Книга Сломанные вещи. Часть 1 из 4 - читать онлайн бесплатно, автор Марина Орлова. Cтраница 3
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
Сломанные вещи. Часть 1 из 4
Сломанные вещи. Часть 1 из 4
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

Сломанные вещи. Часть 1 из 4

Я агрессивно повышаю тон:

– Сразу отказываешься?

– Хорошо, – он вздыхает так тяжело, словно успел устать от жизни дважды. – Как именно помочь?

Так, а вот теперь нужно не облажаться и сформулировать всё кратко и понятно. Я кусаю губы, лихорадочно соображая.

– Если ты робот, значит, у тебя есть система? Ну, которая с доступом через порт? Армейская?

Армейский вариант уж наверняка должен иметь усиленную защиту, это нехорошо… Однако мужчина отвечает:

– Нет, стандартная.

– Ты уверен? Слишком большое везение, чтобы быть правдой.

– Уверен. Это связано со спецификой нашей серии.

Но это же замечательно! Стандартная система потому так и называется, что идёт в единственном варианте, её ставят всем – и роботам, и большинству людей. Технология отработана, производство налажено, работает без сбоев, так и чего заморачиваться с разными версиями?

Стандартную систему точно можно взломать, значит, мой план осуществим. И мне, конечно, хочется с ходу озвучить и сам план, и предложение пожить в моей квартире – боги, он ведь спас мне жизнь, я никогда не смогу оплатить этот долг! – однако я знаю, что должна быть осмотрительной. С этим у меня проблемы. Нет, прежде чем звать к себе военного робота, который по официальной версии слетел с катушек, нужно с ним хотя бы поговорить.

– Ты давно здесь? – я рассеянно оглядываю комнату.

– Четыре месяца.

Разговаривать с человеком, у которого тень вместо лица, некомфортно – словно он в укрытии, а я сижу перед ним голая. Надо было сесть не напротив него, в свете окна, а рядом, возле стены. Но теперь уже поздно.

О чём спросить? Думай, Лета, думай! Полиция уже близко, а я туплю. Как назло, моему организму вот именно сейчас захотелось – помимо секса – спать, есть и курить.

– Днём здесь был человек… – я пытаюсь поймать мысль, которая прячется за этими словами, но она ускользает от сонного сознания.

Через несколько секунд молчания робот, видимо, решает меня поторопить:

– Я его видел. Что дальше?

– Видел?!

Он не отвечает.

Голос-в-голове пренебрежительно фыркает: Ты выглядишь отменной тупицей.

Я торопливо поясняю:

– В смысле, он говорил, что ты спал… – и тут до меня доходит, что именно я должна спросить. – Тогда почему ты ничего не сделал? Не начал выкручивать ему руки, как мне?!

– У него не было оружия.

Ну да, логично. Но я всё равно скептически кривлюсь.

– Думаешь, я могла бы напасть на тебя? Ты в два раза крупнее.

Пауза.

– Привычка.

Ну конечно. Он же военный робот! Лета, может, ну его к чёрту? А что, если ты выведешь его на улицы города, а он кого-нибудь убьёт – по привычке?

Я облизываю губы и, решившись, выпаливаю самый важный, хоть и ужасно нетактичный вопрос:

– Сколько людей ты убил с нашей прошлой встречи?

– Ни одного.

О-о… Настолько хорошо, что даже не верится в такую удачу! Надеюсь, дальше всё пойдёт в таком же ключе.

– Почему?

– Что «почему»?

– Почему никого не убил? Например, этого парня?

– Или тебя?

В груди предостерегающе колет игла страха, но ладно, я зашла слишком далеко, чтобы отступать. Так что я киваю – спокойно и рассудительно.

– Да. Или меня.

Пауза.

– Потому что не хочу.

