Второй ребёнок короля

Глава 1

– Выйди!

Резкий окрик отца заставил вздрогнуть.

Не дожидаясь повторного приказа, я покинула комнату. Сердце отчаянно колотилось от напряжения.

Неужели случилось то, чего я так опасалась последние два года? Он собирается меня выгнать?

Прежде отец позволял мне присутствовать при беседе с заказчиками. Даже настаивал, чтобы я присутствовала. «Пусть они видят, что сосуд достойный», – так он говорил.

И эти слова наполняли меня гордостью. Я достойна.

Что же изменилось теперь?

Отец пришёл в монастырь, где я жила после смерти матери, за месяц до моего совершеннолетия. Сестра Кера, кстати, единственная, кто был ко мне по-настоящему добр в этом месте, сказала, что я уже могу решать сама. Если не хочу идти с этим человеком, то имею право остаться в приюте до выпуска.

Аббатиса, напротив, убеждала меня согласиться. Ведь это счастье, когда спустя столько лет тебя находит родной человек. Много позже я узнала, что отец отсыпал ей немало денег, чтобы она меня убедила.

Впрочем, я не жаловалась на свою жизнь.

С отцом было лучше, чем в приюте. Я ела досыта, меня не били, не кричали. Всё шло хорошо и предсказуемо. До этого момента.

Очень хотелось подслушать, о чём же отец говорит с заказчиком. Узнать, почему мне нельзя присутствовать. Но я не решилась.

Конечно, дело может быть связано вовсе не со мной. Ведь бизнес отца не совсем законный. Точнее совсем незаконный. Но он помогает аристократам, и это защищает его от пристального внимания служителей порядка и королевской гвардии. Хотя за отвод глаз законникам приходится платить.

Мой отец Модольв Марград – маг-экспериментатор. Его методика помогает бесплодным женщинам забеременеть и родить здорового ребёнка. Разумеется, стоит эта услуга безумно дорого. Поэтому среди клиентов отца сплошь аристократы, градоначальники и богатые купцы.

Я даже горжусь тем, что тоже участвую в этом благом деле. И совсем не понимаю, почему такие эксперименты объявлены вне закона.

Клиент, как и ожидалось, вышел через заднюю дверь. Спустя пару минут из кабинета раздался голос отца.

– Лида, дорогая, зайди ко мне.

Может, я зря волновалась? Надумала себе всяких ужасов. А отец прикрикнул на меня, потому что перенервничал из-за сложного клиента. Или смены начальника полиции. Полгода назад по этой причине нам пришлось переехать из небольшого Элбота в Кьяртан, столицу королевства.

Отец тогда сказал, что здесь нам будет проще затеряться.

Я помедлила перед дверью. Поправила волосы, платье, глубоко вдохнула и лишь после этого толкнула створку.

Отец сидел в кресле, сложив ладони домиком и подпирая ими подбородок. У него это выражало высшую степень задумчивости. Смотрел в окно, выходящее в запущенный садик.

Я окинула кабинет взглядом. На книжных полках ни пылинки. Бумаги на столе сложены аккуратной стопкой. Здесь, как и в мастерской, отец не позволял мне убираться, всегда наводил порядок сам. Причем, не используя магию. Силу он берёг и применял исключительно для работы.

– Лидия, у нас новый клиент, – раздался голос отца, хрипловатый, со скрипами, будто старая тяжёлая дверь в молельне монастыря. – Очень важный клиент. Самый важный из всех, что были до сих пор…

О том, что у нас клиент, я уже догадалась. Даже поглядела на него через небольшое окошко в чулане, оно очень удачно выходило на заднюю дверь. Это был мужчина в плаще с капюшоном. Впрочем, ничего нового, к нам всегда приходили, экипировавшись таким образом, поскольку скрывались от любопытных глаз.

Оно и неудивительно. Когда аристократы всех мастей, высокопоставленные начальники и чиновники решают проблему бесплодия незаконным путём, они боятся огласки.

Это-то как раз мне было понятно. Удивляло другое – как они всегда находили наш дом, учитывая наши частые переезды? А мы меняли город не реже двух раз в год.

Из соображений безопасности, разумеется. Так говорит отец. И у меня нет причин сомневаться в его словах.

– Мне готовиться как обычно? – голос лишь слегка дрогнул.

