Шторм Z. Гладиаторы

История 1. БРЕДЛИ

Август месяц выдался довольно-таки жарким в этом году, причём, во всех смыслах, как по погоде, так и по боевым действиям в зоне СВО.

Нескончаемая череда ожесточённых штурмов хохляцких позиций изредка прерывается на короткие паузы относительного затишья.

Это когда штурмовые группы, такие как наша, выходят с передка, то есть из хохлацких окопов и опорников, уступая место закрепам. Этаким подразделениям, чья основная задача состоит в закреплении и удерживании захваченных нами позиций. Ну, или отбитых у хохлов в очередной раз.

Именно такая пауза сейчас образовалась и наша малая группа расположилась в лесополке на привал, остановившись по пути домой.

Э-эм, ну не совсем домой, конечно же, а в точку постоянной дислокации подразделения. Роты, разместившийся в заурядном населённом пункте. По типу – деревня обыкновенная.

А в этой лесополке батальонная бронегруппа стоит на скрытых позициях. Они-то и поделились с нами тушняком и всем тем, что их старшина послал, эм-м, из съестного…

– Сева, кидани в меня банкой курятины! Слышь, братиша, ты поближе к коробке, – мою дремоту вероломно прервал Ванёк, пацан с Дальнего Востока, того самого края географии с возможностью ополоснуть ноги в Тихом Океане.

Я неохотно открыл глаза, демонстрируя недовольство в выражении, дотянулся до упаковки с тушняком из мяса птицы, и кинул банку в руки просителя.

– Приятного аппетита, братиша, – выдал Я, констатировав факт успешной поимки пищи собратом. – Только про хруст пыли на зубах не заводи каскад палемико-риторических реплик, – добавил я чистосердечное пожелание, снискав поддержку остальных бойцов нашей группы.

– Действительно, Иванушка, – по-отечески заговорил седобородый Штурм с незамысловатым позывным Старый. – Сколь мы вместе, вот именно столь ты и мусолишь тему пыли… Кхе-м, кх-х, – он прервался из-за кашля, постоянно беспокоящего его.

– Хорошо-хорошо, – Иван выставил вперёд руки в жесте сдающегося, но получилось не убедительно из-за ножа в одной руке и банки в другой. – Воздержусь, раз все так упорно настаивают!

Хря-сть… Ширк, ширк-ширк, ширк…

Он смачно воткнул тесак в банку и лихо взрезал её, быстро добравшись до содержимого и затратив на добычу пищи как минимум движений, так и усилий.

Именно в этот самый момент ветер поднял очередную волну пыли с поля и накрыл ей всю лесополосу.

Ваня, естественно, прикрыл банку рукой, но от просящегося наружу комментария благоразумно отказался, ограничившись лишь красноречивым искривлением физиономии.

На его проявление стоической сдержанности Старый среагировал степенным кивком похвалы.

Пли-м-к…

Ожила наша радейка, находящаяся по обыкновению в чехле, надёжно зафиксированном на плитнике старшого группы.

У него и гарнитура соответствующая имеется. Специально комбинированная с тактическими наушниками, крепящимися к шлему и поглощающими грохот разрывов с выстрелами, но оставляющими все остальные звуки окружения без искажений. Вплоть до мышиных шорохов, если чувствительность микрофонов выкрутить на полную.

Клёвая, кстати, приблуда эти уши. У нас почти у каждого имеются. В основном у тех, кто в Штурмах уже более месяца, и тем более трёх-четырёх.

М-да, отвлёкся…

А тем временем, все уже подобрались, превратившись в очаг предельного внимания. Ведь к любым переговорам с командованием мы испытываем интерес, что вполне правомерно.

Ибо эти короткие сеансы связи проливают какой-никакой, а всё-таки свет на всё в сфере информации, связанной с боевой обстановкой. Как и с нашими конкретными действиями.

Измениться ситуация может моментально и радикально. Например, может нарисоваться срочная боевая задача для нашей группы. Или ещё что-нибудь эдакое. Да всё, что угодно. От слова – ва-аще!

Итак, мы прослушали отповедь недовольно насупившегося Медведя, нашего командира, или старшего группы. Не принципиальная терминология, посему можно называть его как кому удобнее. Даже просто по позывному сойдёт.

Медведь забрасывал оппонента из радейки неоспоримыми доводами о необходимости отдыха группы. И, как мы поняли, в очередной раз не был услышан командованием.

То что это командование – вполне очевидный факт для каждого из нас, судя по характеру диалогов старшого.

