Прежде чем разбирать чемодан, я не могу удержаться, подхожу к окну и смотрю вниз, на крышу дома, в котором выросла. Он находится совсем близко. Нас разделяет неширокая полоска газона и металлический забор с красиво выложенными кирпичными столбами. Наш дом меньше чем особняк Ланцовых – всего два этажа и сейчас я вижу крышу и балкончики, на которых вывешены вещи: полотенца, яркие купальники. Наши управляющие живут в одной комнате на первом этаже, а все остальное сдают. Народу много, и это та причина, почему я не захотела остановиться в доме, где прошло мое детство. Я помню его совсем другим.
Как ни странно, на дом смотреть не так тяжело, как на людей. Я не испытываю тоску от того, что в моей комнате живут посторонние отдыхающие. Думала, будет хуже.
С домом Ланцовых тоже связано очень много воспоминаний. Я благодарна Ирине за то, что она поселила меня не на втором этаже. Не там, где находились комнаты братьев. Я бывала в этом доме не единожды. И иногда совершала нереально глупые вещи.
Я до сих пор не уверена, что ехать на вечеринку с Дэном хорошая идея. Но и отказаться неправильно. Он был моим другом, а я вычеркнула его из жизни. Свела на нет все общение. Как и с остальными. Я в долгу перед ним. Прийти на вечеринку, выпить пару коктейлей и сказать всем «привет» – это меньшее, что я могу сделать, вернувшись через шесть лет.
Ванна наливается быстро, и я погружаюсь в воду. У меня есть пятнадцать минут, чтобы расслабиться. Горячая вода мне всегда помогла лучше всего. Закрываю глаза и гоню от себя воспоминания. Это сделать несложно, когда не видишь ничего вокруг. Так просто представить, что снова в безликой московской квартире. В тишине и одиночестве. Там все привычно и безопасно.
Не понимаю, в какой момент погружаюсь глубже. Вода достигает подбородка, а потом начинает душить. Попадает в рот, нос, уши. Я трепыхаюсь, но почему-не могу вынырнуть, словно кто-то удерживает меня под водой. Испуганно распахиваю глаза, оказавшись в кромешной темноте. Передо мной только черная вода, которая заполняет легкие. Я не могу дышать, перед глазами начинают плыть круги, и в них я вижу лицо. Андрей. Она напуган, и протягивает ко мне руки. Я инстинктивно тянусь к нему в ответ и… выныриваю.
Вода льется на пол ванной, легкие жжет, и я не могу отдышаться. Не понимаю, что произошло. Я чуть не утонула в ванной? Серьезно? Как я могла уснуть? Такого со мной никогда не было! Это какой-то бред.
Чтобы прийти в себя требуется время. Я привожу в порядок дыхание, вылезаю из ванной и непривычно долго привожу себя в порядок, запрещая думать о том, что просто таким образом успокаиваюсь. Идти уже совершенно точно никуда не хочу. Но я обещала Дэну, а значит должна. Вопрос один – что надеть и как перестать думать о том, что чуть не утонула в ванной. Самая нелепая смерть.
К счастью, в моем гардеробе есть платья и шпильки. Я ничего не изобретаю. Собираю волосы в высокий хвост, чтобы они не липли к шее, и надеваю короткое черное платье на тонких бретельках. Оно приятно прилегает к телу, не обтягивает, словно чулок, но фигуру обрисовывает. К нему достаю босоножки на высоком каблуке.
Собираюсь как раз вовремя. Даже остается время попить кофе с Ириной Алексеевной и приехавшим с работы Игорем Дмитриевичем – отцом Дэна. О случившемся стараюсь не думать. Я до сих пор не могу понять, что произошло. Я уснула? Ненадолго потеряла сознание? А если бы я не увидела в странном сне Андрея, случилось бы непоправимое? Руки подрагивают до сих пор, но я стараюсь не обращать на это внимание. И уж точно не собираюсь никому говорить о случившемся.
