Антология страха
Херт снова оказался в госпитале, на этот раз с острой болью в затылке и рвотными позывами. Он стиснул зубы, пытаясь прийти в себя. В этот раз его никто не навещал, даже врачи и Зои, он пребывал в палате в гордом одиночестве.
В окне проплывали свинцовые тучи – казалось, будто они вот-вот заплывут в открытое окно. В воздухе хорошо ощущалось напряжение, точно электрические разряды в маленьком стеклянном шаре. Потряси его, и увидишь молнии, разрывающие тучи на части, освещающие мрачный шарик.
Херт внезапно обнаружил, что в его руке нет статуэтки, и страх обуял молодого человека, он начал шарить везде, но нигде не нашёл белого клубка змей.
Между тем белокурая девушка, кутаясь от порывистого ветра в чёрное пальто, тихо шла к пансионату. Хрупкую фигуру сдувало, но молодая леди стойко двигалась через улицу, иногда хватаясь за что-нибудь, чтобы сопротивляться порывам стихии. Ветер с силой срывал хлопья снега и бросал их на землю, мешая с серой липкой грязью.
Зайдя в квартиру и заперев дверь, мисс Невилл разжала пальцы, жадно облизнув сухие губы. Блестящими глазами она смотрела на клубок белых змей. Зои весь день проносила статуэтку в кармане пиджака, а теперь не могла расстаться с этой вещицей. В голове звучала приятная мелодия, от которой хотелось спать. Мисс Невилл песня напомнила мелодию из механической шкатулки с танцующей балериной.
Сняв с себя одежду, девушка на цыпочках прошла в ванную. Открыв воду, она села в ещё пустую ванную. Медленно тепло окутывало обнажённое тело девушки, погружая её в глубокий сон. Перебирая пальцами статуэтку, мисс Невилл хищно улыбалась.
Вода уже полностью покрыла Зои с головой, на поверхности ванны не виднелось ни единой ряби. Как зеркало, она отражала яркие звёзды, висящие в чистом зелёно-сером небе. Вода колыхнулась, и к звёздам взметнулась рука, а затем вторая, по ним стекала густая чёрная жижа. Миловидное, почти кукольное лицо вынырнуло из жижи, и его обладательница полностью встала, показав звёздам своё прекрасное обнажённое тело, а её блестящие чёрные волосы ловили весь свет, падавший на землю. Теперь это была не Зои.
Босыми ножками девушка ступила на серый песок, грациозно ступая, а с её белой кожи стекали остатки липкой чёрной жижи. Девушка шагала, качая бёдрами, её улыбка была счастливой, ей очень нравилось такое состояние. Она была свободна, без рамок, без ограничений, без проблем и забот, без всего её обременяющего. Она была обнажена не только телом, но и душой, это было прекрасно.
Тёплый ветерок ласкал её чёрные как смола волосы, они не стали белыми, как прежде, даже ночное небо не могло сравниться с глубиной их цвета. Белая нежная кожа практически сливалась с песком, но в то же время буквально светилась и переливалась под звёздами, будто множество алмазов покрывали её.
Молодая луна освещала пески, циклопические строения, величественные статуи, куда и направлялась девушка. Уже ближе к постройкам из песка выступила чёрная блестящая дорожка гладких камней, словно выловленных из быстрого потока горной речки.
Наступив на камень, девушка вздрогнула: они были холодными. Захихикав, она продолжила идти по камням до построек. Величественные здания закрывали свет луны, отбрасывая огромные тени, делавшие воздух намного холоднее.
Девушка выдыхала облачка пара, а гладкая кожа покрылась мурашками. Несмотря на холод, она прошла вглубь двора, огороженного торчащими из песка каменными конусами, скрещенными между собой так, что получалась непроходимая ограда. Но для девушки они разошлись в стороны, пропуская её.
Во дворе царила кромешная тьма, и только тусклое зелёное пламя выхватывало дорожку света, по ней и двигалась обнажённая леди, а её тень белой змеёй текла за ней, разрезая тьму.
Девушка, напевая тихую песню, подошла к каменной чаше, где плясало изумрудное пламя, без страха и сомнения сунула руку с зажатой в кулаке статуэткой в огонь. Языки жадно лизали руку девушки, ей не было больно, она улыбалась, напевая грустную мелодию.