За всю жизнь я мало имела дел с роботами. В доме отца все слуги были людьми. В гостях у одноклассниц я видела нескольких домработников, а однажды Эрика – пожалуй, лучшая из моих якобы-подружек, хотя тоже себе на уме – втихаря скопировала у матери каталог секс-роботов, и мы провели увлекательный час, хихикая и обсуждая, какую модель каждая из нас предпочла бы. В общем, я не спец, однако мне казалось, что роботы не должны говорить о том, чего хотят или не хотят. Как он может «не хотеть» убивать?

– И что это значит? Нет прямого приказа? Это нерационально?

Пауза.

– Предполагаю, во время последней модификации моего физического носителя параметры были настроены неверно, и теперь моя операционная система содержит ошибки, но я не знаю, какие именно. В любом случае, я не хочу никого убивать, – в его голосе появляются рычащие нотки, – не буду этого делать, и у тебя нет никаких рычагов воздействия, чтобы меня заставить.

От этой неожиданной агрессии я тоже повышаю голос:

– Вообще-то я и не собиралась! Мне вовсе не нужно никого убивать.

В сумраке заметно, что он снова наклонил голову к правому плечу. Что за странная манера? Тон вновь спокойный:

– А что тебе нужно? Материал? Но для этого следовало бы застрелить меня, – он взмахивает пальцами в направлении окна, – или хотя бы организовать группу захвата. То, что ты пришла сюда в одиночку, больше похоже на попытку самоубийства.

– Или, – я задумчиво поднимаю взгляд, – на попытку тебе помочь.

– Помочь роботу? Версия про самоубийство кажется более правдоподобной.

– Ладно, это не важно! Вернёмся к тому, что ты не хочешь убивать. Меня это устраивает. Но что, если ты выйдешь на улицу? Множество людей вокруг… – я провожу ладонью в воздухе, словно рисуя перед ним эту картину. – Соблазн… В тебе проснутся кровожадные алгоритмы…

– Кажется, ты меня с кем-то путаешь, – он хмыкает совсем по-человечески. – Таких алгоритмов у меня точно нет – я ведь тебя не убил. И думаю, что от количества людей это не зависит.

Я прищуриваюсь с подозрением.

– Как насчёт навязчивого желания разоружить всех встречных полицейских? Или сломать руку любому, кто достанет зубочистку в твоём присутствии?

– Я могу себя контролировать.

– Мм… – я саркастично поджимаю губы. – То есть ты только со слабыми девушками так себя ведёшь?

– Твою руку я не сломал. Даже не вывихнул.

Пару секунд я прислушиваюсь к ощущениям. Кажется, мышцы всё же потянул, но боль слабая – по сравнению с тем, чего я ожидала, когда он заломил мне руку.

– Да. И я это ценю.

В этот момент в прихожей раздаётся грохот, я вскакиваю на ноги – и перед моим лицом клацают длинные зубы полицейской ищейки.

В следующую секунду пёс рычит придушенно и словно бы с недоумением, а я осознаю, что он висит в воздухе: робот одной рукой держит его под мышкой, а второй – зажимает пасть. На фоне огромного волкодава, бьющего воздух бронированными лапами, даже этот двухметровый мужик кажется не столь впечатляющим.

Робот опускает пса на пол, седлает его, зажав бёдрами, а освободившейся рукой срывает с его головы шлем. Бросает мне под ноги.

– Нужен разряд. В камеру.

Ищейка извивается всем телом и дёргает головой, пытаясь освободить пасть.

Я подвисаю на мгновение, но затем выхватываю шокер из кобуры – о, даже рука не болит – и тычу в камеру на шлеме. Противный звук разряда, и красная лампочка гаснет. Пёс замирает, смотрит на меня настороженно.

– Слева от тебя у стены лежат вещи, – робот тяжело переводит дыхание. – Там есть верёвка. Принеси, пожалуйста.

Бросаюсь в указанном направлении. Куча хлама в углу. А, вот.

Возвращаюсь. Робот по-прежнему сидит верхом на ищейке, перехватив руками пасть и передние лапы.

– Можешь связать?