Спускаюсь по лестнице на второй этаж и замираю в биллиардной. Наверное, мне стоит идти дальше, но я не могу. Прохожу через просторное помещение со столом, затянутым зеленым сукном. Через приоткрытую дверь выхожу на балкончик и погружаюсь в воспоминания. Я не могу пересчитать все поцелуи, которые случились в этих стенах. Поэтому мне немного горько от того, что я вспоминаю именно этот поцелуй. Неправильный, после самой первой нашей ссоры с Андреем. Я тогда не выдержала первая и пробралась в темный дом по лестнице, ведущей на этот балкончик, и сразу же угодила в сильные объятия. От воспоминаний даже сейчас по плечам пробежали мурашки.
– Привет… искала тебя, – шепчу я несмело, обхватываю руками за шею и чувствую, как тело Андрея напрягается рядом со мной. Он удерживает меня за талию и пытается отстраниться, но я не позволяю, прижимаюсь сильнее и ловлю его лицо в свои ладони.
На улице так темно, что я вижу лишь отблески глаз, резко очерченные губы и глубокие тени от ресниц на щеках. Он пахнет бергамотом и совсем немного сигаретным дымом – такие волнующие, будоражащие воображение запахи.
– Карамелька…– выдыхает он с сомнением. Чувствую, что хочет меня оттолкнуть, но не позволяю.
– Не уходи, – еще раз шепчу я и тянусь губами к губами.
Целую медленно, неторопливо, поддразнивая. Преодолеваю сопротивление, и вот сжатые в плотную линию губы становятся мягкими, а руки на моей талии стискивают сильнее, опускаясь ниже. Так откровенно, волнующе и необычно. Обычно, наши поцелуи чуть скромнее.
Парень прислоняет меня к стене. Его ладонь упирается в стену у моей головы, а сам он прижимается вплотную. Я чувствую сильное тело и напряженные мышцы. Горячее дыхание обжигает.
Губы уверенные, но в то же время, удивительно мягкие, и я закрываю глаза, полностью погружаясь в ощущения нежности и медленно затапливающей страсти. Она идет от кончиков пальцев ног обжигающей волной к губам, которые уже покалывает от поцелуя.
Уверенные, смелые касания, заставляют сходить с ума, а когда он легонько прикусывает мою нижнюю губу, я вздрагиваю – удовольствие слишком острое, чтобы быть правдой. Тянусь ближе, прижимаюсь сильнее и проталкиваю язык между уверенных губ, чтобы поймать хриплый стон в ответ на мои действия. Я готова целоваться с ним тут до рассвета, поэтому что-то протестующе бормочу, когда парень отстраняется.
– Уже поздно, – выдыхает он мне в губы и с сожалением отстраняется. – Родители еще не спят. Тебе лучше уйти. Поговорим завтра. Хорошо? – нежно произносит он и ведет большим пальцем по моей скуле, опускает к губам и на секунду задерживает, лаская подушечкой, а потом отступает в темноту.
– Пока, Андрей… – шепчу я и сбегаю по металлической лестнице вниз, а он еще долго смотрит мне вслед с балкона. Это самый волнующий поцелуй в моей жизни, и мне кажется, мы будем с Андреем вместе вечно. Я не знаю, что срок нашей любви меньше, чем два года.
Черт! Я снова плачу! Как хорошо, что макияжа на мне нет. Точнее, его так просто не испортить. Покрашенные брови, искусственные ресницы. Мне все безразлично мнение поборников естественной красоты. Когда на улице плюс тридцать выбора не особо много: разводы туши, полное отсутствие макияжа или ненатуральная красота. Я выбираю третий вариант. Выдыхаю и подставляю лицо свежему ветру. Он приносит запах моря, который я так сильно ненавижу, но вынуждена терпеть. Прежде чем спускаться вниз, нужно высушить слезы.
– Есень? – слышу голос за спиной и оборачиваюсь.