Погружённая рука начала чернеть, чернота медленно продвигалась по нежной коже. Когда она подошла к шее и пошла дальше, девушка начала преображаться. Волосы стали намного длиннее и уже доходили ей до пят, кожа кое-где покрылась чешуйками тёмно-зелёного цвета, ноги начали вытягиваться и срастаться между собой, обрастая оранжевыми и зелёными чешуйками. Большой змеиный хвост поднимал девушку над землёй, делая её величественной и грозной, она обзавелась второй парой рук, и в них полыхало изумрудное пламя, улыбка обнажила острые клыки.
Луна залилась ярко-зелёным цветом, будто в стакан налили абсента, зелёный свет залил белый песок, окрашивая его изумрудными красками, каждая крупинка обернулась зёрнышком, из которого на свободу вырвались зелёные ростки. Они стремительно росли, заполняя всё вокруг, пока пески не превратились в буйные зелёные луга. В чаше уже бурлила кристально чистая вода, а зелёный огонь оставался лишь на руках девушки, покрывая их, словно перчатки.
Вода заливала зелёные луга, воды было настолько много, что луга превратились в дышащее жизнью болото. Приближался рассвет, окрашивая всё вокруг в яркие краски прекрасного утра новой жизни. Трава быстро росла, листья и стебли сворачивались воедино, образуя крепкие, ещё молодые стволы, которые стремились в утреннее небо, обращаясь в величественные деревья с густой кроной. И так, одно за одним, лиственные деревья покрыли всё вокруг за горизонт и дальше.
Буйная зелень быстро поглотила огромные строения, превратив пустыню во влажные ядовито-зелёные джунгли.
Довольная своей работой, девушка громко рассмеялась, разведя руки в стороны. Огонь по-прежнему плясал у неё на руках, но не был губителен для растительности, он ласкал листья так же нежно, как ласкали их пальчики девушки.
Зои очнулась в ванной, полной горячей воды, что уже давно лилась на коричневый кафельный пол. Мисс Невилл широко улыбалась, вертя в руке статуэтку. Её волосы цвета утреннего солнца стали ночным шёлком лунного мира, молодая леди словно преобразилась, стала более взрослой и статной, в глазах читались уверенность и огонёк, которых раньше не было.
Ночь была в самом разгаре, несмотря на то что уже был создан целый маленький зелёный мир. Надев самое вычурное, что у неё было, Зои вышла в ночь, даже не обсохнув и не высушив волосы.
Утром мисс Невилл вскочила с кровати вся в холодном поту. Перед глазами стояли мерзкие ухмыляющиеся рожи, грязные руки лапали её тело. Зои бросилась в ванную. Усевшись на дно, начала мочалкой тереть нежную кожу до кровавых подтёков, та лоскутами слезала с тела. Зои рыдала, стиснув зубы от невыносимой боли, но продолжала сдирать кожу до самого мяса. Кровь капала, окрашивая белую эмаль в алый.
Девушку нашла миссис Айда. Перепуганная до полусмерти хозяйка всё же смогла остановить кровь, обработать и перебинтовать многочисленные раны. Зои несколько суток не приходила в себя.
Вскоре об этом узнал всё ещё лежавший в госпитале Херт. Он сбежал, отправившись прямиком к Зои. Он догадывался, в чём причина психоза молодой леди, но не мог объяснить это миссис Айде, которая, как Цербер, охраняла покой своей протеже, обещала даже вызвать полисменов, что и попыталась сделать.
Хозяйка с криками бросилась на улицу, но Херт успел схватить женщину за пышный ворот и с силой ударил её по голове, а потом сорвал со стены одну из картин в массивной раме и нанёс мисс Айде несколько ударов, пока не брызнула кровь. Женщина рухнула на пол, залив кровью узорчатый ковёр.
Херт нашёл девушку на втором этаже в комнате хозяйки, обыскав квартиру. Вжавшись в угол чулана, она походила на запуганную, раненую зверюшку. Увидев силуэт в свете ламп, мисс Невилл вжалась в стену ещё больше, стараясь свернуться в комок.
Дуан грубо схватил Зои и выволок на свет. Девушка брыкалась, царапалась и даже пару раз укусила молодого человека. Херт ударил девушку, и та затихла, тихо всхлипывая. Дуан обнял её, прижав к себе и слушая, как колотится её сердце.
С большим трудом Херт разжал пальцы Зои, чтобы забрать причину её страданий, но как только он коснулся статуэтки, в глазах потемнело.