Чего?..

Голос-в-голове рявкает: Так, Лета, ты сможешь! Другого варианта нет, и ты должна справиться!

Глубоко вдохнув для храбрости, бросаюсь к псу, который рычит сквозь зубы и выгибается, стараясь освободиться, но при виде меня снова затихает. Опустившись на колено, я показываю ищейке шокер и демонстративно кладу его на пол рядом.

Руки дрожат от страха, да и вообще я не знаток морских узлов, но – я обязана! Связываю лапы и начинаю их обматывать. Хотя я стараюсь делать всё аккуратно, но из-за спешки то и дело задеваю голые руки робота – в слабом свете окна видно, что на нём футболка с характерным узором камуфляжных пятен. И снова – мне кажется, или он очень горячий?

Голос-в-голове восторженно мурлычет: Офигенно горячий… Ты только послушай, как он дышит… И его лицо так близко… Как будто вот-вот вспыхнет искра, и вы наброситесь друг на друга, срывая одежду, – конечно, если бы не эта псина посередине. Она вот всё портит.

Когда я заканчиваю со своей частью, робот перехватывает у меня верёвку и сноровисто заматывает пасть ищейки.

Тем временем я пытаюсь попасть шокером в кобуру, лихорадочно прикидывая, сколько осталось минут до прихода полиции. Совершенно некогда вести себя разумно, так что я бормочу:

– Так что? Ты обещаешь не создавать проблем?

– Сам факт взаимодействия со мной создаст проблемы любому человеку, – робот тоже шепчет торопливо, уже обматывая задние лапы ищейки.

– Кроме этого! Обещаешь никого не убивать? Не лезть к полиции?..

Робот пропускает конец верёвки через петлю на передних лапах и отпускает связанного пса. Тот брыкается и раздражённо рычит, но освободиться не может – во всяком случае, пока. И, между прочим, робот его тоже не убил.

– Это обещаю. Но…

Хватаю робота за горячую руку и тяну к окну, подальше от ищейки. Приходится запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в лицо, теперь различимое в тусклом свете окна.

– Что «но»?

– Как я сказал, моя операционная система содержит ошибки. Также есть физические повреждения.

– Какие? – я окидываю его торопливым взглядом. – Ай, некогда! Можно починить?

– При наличии материалов и оборудования.

– Отлично! Так ты согласен?

– Ты ничего не предложила.

Чёрт! Почему мы потратили столько времени на разговоры не пойми о чём?!

– Эм… Так… Если есть стандартная система, значит, её можно взломать. И изменить данные. Запишем тебя телохранителем. Будешь как будто просто новый робот и всё.

– Твоим телохранителем?

– Ага. Так что?

– Зачем тебе сломанная вещь?

До меня не сразу доходит, что этот мужчина с сексуальным голосом говорит о себе. Что за ненужные вопросы!

Я указываю на извивающуюся на полу ищейку.

– Ты предпочтёшь сдаться полиции?

Он тоже смотрит в ту сторону.

– Нет.

– Значит, согласен?

– Если тебя устраивает – можно попробовать.

– Отлично. Карта, – дёргаю вверх одежду на животе, отрываю прилипший к коже влажный от пота свёрток. – Адрес: Вторая Поперечная, пятьдесят восемь, я тебя там встречу. Люк канализации здесь рядом. Кстати, а ты сможешь добраться – с повреждениями? Тут, не знаю… Не так близко…

Пауза.

– Смогу.

– Отлично, – я бросаюсь к выходу из комнаты. – Тогда давай. Провожу тебя до люка…

Робот не отвечает, лишь за спиной раздаётся щелчок.

В тёмной прихожей понимаю, что что-то не так. Оглядываюсь. Его нет. Что за нахрен!

Выскакиваю обратно в комнату. Чёртова псина уже освободила одну лапу из мотка и теперь пытается стянуть верёвку с морды!