У входа на балкон застыл Денис. Он подпирает плечом косяк и задумчиво смотрит на меня. А у меня сердце бешено подскакивает в груди, словно он застиг меня на месте преступления.
–Да? – Я стараюсь выглядеть спокойной, но выдает дрогнувший голос.
Парень хмурится, но потом покойно спрашивает.
– Ты что?
– Да так просто… – Качаю головой и тихо говорю: – Ностальгирую.
– Там папа мечтает с тобой хотя бы поздороваться.
– Ой, прости. – Сокрушенно качаю головой. – Я планировала выпить с ними кофе, но уже, наверное, не успеваю.
– Уже, наверное, да,– замечает Дэн, бросив взгляд на часы. – Но если хочешь, можем немного задержаться. Уверен, никто нас не осудит.
– Нет. Опаздывать тоже невежливо. Просто, значит, поздороваюсь с твоим папой, а кофе попью с ним завтра.
Сейчас Дэн за рулем маленькой спортивной машины. Красной, с открытым верхом. Давно мы втроем мечтали, когда вырастем, ездить исключительно на таких. Жаль, мечту смог исполнить только Дэн. Я еще не заработала, да и купе при коротком лете средней полосы России не актуально, а Андрей… если бы он был жив, думаю, за рулем этой машины сидел бы именно он. По мне, внедорожник подходил Денису больше – такой же массивный, неторопливый и надежный. Красная же спортивная машинка открывала неизвестные мне черты его характера, те, которые раньше я замечала только в Андрее. Именно они заставляли терять голову. Его сумасшедшая бесшабашность и энергия, бьющая через край. Андрей мог добиться чего угодно и кого угодно.
Отгоняю от себя мысли и заставляю завести разговор с Дэном. Прошлое жалит, слишком часто за последний день я в него возвращаюсь.
– Глупо ведь надеяться, что вечеринка не там, где терраса выходит на море? – с тоской спрашиваю я.
– Глупо, – согласно кивает он. – Но уже почти стемнело. Видеть ты море не будешь.
– Я его буду нюхать, и слышать. – Я недовольно хмурюсь и пытаюсь не пялиться на спутника. Не хочу потом объяснять, кого именно сейчас вижу. У Дэна легкий, ненавязчивый парфюм, но вместе с тем очень мужской, приятный. От него кружится голова, и сердце начинает стучать быстрее. Сам парень в белой рубашке с коротким рукавом, которая замечательно оттеняет его бронзовый загар, и в черных брюках. Близнецы всегда были красивы. И кроме красоты, в них присутствовало что-то неуловимо-притягательное. Мужская харизма? Уверенность и что-то еще, на что неизменно клюют все девчонки.
Дэн за шесть лет стал мужественнее и, пожалуй, еще притягательнее. Только в глазах поселилась боль, а между бровями наметилась морщинка. Он сейчас редко улыбался, как и я.
Говорить тяжело. Между нами неловкое молчание, но к счастью, ехать недалеко. Дэн паркуется перед стоящим на побережье двухэтажным домом с бассейном. Музыка слышится уже отсюда, а на отрытой террасе видно, что собралось много людей.
– Не волнуйся, Есения! – тепло говорит мне парень, заметив растерянный взгляд. – Просто расслабься и получи удовольствие.
– Хороший совет. – Я пытаюсь улыбаться, выкидываю все плохие мысли, следом за ним захожу в дом, и тут же попадаю в чьи-то объятия.
– Карамелька! – вопит Мишка, с которым я училась с восьмого по одиннадцатый класс. Мама с папой тогда работали в Германии, а я решила закончить в школу в России и жила четыре года у бабушки. Именно тогда я окончательно сблизилась с братьями и их друзьями. С Мишкой мы общались мало, но сейчас он пьян и рад меня видеть. Говорили, что он был в меня влюблен, но никто даже не пытался соперничать с Андреем Ланцовым. Даже его брат. Поэтому я об этой влюбленности только слышала.
