-таки та родительница добилась своего… – Алла Сергеевна приложила ко рту ладонь. Людмила Николаевна, проверяющая в углу тетради, покачала головой. Я не произнесла ни слова. Последние лет пять работы в школе научили меня одному важному правилу: все свои мысли нужно держать при себе, а радоваться и огорчаться с оглядкой. Коллектив у нас хоть и хороший, но женский. А в женском коллективе, как известно, даже у стен уши бывают.

– И поделом ей! – Татьяна Леонидовна хищно сверкнула глазами.

Я открыла первую попавшуюся в руки тетрадь и последовала примеру Людмилы Николаевны. Ольга Юрьевна Комарова проработала в нашей школе директором около пяти лет. Женщина она была строгая, но справедливая. Если виноват, получай по полной, но, если не виновен, она тебя даже у чёрта из глотки выгрызет. За учителей Ольга Юрьевна стояла горой, детям и родителям спуску не давала и перед департаментом на задних лапках не прыгала. Ольга Юрьевна, как говорится, была от станка. Много лет работала учителем, потом стала завучем. Меня, молодую и зелёную, обучала именно Комарова. И ругала, и хвалила – всё было, но мне она нравилась. И тогда, и сейчас. За искреннее желание научить. Как ребёнка, так и молодого специалиста. Не просто отсидеть положенное время, а действительно дать знания.

– Может, ещё обойдётся, – начала было Алла Сергеевна, но Татьяна Леонидовна резко её осадила:

– На её место уж другого назначили. Я у Катюши в бумагах сейчас видела. Какой-то Королёв Ф.Э.

– О, мужчина! – оживилась Алла Сергеевна. – И фамилия такая звучная. Ф.Э. Может, Феликс Эдмундович?

– Или Фёдор Эрнестович, – подхватила Людмила Николаевна и тут же махнула рукой. – Да, впрочем, неважно. Лишь бы руководитель хороший был. Не шишка из департамента, а учитель. Чтобы знал внутренние проблемы школы, за учёбу ратовал, а не за пляски с песнями. А то понаберут менеджеров, которые вообще ничего в педагогике не смыслят. Им только результаты подавай. Да, проекты, проекты чёртовы…

Татьяна Леонидовна пожала плечами и уставилась на тёмно-коричневую дверь. Но не на ту, что вела в коридор, а на другую, за которой находился кабинет завучей. Там послышались возня и тоненькие всхлипы. В кабинете сидела Лариса Ивановна. Мягкая, добрая женщина. Не чета Ольге Сергеевне, но отчего-то её лучшая подруга. Лариса Ивановна славилась тем, что могла договориться с любым. Терпение у неё было безграничное. За девять с половиной лет работы в школе я ни разу не слышала, чтобы она повысила голос. Всегда спокойная, всегда уравновешенная. А как она умела втюхивать часы. Ласково так, по-доброму. Я и не поняла, как в сентябре у меня лишний класс появился. «Ну, надо, Маргарита Игоревна, надо… Хорошие дети, умные. Без Вас пропадут», – шептала она мне в завучевской за чашкой зелёного чая. А я что? Я, естественно, взяла. Надо значит надо.

И не было бы цены Ларисе Ивановне, не будь она катастрофической растяпой. То два класса в один кабинет засунет, то учителю урок не поставит, а детям наоборот влепит, то про родительское собрание забудет, то документы по индивидуальщикам потеряет. В плане организованности Лариса Сергеевна была ещё той чудачкой, но за доброе отношение к людям ей многое прощалось. Многое, но не всё, и особенно за этим следила Татьяна Леонидовна. Та исподтишка выживала Ларису Сергеевну. Уж второй год как. Тихонечко так. Как змея. По-подлому. Незаметно, словно диверсант: «Ох, Лариса Ивановна то. Ох, Лариса Ивановна это. Ох, Лариса Ивановна не справляется». И всегда приводила в пример тех, кто, по её мнению, более организован и расторопен. Я ей не верила, потому как то и дело читала в чёрных глазах: «А я-то всё равно лучше буду! Уж у меня-то всё по полочкам ляжет».

– Да, он вроде учитель, – продолжила Татьяна Леонидовна. – Фамилия звучная. Королёв. Разве не помните? В прошлом году из пятого лицея как раз какой-то Королёв занял второе место в городском «Учителе года». Наверняка, он и есть. Только вот предмет у него, хоть убейте, не помню.

– Лишь бы не трудовик и не физрук, – убирая красную ручку в пенал, подытожила Людмила Николаевна, – а то наплачемся.