Взгляд цепляется за что-то странное: слишком яркий свет. И холодный воздух. Рама с закрашенными стёклами распахнута. Серьёзно?!

Ладно, настолько крутой робот может сам о себе позаботиться. А вот мне точно стоит уйти, пока волкодав не освободился.

4.

Двери в квартиру больше нет – ищейка снесла её с петель, – так что меня ничего не задерживает.

По лестнице я практически скатываюсь, только успевая тут и там хвататься за перила, чтобы не потерять равновесие окончательно.

Этаже на третьем – выход уже так близко! – навстречу выскакивает ищейка, и одного её низкого рыка хватает, чтобы я остановилась мгновенно. Замерла, боясь вдохнуть.

– Привет… Хороший пёсик… – блею я, медленно поднимая руки с растопыренными пальцами.

Собака молчит. Широко расставила лапы, перегораживая лестницу вниз, скалит зубы и не отрывает от меня взгляда – на мой вкус, слишком злобного. Надеюсь, эта не та, которую я вырубила по пути сюда? Да нет, вряд ли. А чего тогда она пялится так, будто я кровно обидела всю её стаю?

На улице раздаются мужские голоса. Не меняя позы, пёс дважды коротко гавкает. Один из голосов: «Мир кого-то нашёл». В подъезде раздаются шаги.

Рядом с ищейкой показывается яркий свет фонарика, торопливо пробегает по стенам и останавливается на моём лице, заставляя зажмуриться.

– Документы, – голос звучный, расслабленный. Без следа речной хрипотцы. Это ожидаемо, насколько я слышала, в полицию идут преимущественно жители Города.

Морщась от света, подтягиваю левый рукав, обнажая браслет чипа.

– Могу подойти показать. Если отзовёте собаку.

– Мир, жди.

Патрульный обходит пса и поднимается, по-прежнему светя мне в лицо. Вот теперь я замечаю, что фонарик является частью пистолета. Настоящего, конечно, а не электрошокера.

Протягиваю руку с золотым браслетом, и полицейский наводит дисплей. Писк распознавания, мужчина сразу отступает на пару шагов вниз, обратно к ищейке. Да сколько можно светить-то?! Глаза уже болят.

– Госпожа Александэр, у вас регистрация в Новом городе. Что вы делаете в Промышленном районе?

Я мило – или скорее глупо – улыбаюсь и пожимаю плечами, однако полицейский, очевидно, не в настроении.

– Я задал вопрос.

И что ответить? Что я могу здесь делать? Как назло, ничего не приходит в голову, и я тяну время, заикаясь:

– Я пре… Пре… Присматриваю здесь недвижимость!

– Какую именно?

– Коммерческую. Для магазина. Я хожу на обучающие курсы по предпринимательству – знаете, для женщин, – и нам нужно сделать выпускной бизнес-проект. Все, конечно, будут делать косметические салоны в Городе, а я подумала, что интереснее открыть специализированный магазин в Проме. Поэтому ищу здесь свободную недвижимость. Без посредников выгоднее.

Можно ли так нагло врать в лицо полицейскому? Конечно, если у тебя стоит такая полезная разновидность системы как контроль эмоций! Даже не просто какая-то там базовая, а индивидуально настроенная. В памяти раздаётся успокаивающий голос тренера с обучающих занятий: «Дыхание. Мышцы шеи. Лицо. Взгляд. И голосовые связки». Достаточно глубоко дышать, остальное получается само собой.

Патрульный долго молчит, а затем говорит подчёркнуто спокойно:

– То есть вы, госпожа с третьим уровнем благонадёжности, ходите по Промышленному району – ночью, в одиночестве, – лично подыскивая коммерческую недвижимость для покупки?

– Да, – расплывшись в улыбке, я мелко киваю.

– И как, нашли что-нибудь интересное? Может, уже оформили договор купли-продажи в заброшенных квартирах наверху? – свет фонарика коротко указывает на ступени, уходящие наверх.

Драматически вздыхаю.