– Есения? – К нам подходит высокая брюнетка. Увидев меня в Пашниных объятиях, она сначала хмурится, а потом на ее губах расцветает радостная улыбка. – Сенька!
Я не сразу узнаю одноклассницу Таньку, которая в школьные годы была скромной и худенькой русоволосой девочкой, а никак не роскошной женщиной вамп.
– Тань! Тебя не узнать!
Я еще не успела войти, а уже рада, что приняла приглашение. Это просто филиал встречи одноклассников. Впрочем, неудивительно. Мы все жили в одном районе, много общались. Те, кто не разъехался, так или иначе поддерживали связь.
Пока общаюсь с Таней и Пашей, которые теперь вместе, Дэна уже берет в оборот длинноногая красивая девушка. Одна из немногих, кто мне незнаком. Она подходит слишком близко для случайной знакомой и теребит сейчас пуговицу на его рубашке. Дэн лениво улыбается, и стоит, засунув руки в карманы. Уверенная, расслабленная поза. Мне не нужно гадать. Видно, он с ней спал. Но сейчас девушка не сильно его волнует. Ему приятно ее общество, и возможно он уехал бы с ней, но не сегодня. Так как сегодня он повезет домой меня. За это я особенно ценю его дружбу. В каких бы романтических отношениях не состоял Дэн, он отдвигал всех девушек, если нужно прийти на помощь мне. Прошло шесть лет, и мы отдалились. Но я до сих пор знала, что могу на него положиться. А значит, у длинноногой соблазнительницы сегодня нет шансов. Интересно, почему мне это так нравится? Ведь Дэн никогда не был моим.
На этой вечеринке действительно большинство присутствующих мне знакомы. Некоторых я знаю неплохо, а кого-то только в лицо. В любом случае я не чувствую себя чужой.
Здесь нет совсем близких друзей, перед которыми я испытываю вину, как перед Дэном. А с приятелями можно за бокальчиком вина обсудить последние шесть лет и изменения в жизни. По сути, не так много людей, с которыми я не хочу встречаться. В моем списке Поля, Дэн и, возможно, Игорь. Единственный парень, кроме близнецов, с которым меня когда-то связывало нечто большее, чем общая компания. Но с Дэном меня свела неизбежность, а остальных сегодня нет, зато я нашла Светку.
Она почти не изменилась. Те же рыжие волосы и оливковая кожа. Она такая же спортивная и подтянутая, как и раньше, хотя я слышала, что два года назад она родила близнецов. Там в далекой Москве я даже не спросила от кого. А ведь, скорее всего, ее мужа я тоже знаю.
Светка стоит у бара, притопывает в такт музыке ногой и пьет коктейль.
– Привет… – Я останавливаюсь у нее за спиной. Подруга поворачивается, и на ее лице меняются удивление, недоумение и осторожная радость.
– Сенька… – шепчет она. – Ты приехала! Почему ничего не сказала? Я бы тебя встретила! И Полька отсыпается с дороги, если бы она знала, то явилась бы.
Этого еще не хватает. Видимо, чувства мелькают у меня на лице. Потому что Светка хмурится.
– Да что между вами произошло?
– Ничего, – вру я. – Дело прошлое.
Я усаживаюсь на стул рядом с ней.
– Расскажи лучше, как у тебя дела. Я тут с Дэном. Наверное, нехорошо не поздравить именинника, но признаться, даже не знаю, где он. Да и не уверена, что в толпе его узнаю.
– Не переживай, он смирится, – лениво отмахивается Светка. – Тут столько народа, что поздравлений ему хватит с избытком.
– Да как-то нехорошо. Явилась без приглашения и даже не подошла.
– Хорошо, не переживай даже. Поверь, я уже изучила, что может расстроить моего мужа, а что нет.
– Ты замужем за Артемом? – Удивление скрыть не вудается. Шесть лет назад хорошая девочка Света и хулиган Артем не могли пересечься даже случайно. Впрочем, все мы выросли и изменились.
