Злодейка в деле
Моя настоящая цель не унизить, а узнать, куда направляется её величество.
– Спасибо за заботу, принцесса. Я направляюсь с визитом в госпиталь Весенней надежды, над которым я несколько дней назад взяла попечительство.
Чего-то подобного я и ожидала. В романе говорилось, что императрица часто посещала школы, приюты, проводила благотворительные вечера. Как по мне, она просто сбегала из дворца, но это никоем образом не умаляет то хорошее, что она сделала.
Я окидываю её взглядом с головы до ног:
– Ох, вы так говорите, как будто это что-то значит. Пфф!
– Госпиталь получит деньги на приобретение лекарств, принцесса, – мягко отвечает императрица. – Безусловно, вы правы, что подобные мелочи не должны отвлекать вас от подготовки к церемонии вручения лазурной ленты.
Ха, а императрица не так проста, как мне казалось. Я слышу в её словах тщательно дозированный яд.
Я прищуриваюсь:
– Всего лишь приобретение лекарств. Столько шуму…
– Уверена, у вас получилось бы лучше.
Есть!
– Разумеется, – фыркаю я и оборачиваюсь к своей фрейлине. – Принеси для меня накидку и печать.
Как пройти в библиотеку, в смысле, как найти выход, мне, сама того не подозревая, покажет императрица. По поводу госпиталя у меня тоже мысли появились…
– Принцесса?! – императрица единственная вслух выражает всеобщее потрясение.
Даже моя фрейлина беспомощно моргает, словно мой простейший приказ не укладывается у неё в голове. Лёгкого взмаха кисти хватает, чтобы девушка очнулась, поклонилась и бросилась добывать накидку и печать.
Накидку я запросила, потому что неприлично рассекать по городу в утреннем платье, а личная печать позволит мне не думать о деньгах. В романе говорилось, что среди аристократов обычная практика не платить, а подтверждать счёт. Позднее за меня заплатит помощник казначея. Разве не волшебно?
Фрейлина довольно быстро возвращается, и я, милостиво кивнув, пропускаю императрицу, чтобы пристроиться за её плечом, как и положено принцессе. Боги, почему императрица смотрит на меня, как на обезьяну с гранатой? Впору закатить глаза, но надо признать, чутьё императрицу не обманывает, я собираюсь устроить знатный переполох.
Я стараюсь не коситься по сторонам и запоминаю ориентиры, благо планировка относительно простая и логичная. До выхода через боковое крыльцо, как я мысленно его обозвала, я держусь паинькой, чем, по-моему, особенно нервирую её величество.
Экипаж мне подают отдельный. Так быстро подготовили? Наверное, хорошо, что я не поеду бок о бок с императрицей, но нечего и мечтать о поездке в одиночестве. Фрейлина устраивается на сиденье лицом против хода движения и чинно складывает ладошки на коленях. Я отворачиваюсь к окну.
В романе фрейлины принцессы упоминались мельком, и чаще представали безликой свитой. Милая девочка напротив вполне может оказаться иностранной шпионкой, соглядатайкой заговорщиков или осведомительницей отца. Ха, предстоит учесть столько нюансов.
Карета покачивается. Ход относительно плавный, но ребристой брусчатке далеко до гладкости асфальта. Скорость черепашья. Я будто в столичной пробке увязла. Меня слегка укачивает, но не настолько, чтобы останавливать кортеж или требовать бумажный пакет.
– Императрица популярна у горожан, – замечаю я, когда молчание становится особенно тягостным.
Постукивая ногтями по оконному стеклу, я отмечаю, что люди собираются по обеим сторонам проспекта, машут. Строй гвардейцев не позволяет им приблизиться слишком близко, но никого не гонят, атмосфера мирная, радушная. Приветствовать императрицу для горожан маленький праздник. Мне не достаётся ни единого доброго слова.
– Простолюдины глупы, ваше высочество. Не способные увидеть истинное величие, они тянутся к простоте.
Да нет, с величием у императрицы всё в порядке.
– Ха…, – неопределённо вздыхаю я. – Госпиталь…?
– Госпиталь Весенней надежды, ваше высочество. Что за блажь выезжать в деревни и лечить крестьян?
– Они выезжают?
– О, да! – фрейлина с удовольствием делится сплетнями. – Только представьте, ваше высочество, в эти дни, пока лекари возятся невесть с кем, без их услуг остаются благородные.