– Да, Лидия, как обычно. Иди, готовься, – магистр Марград ничего не заметил. Он был погружён в свои мысли.

Первый этап подготовки я не любила больше остальных. Он заключался в трёхдневном посте. В эти дни мне разрешалось есть лишь жидкую кашу утром и вечером. Зато воды приходилось выпивать столько, что иногда я чувствовала себя бездонной бочкой.

После нескольких голодных лет в приюте добровольная голодовка казалась кощунством. Но мне ни разу не пришло в голову нарушить этап подготовки.

Что если моё своеволие приведёт к срыву ритуала?

Этого я боялась больше всего. Что не справлюсь. Что окажусь никчёмным «сосудом», и отец найдёт другой.

Отдельный вопрос – позволит ли он мне уйти живой и невредимой? Из тех же соображений безопасности. Ведь я слишком много видела и знаю.

Да и куда мне идти без денег, связей и профессии? Долго ли я продержусь одна на улице, не умея выживать?

Магии во мне крохи. Их хватает лишь на то, чтобы быть «сосудом» для детей аристократов.

Поэтому я держусь за свою новую жизнь. Стараюсь быть послушной дочерью, хорошим «сосудом». И всё равно боюсь, что однажды это закончится для меня.

Берси, наша служанка, сломала ногу. О замене отец и слышать не хотел. Из соображений безопасности, разумеется. Поэтому её обязанности полностью легли на меня.

Что ж, мне не привыкать к физической работе. В приюте ели не досыта, но ели лишь те, кто работал. Иногда приходилось драться, чтобы отстоять порученное мне дело. Ведь сёстры не следили, кто и чем занят в процессе – они приходили взглянуть на результат.

Хотя я уверена, они прекрасно знали, какие порядки царят среди воспитанников. И что более сильные оттесняют малышей после окончания работы, присваивая себе итог. Но аббатисе нравилось, что труд среди сирот настолько востребован.

Я отправилась в кухню. Летом большую печь не топили, потому что от неё зависело отопление всего дома. К её большому кирпичному боку примыкала чугунная печурка с широкой плитой.

За неделю я навострилась разводить в ней огонь с первого раза. Поставила на плиту кастрюльку с водой, засыпала крупы – моя порция жидкой каши скоро будет готова.

С отцом так просто не получится. На обед магистр Марград предпочитал суп, мясное блюдо и ещё что-то из выпечки.

«На твой выбор, Лидия».

А значит, ближайшие часа три придётся провести на кухне.

Готовить я умела, но не слишком любила. Лучше бы провела это время в лаборатории отца. Вот где было по-настоящему интересно.

Каждый раз, когда я заходила туда, меня охватывал трепет и ожидание священнодейства. У меня вызывало восхищение, как легко магистр Марград обращался со всеми этими склянками и ретортами, как быстро, почти мгновенно извлекал нужный пузырёк из десятков точно таких же (ради безопасности он не подписывал реактивы).

Втайне я мечтала, что отец когда-нибудь начнёт меня учить своему мастерству. Что я получу степень магистра, открою собственную лабораторию и начну бизнес по магическому оплодотворению. Только я не стану брать такие огромные деньги за свою работу, чтобы подарить счастье стать матерью всем желающим.

Но это была лишь мечта. Отец, каждый раз как видел огонь в моих глазах, повторял, что во мне слишком мало магии.

– Как жаль, Лидия, что боги были не слишком щедры к тебе. Иначе ты могла бы стать моей наследницей и преемницей, – он говорил это со снисходительным сожалением, от которого у меня сводило зубы.

А ещё в груди росла и множилась обида, что небеса оказались так жестоки и не осыпали меня магической пыльцой при рождении, как они поступали со всеми достойными получить дар. Но длилась она недолго. Я принимала как неизбежное, что одарена не столь щедро, как мой отец, и смирялась с этим фактом.

Мой удел – служить и помогать ему. Не стоит мечтать о большем.

Но тесто для сдобных булочек я взбила, как следует.

Когда ароматы готовящейся еды наполнили кухню, я отошла к окну. Поставила на подоконник тарелку с жидкой овсянкой. Буду представлять, что это сытный суп на говяжьем бульоне.

А кусочки овощей не попадаются, потому что я протёрла их в пюре. Отец такие супы не любит. Предпочитает, чтобы все овощи были узнаваемы. Даже в варёном виде.

