Герой Веков

– Другое? – переспросил он, застегивая пуговицы на рукавах. – Что же такого особенного в смерти Тиндвил? Она погибла во время атаки на Лютадель. Как Колченог и Доксон. В той битве ты убила моего собственного отца, а незадолго до ее начала я обезглавил лучшего друга. Мы все кого-то потеряли.

– Он и сам говорил нечто подобное. Но для него это не просто еще одна смерть. Думаю, гибель Тиндвил стала чем-то вроде предательства – из всех нас только Сэйзед всегда обладал верой. И веру он каким-то образом потерял, когда она умерла.

– Из всех нас только он обладал верой? – Взяв со стола посеребренную деревянную булавку, Эленд приколол ее к жакету. – Как это?

– Ты принадлежишь к Церкви Выжившего, Эленд, однако ты не веруешь. Не так, как веровал Сэйзед. Он… как будто знал, что все закончится хорошо. Он был уверен, что кто-то хранит наш мир.

– Он с этим справится.

– Дело не только в нем. Как бы Бриз не перестарался.

– Это еще что за новости? – удивился Эленд.

– Он давит на эмоции всем подряд. Давит слишком сильно, пытаясь поднять людям настроение, и слишком неестественно смеется. Он охвачен страхом и тревогой. Это видно по тому, как он старается.

Эленд улыбнулся:

– Ты становишься такой же испорченной, как он: читаешь эмоции людей и говоришь им, что они чувствуют.

– Они мои друзья, Эленд, – возразила Вин. – Я знаю их. И я говорю тебе: они вот-вот сдадутся. Один за другим, они начинают думать, что в этой битве нам не победить.

Застегнув последнюю пуговицу, Эленд посмотрел на свое отражение в зеркале. Он по-прежнему время от времени задавался вопросом, есть ли у него право носить этот вычурный костюм, блистающий свежестью и излучающий величие. Он смотрел себе в глаза, не обращая внимания на короткую бороду, на тело воина и шрамы на коже. Смотрел и пытался понять, король ли сейчас смотрит на него. Как обычно, увиденное полностью не удовлетворило.

Но Эленд знал, что не может остановиться, потому что у его народа не было лучшего короля. Этому его научила Тиндвил.

– Ладно. Я верю, что ты права по поводу остальных. Я что-нибудь придумаю.

В конце концов, это был его жребий. Императорский титул предполагал только одну обязанность.

Делать так, чтобы все стало лучше.

– Так вот. – Эленд указал на карту империи, свисавшую со стены штабной палатки. – Мы ежедневно отмечали время появления и исчезновения тумана, а потом Нурден и его писцы проанализировали собранные сведения. Они дали нам эти границы в качестве ориентиров.

Все придвинулись к карте. Вин устроилась в дальнем углу, как делала и раньше. В тени и поближе к выходу. Она, конечно, стала более уверенной, но не сделалась беспечной, предпочитая видеть каждого из собравшихся, даже если доверяла им всем.

И Вин действительно им доверяла. Кроме, быть может, Сетта. Строптивец сидел впереди всех. Рядом, как обычно, находился молчаливый юноша – его сын. Сетт, точнее, король Сетт, один из монархов, принесших Эленду клятву верности, носил неопрятную бороду, над которой виднелся еще более неопрятный рот, и был парализован на обе ноги. Все это не помешало ему больше года назад почти захватить Лютадель.

– Клянусь преисподней, – подал голос Сетт. – По-твоему, эта штука нам должна что-то разъяснить?

Эленд постучал пальцем по карте с изображением нескольких больших концентрических окружностей. Она представляла собой грубый эскиз, похожий на тот, что они нашли в пещере, только новее.

– Внешний круг – местность, где туман полностью захватил землю и уже не уходит в дневное время. – Палец Эленда сдвинулся к следующей обозначенной на карте границе. – Этот круг проходит через поселок, который мы недавно посетили и где нашли тайник. В его пределах световой день длится четыре часа. Территории, которые находятся внутри этого круга, получают больше света. Те, что снаружи, соответственно, меньше.

– А последний круг? – спросил Бриз.

Они с Альрианной сидели настолько далеко от Сетта, насколько позволяла палатка. Сетт все еще не отказался от привычки чем-нибудь бросаться в Бриза – чаще оскорблениями, но иногда и ножами.