– Да, а что? – Она смеется. Видимо, моя реакция смотрится забавно.
– Ничего. Мне Дэн не сказал.
– Ну, ты же вроде хорошо его знаешь. Он обладает удивительной способностью не говорить важные и очевидные вещи.
С этим не поспоришь. Я рада, что со Светкой так же легко, как и раньше. За пятнадцать минут мы успеваем пересказать все основные события своей жизни и договориться о встрече в каком-нибудь спокойном месте. А потом я понимаю, что неплохо бы найти Дэна. Все же приехали мы вместе.
Красивую блондинку с коктейлем в руке лихо отплясывающую в центре зала на подиуме замечаю издалека. Совсем девчонка. Точно младше меня и основной массы тут собравшихся, причем года на три, если не на пять. С фигурой лицом модели, и в босоножках стоимостью в мою месячную зарплату.
Обычно рядом с таким не очень трезвыми, и совершенно точно отвязными девчонками тусуются мужики. Они летят как мухи на мед, но эта одна. Несколько подружек и жадные взгляды из углов.
Кто она такая? Я невольно наблюдаю за ней. Ну не может быть, что никто не клюнет на симпатичную мордашку и бесконечно длинные загорелые ноги. И точно один парень отделяется от толпы, улыбается и направляется к ней. Но не доходит. Его вылавливает за рукав мой одноклассник Вовка Королев. Что-то говорит на ухо, парень изменяется в лице, сглатывает и косится куда-то вправо.
Там, облокотившись на высокий столик, замер коротко стриженый мужчина в светлой рубашке и темных брюках. Небрежная поза и четкий профиль, который кажется знакомым.
– Марк Воронцов… – узнаю я и иду на встречу. Еще один привет из прошлого.
Правда, когда приближаюсь, не сразу решаюсь сделать последний шаг, потому что мужчина передо мной слабо напоминает того лихого спортсмена, который всегда уделывал Анрюху во всех их сумасшедших экстремальных школьных увлечениях. От симпатичного милого парня не осталось ничего – лицо, шея и руки изуродованы шрамами, а взгляд жесткий и злой. Он обращен на танцующую блондинку. Слова приветствия замирают в горле, и я уже собираюсь уйти, но Марк меня замечает. Он поворачивается, и на миг я вижу его прежнего – светлого мальчишку, который не мог жить без машин и спорта. А потом его забрали в армию, как раз перед тем ужасным летом.
– Есения? – Он улыбается открыто и обезоруживающе. – Ты же уехала отсюда.
– Да. – Я кивнула. – Пришлось вернуться ненадолго. А ты служил…
– Недолго, – хмыкнул он. – Получил подарки, – он указывает на шрамы. – И вот я снова здесь. Этот город так просто не отпускает.
После этих слов он снова отворачивается и бросает взгляд в сторону девушки. К ней уже успел подойти какой-то парень и тянется рукой к обнаженной ноге. Блондинка лениво отмахивается от него, задевая босоножкой. Но парень настойчив. Правда, ровно до тех пор, пока не ловит взгляд Марка.
– Прости, – усмехается друг детства, когда становится ясно, что опасность миновала и блондинка снова одна. – Моя жена впервые с рождения нашей дочери выбралась танцевать. Вот приходится бдить.
– Она твоя жена? – пожалуй, это еще более удивительно, чем союз Светы и Артема.
– Что не верится? – ухмыляется он. – Богатые девочки не выбирают изуродованных ветеранов?
– Ой, не прибедняйся! – усмехаюсь я, совершено искренне. – Ты всегда был крут. Не верю, что есть кто-то, кто смог бы устоять.
– Ты всегда умела потешить мужское самолюбие, Есения.
– Но я в шоке. Всегда думала, что тебе нравятся другие девочки.
– Ага, хорошие, правильные ровесницы, – соглашается он. – Но влюбился я вот в это сумасшедшее создание, которое напившись, танцует на столе и заставляет всех мужиков в комнате терять инстинкт самосохранения. Любовь она такая, коварная.