Как бы я ни фантазировала, овсянка так и осталась овсянкой – безвкусной, несытной кашей. И закончилась она слишком быстро. А ведь это вся моя еда до самого ужина.

Чтобы не истекать голодной слюной, я решила заняться уборкой. Как раз есть полчаса, пока дойдёт жаркое и зарумянятся булочки.

Налила воды в ведро, подхватила тряпку и направилась в библиотеку. Это помещение я любила больше всего, в каком бы городе и доме оно ни находилось.

Отец всегда сам расставлял книги по полкам. Следовал собственному, лишь ему понятному порядку. Это было необходимо, чтобы он мог быстро отыскать нужную книгу.

А вот прибиралась здесь всегда я. Нанятые служанки были слишком глупы, чтобы осознавать ценность книг. Так говорил отец. И эти слова заставляли меня чувствовать себя значимой.

До библиотеки я не добралась. Едва вышла в длинный коридор, как скрипнула, открываясь, задняя дверь. Не ожидавшая посетителей, я замерла в проходе. В одной руке – тряпка, в другой – ведро.

Для работы я надела полотняные штаны и длинную рубаху, подпоясав старым затёртым кушаком. Волосы убрала под выцветшую косынку.

В общем, самое то для встречи важных посетителей. К отцу другие не ходили.

Впрочем, этот выбивался из привычных взгляду гостей.

Его тёмно-серый камзол был усилен металлическими пластинами и клёпками. Торчащие из-под плаща рукава больше напоминали наручи. Перчатки из плотной кожи закрывали кисти, причём левая лежала на эфесе меча в притороченных к поясу ножнах.

Будто мужчина ежеминутно ожидал нападения.

Но больше всего меня привлекло его лицо. Совершенно позабыв о приличиях, я уставилась на незнакомца.

Его кожа была смуглой и обветренной, словно он много и часто бывал на солнце. Да и тёмные волосы были взъерошены, будто их растрепал ветер.

«Или в них запутались пальцы любимой женщины», – вдруг подумала я и ужасно смутилась. Разве можно думать подобное о незнакомых мужчинах? Да и вообще – разве можно думать подобное?!

Я покраснела и опустила взгляд, успев заметить, что сосредоточенное лицо незнакомца стало ещё более хмурым. А серые глаза будто собирались просверлить во мне дыру.

Деревянное ведро, которое я так и продолжала держать, вдруг стало непомерно тяжёлым. Дужка выскользнула из рук. И ведро с грохотом упало на пол, окатив меня водопадом холодных брызг. Я зажмурилась от неожиданности. А когда открыла глаза, подумала, что лучше бы и вовсе не открывала.

Ведро упало вовсе не ровно на днище, как подумалось сначала. Оно накренилось в сторону мужчины. И то, что попало на меня, было лишь малой долей того, что вылилось на незнакомца.

Глава 2

Лицо мужчины заледенело. Он беззвучно выругался. Как я поняла, что он именно выругался, а не осыпал меня комплиментами? Даже не знаю. Конечно, я могла и ошибиться.

Но по взгляду мужчины казалось, что ему хочется меня прибить. Вот прямо здесь, не сходя с места. Поэтому я заговорила первой, чтобы перевести эпичное столкновение в иное, более безопасное для меня русло.

– Простите, господин, я случайно. Сейчас же всё вытру. Будет сухо, будто ничего и не случилось! – затараторила, набрав побольше воздуха.

А потом бросилась к нему с тряпкой наперевес и начала вытирать штаны, пострадавшие сильнее других мест. В тот момент мне даже в голову не пришло, что не стоит тереть одежду гостя тряпкой, предназначенной для вытирания пыли. И то, как он это воспримет.

Я думала… Да ни о чём я не думала! Я испугалась. Очень сильно. Мне казалось, что гость сейчас отправится жаловаться отцу. И тот меня накажет или вообще выгонит.

Мужчина выглядел столь грозно, что мне б и в голову не пришло возражать ему. Поэтому я, наверное, хотела его как-то задобрить. Хотя бы немного исправить содеянное.

Но незнакомец не проникся.

Я поняла это, когда он перехватил мои руки и буквально отдёрнул меня от себя.

– Стой! – произнёс он резко, будто отдавал команду собаке.

И я замерла. Сердце отчаянно колотилось в груди. Поднять взгляд я не решалась. Поэтому смотрела на чёрные сапоги с потёками воды.