Окинув взглядом присутствующих, Эленд снова перевел глаза на карту:

– Предполагая, что туман будет подкрадываться к Лютадели с неизменной скоростью, писцы сделали вывод, что последний круг представляет собой территорию, на которой будущим летом хватит солнца, чтобы вырастить урожай.

В палатке стало тихо.

«Надежда – это для глупцов», – прошептал где-то на задворках сознания Вин голос Рина.

Она покачала головой. Брат, обучавший ее правилам, по которым следовало жить на улице и в мире преступников, сделал сестру недоверчивой и подозрительной. Однако он также научил ее выживать. Понадобился Кельсер, чтобы Вин поняла, что можно и доверять, и выживать. И тем не менее она иногда по-прежнему слышала в голове призрачный голос Рина. Скорее воспоминание, нежели что-то другое, шептавший об опасности, заставлявший вспоминать все то, чему он ее учил.

– Этот круг очень маленький, Эл, – разглядывая карту, заметил Хэм.

Мускулистый громила сидел вместе с генералом Дему, между Сеттом и Бризом. Сэйзед тихонько устроился в сторонке. Вин посмотрела на него, пытаясь понять, смог ли их недавний разговор хоть отчасти развеять его тоску, но не преуспела.

Как же мало их осталось – всего девять, если считать сына Сетта, Гнеордина. Из отряда Кельсера – и того меньше. Правда, был еще Призрак, отправленный на разведку на север. Всеобщее внимание сосредоточилось на карте. Последний круг и в самом деле оказался слишком маленьким – даже меньше Центрального доминиона, в котором располагалась столица империи, Лютадель. Карта и Эленд намекали, что будущим летом более девяноста процентов имперских территорий будут непригодны для выращивания урожая.

– Следующей зимой даже этот маленький пузырь лопнет, – констатировал Эленд.

Вин наблюдала, как находившиеся в палатке обдумывали и осознавали – если уже не осознали, – насколько ужасные события их ожидали.

«Все как в дневнике Аленди, – подумала она. – С Бездной нельзя сражаться при помощи армий. Она уничтожает города, навлекая на них медленную страшную смерть. С этим ничего нельзя поделать».

Бездна. Такое имя носил туман, – точнее, так он назывался в сохранившихся записях. Возможно, их противник – древняя сила, которую выпустила на свободу Вин, – намеренно все запутал. У них не было ни единой возможности узнать, что случилось в прошлом, поскольку эта сила изменяла написанное.

– Ладно, друзья. – Эленд скрестил на груди руки. – Нам нужны варианты. Кельсер вас выбрал, потому что вы могли делать невозможное. Что ж, наше затруднительное положение требует именно таких способностей.

– Меня он не выбирал, – заметил Сетт. – Меня в эту маленькую катастрофу за яйца втянули.

– Мне, к сожалению, не до извинений. – Эленд переводил взгляд с одного на другого. – Ну, давайте. Я же знаю, у вас есть идеи.

– Ну что ж, мой дорогой друг, – откликнулся Бриз. – Самая очевидная идея – это Источник Вознесения. Сила, собранная там, как будто создана для борьбы с туманом.

– Или для того, чтобы освободить спрятавшуюся в нем тварь, – съязвил Сетт.

– Это не имеет значения, – заговорила Вин, и все повернулись к ней. – В Источнике нет силы. Она закончилась. Ничего не осталось. Если она и соберется там опять, то, боюсь, это случится еще через тысячу лет.

– А мы не можем выращивать растения, которым нужно совсем мало света? – поинтересовался Хэм.

Он был одет в свои обычные брюки и жилет. Громиле вроде него достаточно было поддерживать горение пьютера, чтобы не замечать ни жары, ни холода. В день, когда любой искал убежища от плохой погоды, он бодро разгуливал в одежде без рукавов.

Или, возможно, не совсем бодро. Хэм не переменился в одночасье, как Сэйзед. Однако он уже не выглядел таким веселым, как раньше. Теперь он часто сидел в одиночестве с выражением полного смятения на лице, будто тщательно обдумывал нечто и приходил к выводам, которые ему совсем не нравились.

– Разве растения, которым не нужен свет, существуют? – склонив голову набок, удивленно спросила Альрианна.

– Грибы и подобные им, – пояснил Хэм.

– Сомневаюсь, что мы сможем прокормить целую империю при помощи грибов, – заметил Эленд. – Хотя мысль неплохая.