Я перевожу взгляд на фрейлину. Она говорит неприятные вещи, но я не пытаюсь её одёрнуть. Высокомерие и презрение – стиль Кресси. Возможно, фрейлина не верит в то, что произносит, а лишь пытается угодить принцессе. А, возможно, провоцирует меня на скандал.
Как сложно…
Но есть и хорошая новость – я умею читать. Название госпиталя легко читается на крупной вывеске. Кортеж останавливается.
– Двумя домами раньше я видела ювелирный.
– Да, ваше высочество, но… ведь там не может быть ничего достойного вас.
– Сходи и купи для меня браслет. Не нужно выбирать, сгодится первый попавшийся. Повседневный, – свадебный или наоборот траурный, если такие существуют, мне не годится.
– Ваше высочество?
Мне одного взгляда хватает. Фрейлина вздрагивает, бормочет извинения и прячет взгляд.
Злодейкой быть удобно…
Я спускаюсь из кареты на мостовую, кивком приветствую делегацию встречающих. Краем глаза отметив, как фрейлина рванула в направлении ювелирной лавки, я на время о ней забываю. Без сомнения, в нужный момент браслет будет у меня.
Госпиталь пахнет спиртом, и я морщу нос, но в остальном держусь сдержанно и даже притворяюсь, что слушаю старшего целителя. На самом же деле меня занимают две вещи. Действительно ли деньги пойдут на лекарства или осядут в чьих-то бездонных карманах ? По идее, позднее я могу приказать провести проверку, так что это не проблема. И второе, что меня занимает – кого бы мне ограбить.
Помимо императрицы и её нескольких фрейлин, поддержать госпиталь прибыли сразу пять светских дам, и все они дружно скучковались вокруг императрицы, окружили её полукольцом. Жёны заговорщиков, я так понимаю? Если рядом со мной императрица была напряжена и внешне равнодушна, то рядом с ними расслабилась, стала улыбаться и даже посмеялась над какой-то шуткой.
– Ваше высочество, – окликает меня фрейлина.
Я чуть поворачиваю голову. В её руках ничем не примечательный деревянный футляр. Фрейлина сдвигает крышку и демонстрирует браслет: камни, вероятно полудрагоценные, внешне похожие на гранаты, собраны на цепочке. Я с намёком отвожу руку назад, и фрейлина понятливо застёгивает браслет на моём запястье.
– Прекрасно, – хвалю я девушку. – Сколько стоил?
– Два золотых, ваше высочество.
Порядок местных цен я представляю весьма смутно. Зарплата главной героини составляла серебрушку в месяц, но при этом она завтракала-обедала-ужинала во дворце. Форма, опять же, за счёт дворца. Кажется, в романе упоминалось, что за золотой можно зафрахтовать средней паршивости кораблик.
Между тем целители показывают госпиталь, рассказывают о своей работе, перемежая сухую статистику занятными байками. Я совершенно не удивляюсь, когда знакомство с госпиталем завершается в пустом хранилище лекарств. Естественно, в скучном помещении никто не задерживается, мы возвращаемся обратно в вестибюль, где и наступает долгожданный заключительный акт.
– Должно быть, ваше высочество уже утомились, – сладко улыбается моложавая дама в платье цвета спелой вишни.
Что ей нужно от меня? Я высокомерно игнорирую леди и сосредотачиваюсь на речи императрицы. К счастью, та не утомляет пафосом и быстро переходит к сути:
– Старший целитель, я передаю госпиталю имперский вексель, – её величество действительно забирает у своей фрейлины документ и вручает целителю.
Он с поклонами и благодарностями принимает.
Сумма пожертвования остаётся загадкой. Но не в этом дело. Императрица подала пример, и одна за другой светские дамы опускают на специальный поднос чеки. Фрейлины в пожертвованиях не участвуют.
Я наблюдаю за действом со стороны, дожидаюсь, когда старший целитель поднимет поднос, и выхожу вперёд.
– Ваше высочество, – я иду с настолько недовольным видом, что целитель отступает на шаг. Я вижу, как дёргается его кадык.
Я настолько пугающая? Тогда я просто обязана улыбнуться по-злодейски.
– Ваше высочество? – в голосе императрицы сквозит обречённость, авторитета остановить меня у неё нет.