Вот это я влипла.

– Где твой господин? – спросил незнакомец, отпуская мои руки и слегка отталкивая от себя.

Это несильное в общем-то движение заставило меня покачнуться. И я отметила про себя, что мужчина очень силён.

Но вот вопрос пропустила, пришлось переспросить.

– Кто?

– Магистр Марград, твой господин, – повторил незнакомец медленно, как для умалишённой.

Но это я отметила уже много после, когда перебирала в памяти все подробности этой встречи. А тогда поняла только, что он принял меня за прислугу. И это оказалось обиднее всего.

Мои щёки вспыхнули от смущения. Почему-то это было очень унизительно. А ещё удивительно. Я видела этого человека в первый раз в жизни. И скорее всего, в последний.

Какая разница, что он обо мне подумает?

Разубеждать его я, разумеется, не стала. Не хотелось выглядеть ещё глупее. И так произвела неизгладимое впечатление. Поэтому произнесла:

– Идёмте. Я вас провожу, – и двинулась вперёд, уже по пути осознав, что по-прежнему продолжаю сжимать в кулаке влажную тряпку.

Всю дорогу до кабинета думала, как её выбросить. Но так и не решилась, спиной чувствуя сверлящий взгляд незнакомца.

У двери жестом показала, что ему следует оставаться снаружи, и постучала. Дождалась приглашения и лишь после открыла дверь.

– Магистр, – при посторонних я обращалась к отцу почтительно, – к вам посетитель.

Сидевший за столом отец от изумления даже снял очки и недовольно уставился на меня.

Я убрала назад руки, продолжавшие теребить тряпку. Всё-таки надо было её где-то выбросить.

– Лидия, я просил одеваться достойно, когда в доме посетители, – голос был спокоен и сух, но внутри меня всё сжалось в тугой комок.

Он просил. Но, если начну сейчас оправдываться, будет только хуже.

Нет, отец не ударит меня, он накажет иначе. Молчанием и показным игнорированием. У нас это уже было однажды. Я тогда каждый день ждала известия, что должна покинуть дом.

Через две недели абсолютной тишины отец позволил мне попросить прощения за свой проступок. Я в тот момент испытала ни с чем не сравнимое облегчение. И с тех пор старалась беспрекословно выполнять все просьбы, являющиеся прямыми приказами.

Что стоило этому мужчине зайти через час? Я бы успела убрать библиотеку и привести себя в порядок.

– Лидия! Кто пришёл? – по интонации я поняла, что вопрос он повторяет второй раз.

Я сжалась в предвкушении неприятностей. И растерялась окончательно.

– Я не знаю, – забыла спросить у него. Слишком эпичной выдалась встреча.

Отец устало выдохнул, как будто имел дело с непроходимой тупицей, дремучей как лесной зверь. И даже прикрыл глаза, демонстрируя, как ему сложно проявлять терпение в такой ситуации.

Я была благодарна, что магистр Марград всё же сумел его сохранить. Терпение.

Сёстры в приюте даже разговаривать не стали бы, просто применили розги. «Так урок лучше закрепляется», – говорили они после наказания. И, наверное, были правы, мало кто хотел повторения подобного «урока».

– Зови его, – усталым голосом произнёс отец, давая понять, что я могу быть свободна.

– Конечно, – я кивнула и быстро ретировалась из кабинета.

Незнакомец ждал в коридоре. Он даже позы не сменил за то время, что меня не было. Так и стоял прямой как меч и такой же острый на вид. Посмей дотронуться – порежешься наверняка.

– Магистр ждёт вас, – я отошла от двери, чтобы он мог пройти в кабинет. А сама не выдержала, уставилась на него.

Незнакомец, несмотря на свои размеры и силу, двигался легко и грациозно. А ещё красиво. Настоящий хищник.

Он вошёл в кабинет, и я закрыла за ним дверь. Но против обыкновения не слишком плотно. Просто не стала дожимать до конца. Потому что я решилась на поступок, который прежде даже не приходил мне в голову.

Решила подслушать, о чём отец будет говорить с посетителем. Мне вдруг важно стало знать, ради чего я подвергнусь двухнедельному игнору.

Но, если совсем честно, моё любопытство вызвал незнакомец. Я хотела узнать, кто он такой и зачем пришёл, поэтому прислонилась к двери.