Одним жестом я сгребла все тетради в пакет и встала из-за стола. Слушать про увольнение Комаровой и назначение нового директора было, откровенно говоря, тошно.

– До завтра, коллеги, – произнесла я. – Что-то не хотят сегодня мои шестиклашки «двойки» исправлять. Шестерых звала: ни один до учительской не дошёл. Видимо, как обычно, конца четверти ждут. Ну, ладно, значит, домой пойду.

Кто-то из коллег кивнул, кто-то произнёс монотонное «до свидания». Схватив два пакета с тетрадями, я вышла из здания и торопливо зацокала к остановке. Вечер меня сегодня, конечно, ждёт славный. Две пачки контрольных в седьмых проверить надо и ещё метод рационализации посмотреть. Красота да и только! Но зато нескучно! Уж что-что, а учителям, работающим на выпускных классах, скучать некогда.

– На удачу, на деньги, на богатство, на любовь, на здоровье! На удачу, на деньги, на богатство, на любовь, на здоровье!

В десяти метрах от остановки рядом с молоденькой девчушкой, не старше нашей Аллы Сергеевны, стояла дородная цыганка. Широкий синий платок поверх такой же синей дублёнки скрывал большую часть её лица. Видны были только огромные чёрные глазища да родимое пятно в форме перевёрнутой восьмёрки на правом виске. Цыганка смотрела на девчушку, не отрываясь, и без пауз, словно заклинание, читала:

– На удачу, на деньги, на богатство, на любовь, на здоровье! На удачу, на деньги, на богатство, на любовь, на здоровье!

Девчушка одну за другой совала ей в руку купюры по тысяче рублей. Я насчитала уже пять, а девчушка всё совала и совала. И где столько взяла, непонятно?.. У большинства-то людей вся наличность теперь на пластиковой карте хранится.

– А, ну, прекратить мошенничество! – не выдержала я и с силой дёрнула девчушку за руку. Та хлопнула глазами и растерянно посмотрела по сторонам. Во взгляде непонимание, пальцы дрожат, ноги еле двигаются – будто секунду назад из наркоза вышла.

Вырвав из лап цыганки деньги, я сунула их девчушке и легонько стукнула по спине:

– Чеши отсюда быстрее и больше этим обманщицам даже рубля не давай.

Цыганка злобно сверкнула глазами. Ни дать ни взять, Татьяна Леонидовна только с лишним весом и в платке вместо элегантной шляпы.

– Сунуло тебя, да?

– Сунуло. Терпеть не могу мошенников. Вы бы работать шли, а не людей на улице обворовывали.

Цыганка сузила глаза и выставила вперёд указательный палец. Я обвела взглядом присутствующих на остановке. Поблизости стояло несколько пенсионерок и зевающий парень лет двадцати пяти. Хоть бы один повернулся. Вот ведь. Видели, что рядом человека чуть не ограбили и даже с места не сдвинулись. Лентяи. Только и могут, что в поликлиниках да в автобусах собачиться.

– Сдохнешь! – прошипела, как змея, цыганка и крутанула передо мной указательным пальцем.

– Мы все рано или поздно сдохнем, – парировала я, – так что не переживайте.

– Ты сдохнешь и года не пройдёт. В родах замучаешься.

От последней фразы я разразилась громким смехом. Мне бы сначала найти от кого забеременеть, а дальше посмотрим. И, продолжая смеяться, я спокойно повернулась к цыганке спиной.

– Но коль не родами, так на костре сгоришь. За колдовство и обман.

– Ещё лучше, – усмехнулась я. – Вводите в заблуждение людей Вы, а на костёр значит меня. Интересный у Вас подход, однако.

Цыганка не ответила и только забубнила что-то в сложенные ладони. Тихонечко так, по-змеиному, себе под нос. Но я к её шепотку уже не особо прислушивалась. Пускай болтает. Мне не привыкать. Правда, фраза про костёр на душе веселья поубавила. Сгорю?.. И, повторив последнее слово, я, как по заказу, почувствовала бегущих по спине мурашек. Брр. Неприятно. Вот что-что, а огонь я не люблю зверски. До восемнадцати лет даже спичку зажечь боялась, потому-то и готовить поздно научилась. Хорошо хоть муж с включением газа помогал. Долго помогал. Пока не развелись…

Мы с ним ещё с университета вместе были. Два года за одной партой просидели, а поженились сразу после вручения дипломов. Только вот он пошёл работать программистом, а я – учителем в школу. И сначала вроде всё хорошо было, но потом почему-то разладилось. Наверное, как сейчас модно говорить, у нас случилась несовместимость характеров. Другими словами, однажды он просто собрал вещи и ушёл.