Открыв глаза, Дуан увидел зелёную поляну с уже знакомыми ему обелиском и чашей, но вот только теперь внутри чаши была Зои. Со всех ног он бросился вниз, спотыкаясь и путаясь, приблизился к обелиску, но тут же взмыл в воздух и с силой был опущен на землю.
Херт был связан по рукам и ногам, словно на средневековой дыбе, он мог только видеть лежащую на алтаре-чаше Зои. Его щёку обожгло льдом. Вскоре он увидел хозяина, вернее, хозяйку, это была точная копия мисс Невилл, только с чёрными длинными волосами. Девушка ласково провела ладонью по щеке Херта и с улыбкой пошла к Зои, а следом за ней, скованный какими-то корнями, двигался Дуан. Сделав так, чтобы он всё видел, хозяйка грациозно запрыгнула на плиту и нависла над Зои. Хищно посмотрев на Дуана, черноволосая обратилась к своей жертве.
Облизав её щёку длинным языком, она начала рвать белую ткань ночной рубашки, оголяя её тело. Херт хотел закрыть глаза, но не мог этого сделать, ему пришлось наблюдать, как демоница издевалась и насиловала дорогую для него девушку.
Зои кричала и пыталась вырваться, рьяно сопротивляясь пыткам, а когда увидела смотрящего на неё Дуана, совсем истошно завопила, вырываясь из оков, причиняя себе ещё больше боли.
Демоницу заводили крики девушки, и она работала острыми когтями ещё быстрее, сдирая с неё кожу, и ритмично двигала бёдрами, доставляя Зои страдания, боль и одновременно наслаждение. Невилл уже не могла сопротивляться подступавшему экстазу, язык вывалился из-за её рта, она больше не кричала, только стонала и плакала. Боль и наслаждение смешивались в голове, окончательно сводя её с ума.
Участь Херта была не лучше: он всё видел, но не мог ничего сделать, чтобы спасти Зои, как бы он ни рвался, разрезая руки и ноги об острые корни. Он кричал, умолял, проклинал демоницу, просил, чтобы она забрала его и отпустила Зои. Черноволосой девушке это всё, очевидно, нравилось.
Кровь из ран Херта, словно масло, смазала оковы, и он смог вырваться, пожертвовав сломанным большим пальцем и выбитым из сустава плечом. Несмотря на жуткую боль, он бросился к алтарю.
Демоница быстро отреагировала, только вовремя выставленная рука помогла Херту не лишиться головы, острые когти пробили плоть и вышли у предплечья с другой стороны. Закричав от боли и гнева, Херт схватил её здоровой рукой за волосы и потащил за собой.
Они кубарем покатились вниз по склону, демоница резала и кусала Дуана, но он был сильнее и оказался сверху. Мужские пальцы сомкнулись на тонкой шее девушки, он изо всех сил пытался сломать шею демонице или задушить её, но милое лицо Зои не давало Дуану закончить начатое, воспоминания о любимой не давали хладнокровно убить так похожую на неё. Девушка не сопротивлялась, а улыбалась, будто молодой человек её щекотал.
Тонкая шея, наконец, сдалась, раздался хруст, тело черноволосой обмякло, но улыбка не сходила с её бледного лица. Разжав пальцы, Дуан поднялся и пополз на холм, а мёртвая погрузилась в зелёную мутную воду.
На алтаре, вся перепачканная кровью, без сознания лежала Зои. Если бы не тяжёлые оковы, она свернулась бы в калачик. Херт освободил мисс Невилл. Взяв её на руки, он начал спускаться и не сразу понял, что под ногами уже не зелёная трава, а сухой сыпучий жёлтый песок.
Оазис с голубой водой и сочной зеленью перестал существовать, вместо него на километры простирались золотые пески. Оставляя алый след, Херт шёл, не понимая куда. Но ему нужно было спасти любимую, и эта мысль затмевала все остальные.
С каждым шагом Зои становилась всё тяжелее, и в итоге Дуан уронил её, сам упав рядом. Он умирал от жажды и сильной потери крови. Херт протянул руку, чтобы в последний раз увидеть лицо своей возлюбленной. Убрав её волосы, молодой человек ужаснулся: Зои широко улыбалась, глядя на него горящими чёрными глазами.
Херт увидел яркий свет и ощутил знакомое тепло. Он рванул руку, вырвав статуэтку из сильно сжатых холодных пальцев. Статуэтка приятно легла в руку. Разжав ладонь, Дуан увидел, что змейки больше не белые, они окрасились в алые и багровые цвета.
