Забывший

Такая картина предстала трем соратникам, расположившимся на восточном краю поляны, под прикрытием густого подлеска. Вход в эту лесную обитель охраняли два дозора по два человека, которые должны были предупредить своих единомышленников если бы кто-то забрёл в эти места. Дозоры эти, как и собравшиеся на поляне люди, состояли из монахов и зажиточных землевладельцев, они не смогли оказать никакого сопротивления решительным и умелым охотникам.

На поляне все было готово для начала церемонии, не хватало только жертвы.

Охотники решили дождаться появления девочки и только потом действовать. Скорее всего она находится где-то рядом, но на поиски схрона мог уйти не один день.

И вот, двое из четырёх телохранителей, по указанию жреца, открыли хитро замаскированную дверь. Она была укрыта в холме возвышающимся за алтарем. Одетая в белый стихарь, с распущенными тёмными волосами, малышка сама приближалась к месту своей гибели. Открытые глаза её были пусты.

– Опоили, – шёпотом произнёс Марио.

Удобно устроившись за большим кустом, он установил Изабеллу на специальную рогатину. Её тёмный глаз пристально смотрел в сердце жреца.

Марио взвел курок и его палец плавно скользнул к спусковому крючку…

Девочка оказалась перед алтарем…

Данте приготовил к стрельбе пистолеты…

Монахи уложили девочку на каменное навершие, а сами заняли места рядом со своими товарищами…

Торстейн поджёг фитили двух гранат…

Жрец извлёк из-под балахона ритуальный нож…

Хлопнул выстрел…

Пуля, выплюнутая Изабеллой, понеслась над головами зрителей, над головами четверых хранителей.

Она неслась по прямой дорожке к сердцу жреца… но расплющилась в метре от его балахона, безвредной свинцовой каплей упав к основанию алтаря.

Мгновенье тишины сменилось жутким рёвом. Последователи жреца озирались по сторонам в поисках неудавшихся убийц.

Удивление и неверие Марио физической волной прокатилось среди его товарищей.

С громким рыком, Торстейн отправил в полет свои смертоносные игрушки, и схватив своё ружье бросился вслед за Данте на поляну.

Жертвами гранат стали семь человек. Один из пистолетов Данте дал осечку, второй отыскал свою жертву. Почти одновременно с зеленоглазым выстрелил Торстейн, его противник упал с дырой в груди. Перехватив ружье как дубину, наследник Одина, нанёс одному из нападавших сокрушительный удар и расколол тому череп и приклад ружья. Выхватив меч и топор, он схватился сразу с пятью противниками. Данте палашом теснил двоих. Громыхнули пистолеты Марио и еще двое врагов нашли свою смерть. Не успели разряженные пистолеты упасть на землю как заговорила вторая пара. Мечник, бросившийся на Марио, лишился половины головы, вторая пуля попыталась вновь найти путь к сердцу жреца и разделила участь своей предшественницы. Отбросив пистолеты и выхватив сабли, кастилец бросился к алтарю, возле которого жрец, с воздетым кинжалом, творил заклинание.

Путь храброму испанцу преградили хранители. Выйдя вперёд, они сбросили балахоны. Под ними оказались неестественно тощие существа, землистая кожа плотно обтягивала их кости. Трехпалые ноги легко ступали по траве. Каждый палец руки заканчивался длинным тонким когтем. На безносых мордах щерились зубастые пасти. Но страшнее клыков и когтей были их глаза, ибо в них плескалась холодная абсолютная пустота.

Они напали на Марио пугающе синхронно, словно один организм. Кривые сабли кастильца рисовали вокруг его тела непроницаемый барьер. Но долго так продолжаться не могло. Одно существо оказалось за спиной Марио и готово было обрушить на него смертоносный удар, как вдруг увидело фут доброй стали, выросшей из его груди. Это клинок зеленоглазого, разделавшегося со своими противниками, отправил в адский котёл душу жуткой твари. Если у неё была душа… Теперь к саблям Марио присоединился палаш Данте.

По высоким интонациям в голосе жреца было ясно, что заклинание почти закончено. И скоро нож пронзит сердце несчастной.