Развелись мы тихо, без скандалов, судов и взаимных оскорблений. Квартиру, купленную в ипотеку, делить не стали. Муж оставил её мне и денег, которые когда-то потратил на погашение кредита, обратно не потребовал. Теперь все платы я вношу сама, потому-то и веду две ставки и бегаю по учебным центрам. Хорошо хоть сегодня у меня подработка отменилась – можно спокойно тетради проверить и статью для портфолио накатать. А муж мой уже два года как живёт с моей бывшей коллегой. Познакомились они, кстати, на новогоднем корпоративе. Нам тогда разрешили привести с собой членов семьи. Вот я и привела, видимо, себе на беду, а ей – на счастье. В прошлом месяце у них дочка родилась. Теперь, наверное, за сыном пойдут.

Так… А это ещё что за ерунда?

Придя домой, я выложила тетради на стол, но вместе с ними на вышитую скатерть выкатился ещё и странный шарик. Прозрачный такой, стеклянный, со снегом внутри и с… замком. Натуральным средневековым замком с башенками, колоннами и витражными окнами.

И откуда, интересно, этот замок на меня свалился? Неужто кто-то из детей подсунул, а я не заметила? Странно даже: до конца четверти три недели, а до Нового года ещё больше. Рановато как-то для подарков. И шарик, как назло, прям загляденье – глаз не оторвать. Сам будто из хрусталя сделан, и замок, как настоящий, не мультяшный и не сказочный. Серая кладка, ров, резные ворота. Прям бери и живи в нём.

Дзынь…

И тут шарик выскользнул и упал на пол. Я и понять не успела, как его уронила, а пол вокруг уже искрил искусственным снегом и тонким стеклом. Прозрачная, неприятно пахнущая жидкость растеклась по плитке и забилась в щели. Ещё недавно искусно сделанный замок превратился в жалкие обломки.

«Вот ведь, а, – топнула ногой я. – Всё в моей жизни так. Ни дворца, ни принца на белом коне».

Вздохнув, я собрала остатки некогда величественного замка на совок и выбросила в урну.

Вечер в компании тетрадей и статьи о методах работы с одарёнными детьми пролетел быстро. На чтение начатой в выходные книги сил, естественно, не осталось. Зевнув, я поплелась в спальню и, переодевшись в серые футболку и шорты, легла в холодную постель.

И как, интересно, всё-таки зовут этого Королёва? Фёдор или Феликс? А может, и вовсе Фома?

***

Утром я проснулась на удивление свежей и отдохнувшей. Тело не болело, а голова была такой ясной и спокойной, словно я спала не обычные семь часов, а неделю. Утро уже успело сменить ночь. На улице было светло, и на мгновение я испугалась, что проспала, но вовремя одумалась. Сегодня была среда, а по средам уроки у меня начинались в двенадцать.

Сладко потянувшись, я перевернулась на другой бок и… едва не подавилась собственной слюной. На лицо упала длинная черная прядь волос. Чужих волос, но растущих почему-то из моей головы. Вскрикнув, я вскочила с кровати. У меня таких сроду не было. Зато был «мышиный хвостик» на затылке, как в народе говорят: три волосины, да ещё и русые, а тут прям водопад из локонов. Гладких, блестящих, густых и до колена. Да с такими волосами можно вообще не одеваться. Закуталась, как в плащ, и пошла на улицу. От последней мысли я захихикала. И когда мне их прилепить успели, а главное – кто и зачем? Подождите-ка…

Взглянув в окно, я обомлела ещё больше. Рама стала другой. Деревянной, тёмной и без решёток. А шторы… Боже, откуда в моей квартире золотые шторы? Я такую красоту только в Русском музее видела. А вид… Раньше там окна соседского дома были, а теперь дремучий лес простирается, а перед ним что-то вроде сада. И вся обстановка в комнате, как из фильмов об Анжелике*. Кровать с балдахином, овальное зеркало в дорогой раме, кресла на старинный манер, ширма, вазы, картины, столик с выпуклыми ножками…

За дверьми послышался легкий стук, и на автомате я сказала: «Войдите». В спальню с тяжелым подносом в руках ворвалась курносая рыжеволосая девчонка лет пятнадцати. Веснушчатая, худая, в сбившемся на правое ухо чепчике и в белом, кружевном переднике.