– Вы от его..? – начал было отец.

– Да, – незнакомец быстро перебил его.

То ли не пытался блюсти приличия, потому что был дурно воспитан. То ли не хотел, чтобы магистр Марград называл имя заказчика. Даже в стенах собственного дома.

Я удивилась. Отчего такая таинственность? Почему он не позволяет назвать имя? Обычно клиенты не стеснялись разглашать титул и фамилию, правда, исключительно в стенах этого дома. Ведь мы с отцом приносили магическую клятву, которая не позволяла разглашать полученную от клиентов информацию.

К тому же в своих кругах у отца сложилась репутация. И ему доверяли. Разумеется, до определённой границы. Но чтобы скрывать имя? Неужели заказчик имеет настолько высокий чин или должность?

От мысли, что незнакомец невоспитан, я отмахнулась сразу. Иначе он бы обругал меня ещё там, в коридоре. А то и надавал бы пощёчин. Он ведь принял меня за обычную служанку, с которой не стоит церемониться.

Я слышала, что у столичного градоначальника до сих пор не было детей. Хотя он женился-то совсем недавно. Так что тут нельзя быть уверенным наверняка. И всё же – неужели он?

– Я принёс кровь, – сообщил незнакомец своим глубоким, будто бы порыкивающим голосом. А он немногословен.

Что-то глухо стукнуло и звякнуло. Видимо, выложил мешочек со склянками на стол.

Почему принёс он? Обычно кровь забирал отец в лаборатории непосредственно у клиентов, а я помогала.

Мужчины, как правило, молча косились на меня. А вот у женщин я вызывала живое любопытство. Они расспрашивали меня о жизни, о здоровье. Нравится ли мне то, чем я занимаюсь. Этот интерес понятен – я ведь стану «сосудом» для их будущих детей.

Отец никогда прежде не принимал кровь через посредника. Она ведь должна быть свежей, чтобы не утратить энергию жизни. Это важно для зарождения здорового малыша. Так он всегда говорил клиентам.

Почему же вдруг нарушает собственные правила?

Этот заказ очень сильно отличался от предыдущих. Либо заказчик был настолько влиятелен, что отец пошёл на нарушения, несмотря на риск. Либо он лгал во всех этих пунктах.

Во второе мне было сложно поверить. Мне отец никогда не лгал. Он находил время, чтобы ответить на все мои вопросы. Разумеется, если пребывал в настроении.

– Передайте его… – тут отец запнулся и продолжил после короткой паузы: – Передайте, что всё будет готово через месяц.

– Передам.

Скрипнуло кресло для посетителей, слегка проехавшись по паркету. Значит, гость собрался уходить.

Я заполошно метнулась от двери. Домашние туфли без задников шлёпали по босым пяткам, норовя слететь и замедляя движение. Я мчалась к библиотеке, собираясь укрыться там от взгляда незнакомца.

Но мне не повезло. Не вовремя оглянувшись, я налетела на ведро с водой. Споткнулась и растянулась на полу, окаченная новым водопадом.

Тёмные боги сегодня не в настроении, не иначе.

Я с трудом поднялась, чувствуя, как болит ушибленная коленка. Ладони скользили по мокрому паркету, усложняя процесс. Надо вытереть пол. Я огляделась в поисках тряпки и вдруг с ужасом осознала, что где-то её обронила.

Надеюсь, не у кабинета.

Ретироваться я так и не успела. В коридоре раздались чеканные шаги. Словно шёл Командор из детской страшилки, которую рассказывали в приюте перед сном. Помню, как после прислушивалась к каждому шороху и боялась закрыть глаза, а потом зевала на работе.

Спустя десяток заполошных ударов сердца незнакомец вышел в коридор. Я оставила ведро на прежнем месте, чтобы он заметил лужу и не поскользнулся. А сама отошла к стене.

Проходя мимо, «Командор» протянул мне потерянную тряпку, которую он брезгливо держал двумя пальцами.

– Спасибо, – пропищала я, готовая от стыда провалиться сквозь паркет и землю в саму обитель тёмных богов.

А незнакомец молча прошёл мимо, больше не взглянув в мою сторону. Мне оставалось лишь наблюдать, как он открывает дверь и покидает дом.

– Лидия! – громко позвал меня отец со второго этажа.

А ведь он не любит повышать голос. И если приходится, то после обязательно выкажет недовольство по этому поводу.