Ушедшие в глухую оборону твари не давали и на шаг приблизиться к алтарю. Между пытавшимися оттеснить хранителей соратниками, с громовым кличем пронесся Торстейн. Топор его остался в голове одного из противников, обломки меча рассыпались по поляне. Подхватив одно из копий, он устремился на помощь друзьям. Скорость его атаки, а также сила и немалый вес, вкупе с бушующей яростью, застали древних бесов врасплох. Копье пробило грудь одного из них. Его сородич бросился вперёд и вонзил все десять когтей в грудь гиганта. Не обращая внимания на боль, затопившую его разум, как берсеркер из древних легенд, Торстейн обхватил руками голову демона и раздавил как перезрелый плод.

Марио рванул вперёд, одним прыжком он оказался на верхней ступени. Вторым перемахнул через алтарь. В этот момент жрец закончил читать заклинание и уже готов был принести жертву своему древнему богу, но был вынужден уворачиваться от сабель испанца. Как бы быстр не был Марио, жрец оказывался быстрее. На миг, но быстрее. И вот, сумев поднырнуть под удар кастильца, жрец нанёс режущий удар в живот, тонкая струйка крови выступила на дуплете. Но Марио не остался в долгу и одна из сабель откусила руку жреца, сжимавшую нож. Оба повалились на колени.

В это время зеленоглазый вбил клинок палаша в глаз последнего монстра. Выхватив свой кинжал, он рванулся к жрецу, который пытался взять нож другой рукой. Взлетев по ступеням, Данте будто прошёл через невидимую плотную портьеру. Какое-то заклинание ограждало алтарь, поэтому пули не причинили вреда жрецу. Оббежав ритуальный камень, он пнул старика в голову. Тот повалился на спину с тяжёлым стоном. Увидев у своего горла кинжал, а над собою сверкающие страшной ненавистью зелёные глаза, жрец прохрипел:

– Рабы, жалкие рабы держат в руках мою жизнь…МОЮ… того, кто видел расцвет и падение Рима…того, кто давал советы царям Атлантиды…тому…– тут он прервался и посмотрел в глаза Данте, – разве стоит стольких смертей жизнь одной девочки? Не говоря о тех, кто погиб здесь, сколько ещё умрёт? От болезни ли? От неурожая? От…

Кинжал Данте вырвал жизнь из тела жреца.

Вытерев клинок и вернув его в ножны, он встал и бросив взгляд на Торстейна, направился к раненному испанцу. Тот прислонился спиной к алтарю и зажимал кровоточащую рану.

– Торстейн? – первым делом спросил он.

– Он уже пирует в Вальхалле, – ответил Данте, – рассказывает Одину о своих битвах. И я уверен, он достал самый большой кубок что есть в Асгарде.

– Думаю ты прав, – грустно улыбнулся Марио, – знаешь, я ведь нашел его тощим злым подростком и попытался вырастить мужчину, постарался заменить отца…– тут, будто испугавшись такой откровенности, он сменил тему, – а ведь жрец был прав говоря о бедах что теперь обрушатся на этот край.

– Этого мы не знаем, – отозвался зеленоглазый, – может да, а может и нет. Но если бы он жил, то совершенно точно каждый год умирало бы ни в чём неповинное дитя. Теперь этому пришёл конец.

– Тут ты прав. Но сегодня, смерть заберёт ещё одну жизнь.

– О чём ты? – спросил Данте, – твоя рана пустяковая.

– Нет. О нет. Он дочитал заклятие. А дьявольский нож вкусил крови… моей крови.

Марио распахнул дуплет и Данте увидел жёлто-зелёные нити, протянувшиеся от раны в сторону сердца. Это мистический яд прокладывал себе дорогу по венам испанца.

– Я не хочу быть жертвой их бога, не хочу – повторил с нажимом кастилец, – убей меня… ты должен…я бы и сам, но тогда точно гореть мне в аду.

Данте кивнул и обнажив кинжал присел возле соратника:

– Это будет не больно.

– Подожди, – вдруг спохватился Марио, – пообещай, что возьмёшь с собой Изабеллу. Что не оставишь её здесь. Не хочу, чтобы ей владел какой-нибудь олух. Возьми её себе. Обещаешь?

– Обещаю, – с горечью сказал Данте.

– Жаль, – вновь заговорил Марио, – что не успел проститься с Торстейном. И теперь даже в загробном мире мы не увидимся.

– Я думаю, что вы найдёте способ, – сказал Данте, – и вряд ли кто-то осмелится стать на вашем пути.

– Пожалуй ты прав, – согласился испанец и захихикал.