– Ваше Величество, как хорошо, что Вы уже проснулись! Его Величество желает срочно видеть Вас у себя.

Я опустила взгляд и посмотрела на свои колени. Под иссиня-черными волосами проглядывала длинная белая сорочка. Она скрывала всё, кроме стоп и кистей рук.

Его Величество желает видеть меня у себя? Что за чертовщина здесь происходит?

_____________________________________________

*имеются в виду фильмы, снятые по романам Анны и Сержа Голон: «Анжелика – маркиза ангелов», «Неукротимая Анжелика» и тд

Глава 2

Так, это точно мне снится, поэтому нужно срочно проснуться!

И первое, что я сделала – это ущипнула себя сначала за кисть, затем за предплечье, а после за мочку уха. Для верности я даже зажмурилась и резко распахнула глаза. Дважды. Дважды зажмурилась и дважды распахнула глаза. Не помогло… Обстановка в комнате осталась прежней. Балдахин, кресло, ширма, большое зеркало в овальной раме, а ещё широкий гобелен с красным львом, стоящим на задних лапах с открытой пастью. И как я его сразу не заметила? Под потолком-то? Прямо напротив кровати.

Веснушчатая служанка таращилась на меня снизу верх. В ярко-голубых глазах застыло непонимание, смешанное со страхом.

Вторым делом я побежала к зеркалу. Главное – не паниковать. Должно быть, это чья-то шутка. Кто-то из друзей решил разыграть меня и дал мои контакты какой-нибудь юмористической передаче. Сейчас из-за ширмы выбежит размалёванный клоун и, улыбаясь от уха до уха, хлопнет в ладоши и покажет на скрытую камеру.

Но… из зеркала, инкрустированного драгоценными камнями, на меня смотрела хорошенькая незнакомка. Хотя хорошенькая – это мягко сказано. Писаная красавица. Кожа белая и ровная, как бумажный лист, губы чуть припухлые с красивым изгибом посередине и алые, точно кровь, волосы чернее воронова крыла. Нос тонкий и прямой, как у статуи Афины Минервы, брови полумесяцем, лицо приятной овальной формы с хорошо отточенным подбородком. От меня прежней остались только глаза – тёмно-зелёные, яркие, словно молодая листва. Бывший муж в первые годы брака называл их изумрудами, и я всегда страшно ими гордилась. Правда, разрез тоже поменялся. Глаза стали больше и выразительней, да и ресницы заметно удлинились.

Да что же, чёрт подери, здесь происходит?

На всякий случай я даже подёргала волосы. Те сидели плотно и отклеиваться не собирались. Красивая незнакомка в зеркале полностью повторила мои движения. Неужели это теперь действительно я? И неужели я действительно нахожусь в другом месте, прямо как те пресловутые девушки из книг о попаданках?

– Ваше Величество? – веснушчатая служанка попыталась привлечь моё внимание. – Его Величество…

Поднятой рукой я остановила её на полуслове и отошла подальше от зеркала. Мой нынешний рост изменений также не претерпел: по-прежнему около ста шестидесяти пяти сантиметров, однако я стала заметно стройнее. Обхват талии практически равнялся обхвату рук, а грудь и вовсе исчезла, словно её специально перетягивали тканью в течение доброго десятка лет.

– Как тебя зовут? – обратилась я к служанке.

– Роза, Ваше Величество. – Девчонка склонилась в реверансе.

– А как зовут твоих короля и королеву? – Роза выпятила на меня глаза так, будто видела впервые в жизни, но уже через несколько секунд пришла в себя и отчеканила хорошо зазубренную речь: – Король Леонард III из династии Таелингов и королева Маргарет, дочь Гринвида Мейлора.

Я приподняла левую бровь. Выходит, вместе с цветом глаз и ростом я сохранила ещё и имя. Уже неплохо.

– Сколько лет твоей королеве?

На лице Розы отразилось страдание.

– Вы ведь не любите, когда кто-то говорит про Ваш возраст.

– Отвечай! – я чуть повысила голос.

– Скоро Вам исполнится двадцать три.

Я едва не присвистнула. Красавица! Королева! Да ещё и на девять лет младше себя прежней! Удачно же меня, однако, занесло, прямо в высшей степени удачно! Узнать бы только, каким образом и для чего? Впрочем, для этого времени двадцать три года, похоже, не такой уж юный возраст, раз королева Маргарет не любит про него говорить, или с этим ещё что-то связано?