– К сожалению, пока не попалось ничего подходящего. Однако я не теряю надежды.

В этот момент высоко наверху раздаётся грохот, источник которого, судя по всему, начинает спускаться к нам. Мы с патрульным молча ждём.

С верхнего пролёта выскакивает ищейка, при виде меня останавливается, припав к полу, и рычит.

– Сколько тут ваших собак? – я распахиваю глаза, изображая удивление.

Голос полицейского по-прежнему спокоен:

– Вы его не видели до этого момента?

– Нет.

– А он, судя по всему, вас узнал. Случайно не знаете, где его шлем?

– Не имею понятия. Вы же не думаете, что я могла бы его снять?

Патрульный неторопливо опускается светом по моему телу. Теперь я хотя бы могу видеть его лицо – это заметно комфортнее, чем разговаривать с фонариком.

– Я должен получить ваше разрешение на обыск.

Я настороженно прищуриваюсь, а Голос-в-голове бормочет сквозь зубы: Как думаешь, он трахнет тебя прямо здесь? Местные жильцы если и услышат, то за тебя не вступятся. Может, даже захотят составить ему компанию.

Тяжело сглатываю. Хватит думать о какой-то херне. Он всё-таки полицейский.

Голос бросает с сомнением: Считаешь, полицейские не трахаются?

Нет, он не посмеет сделать подобное с золотой. Даже думать не хочу, как живут местные девушки – те, которые не входят в государственную программу благонадёжности.

– Хорошо, я разрешаю.

– Достаньте пистолет и положите на пол. Медленно.

Ишь, наблюдательный. Впрочем, по работе он наверняка обычно сталкивается с более умелыми преступниками, чем я, – тут нужно быть слепым, чтобы под расстёгнутой курткой не заметить полицейскую кобуру.

Патрульный снова утыкает свет мне в лицо, а я делаю что сказано.

– Это электрошокер.

– Я видел ваше разрешение, – тон по-прежнему холодный, даже раздражённый. – Подвиньте ногой ко мне.

Очевидно, что на личной симпатии выехать не получится. Да и ладно, у него всё равно ничего против меня нет.

Я думала, патрульный поднимет шокер, чтобы прочесть название марки, но он ни на секунду не отвлекается от меня. Впрочем, полагаю, он и так может его опознать – наверняка у него такой же.

– Мощная модель.

Однако я спокойно смотрю на тёмный силуэт позади источника света – после того, как я видела лицо полицейского, гораздо проще относиться к нему как к обычному человеку. Он не имеет права мне навредить. Его пистолет стоит на предохранителе – должен, наверняка. Это просто психологическое давление.

– Там включён ограничитель мощности. Я чувствую себя более уверенно, зная, что при необходимости смогу его отключить.

– На нём нет картриджа. Очевидно, вы его уже использовали. На Кирпичной улице кто-то выстрелил в полицейскую ищейку.

Голос-в-голове ухмыляется: Даже не пытайся, уж что-что, а врать я умею.

– О боги! – я распахиваю глаза. – Она же?.. Она же не?..

– Нет, с псом всё в порядке. Однако это не отменяет факта нападения.

– Конечно. Да. Или… Подождите, вы ведь не хотите сказать, что это я?.. Серьёзно? Вы думаете, что я могла напасть на ищейку?! – возмущённо похлопав глазами, перехожу на высокомерный тон: – Смею вас уверить, господин, я не из тех людей, кто развлекается подобным образом, у меня хватает нормальных занятий. Не говоря о том, что… Честно говоря, я ужасно боюсь ваших собак. А картриджами я вообще не пользуюсь. Видите, у меня даже запасного нет. Проверьте.

Пара секунд. Он всё-таки делает шаг ко мне и, опустив фонарь – то есть пистолет, конечно же, – в пол, ныряет ладонью под куртку. Проверяет кобуру, быстро оглаживает по спине и бокам – вроде бы профессионально, а не так, словно хочет полапать. По бёдрам. По рукам.