Вслед за ним рассмеялся и зеленоглазый. Он смеялся по-настоящему впервые за много лет. В этот миг он показался Марио на десять лет моложе.

Со скоростью атакующего сокола, кинжал зеленоглазого пронзил сердце Марио.

В этот миг солнце скрылось за вершиной холма, но было ещё достаточно светло.

Принеся их вещи, Данте разбудил девочку. Напоив её водой, он укутал её в свой плащ.

После положил нож жреца на алтарь. Каменный клинок венчала костяная рукоять. Подняв булыжник, он несколькими ударами раскрошил этот древний артефакт.

Натаскав из леса сухих деревьев, поваленных бурей, он соорудил подобие помоста. Окружив его сухостоем, водрузил туда тела соратников и разжег пламя. Он не мог допустить чтобы тела его новых друзей послужили пищей для зверья.

Всю ночь он следил за костром, девочка неслышной тенью следовала за ним.

Когда солнечные лучи осветили восточный край небес, он собрал свои вещи. Закинув на плечи мешок, взял в левую руку Изабеллу, а в правой уместилась ладошка девчушки. Они отправились на восток, сначала в деревню девочки. А потом дальше. Куда? А так ли это важно…

Часть третья

Носительница Тьмы

Солнце уже спрятало свой благословенный лик, когда он подъехал к городку, раскинувшемуся на унылых шотландских пустошах.

Стражник придирчиво рассмотрел незваного гостя, явившегося на пару с тьмой. Высокого роста, он уверенно восседал на своём скакуне. Грубая домотканая одежда скрывала мускулистое тело странника. На поясе висел широкий палаш в поношенных ножнах и кривой нож. С обеих сторон седла были приторочены пистолеты. Простая сбруя лошади была под стать неприхотливой одежде наездника. Лишь одна деталь выбивалась из пуританского вида незнакомца. Ружьё, с богатой и искусной гравировкой. Этим ружьём мужчина владел уже два года. Под капюшоном плаща неутомимым огнём сверкали два зелёных глаза, левый был окружён сетью шрамов. Темно-русые волосы гармонировали с загоревшей кожей всадника.

– Я обязан указать ваше имя сэр, – пробурчал охранник.

– Артур Пэйн, – прозвучал ответ.

– Ну что ж, проезжайте быстрее, ворота вот-вот закроются.

Узнав у стража как проехать к постоялому двору и поблагодарив его, Артур Пэйн направился в город.

Он успел проехать не более сотни шагов, когда мимо него пробежало несколько вооружённых людей, по виду из городской стражи. Они свернули в одну из узких боковых улочек. Всадник решил проехать за ними.

Свернув за угол и проехав между двух покосившихся домов, сработанных из огромных каменных блоков, он выехал на пустырь, который отделял последнюю улицу от каменной ограды. Обгоревшие камни и кучки щебня указывали на то, что некогда здесь стояло здание. Сейчас же, посреди руин, собралась толпа зевак. Они напирали на стражников, которые склонились над чем-то.

Направив коня поближе к толпе, Артур спросил ближайшего мужчину о причине их собрания. Тот пробурчал что-то невразумительное.

Спешившись, зеленоглазый, начал протискиваться поближе к стражам. Работая локтями, он громко повторял:

– Дайте пройти, я врач! Может кому-то нужна помощь!

Оказавшись рядом с охраной, он повторил своё предложение. Страж отмахнулся:

– Ему нужен не врач, а священник.

– Всё же позвольте взглянуть, – гнул свое зеленоглазый.

– Глядите коли охота, если и вправду врач.

Присев над телом накрытым плащом и попросив одного из стражей посвятить ему факелом, Артур откинул плащ. Его глаза внимательно осматривали крепкого бородатого мужчину, на вид не старше сорока. Гадать над причиной смерти не приходилось, у жертвы полностью отсутствовала гортань, а с левой стороны груди была дыра. Ребра вдавлены внутрь.

Засунув пальцы в эту дыру, Артур подтвердил уже оформившуюся у него догадку. Сердца не было.

До постоялого двора он добрался уже за полночь. Сначала пришлось объяснять прибывшему судье что он делал у трупа, и кто он вообще такой. Затем он увязался за священником, который прибыл забрать труп. Он хотел подружиться или же подкупить его, чтобы завтра еще раз осмотреть тело при свете дня. Выяснилось, что за последний месяц это уже четвёртое такое тело. Все они содержались в склепе под часовней. Хоронить их не дозволяли, ждали столичного доктора в компании с охотником. Они должны были осмотреть тела и решить, что делать дальше.