Внезапно лежавшая без дыхания Зои бросилась на него, вцепившись в горло, и пыталась вырвать статуэтку из рук. Она рычала, как дикий зверь, кусала его, царапала, только бы добраться до клубка змеек. Дуан, отбиваясь, ударил девушку кулаком по рёбрам, но та в ответ вырвала кусок мяса из его предплечья.
Так они боролись, как дикие звери, рвали, грызли, били друг друга. Херт с трудом смог оттолкнуть Зои и, повалив её, начав душить, крепко сжимая пальцы на шее. Мисс Невилл клацала зубами, пытаясь глотать воздух, и, умирая, ударила Дуана в грудь. Кровь залила её бледное лицо.
Трое полицейских вместе с врачом, мистером Панкрасом и Джоном ворвались в пансион. Опешив, они увидели распростёртую на ковре миссис Айду. Обыскав первый этаж, они поднялись на второй.
По следам крови на блестящем паркете полицейские быстро отыскали нужную комнату, но зайти в открытую дверь никто не решался. Комната была пропитана запахом крови, жуткий металлический аромат бил в нос.
Самый смелый из группы, Джон вошёл в комнату, но даже он с трудом удерживал рвотные позывы. Кровь была повсюду, будто тут рубили мясо. Даже волки терзают свою жертву менее кровожадно.
Пробираясь по островкам между лужами крови, Джон добрался до источника этой реки.
У стены сидело тело, в нём было очень трудно узнать некогда счастливого и жизнерадостного парнишку, что радовался каждому дню и с удовольствием рассказывал детям невероятные истории из классической литературы. Этим обескровленным, растерзанным телом был Дуан Херт, молодой учитель.
Херт был сильно изувечен, на теле было множество рваных и резаных ран, но главное – в груди, на месте сердца, зияла дыра размером с ладонь. Лицо исказилось в гримасе боли и страданий, щёки впали, показав острые скулы, челюсть безвольно отвисла, белый язык вывалился наружу, глаза запали, показав белки. Дуан был похож на скелет: из него будто высосали всю кровь и разлили по квартире.
Провели вскрытие тела умершего и заключили, что молодой человек покончил с собой на фоне сильного психологического расстройства. А дальше Херт был забыт так же быстро, как и вошёл в жизни горожан. Зои Невилл так и не получилось найти, маленькие следы, ведущие к окну, там же и исчезали.
Тело Дуана Херта отправилось в обратный путь на величественном изобретении – самоходной паровой машине. Поезд рассекал белую гладь чистого, блестящего на ярком солнце бесконечного снега. И никто из пассажиров не знал, что в нескольких метрах от него едет мертвец – в деревянном ящике, внутри которого находится гроб.
Через несколько дней поезд прибыл в назначенный пункт, его встречало множество людей, в том числе чета Хертов. Забрав тело, они хотели как можно быстрее похоронить его, чтобы никто не узнал тайну его смерти.
В тихое холодное утро похорон над заснеженным кладбищем прозвучал женский крик. Гроб открылся, когда его случайно уронили на землю, и оказался пустым. Дуан Херт исчез…
Золотой и белый песок смешивались в интересных узорах, и дуновение ветерка легко меняло их, создавая всё новые и новые узоры. За барханами простирались бесконечные ярко-зелёные леса, заросли из сказочных растений, которые переплетались друг с другом, борясь между собой за место под солнцем. Огромные листы протыкались твёрдыми стеблями, которые оплетались гибкими жёлтыми лианами. И этот живой лабиринт скрывал в своём сердце прекрасный белый обелиск с глубокой чашей-алтарём, где были спрятаны самые жестокие человеческие страхи.
Последователи
Редкий человек знает о своих корнях, а ещё меньше людей изучало их, чтобы добраться до сути.
Если вы читаете моё послание этому миру и у вас хватит терпения дочитать до конца и сил понять все мои объяснения, то знайте: за мной скоро придут. Останутся только эти строки.
Я из тех людей, что не помнил и не знал не то что своих корней, я не знал даже дерево, что выпустили молодую ветку на свет. Смешно признаться, но у меня не было ни имени, ни фамилии. Над фамилией особо не думали и написали самую распространённую – «Смит», а вот имя мне подбирали всем миром: Дадда – потому что я был завёрнут в штормовку (длинный рыбацкий плащ), Джесси – потому что подкидыш-подарок, Бемби – потому что это означало «ребёнок», Кейденс – потому что, когда меня нашли, был сильный ливень и на улицах разлились реки. Можно до бесконечности перечислять фантазии собравшихся в ту ночь, но финальным стало имя Дарнелл, что означало «скрытый».