– Да уж… – Я киваю, снова погружаясь в воспоминания. Выбраться из них можно, только если сменить тему.
Еще немного болтаю с Марком. А потом вижу Дэна и машу ему рукой. Он тоже замечает меня, улыбается и, прихватив коктейль, идет навстречу.
Глава 3
Я прощаюсь с Марком и сквозь толпу направляюсь к Дэну.
– Искал тебя, – сообщает он и вручает мне холодный, запотевший бокал с алкоголем.
– Я тоже, но наткнулась на Марка.
– Да уж жизнь его потрепала, – поморщившись, замечает Дэн.
– Но он, вроде бы, счастлив. – Я пожимаю плечами.
– Ну насколько можно быть счастливым, когда твой тесть – Самбурский.
– Кто? – У меня даже коктейль идет носом. Перед фразой Дэна я успела сделать глоток. Не знаю, как сейчас, но шесть лет назад этим именем пугали всех добропорядочных бизнесменов города. Да и недобропорядочных тоже. Марк смертник, если решил приударить за его дочерью. Впрочем, о чем я? У них уже ребенок.
– Марк – крут, – резюмирую я.
– Он всегда таким был – крутым, без головы и инстинкта самосохранения. Может, поищем более тихое место? – предлагает Дэн, и я согласно киваю. Уходить еще вроде бы рано, но общаться в толпе некомфортно.
Получив мое согласие, Дэн выдвигается вперед и ведет меня этажом выше на еще один ярус открытой террасы. Тут нет людей, и отчётливо чувствуется теплый ветер.
Я облокачиваюсь и смотрю в чернеющую даль. Отсюда слышно как шумит море. Когда-то мне нравился этот звук, а сейчас уже нет. Он будит воспоминания, которые я хотела бы навсегда изгнать из своей памяти.
Дэн останавливается рядом и лениво пьет алкоголь из своего бокала. Если у меня что-то девчачье-розовое, то у него похоже ром с колой.
Все же он невероятно притягателен. Жаль, что не удалось увидеть Андрея таким. Я знаю, это не те мысли, которые должны возникать в голове. Неправильно примерять на Дэна образ его умершего брата, но я не могу иначе. Долгое время братья были для меня одним целым, а потом Андрей стал всем.
Сейчас стоять рядом с Дэном тяжело, потому что он мне нравится. Не воспоминания, а тот мужчина, который смотрит на меня с грустной улыбкой. Меня завораживают его синие глаза и жесткие ресницы, пряный травяной запах его туалетной воды. Мне нравится треугольник загорелой кожи в вороте рубашки и рельефные мышцы рук. Дэн совершенен, но я не понимаю свои чувства и не могу решить, что меня цепляет. Он или прошлое, неожиданно оказавшееся так близко. Я любила Андрея и вот рядом со мной его ожившая повзрослевшая копия, глупо рассчитывать, что сердце не дрогнет. Но насколько это справедливо по отношению к выжившему брату?
Как хорошо, что Дэн не в курсе моих мыслей. Он непринужденно рассказывает о своей работе, улыбается искренне, и мое сердце начинает стучать быстрее. Я почти залпом выпиваю коктейль и отставляю в сторону стакан. В голове немного шумит. То ли прибой, то ли алкоголь. Море всегда делало меня немного сумасшедшей. Я и забыла каково это, попадать под его влияние.
Не знаю, в какой момент я оказываюсь к Дэну так близко. И совсем точно не понимаю, как получается, что мои губы тянутся к его губам. Это величайшая глупость в моей жизни, но несколько коктейлей, южная ночь и такие знакомые глаза делают свое дело. Не знаю, хочу ли я новых ощущений или на минуту желаю вернуться в прошлое и забыть, что рядом со мной другой.