Внимание и дам, и целителей приковано ко мне. Я нарочно выдерживаю секундную паузу, нервирую, но, вопреки ожиданиям, скандал не устраиваю и вообще начинаю мирно и доброжелательно:
– В госпитале не должно быть недостатка лекарств. – демонстративно подняв руку, я отстёгиваю браслет и медленно, камушек за камушком, опускаю на поднос, но в последний момент “хвостик” удерживаю между пальцами и, притворяясь раздосадованной, вслух делюсь якобы осенившими меня сомнениями. – В аптеке оплату драгоценностями не примут…
Целитель пытается сгладить ситуацию:
– Ваше высочество от имени госпиталя и всех нуждающихся, которые смогут получить помощь, я благодарю вас.
– Так не пойдёт, – качаю я головой. – В аптеке не смогут понять ценность браслета, он будет потрачен впустую. Что же сделать? Ох, леди! – я снова поднимаю браслет повыше. – Чтобы поддержать госпиталь Весенней надежды, я позволю вам приобрести браслет с моей руки.
Дамы переглядываются.
– Тридцать золотых? – робко предлагает круглолицая пышка с солнечной улыбкой.
Мне слегка жаль обижать ту, которая взяла на себя инициативу, но сценарий требует быть грубой:
– Ха? Мне послышалось? Леди, не может быть, чтобы вы оценили мою руку столь дёшево? Что вы пытаетесь этим сказать?
Коснувшись подноса, я будто в задумчивости играю пальцами и случайно цепляю чеки. Моя цель – увидеть подписи. Четыре фамилии мне не знакомы, особого интереса не вызывают. Я даже запомнить их не пытаюсь, хотя стоило бы. Возможно, эти фамилии даже мелькнули на страницах романа, но я сто раз забыла. Другое дело пятая фамилия. Чек положен сразу после векселя императрицы. Я нахожу взглядом даму “сладкая вишенка”, которая сделала пожертвование второй. Вот мы и познакомились, дорогая герцогиня?
– А-а… Браслет с вашей руки бесценен, принцесса Крессида. Никакая цена не будет достаточной, – пышка выкручивается весьма находчиво.
Но сумму не увеличивает. Стеснена в средствах?
– Но во что вы оцените возможность получить браслет с моей руки? – я отвечаю вполне дружелюбно и дальше обращаюсь к остальным дамам. – Леди, неужели вы осуждаете моё начинание? В любом случае извольте пояснить своё мнение.
Едва ли в моих обвинениях есть смысл, зато в них кроется угроза. Я впериваю пристальный взгляд в герцогиню. Ссора с принцессой так невовремя обернётся опалой…
– Сто золотых, – сдаётся “сладкая вишенка”.
Полагаю, у неё есть больше?.
– Уже что-то. Леди, не стесняйтесь присоединиться к нашему маленькому аукциону, ведь сообща мы действуем во благо госпиталя!
Неожиданно, но шаг вперёд делает пышка:
– Сто тридцать.
– Сто пятьдесят, – торопливо взмахивает дама рядом с ней.
Я не оставила шансов проигнорировать аукцион, и теперь леди оропятся сделать ставку, чтобы уступить победу самой нерасторопной. По-моему, это даже забавно.
– Сто шестьдесят.
– Сто шестьдесят, – голоса двух дам сливаются воедино.
Они переглядываются, ни одна не хочет покупать браслет.
Я перевожу взгляд на герцогиню:
– Леди, неужели вы уступите так легко? – вопрос для ведущей аукциона неэтичный, но я себе ни в чём не отказываю, ещё и губы обиженно надуваю.
Герцогиня молчит.
Сумма набежала астрономическая. Полагаю, сотня золотых – это стоимость солидного дома в столице, не так ли? Если я и ошибаюсь, то ненамного.
– Ваше высочество, – императрица решает вмешаться, потому что я веду себя совсем неуместно.
Где это видано, чтобы принцесса откровенно вымогала деньги?
Зато подозрения подтверждаются: жена главного заговорщика не просто завоевала доверие императрицы, она стала ей подругой. Иначе бы императрица не пыталась меня осадить.
– Ха, разочаровывающе. Интересно, его величество в таком же положении, как я сейчас? Итак, ставка? – я отворачиваюсь от герцогини.
Намёк, что я буду жаловаться, действует.
– Двести золотых!
Смогу я выжать больше? Маловероятно.
– Двести золотых – раз. Двести золотых – два. Двести золотых – три. Бесценный браслет уходит герцогине Дарин, – я опускаю браслет на поднос. – Полагаю, пары часов хватит, чтобы лакей доставил чек. Пожалуйста, передайте браслет посыльному герцогини в целостности и сохранности. И держите меня в курсе.