Я Дарнелл Смит, родился и вырос в детском доме Святой Анны. Рос очень любопытным и не обделённым интеллектом парнем, в арсенале имел упрямство, харизму, пытливость ума. Читая много книг, приобрёл красноречие, огромный словарный запас. Оперируя всем этим, я стал лучшим учеником в школе при церкви, из-за чего заработал много завистников и врагов. Пускай большую часть времени я проводил за книгами, тяжёлой работой нас тоже не обделяли, поэтому я мог постоять за себя, хоть и не всегда.
Повзрослев и с отличием выучившись на филолога, я официально стал работать репортёром в небольшой «жёлтой» газете. Это дело мне безумно нравилось: выискивать, расспрашивать, искать истину даже там, где её и быть не должно. Но главной моей целью стало найти родителей, хоть какую-нибудь ниточку.
Я жил в тёмное время, во время страданий бедных людей и радостей тех, кто на них наживался: спекулянты, торгующие необходимым из-под полы и толкающие его втридорога, барыги, продающие краденые вещи, мошенники, готовые пойти на всё, чтобы вытянуть последние деньги, шарлатаны, что прикидываются медиумами, гадалками и наживаются на людском горе.
Многих я разоблачил, и многие хотели не только мне намять бока, но и отправить к праотцам.
Взявшись за дело, я с головой ушёл в мистику, всевозможные обряды, обзавёлся кучей талисманов и бесконечным числом жизней, которые мне сулили шарлатаны. От всей этой псевдомагии голова шла кругом. Не скрою, трудно не поверить в сверхъестественные способности таких людей, когда они так стараются одурманить твой разум всевозможными благовониями, настойками и чаями, без которых таинство обрядов не может быть возможным, приходилось защищать всевозможными таблетками и микстурами от интоксикации организма.
Продолжая копать под одного из крупнейших шарлатанов по кличке «Око света», я забрёл в один цирк, что располагался в доках. Там всё так пестрило, что впору было надеть солнечные очки, но из всех аттракционов, представлений и множества другой ерунды для зевак меня интересовала гадалка по имени «Мадам Тень». О ней ходило много слухов, и каждый страннее предыдущего. Я зашёл к ней в шатёр с лицом, полным скептицизма.
Там приятно пахло сиренью, что настораживало с самого начала. Но никаких странных вещей, которые я видел у других: ни черепов, ни засушенных обезьян, висящих на верёвках, как гирлянды. Здесь не было ничего, кроме большого круглого стола, двух массивных стульев, на одном из которых восседала Мадам Тень, и хрустального шара с мутным содержимым, будто это был новогодний шар со снегом.
Мадам Тень выглядела вполне обычно, не считая цыганских пёстрых одежд и разных золотых украшений, что звякали всякий раз, когда она шевелилась. Женщина средних лет, очень привлекательной наружности. Большие чёрные глаза горели огнём и блестели, как рубины на ожерелье, чёрные вьющиеся волосы доходили до спины, в них были вплетены золотые украшения с камешками и маленькими колокольчиками. Я бы сравнил её с женщиной, перед которой хочется преклоняться, такая по щелчку пальцев стала бы королевой… Трудно было избавиться от этого ощущения, но, совладав с собой, я прошёл вглубь шатра.
Не успел я представиться, как она попросила меня сесть за стол, назвав моё имя, причём настоящее, а не то, которое я хотел назвать. Что же делать, подыграю, подумал я и сделал, как она просила. Голос у неё был мягким, можно сказать, приторным, говорила она уверенно и со знанием дела.
Рассказывала всё, что происходило со мной за последние годы, я слушал внимательно и не смел перебивать, будто она читала мою любимую книгу, также она указывала на мои ошибки и пути, которыми я ходил. Когда она дошла до настоящего, то замолчала, вскинув руки, громыхнув при этом всем своим золотом. Звук был такой, будто звонил колокол на церковной башне, у меня пересохло в горле. Гадалка распростёрла руки с очень длинными алыми ногтями над хрустальным шаром, и там начали всплывать картинки. Поначалу я хотел рассмеяться, так как видел эти фокусы с проектором не раз, но на картинках был я сам, в каком-то сосновом лесу. Надо мной возвышались столетние колонны – это стволы деревьев окружали со всех сторон. Картинки стали невероятно чёткими и точно окружили меня, так что я ненароком обернулся, увидев перед самым носом бледную, как снег, молодую девушку. Испугавшись, отпрянул и чуть не свалился со стула. Видения исчезли, снова кругом пахло сиренью и вокруг колыхались тканевые стены шатра, а гадалка негромко хихикала.