Я не ожидаю, что Дэн мне ответит. Сильные руки сжимаются на талии и жесткие, требовательные губы сминают мои. Это разряд молнии прямо в сердце, мучительно-нежные, горькие ощущения на грани со сладковатым запахом колы и рома. Я готова сойти с ума. Мой мир безумен, особенно сейчас. Мысли о прошлом выветриваются, и я захлебываюсь в пронизывающей страсти. Она сметает в один миг, заглушая голос разума и стыд. Кровь стучит в висках, и из горла вырывается хриплый стон. Я не подозреваю, что может быть так – остро и шокирующе. Это не невинный случайный поцелуй двух заигравшихся друзей. Обжигающие губы, сильное тело рядом – это совсем незнакомый мне Дэн, поражающий воображение и пугающий, совсем непохожий на себя прежнего и совсем не похожий на… Андрея? Имя, как ушат холодной воды. На меня обрушиваются липкий стыд и сожаление.
Боже, как неправильно сравнивать! Как неправильно поступать подобным образом! Да что же творится у меня в башке?! Так нельзя. Кажется, эта мысль приходит нам в голову одновременно, и мы отскакиваем друг от друга. В его синих глазах полыхает злое пламя, а грудь мощно вздымается. Дэн возбужден, как и я. Этот поцелуй – огромная ошибка. Его не должно было случиться, и уж точно, он не должен вызывать такие эмоции.
– Прости…прости… – шепчу я. – Я не должна была…
– Не должна, – соглашается Дэн и смотрит зло. – Не делай так больше, Есения…мой брат умер. Не нужно пытаться вернуть его. Особенно, используя меня.
– Я не… – Качаю головой.
– Хочешь сказать, ты не пыталась сейчас его вернуть? Хотя бы на миг. Хочешь сказать, ты целовала меня? Я никогда не был тебе интересен. Не стоит врать.
– Дэн…
Сглатываю, но не пытаюсь оправдаться, потому что он прав. Да, все именно так. Алкоголь затуманил мозг. Я совершила глупость и уже жалею, но вот губы горят именно от его поцелуя.
– Еще раз прости, не знаю, что на меня нашло.
– Ты просто видишь не меня…
На его скулах ходят желваки. Дэн злится, но пытается держать себя в руках. От этого еще больнее. Я и не подозревала, сколько всего между нами. Невысказанного, накопившегося. Тугой комок боли, который не получится распутать за один разговор. А поцелуй лишь все усложняет. Делает невозможным дальнейшее общение.
– Я понимаю, тебе больно. Но не используй, пожалуйста, меня для того, чтобы создать себе иллюзию, – просит Дэн. – Это нечестно. Ни по отношению ко мне, ни по отношению к нему. Ты же знаешь.
– Я не уверена, что сейчас целовала Андрея… – тихо шепчу я. – Точнее точно уверена, что целовала не его…
– Не ври хотя бы себе, – жестко бросает Дэн, и я прикрываю глаза.
– Говорю же, прости…давай спишем все на алкоголь?
– У тебя все просто.
– Нет! Не просто! – Я злюсь и давно бы перешла на крик, если бы не понимание, что мы на верхнем ярусе террасы, а внизу, уровнем ниже, люди и вечеринка в самом разгаре. – Именно поэтому я не появлялась здесь столько времени! Потому что ничего простого нет! Дэн, ты мне дорог. До сих пор дорог и всегда был для меня самым близким другом.
– Которого ты благополучно выкинула из жизни на шесть лет. Грош цена такой дружбе, Карамелька. Ты вычеркнула меня, не отвечала на сообщения, но явившись через шесть лет, в один день умудрилась вывернуть душу! Зачем было усложнять? Скажи мне?
– Зря я сюда пришла! И приехала зря, – раздраженно бросаю я и направляюсь прочь с балкона, но Дэн ловит меня за руку и привлекает на секунду к себе. Глаза в глаза, губы в губы. Его жесткие черные ресницы такие длинные, что мне снова, как и в детстве, завидно.