***

На следующее утро, с рассветом, Артур явился к часовне. Монах проводил его в склеп, раскрыл ставни и стал наблюдать. Артур внимательно осмотрел все четыре тела, не оставив без внимания и их одежду.

– Чего там выискивать? И так яснее ясного что это работа вервольфа, – наконец высказался монах. – Сначала вырывает глотку, а там уж и питается сердцем несчастного. Упокой Господь их души! – Благочестиво закончил монах.

«Да, действительно, вервольфы пожирают сердца убитых. Но чтобы добраться до этого лакомства, они раздирают всю грудную клетку. Хоть вервольфы наполовину люди, в этот момент ими руководит звериная часть их существа. А вот так, одним аккуратным ударом… Нет, не похоже это на вервольфов, не похоже» – такие мысли пронеслись в голове у зеленоглазого. Озвучивать их он не стал. Вместо этого спросил:

– У вчерашней жертвы на поясе висел охотничий нож. Остальные убитые, тоже мужчины, суровые и крепкие, как и ваш край. При них тоже было оружие?

– Да, – ответил монах, – топоры и ножи. У одного был с собой пистолет. Но ни один не успел воспользоваться своим оружием. Хитрая тварь наверняка нападала со спины.

– Все раны нанесены спереди, – возразил Артур, – Или вы думаете, что вервольф, если это он, нападал со спины, оглушал, а потом убивал? Он зверь и в таких ухищрениях не нуждается. Если же это вервольф, то нападал он спереди. Тогда почему никто из мужчин не попытался обороняться? Конечно, это было бы бесполезно, ведь оборотня убивает лишь серебро. Но я никогда не поверю, что горцы покорно принимали свою смерть. Не заметили? Трудно не заметить двухметрового прямоходящего волка. Вы согласны со мной отче? – Артур задержал взгляд на священнике, тот отвернулся.

Выйдя на солнечный свет, Артур прокрутил в голове ещё одну деталь. Ни одно лицо не выражало испуга, ужаса или ярости. Значит убийца не вызывал подозрений, и уж тем более не представлял угрозы крепким и закаленным в постоянных стычках мужчинам. Убийца приближался, как-то убивал, а затем инициировал нападение оборотня.

***

Несколько следующих дней Артур потратил на осмотр мест, где были найдены тела. Там он разговаривал со всеми, кто мог хоть что-то рассказать по поводу загадочных смертей.

Через несколько дней в городе появилась долгожданная столичная комиссия. Они приехали поздно вечером, а поутру отправились к церковному склепу и провели там весь день.

Вечером доктор сидел в одиночестве за столом в гостиничном зале. Его спутников не было видно. Доктор был человеком пожилым. Редкие молочно-белые волосы ютились на затылке и за ушами. Морщинистая кожа была похожа на высохшее на солнце яблоко. Но глаза, прятавшиеся за стёклами круглых очков, смотрели без рассеянности и скрывали недюжинный ум. Твёрдой рукой он что-то записывал в своём дневнике.

С бутылкой вина и двумя стаканами, Артур приблизился к пожилому доктору и спросил разрешения присоединиться к нему. После того как разрешение было получено, они выпили за знакомство. Спустя пару минут непринуждённой светской беседы, доктор, признавший в Артуре человека неместного и безусловно образованного, а также под влиянием вина, рассказал о том, что он обнаружил при осмотре тел:

– Первые два тела, – неспешно выговаривал доктор МакКлауд, – представляют наименьший интерес, так как естественные физические процессы неплохо над ними потрудились. Но последнее тело, все-таки открыло свои тайны. Этот человек, а также и все остальные смею предполагать, умерли от яда молодой человек. Да-да, именно так, – сказал он, увидев вздернутую бровь Артура. – Действие этого яда схоже с действием яда некоторых пауков, которые впрыскивают свой секрет в тела жертв и затем ждут пока внутренности последних превратятся в подобие густой луковой похлебки, – и довольный таким сравнением захмелевший доктор коротко хохотнул. – А уже потом удалили, подчёркиваю, именно удалили и гортань, и сердце. А местный люд уже распустил слухи об оборотнях, драконах и прочих русалках, – он вновь мелко захихикал.