– Спасибо, ваше высочество! Теперь мы сможем приобрести не только лекарства первой необходимости, но и закупить энергетические кристаллы, а также обновить палаты и восстановить все неработающие артефакты.
Я поощрительно киваю, пока лекарь, захлёбываясь словами, рассказывает мне про грандиозные планы устроить на вырученные деньги теплицу редких лекарственных растений. До меня в сумме едва ли набралось бы пятьдесят золотых, скорее тридцать-сорок.
– Обязательно держите меня в курсе, – повторяю я. – Первое письмо от вас жду завтра, – я многозначительно кошусь на герцогиню.
Не знаю, насколько сильно она пострадала в финансовом плане, но заговор штука дорогостоящая, на счету каждая копейка. И пусть я откусила лишь кусочек, я довольна. Ровно до тех пор, пока в вестибюль не входит затянутый в мундир мальчишка лет семнадцати-восемнадцати.
Мне хватает одного взгляда на счастливую улыбку императрицы.
Что здесь забыл младший принц?!
Глава 3
Сейчас, когда я вижу его воочию, я задумываюсь о том, о чём следовало задуматься уже давно. Роман написан с точки зрения главной героини, и для неё её принц самый лучший, самый благородный, самый честный, самый достойный и ещё милион этих “самый”.
Но я ведь уже нашла, как минимум, одну нестыковку. Тот самый поворотный момент.
В будуар, где находились императрица и главная героиня, ворвались мечники в масках. Героиня закрыла императрицу собой, но была грубо отброшена и ранена. Она умоляла пощадить её величество, но мечник ответил, что действует по приказу наследного принца. Императрица была убита, а героиня получила удар по голове, отправивший её в беспамятство.
Когда я читала, я подумала, что автор схалтурила. Во-первых, с какой стати убийцы болтают и сдают нанимателя? Во-вторых, халатность вопиющая. Почему не убедились, что свидетельница мертва? Даже если убийц вспугнули, о чём в романе не упоминалось, перерезать шею – мгновение. Но убийца лишь по голове ударил, щадяще.
Что получается? Получается, что наследного принца подставили, суд – фарс чистой воды, ни одного реального доказательства, всё обвинение строилось на свидетельских показаниях героини. Но даже дураку понятно, что “он сказал его нанял Вася”, совсем не означает, что его в действительности нанял Вася.
Я готова допустить, что пережившая ужас героиня искренне поверила в виновность наследника престола.
Но младший принц?!
– Матушка, – он церемонно склоняется к руке императрицы, не столько по-настоящему целуя, сколько обозначая жест.
– Олис.
– Ваше высочество, – нестройным хором здороваются дамы и фрейлины, приседая в реверансах.
Целители ограничиваются поклонами.
Принц делает несколько шагов мне навстречу:
– Доброе утро, принцесса Крессида, – он учтиво склоняет голову. Приветствие безупречное, но при этом холодное, как дыхание Арктики.
Глядя младшему принцу в глаза, я легко могу поверить, что через несколько месяцев он без колебаний отдаст меня варвару. Воображение рисует пыльную циновку на земляном полу, объедки, оставшиеся от старших наложниц, упившегося вином хозяина-степняка. Жуть.
– Принц Олис, – отвечаю я.
Нельзя полагаться только на отца и старшего брата. Я эгоистично приложу все усилия, чтобы их спасти, но на всякий случай…
Мне нужен скафандр!
Варвар зовёт на ложе, отказаться нельзя, наложница же. Представляю: я не сопротивляюсь, наоборот игриво провожу пальцем от губ по подбородку вниз по шее, варвар, хрипло дыша, протягивает руку, и в этот момент я касаюсь амулета, мгновенно тело окутывает защита, а варвар получает психологическую травму и навсегда становится не опаснее мерина.
В мире, где есть магия и нет космонавтов, скафандр заменяет доспех.
Кстати, амулет не моя фантазия, древний кулон действительно существует. С оправленной в золото багряной сердцевиной, он выглядит кустарной поделкой, которой место на развале сувенирных побрякушек, а не в императорской сокровищнице. Естественно, волею автора амулет достанется главному герою. Больше того, в решающий момент младший принц облачится в легендарную броню и предстанет в облике паладина, и многие аристократы перейдут на его сторону: герцог объявит, что принц, отмеченный самими Небесами имеет больше прав на корону, чем ничем не примечательный старший принц.