Отступает. Фонарь по-прежнему светит в пол. Уф, кажется, это шаг в сторону доверительных отношений между нами.

– Зачем вам модель, имитирующая пистолет, если нечем стрелять?

Я пожимаю плечами.

– Отец настоял. Но в итоге на меня никто не нападает, так что я совершенно забыла о картридже. Так и лежит дома.

– Покажите, пожалуйста, запись ваших перемещений за этот вечер.

Я смотрю в лицо полицейскому – нейтральное такое, спокойное, – и так и хочется ухмыльнуться. Ведь мы оба понимаем, чем это закончится. Хотя вообще-то у меня и нет записи маршрута, но не стоит усугублять странность ночной прогулки по заброшкам Района тем фактом, что у золотой девушки нет при себе электронного браслета для связи.

– Как гражданка с третьим уровнем благонадёжности я имею право отказать вам в этой просьбе. Конечно, если у вас нет доказательств моей вины в каком-либо преступлении.

Патрульный смотрит мне в глаза совершенно бесстрастно. А я смотрю на него. Пф-ф, такими гляделками меня не напугаешь, у отца взгляд потяжелее будет.

Наконец он говорит:

– Коммерческая недвижимость?

Я не отвожу взгляд.

– Совершенно верно.

На мгновение челюсти патрульного сжимаются – и он отступает к стене, освобождая дорогу.

– Во время внеплановой полицейской проверки, – тон уже скучающий, дежурный, – вам не рекомендуется находиться в этом районе. Как только покинете здание, немедленно вызовите такси. Мир, Гунн, стоп.

Я подхватываю с пола шокер и прошмыгиваю мимо патрульного, настороженно поглядывая на ищейку, стоящую на нижнем пролёте.

– Благодарю вас. Хорошего вечера.

Он бурчит мне в спину:

– И вам.

Пёс внимательно следит за мной, однако не делает ничего угрожающего.

Когда я наконец-то выхожу из подъезда, ноги дрожат. Такие ватные, что я с удовольствием бы присела, а лучше даже прилегла. Уличное заграждение из беззвучно вспыхивающих проблесковыми маячками полицейских машин заметно приблизилось. Через два дома видны силуэты в униформе. Замечательно, вот их и попрошу вызвать мне такси.

Адреналин окончательно схлынул, и я вдруг понимаю, насколько устала. Хочу спать, хочу есть и ещё горячий душ. Но зато хотя бы больше не хочу секса.

Однако стоит вспомнить о том, что я всё-таки нашла робота – и он действительно оказался роботом, – как губы расползаются в улыбке. Весь этот вечер был не зря! За два года я перерыла кучу информации, и всё впустую. Уже почти потеряла надежду, продолжая делать это по привычке. И вот – короткое сообщение на форуме, от которого я уж точно не ожидала пользы. Ладно ещё сталкеры постарше – те, которые имеют профессиональное оборудование и лазают по действительно интересным местам, – но глупые малолетки, играющие в поиск артефактов по брошенным квартирам Района? Я зарегистрировалась там практически случайно. И вот – смотрите-ка! – благодаря им нашла офигенный артефакт.

Полицейские замечают меня издалека – руки автоматически ложатся на оружие, – а я продолжаю топать к ним, изображая дурочку на прогулке. Приблизившись, поднимаю руки, улыбаюсь самым безобидным образом и повышаю голос:

– Меня уже проверили! Вот только проблемка – у меня батарея сдохла, не могу вызвать такси. Поможете?

Патрульные переглядываются, а слева от меня беззвучно появляется ищейка, которая поднимает морду и принюхивается. Чёрт, откуда она взялась?! Может, у них не настолько плохое обоняние, как говорят? Или это просто инстинкт?

А впрочем, плевать мне на тебя, собака. И на вас, крутые мужики в униформе. Можете смотреть на меня сколь угодно снисходительно, но сегодня я всех вас поимела, так-то!