Я бросила тряпку и рванула на зов. Отец стоял наверху лестницы и неодобрительно разглядывал меня.

– Лидия, ну что ты носишься по дому, ещё и одетая как служанка?

Он был прав, моя одежда и прежде не особо презентабельного вида, после второго омовения из ведра и вовсе стала похожа на ту самую тряпку.

– Простите, отец, я хотела сделать уборку в библиотеке…

Он оборвал меня нетерпеливым взмахом руки, не желая слушать жалкие оправдания.

– Иди, переоденься и подавай обед. Надеюсь, ты его приготовила? – он вопросительно приподнял бровь.

И я закивала как заведённая. В то время как внутри у меня всё медленно леденело.

– Тогда неси, – смягчившись, он улыбнулся самыми уголками губ и вернулся в кабинет.

Я выждала, когда за ним закроется дверь, и лишь тогда бросилась в кухню.

Светлые боги, я совсем забыла про обед!

Ожидая самого худшего, то есть плотные клубы сизого дыма и запах гари, который на долгие недели въестся в стены, я открыла дверь.

Всё было не настолько страшно, как мне представлялось.

Передержанное в печи жаркое оказалось суховатым. Но это поправимо. Я добавила воды, перемешала и поставила его на плиту. Пусть покипит.

С булочками дело обстояло похуже. Я долго разглядывала корочку, размышляя: удастся ли выдать её за румяную или всё же отец сочтёт их подгоревшими?

Зная его придирчивость, сочтёт. Придётся, пока он ест суп и жаркое, испечь новую порцию.

А эти?

Я с грустью оглядела излишне румяные булочки. Приютское детство не позволяло их просто выбросить. И, как назло, в ближайшие дни мне нельзя есть ничего, кроме этой противной каши!

И с соседями мы не общаемся, так бы можно было угостить ребятишек. Уж я-то знаю, как дети любят булочки, особенно с кремом…

Ну конечно! С кремом всё становится прекрасным.

Я быстро переоделась в домашнее платье, отнесла отцу суп и жаркое, а потом снова вернулась в кухню. Спасать десерт.

Глава 3

Крем вышел на загляденье – густой и масляный. Аромат ванили поплыл по кухне, обещая, что день сегодня будет замечательный.

Я заварила чай и отнесла отцу вместе с исправленными булочками. Магистр лишь пожурил, что слишком долго ждал. И я поздравила себя с маленькой победой. Так, глядишь, скоро и хитрить научусь.

После обеда отец прилёг вздремнуть, а я наконец разобралась с уборкой. Правда убрала только дальние от его спальни комнаты – чтобы не греметь.

И всё прислушивалась, не встал ли он, так не терпелось скорее попасть в лабораторию.

Отец проснулся спустя два часа. Выпил кофею и наконец позвал меня.

Я едва не мчалась вприпрыжку. Заказ был очень необычный. И мне казалось, что, когда мы приступим, магистр снизойдёт до объяснений.

В лабораторию я заходила редко, только во время работы. И каждый раз меня охватывал почти детский восторг, потому что здесь повсюду царила магия.

Лаборатория была единственным в доме помещением без окон, и каждый раз, как я входила следом за отцом, под потолком вспыхивали светильники, наполняя пространство ярким белым светом.

Помещение делилось на две части. Основная – просторная, где все четыре стены были окружены встроенными стеллажами со склянками, наполненными неизвестным содержимым, поскольку надписей на них не было. В центре стоял рабочий стол с широкой поверхностью, сделанной из тонкой металлической пластины. Он был высоким, мне – выше пояса. В шаговой доступности находились несколько шкафчиков, соединённых друг с другом задними стенками. В них хранились необходимые для работы инструменты.

Дверь в дальней стене вела в помещение поменьше. Здесь рядом друг с другом стояли два рабочих стола, тоже с металлическими поверхностями, но пониже.

На одном лежал «сосуд», а на втором – заказчица во время процедуры переноса эмбриона. И лишь для этой цели я входила во второе помещение.

Отец говорил, что там необходима стерильность. А я с собой несу много пыли и частичек с улицы.

Я понимала не все объяснения. Например, как я могу нести на себе частички с улицы, если уже два дня не выходила из дома, а платье у меня только из стирки? Но отцу виднее. Я ему никогда не перечила.