– Должны быть и другие растения, – продолжал Хэм. – Даже если туман продержится весь день, хоть немного света через него все равно проникает. Каким-то растениям этого должно хватить, чтобы выжить.

– Эти растения несъедобны, дружище, – улыбнулся Бриз.

– Для нас, но не для животных, – возразил громила.

Эленд задумчиво кивнул.

– Времени ни хрена не осталось для огородничества, – ухмыльнулся Сетт. – Этим надо было заниматься много лет назад.

– Мы обо всем узнали лишь несколько месяцев назад, – напомнил Хэм.

– Это так, – согласился Эленд. – Но у Вседержителя была тысяча лет на подготовку. Потому он и устроил свои хранилища – и мы до сих пор не знаем, что спрятано в последнем из них.

– Не нравится мне, что мы вынуждены полагаться на Вседержителя, Эленд, – покачал головой Бриз. – Он, должно быть, подготовил эти хранилища, зная, что кому-то придется ими воспользоваться в случае его смерти.

Сетт согласно кивнул:

– Кретин-гасильщик в чем-то прав. Если бы Вседержителем был я, в хранилищах оказалась бы отравленная жратва и вода напополам с мочой. Если уж мне суждено умереть, других ждала бы такая же судьба.

– К счастью, Сетт, – Эленд вскинув бровь, – Вседержитель оказался более человеколюбивым, чем все мы предполагали.

– Не думал, что когда-нибудь это услышу, – хмыкнул громила.

– Он был императором, – продолжал Эленд. – Нам могло не нравиться его правление, но я в какой-то степени его понимаю. Он не замышлял зла – сам по себе он не был злым. Он просто… увлекся. Кроме того, он выстоял против того существа, с которым мы теперь сражаемся.

– Существа? – переспросил Сетт. – Тумана?

– Нет, – ответил Эленд. – Существа, которое было заточено в Источнике Вознесения.

«Оно называет себя Разрушителем, – вспомнила вдруг Вин. – Оно уничтожит все».

– Вот почему я и решил, что нам необходимо завладеть последним хранилищем, – сказал Эленд. – Вседержитель один раз пережил все это, поэтому и знал, как надо готовиться. Возможно, мы найдем растения, которые могут обходиться без солнечного света. В каждом из известных нам хранилищ в обязательном порядке присутствует пища и вода, но имеются и особенности. В Ветитане мы нашли большие запасы первых восьми алломантических металлов. В последнем хранилище может оказаться именно то, что нам необходимо для выживания.

– Так вот в чем дело! – воскликнул Сетт, и борода не смогла спрятать широкой улыбки. – Мы наконец-то идем на Фадрекс, не так ли?

– Да. Наши главные силы отправятся в Западный доминион, как только мы снимемся с лагеря.

– Ха! – обрадовался Сетт. – Вот теперь я поимею Пенрода и Джанарля!

Вин слабо улыбнулась. Пенрод и Джанарль были двумя другими могущественными королями, подчинившимися Эленду. Пенрод управлял Лютаделью, а Джанарль – Северным доминионом, в который входили и земли, принадлежавшие семейству Венчер.

Однако пока Джанарль вместе с отцом Эленда Страффом Венчером осаждали Лютадель, Урто – самый крупный северный город – оказался во власти бунтовщиков. Эленд так и не смог выделить войска, чтобы навести там порядок, поэтому Джанарль правил в изгнании и использовал собственную, менее внушительную армию для контроля городов, которые ему еще подчинялись.

И Джанарль, и Пенрод были склонны выдумывать разные поводы для того, чтобы отложить поход главного войска на родину Сетта.

– Эти сукины дети не обрадуются, когда услышат, – не унимался Сетт.

– Обязательно каждую фразу сопровождать той или иной непристойностью? – покачал головой Эленд.

– А зачем открывать рот, если не можешь сказать что-нибудь интересное? – парировал Сетт.

– Ругательства не интересны, – холодно заметил Эленд.

– Это всего лишь твое долбаное мнение, – осклабился Сетт. – И не стоило бы тебе жаловаться, император. Раз считаешь мою речь вульгарной, значит слишком долго прожил в Лютадели. Там, откуда я родом, слово «долбаный» считается до скуки приличным.