Осталось вспомнить, где именно главный герой найдёт своё сокровище и опередить.
– Неожиданно. Обычно вы игнорировали благотворительную работу, принцесса Крессида.
– Почему же? Благотворительность оказалась… весьма занятной.
Я непременно продолжу развлекаться, как только добуду доспех. Например, я могу отправиться к герцогине в гости, а накануне через фрейлину передать длинный список баснословно дорогих деликатесов, которые непременно должны быть в меню праздничного обеда, иначе принцесса оскорбится.
Я слишком размечталась. Видимо, выражение лица у меня стало соответствующее. У принца нервно дёрнулся глаз.
– О, приюты и госпитали могут надеяться получить ваше покровительство? Принцесса Крессида, вы не планируете выступить в новой роли и возглавить благотворительный сбор на турнире? Уверен, ваше участие в сборе пожертвований станет сенсацией.
– На турнире я вручаю Лазурную ленту, – отбиваю я.
Хитрый какой. Благотворительный сбор проходит в отдалённом павильоне. Если бы я клюнула и публично согласилась, я бы оказалась связана словом крепче любых оков. Мне невольно пришлось бы уступить главную церемонию императрице. По-человечески Олиса я понимаю, он защищает мать. Увы, не в этот раз.
– Вот как? – принц притворяется, что впервые слышит. – Победитель турнира будет счастлив получить ленту из ваших рук, принцесса Крессида?
– Какая разница, счастлив он или нет? Ах, я утомилась. Я оставлю вас.
Принц незамедлительно склоняет голову.
Я же оборачиваюсь, ловлю взгляд целителя и беззвучно, одними губами напоминаю:
– Жду письмо.
Небрежно попрощавшись с императрицей, пусть её сынок утешает, я в сопровождении своей фрейлины выхожу на улицу и снова задаюсь вопросом – когда они успели подать карету? В том, что именно подать, я не сомневаюсь, потому что других экипажей на улице не видно.
Мало того, что карета роскошная, так ещё и на самых видных местах вензели. Я морщусь – про конфиденциальность можно забыть, даже маленький ребёнок поймёт, кто едет.
Пожалуй, хватит с меня на сегодня. Во дворце меня ждут заказанные у хранителя библиотеки книжки, ещё надо записать всё, что я сумею выудить из памяти о сюжете романа…
Ша!
Я бросаю взгляд в окно – здания за стеклом качаются и ползут назад, значит карета едет. Задумавшись, я не заметила, как мы тронулись.
– Передай кучеру приказ сменить направление.
– Да, ваше высочество. Куда вы желаете отправиться?
Фрейлина не скрывает удивления.
Может, зря я? Стоило сослаться на хандру и сидеть тихо, а я своим поведением, жестами, мимикой, риторикой буквально кричу, что принцесса Крессида в одночасье стала другим человеком.
Нет, не зря.
Я неприятно улыбаюсь:
– В форт Тан-Дан.
– Ваше высочество?!
– В Тан-Дан, – повторяю я. – Немедленно!
Изначально крепость была родовым гнездом довольно старой аристократической династии, но род выродился, и крепость отошла короне. Как это часто бывает, крепость превратили в тюрьму для особых государственных преступников: как британский Тауэр и французская Бастилия.
Про Тан-Дан ходит немало жутких легенд, якобы в некоторых камерах обитают призраки, способные за ночь свести с ума, а то и вовсе убить. Как по мне, такие легенды прикрывают убийства неугодных узников, которых по каким-то причинам нельзя казнить официально.
Почему бы мне не сыграть роль такого призрака для одного заключённого?
Карета разгоняется. Скорость по-прежнему черепашья, но всё же это лучше, чем тащиться в кортеже. Стараясь не обращать внимания на болтанку, я смотрю в окно, знакомлюсь с городом. Аккуратные двухэтажные домики смотрятся приятно, улицы просторные, чистые, но нельзя забывать, что мы пересекаем центральные районы столицы. А что я найду на окраине? Трущобы?
Проспект делает резкий поворот, и открывается вид на реку. Когда-то русло разделили на два рукава, и на образовавшемся островке выстроили твердыню Тан-Дана. Приземистая крепость, возвышающаяся над окрестностями, выглядит великолепно-величественно и мрачно. Над главной башней полощется флаг. На гребнях стены мелькают дозорные.