5.

Полицейский, который вызывал такси, безапелляционно потребовал от водителя высадить меня на границе Района и дальше – заказать автоматическую городскую машину. Вообще-то я и сама всегда добираюсь до Прома с пересадкой – хотя и по другой причине, чтобы замести следы, – но такая непрошеная забота о моей безопасности бесит. А может, он не хотел, чтобы водила из неблагополучного района катался по Городу. Дэн говорил, что шавки держат районных за полную шваль, а он, естественно, разбирается в теме.

В городском такси я назвала пунктом назначения не Вторую Поперечную, где живёт Дэн, а Пятую. В последние годы меня начало раздражать, что всё везде записывается, так что стараюсь хотя бы по мелочи обманывать государство. Может, переняла у Джанки, нашего идейного нонконформиста, а может, мне и самой понравилось прятаться ото всех. Дошла до того, что в магазинах расплачиваюсь анонимной картой, а не чипом, хотя золотой чип даёт скидку. Лучше заплатить больше, чем демонстративно махать статусом.

В этом микрорайоне я нормально ориентируюсь: раньше, бывало, гуляли с Джанки или, когда он провожал меня до дома, делали крюк, чтобы посмотреть окрестности. Теперь Дэн окончательно разлюбил прогулки, так что я всякий раз говорю, что устала, лучше доеду на такси, не беспокойся…

Приятно вспомнить прошлое. Как мы бродили здесь вдвоём. Как Дэн отпускал смешные комментарии насчёт архитектуры или прохожих. Нужно будет при случае вытащить его ещё. Но сейчас мне и одной нормально. Пройтись, отдышаться после химического воздуха Прома, а то голова уже разболелась – это в придачу к плечу, которое чуть не вывихнул робот. Порывшись по карманам, нахожу – ура! – таблетку обезболивающего. Горькая, конечно, но я настолько привыкла к этому вкусу, что лишь чуть морщусь. Выбрасываю пустую пачку. Не забыть бы положить в карман новую.

Когда я впервые оказалась в Городе – на выпускной мы с одноклассницами устроили «опасную» вылазку за границы Особняков, – удивлялась, как люди живут в этой вони. А теперь настолько привыкла, что и не замечаю. Хех, по сравнению с Промом здешний воздух – эталон свежести. Поэтому я не спешу. Наслаждаюсь. Вряд ли робот успел добраться. Да наверняка ещё придётся его ждать, так что я могу даже и постоять-покурить.

Сворачиваю на Вторую Поперечную. Осталось пройти всего три дома, и при виде тёмно-красной двери со светлой окантовкой я не могу сдержать предвкушающей улыбки. Эта квартира мне сразу понравилась: отдельный вход с улицы, нарядный контраст между тёмно-красной дверью и светлым бетонным крыльцом… Как будто прямо посреди Старого Города притаилась сказочная дверь в другой мир. Ну, Джанки, понятно, при виде неё скривился и заявил, что «энто как-то… типа, притон», а теперь ею и не пользуется – предпочитает лазать через окно с обратной стороны дома. Впрочем, я почти уверена, что это не из-за антипатии к излишне декоративной двери, а из-за уличной камеры неподалёку. Город – это вам не Порт, здесь ломать камеры не позволят, однако можно их избегать.

Иногда я пытаюсь представить, каково ему было жить там. Я бывала в Порту, но это были всего лишь короткие вылазки, днём, на людные улицы. Пощекотать нервы – и домой. Но каково там родиться? Быть ребёнком – в окружении тех самых сломанных камер, грязных улиц, потемневших от времени фабричных зданий? Страшных бронированных ищеек и постоянных облав? Уличных банд и наркоманов? Неудивительно, что теперь ему не нравится эта дверь, красивенькая и опрятная. Как раз для меня – глупой куклы из Особняков, не видевшей «настоящей жизни». Ну, Джанки, конечно, так не говорит, но это ведь ясно.