Эленд только вздохнул:

– Как бы там ни было, я…

Земля под ними вздрогнула. Вин мгновенно вскочила, готовая встретить любую опасность, в то время как остальные с ругательствами пытались удержаться на ногах. Откинув полог, Вин вгляделась в туман. К счастью, подземные толчки быстро прекратились и почти не вызвали волнений в лагере, привыкшем к неожиданностям. Патрули из офицеров и алломантов проверяли, все ли в порядке. Большинство солдат, однако, просто осталось в своих палатках.

Успокоенная, Вин вернулась в штабную палатку. Несколько карт упало, походная мебель во время землетрясения сдвинулась. Собравшиеся постепенно возвращались на свои места.

– Что-то частенько такое стало происходить в последнее время, – проворчал Хэм.

Вин заметила, как в глазах Эленда промелькнула тревога.

«Мы можем сражаться с армиями, мы можем захватывать города, но как быть с пеплом, туманом и дрожью земли? Как быть с миром, который разваливается на части прямо на наших глазах?»

– Как бы там ни было, – в голосе Эленда не ощущалось и следа беспокойства, столь очевидного для Вин, – Фадрекс должен стать нашей следующей целью. Мы не можем рисковать утратой хранилища и того, что в нем может содержаться.

«Например, атиумом», – прошептал в голове Вин голос Рина, когда она заняла свое прежнее место.

– Атиум, – проговорила она вслух.

– Думаешь, он там? – встрепенулся Сетт.

– Есть такие предположения. – Эленд пристально посмотрел на Вин. – Но доказательств нет.

– Он будет там, – произнесла она с твердостью.

«Он должен быть. Я не знаю почему, но он нам необходим».

– Надеюсь, не будет, – покачал головой Сетт. – Я прошагал через половину этой проклятой империи, чтобы попытаться украсть этот атиум, и если окажется, что он все время находился под моим собственным задом…

– Кажется, мы упускаем из вида кое-что важное, Эл, – перебил Хэм. – Ты говоришь о завоевании Фадрекса?

Стало тихо. До этого момента войска Эленда использовались для обороны и нападали только на военные лагеря колоссов, воинствующих мелких лордов и бандитов. Они запугали несколько городов, принудив их к заключению союза, но еще ни разу не пытались взять штурмом крупный город.

Эленд снова повернулся к карте. Даже со своего места Вин могла видеть его глаза – глаза человека, которого ожесточили два года почти непрекращающейся войны.

– Наша главная цель – взять город при помощи дипломатии, – пояснил Эленд.

– Дипломатии? – переспросил Сетт. – Фадрекс принадлежит мне. Проклятый поручитель украл его у меня! Нет ничего страшного в том, чтобы ответить ударом на удар.

– Ничего страшного? – повернулся к нему Эленд. – Сетт, нам придется положить на подступах к городу немало людей – твоих же собственных солдат.

– Во время войны люди умирают, – будничным тоном сообщил Сетт. – Сожалениями их кровь не смыть с твоих рук, так зачем же вообще морочить себе голову? Эти люди обратились против меня; они заслужили свою судьбу.

– Не все так просто, – не согласился Хэм. – Если у солдат не было возможности сразиться с узурпатором, стоит ли ждать, что они пожертвуют своими жизнями?

– Особенно ради другого узурпатора, – прибавил Эленд.

– Так или иначе, – продолжал громила, – донесения разведки описывают город как очень хорошо защищенный. Этот орешек нелегко будет расколоть.

Эленд ненадолго замер, потом посмотрел на Сетта, который все еще казался чрезмерно довольным собой. Они как будто поняли друг друга без слов. Эленд был отличным теоретиком и, возможно, прочел больше книг о войне, чем кто-либо другой. У Сетта наличествовало шестое чувство во всем, что касалось военных действий и тактики, – потому он и заменил Колченога в качестве главного стратега империи.

– Осада, – предложил Сетт.

Эленд коротко кивнул:

– Если на короля Йомена не подействует дипломатия, то единственная возможность проникнуть в город – это осада, которая доведет его до отчаяния. Во время же штурма мы рискуем погубить половину войска.

– У нас есть на это время? – нахмурился Хэм.

– Если не считать Урто, Фадрекс и окружающие его области являются единственной частью Внутренних доминионов, которая представляет собой серьезную угрозу. Это, а также хранилище не позволяют нам просто взять и про все забыть.

– Время в каком-то смысле на нашей стороне. – Сетт в раздумье почесывал подбородок. – Город вроде Фадрекса просто так не возьмешь штурмом, Хэм. Там, как и в Лютадели, есть укрепления, рассчитанные на защиту от нападения армии. Но, поскольку он находится за пределами Центрального доминиона, там уже должен ощущаться недостаток продовольствия.