Мост поднят, и карета вынужденно останавливается. Вот хохма будет, если меня не пустят. Позор. К счастью, вензели на карете не хуже любого пропуска. С надсадным скрежетом цепи разматываются, мост опускается.
Второй раз приходится остановиться во дворе крепости сразу после ворот. После предупреждающего стука снаружи дверцу открывают, и в салон заглядывает офицер.
– Прибыла её высочество принцесса Крессида Небесная, – объясняет фрейлина и демонстрирует мою печать.
– Приветствую, ваше высочество, – стоя на подножке, офицер ухитряется низко поклониться. – Ваш визит весьма неожиданный.
Не думаю, что члены императорской семьи частые гости в Тан-Дане, тем более Кресси.
– Визит неофициальный. Я прибыла по неотложному делу.
– Ваше высочество, комендант примет вас незамедлительно. Ваш приезд честь для нас.
Я одариваю офицера поощрительной улыбкой.
Меня пропускают, карета подъезжает непосредственно ко входу в крепость. Я спускаюсь на брусчатку, которой выложен двор. Офицер подаёт мне стиснутую белоснежной перчаткой ладонь. Я касаюсь его руки кончиками пальцев, поощряю ещё одной, предназначенной только ему улыбкой. Ха, офицер краснеет как мальчишка!
Глубоко вздохнув, я окончательно избавляюсь от неприятных ощущений и перевожу взгляд на спешащего ко мне мужчину. Как и все, затянут в мундир, но на груди сверкают многочисленные знаки отличия. Морщинки, собравшиеся в уголках глаз, похожи на солнечные лучики. Мужчина производит весьма странное впечатление. Для коменданта крепости он недостаточно мрачный.
– Приветствую, ваше высочество принцесса Крессида!
Кресси знала, как его зовут? Руководить тюрьмой особого значения случайный вояка не может.
– Хм…, – будем считать, что принцесса разочарована приёмом и поэтому забыла про ответную вежливость.
– Ваше высочество, сожалею, но, согласно уставу, утверждённому императором лично, я могу принять только вас.
Я оглядываюсь и взмахом кончиков пальцев показываю фрейлине вернуться в карету.
– Приемлемо.
– Прошу, ваше высочество, – комендант выдыхает с заметным облегчением.
Ожидал скандала и капризов?
Не важно…
Внутри крепость ни что иное, как каменный мешок. Толстые стены и низкие своды вызывают ощущение, что ты вот-вот будешь раздавлен.
– Впечатляет, – хмыкаю я и провожу кончиками пальцев по шероховатой стене.
– О, да, ваше высочество. Тан-Дан лишь выглядит неказисто, но надёжнее её крепости нет.
Комендант приводит меня на второй этаж в свой кабинет с окнами, выходящими на двор. Отсюда он может наблюдать за прибытием тюремных экипажей, доставляющих новых узников, разгрузкой повозок с провиантом, сменой караула. Весь двор как на ладони. И в глаза бросается полное отсутствие зелени, сплошь камень-камень-камень. Даже в кабинете, на первый взгляд самом обычном, нет ни одного горшка с растениями.
– Ваше высочество?
Пока я осматриваюсь, комендант топчется у шкафа, видимо, не решаясь занять место за столом. Впрочем, правильно. Он не имеет права садиться без моего приглашения. Хм, побеседуем стоя…
Некоторое время я ещё смотрю во двор, собираюсь с мыслями.
Комендант терпеливо ждёт.
Щёлкнув по закрывающей окно решётке, я поворачиваюсь:
– Я приехала разобраться в весьма… деликатном деле. Под свою ответственность я забираю одного из заключённых с нижнего яруса.
– Ваше высочество?! Ваше требование несколько…
– Действуйте, – перебиваю я, поигрывая печатью. – Пустые задержки злят.
– Есть, ваше высочество!
Бумажки творят чудеса. Стоило дать понять, что я поставлю подпись и заберу преступника под свою ответственность не на словах, а официально, комендант моментально отбрасывает сомнения, и через минуту я получаю документ с пустой строкой, в которую я собственноручно вписываю имя, а затем я ставлю печать. В романе говорилось, что оттиск ставится не чернилами, а магией. Выглядит эффектно – разлетаются брызги света, и, когда я поднимаю кругляш, на бумаге переливается мой вензель насыщенного синего цвета.