От количества возникающих вопросов голова почти взрывалась. В какой мы находимся стране? Какой сейчас год? И как относятся простые люди к моему венценосному супругу? Но с их озвучиванием я решила повременить. Служанка и без того смотрела на меня, как на сумасшедшую, а поводов для сплетен мне давать не хотелось.

– Надо идти к королю. Где моя одежда?

Роза снова поклонилась и кинулась к маленькой двери около ширмы. Поднос, пока я рассматривала себя в зеркале, она пристроила на прикроватном столике. Овсянка и травяной чай манили потрясающими ароматами. На них я смотрела с болью, но прикасаться боялась. Пока не разрешится вопрос с королём, про завтрак придётся забыть.

Ровно через две минуты Роза вернулась с ворохом одежды, которую любовно уложила на кровать. Спустя ещё минуту в комнату вошли две новые служанки. За ширмой на меня надели свежую сорочку, предварительно сняв старую, помогли влезть в белые льняные штаны наподобие современных бриджей, а сверху натянули серую шерстяную юбку. Та, разумеется, была до пят, простая, без узоров и вышивки, но тёплая. Поверх юбки надели тёмно-коричневое платье с широкими рукавами, а на него – чёрную тунику, расшитую золотыми и серебряными нитями.

Новая одежда была тяжёлой и неудобной, но я хоть и чувствовала себя луковицей, искренне радовалась отсутствию корсета. Платье шнуровалось спереди, рукава свисали до пола, однако кожаная обувь была вполне широкой и мягкой. Отсутствие каблуков меня почти не удивило, в отличие от тёмной накидки, которой покрыли мои волосы, предварительно заплетя их в две толстые косы и уложив на затылке. Приятным сюрпризом оказалась корона. Небольшая и тоже тяжёлая. Последняя так и норовила упасть на пол, поэтому спину при ходьбе приходилось держать прямо, а идти медленно и маленькими шажками. Заключительным штрихом моего образа стало кольцо с гигантским рубином в форме капли, которое, как влитое, село на безымянный палец.

Когда с туалетом было покончено, меня наконец вывели из покоев. В глаза бросились длинные каменные коридоры, арки и многочисленные гобелены, на каждом из которых был изображён вышеупомянутый лев на задних лапах и с открытой пастью. Кругом сновали люди. В основном юноши и девушки на вид не старше четырнадцати лет. Кто-то скрёб пол, кто-то носил дрова, кто-то следил за каминами. Несомненно, мы были в средневековом замке. Кое-где из щелей тянуло холодом и сыростью. Я мёрзла и мечтала о тёплом пледе. Видимо, так сказывался климат местности. Из окон виднелись горы. На улице шёл снег, и он укрывал землю плотным белым покрывалом.

Меня привели к высоким дубовым дверям, таким же мрачным и тёмным, как всё в замке, и один из стражников сначала постучал, а затем открыл двери. Я шагнула внутрь. Сердце забилось чаще. Только сейчас я осознала, что должна встретиться не просто с королём. Я должна встретиться со своим мужем. Мужем, который приказал слугам вытащить меня из постели. Ладно, хоть одеться разрешил, а не в рубашке пригнал. И что интересно такого срочного произошло?

– Сегодня ты долго. Специально тянула время?

Комната была простой, но достаточно просторной. У ярко-пылающего камина стоял широкоплечий мужчина. Высокий, в зауженных кожаных штанах и такой же кожаной куртке. Поверх куртки был наброшен красный плащ, отороченный меховым воротником, а на голове у мужчины плотно сидела золотая, украшенная цветными камнями корона.

Не зная, что ответить, я сглотнула и присела в коротком реверансе. Выражения лица моего супруга осталось каменным. Глаза у него были синие и внимательные. Волосы, выглядывающие из-под короны, в свете огня казались светлыми, почти пшеничными. Нос с горбинкой, но, скорее всего, не от природы, а из-за многочисленных драк или битв. Бороды и усов не было, но щёки и подбородок покрывала небольшая щетина.

– Ты помнишь, какой сегодня день?

Я задумалась. Я даже не знала, какой сейчас век. Двенадцатый? Тринадцатый? Четырнадцатый? И как, интересно, я должна к нему обращаться. Ваше Величество? Сир? В современных сериалах король и королева обычно обращались друг к другу по имени, по крайней мере, если любили друг друга, но у нас вроде как особый случай. Да и во взгляде Его Величества большой любви я не видела, скорее, подозрительность и нетерпение.