– Мы же обладаем всеми запасами, найденными в хранилищах, – продолжил его мысль Эленд. – Если нам удастся перекрыть дороги и каналы, им придется в конечном счете сдать город. Даже если они обнаружили хранилище – в чем я сомневаюсь, – мы все равно продержимся дольше.

– Наверное… – Хэм нахмурился.

– Кроме того, – добавил Эленд, – если станет худо, у нас есть около двадцати тысяч колоссов, на которых можно положиться.

Хэм вскинул бровь, но смолчал. Его мысль была ясна: «Ты натравишь колоссов на людей?»

– Есть еще кое-что, – подал вдруг голос Сэйзед. – Мы это пока что не обсуждали.

Все повернулись к террисийцу; похоже, некоторые уже успели забыть о его присутствии.

– Туман, – пояснил Сэйзед. – Фадрекс располагается далеко за туманным периметром, император Венчер. Вы готовы потерять пятнадцать процентов своих солдат еще до прибытия на место?

Эленд не смог ответить. Пока что он сумел уберечь большинство солдат от тумана. Вин казалось неправильным, что армию защищали от болезни, в то время как простым людям приходилось выходить в туман. Здесь, в месте расположения лагеря, было достаточно светло и ясно днем, к тому же имелось достаточное количество палаток, в которых могли укрыться солдаты.

Туман редко проникал в дома, даже с тканевыми стенами. Не было причин для того, чтобы рисковать жизнями солдат, раз уж этого риска удавалось избегать до сих пор. Вин считала это лицемерием, но все же признавала, что так логичнее.

Взгляды Эленда и Сэйзеда встретились.

– Ты прав, – согласился Эленд. – Мы не можем вечно защищать наших солдат. Я заставил жителей Ветитана пройти это испытание; подозреваю, что со всей армией мне придется сделать то же самое.

Вин тихонько откинулась на спинку стула. Она часто вспоминала с грустью те дни, когда ей не приходилось принимать подобных решений – или, точнее, Эленду.

– Мы идем на Фадрекс. – Император снова вернулся к карте. – Если мы собираемся пережить все это – когда я говорю «мы», то имею в виду всех жителей Новой империи, – нам надо объединиться и переселить людей в Центральный доминион. Только там летом можно будет выращивать хлеб, и нам понадобится рабочая сила, чтобы убирать пепел и готовить поля. Это означает, что мы должны взять население Фадрекса под свою защиту.

– И это также означает, – продолжал он, указывая на северо-восточную часть карты, – что мы должны подавить восстание в Урто. Дело не только в расположенном там хранилище с его запасом зерна, которое крайне необходимо, чтобы во второй раз засеять поля Центрального доминиона. Дело еще и в том, что новые власти укрепляются и собирают армию. Урто находится в опасной близости от Лютадели, в чем мы убедились, когда мой отец привел войско под стены города. Я не допущу повторения подобной истории.

– У нас недостаточно солдат, чтобы воевать на два фронта сразу, Эл, – покачал головой Хэм.

– Знаю. Но вообще-то, я собираюсь избежать похода на Урто. Этот город принадлежал моему отцу, и его жители взбунтовались не просто так. Дему, отчет!

Генерал поднялся:

– Пока ваше величество отсутствовали, мы получили послание на стальном листе от Призрака. Парень сообщает, что группа людей, контролирующих Урто, состоит из скаа.

– Звучит многообещающе, – заметил Бриз. – Наши люди.

– Они… – замялся Дему, – довольно жестоко обходятся с аристократами, лорд Бриз. И к этой категории они относят всех, у кого знатные родители.

– По-моему, это чересчур, – покачал головой Хэм.

– Многие так говорили и о Кельсере, – напомнил Бриз. – Уверен, что повстанцы прислушаются к доводам рассудка.

– Хорошо бы, – задумчиво произнес Эленд, – я рассчитываю, что ты и Сэйзед наведете там порядок, не применяя силу. Существует всего пять хранилищ, и мы не можем себе позволить потерять даже одно из них. Кто знает, что мы в конечном счете обнаружим в Фадрексе? Возможно, придется возвратиться к одному из предыдущих, чтобы отыскать нечто пропущенное.