Я был в панике и смятении, когда гадалка заговорила вновь. Мисс Тень сказала, что рассказала об ошибках прошлого, показала ошибки будущего и хочет предупредить об ошибках настоящего. Она считала, что я выбрал неправильную дорогу и упрямо иду по ней, не замечая предупреждающих знаков.
Не дослушав до конца, я бросил какие-то деньги на стол и вылетел вон на свежий воздух; холодный пот застилал глаза, было трудно дышать, холод сводил руки и ноги. Единственным желанием было где-нибудь присесть и согреться. В голове пульсировало слово «Мас», как будто на мозг поставили клеймо раскалённым добела железом.
Не помню, как дошёл до квартиры, но хорошо помню, как проснулся от страшного похмелья. Было странное ощущение, что видел я не только лес и напугала меня вовсе не девушка, тут было что-то ещё, но отмахнуться от этого помогла старая добрая фляжка с кубинским ромом. Сделав пару глотков, я подумал, что за всё выпитое вчера меня могут упечь за решётку лет на пять. Сухой закон – это не шутки.
Отогнав гнетущие мысли ещё одним глотком рома, я привёл себя в порядок и отправился копать дальше. Осадок, что не смог смыть крепкий алкоголь, остался, и теперь я с опаской бродил по злачным местам, поднимая всё больше грязи, и моё расследование оставляло весьма заметный след в мире этого города.
Лето кропотливой работы подходило к концу, и за листьями компромата полетели золотые листья, а за ними пришёл самый мерзкий холодный период моей жизни. Работа была закончена, каждый получил своё, вот только я получил не то, что хотелось бы. На меня назначили награду за живого или мёртвого, приходилось прятаться, скрываться. Босс с риском для жизни и дела не выдавал меня, и я ему был очень благодарен. Босс решил отправить в захолустье чтобы я отсиделся пока всё не уляжется.
Выбраться из большого города было легко, а вот добираться до захолустья – это трое суток на поезде и примерно ещё день на грузовой машине. В поездке я исписал три толстых блокнота разных историй и легенд местных земель, какие-то были страшными, какие-то смешными. Мой дневник тоже пополнялся новыми страницами, с каждым километром появлялась новая строчка.
Людей становилось меньше, а пустынных мест – больше. Городские улицы сменялись деревенскими домиками, а потом их замещали многолетние деревья, асфальт менялся на пыльный щебень, щебень – на песок или жухлую траву. Много километров прошагали мои ботинки по безлюдным полям и дорогам, но здесь не было мерзкой, мокрой осени. Здесь было сухо и тепло, осеннее солнце нежно ласкало кожу, свободный ветер приятно освежал, помогал двигаться дальше.
Я думал даже осесть в одной из деревень, но быстро менял мысли, когда выходил на дорогу. До заветной цели я добрался спустя несколько недель, на путешествие ушло больше времени, чем я думал, но зато меня вряд ли кто-то найдёт. К первому концу осени я добрался до леса, где должно было находиться нужное мне место.
До соснового бора меня довёз молчаливый заросший бородой старик, указав плёткой куда-то вглубь хвойных стен. Крикнув старенькой худой кобыле, он умчался прочь, вернее, это только он так думал. Скрипя колёсами, телега медленно удалялась, но я не стал провожать её взглядом, а пошёл вглубь леса.
Сосновый лес вокруг был величественный и ужасный, зелёных крон практически не видать, по мху стелился густой туман, полностью скрывающий ноги. Только по ощущениям можно было понять, где хрустит мох или шелестит трава. Воздух, влажный и тёплый, наполнял рот капельками, что скатывались в лёгкие, будто лечишь насморк, сидя над варёной картошкой.
Лес казался сказочным или с картинки, казалось, вот-вот выскочит всадник без головы или ещё какая нечисть, но стояла абсолютная тишина. Ни зверей, ни птиц, никого, только молчаливые сосны. Тишина пугала, и даже собственное дыхание заставляло озираться, но ничего не было, только пустота, только туман.