Он повернулся и посмотрел сначала на Бриза, потом на Сэйзеда:

– Мы не можем просто выкрасть провизию из Урто. К тому же, если бунт распространится, вся империя может снова рассыпаться на осколки. Необходимо сделать так, чтобы эти люди перешли на нашу сторону.

Сидевшие в палатке закивали – Вин тоже кивнула. Все по собственному опыту знали, насколько важным может оказаться маленькое восстание для большой империи.

– Осада Фадрекса может занять много времени, – продолжал Эленд. – Я хочу, чтобы вы разобрались с этим северным хранилищем и утихомирили бунтовщиков еще задолго до наступления лета. Запасы зерна отправите в Центральный доминион, для сева.

– Не волнуйся, – успокоил Бриз. – Видел я правительства, которые организовывают скаа. Пока мы туда доберемся, город будет уже на грани развала. Да они с облегчением примут предложение о присоединении к Новой империи!

– Будьте начеку, – предупредил Эленд. – Донесения Призрака немногословны, но похоже, что напряжение в городе достигло пика. Я выделю для вашей защиты несколько сотен солдат. – Он снова посмотрел на карту и слегка прищурился. – Пять хранилищ, пять городов. Урто каким-то образом вписан в общий план. Мы не можем его упустить.

– Ваше величество, – подал голос Сэйзед. – Мое участие в этом предприятии действительно необходимо?

Нахмурившись, Эленд посмотрел на террисийца:

– Ты собираешься заняться чем-то другим, Сэйзед?

– Есть исследование, которое я должен закончить, – пояснил хранитель.

– Я всегда уважал твои желания. Если ты считаешь, что это важно…

– Это личное, ваше величество.

– Не мог бы ты совместить это с поездкой в Урто? Ты террисиец, тебе поверят намного больше, чем любому из нас. Кроме того, Сэйзед, люди тебя уважают, доверяют тебе – и небезосновательно. Бриз же, в свою очередь, обладает особой… репутацией.

– Я над ней долго трудился, да, – ухмыльнулся гасильщик.

– Мне в самом деле необходимо, чтобы этот поход возглавил ты, Сэйзед. Не могу придумать лучшей кандидатуры для главы посольства, чем сам Святой Свидетель.

Лицо хранителя сделалось непроницаемым.

– Ладно, – в конце концов проговорил он. – Сделаю все, что смогу.

– Отлично. – Эленд повернулся к остальным. – Тогда последнее, о чем я хочу вас спросить.

– О чем же? – поинтересовался Сетт.

Глядя куда-то поверх голов, Эленд на несколько секунд погрузился в задумчивость.

– Я хочу, чтобы вы рассказали мне о Выжившем, – произнес он наконец.

– Он был повелителем тумана, – тотчас же откликнулся Дему.

– Отбросим риторику, – покачал головой Эленд. – Я хочу понять, каким он был человеком. Вы же в курсе: мы с Кельсером так и не познакомились. Я видел его лишь раз, незадолго до гибели, но совсем не знал.

– А в чем смысл? – не понял Сетт. – Все мы слышали, что о нем рассказывают. Послушать скаа, так он чуть ли не бог.

– Просто сделайте то, о чем я прошу, – сказал Эленд.

В палатке на несколько минут воцарилась тишина. Наконец заговорил Хэм:

– Кел был… великим. Не просто человеком – чем-то большим. Все, что он делал, было грандиозным: его мечты, его речи, его мысли…

– И это не являлось фальшивкой, – подхватил Бриз. – Я могу определить, когда человек притворяется. Потому-то я и начал работать с Кельсером. Среди лжецов и позеров он один был настоящим. Все хотели быть лучшими. Кельсер в самом деле был таким.

– Он был человеком, – не согласилась Вин. – Просто человеком. Но никто никогда не сомневался, что у него все получится. Он заставлял тебя стать таким, каким ему требовалось.

– Чтобы он мог тебя использовать, – пояснил Бриз.

– Но после этого ты становился лучше, – добавил Хэм.

Эленд медленно кивнул:

– Хотел бы я его знать. Когда все только началось, я часто сравнивал себя с ним. К тому времени, когда я впервые услышал о Кельсере, он уже почти превратился в легенду. Было несправедливо равняться на него, но я все никак не мог успокоиться. Так или иначе, все вы, знавшие его, попытайтесь ответить на еще один мой вопрос. Что, по-вашему, он мог бы сказать нам сейчас?