– Ну, и что там опять стряслося? – Старый автоматом озвучил общий интерес, но без особого энтузиазма, так как ничего хорошего ожидать не имеет смысла. – Видимо, очередная задница наметилась! Я прав? А?

– Прав, Старый, как всегда, прав. Тьфу блин… – выругался Медведь, но основные матершинные эпитеты проговорил про себя, шевеля лишь губами. – Откладывается, братцы, наш заслуженный отдых, – выдал он уже итак очевидное, окинув всех хмурым взглядом. – Срочно возвращаемся, пока мобики с контрабасами окончательно укреп не проспали. Стада баранов, мать их… Ть-фу! – он эмоционально сплюнул. – Им, бляха-муха, на блюдечке позиции преподносишь, а они этим воспользоваться не могут. Как так-то? – он пожал плечами, изобразив в тоне ноты риторики. – Короче, мужики, два часа нам на сон я выбил, а с перекусом – то и все четыре отжал. Последовательность сами определите – сначала спим, или едим. А сидим мы тут до наступления сумерек, как раз птички меняться будут, – добавил он немного позитива для нас и взял себе банку тушняка.

Позитивная новость касается птичек и сумерек. Ведь именно в сумеречное время дроны противника меняются с дневных на ночные и наоборот. Посему, у передвигающихся групп и техники есть какое-то время оставаться незамеченными для хохлов, что повышает процент успеха, или выживания, проще-то говоря.

– Кто из вас Медведь? Фу-у-ух, – выпалил прибежавший боец из ребят бронегруппы, облачённый в характерную робу танкистов.

– Ну? – односложным вопросом среагировал старшой.

– Я ваш механ, до точки высадки подброшу! У меня бэха, копейка. М-да-с, БМП-1, для тех кто не понял, или всё ещё в бронепоезде, хе-х! – сострил визитёр и улыбнулся в свои тридцать два. – Так что, мужики, не обессудьте – места плацкартные, сверху, на броне. Я бабочкины крылья открою – удержитесь уж.

– Без базара, братан, чай не впервой! Выдвигаемся по сумеркам? – уточнил Медведь и зацепив ножом смачный кусман мяса из банки отправил его себе в рот. – Сорян, мы тут трапезничаем в аккурат, если кто не заметил, или всё ещё в бронепоезде, – наш командир вернул ему его же шуточку, естественно, без злобы и с улыбкой.

– Приятного, – прозвучало запоздалое пожелание от механа. – Да-с, мужики. По вечерним сумеркам, – он подтвердил уже созревший и принятый всеми план выдвижения. – К двадцати двум будьте готовы, Я подскочу и сразу же тронемся с ветерком, ну и со всеми святыми ангелами-хранителями! Мой позывной Ветер, если что, – добавил весёлый механ бэхи и исчез так же быстро, как и появился.

– А-аа, мужики, а про ангелов-то – это он серьёзно, или как? – забеспокоился Мишаня, самый молодой и, вообще, новенький боец в нашей группе.

– Не очкуй, парень, – с ответом поспешил Старый. – Слыхивал Я про этого Ветра, и вот что имею сказать, мужики, кх-х, к-кхе-м, к-хх… – тут он закашлялся, поймав очередной приступ.

Подгонять Старого никто не стал, отнесясь к нечаянной паузе с пониманием.

Наоборот, парни воспользовались заминкой каждый по-своему, выполнив ряд неотложных действий. Кто очередную банку с тушёнкой открыл, кто галеты распечатал, шумно шурша целлофаном. А кто ещё что-то.

Короче, мужики, да и я в том числе, приготовились к прослушиванию несомненно важной инфы о механе.

– В общем так, братцы, – возобновил речь Старый. – Отчаянный мужик этот Ветер. Такие задачки с вывозом штурмов решает, что у тебя, Сева, да и у тебя, Медведь, да и у каждого из нас – волосы на заднице вспотеют! А медалек у него – ведро, включая парочку "Мужиков", орденов. Да-да, – повысил голос дед, сразу же среагировав строгостью на тени недоверия, зарождающиеся на некоторых лицах, чем враз пресёк эти настроения. – Помните наш первый штурм, когда люди ротами в Заднице Змеи в фарш хохлы перемалывали? Конечно помните, как не помнить-то! – он сам констатировал очевидный всем ответ, за исключением разве что Мишани, как новенького в зоне СВО.

– Конечно, Старый, через себя и свою шкуру всё пропустили, – дал Я ответ за всех мужиков. – Горнило войны, которое человеческими душами топится. По-иному никак не назвать, если сильно не ломать голову над аллегорическими сравнениями!

– Такое разве забывается, – мою мысль продолжил Иван, – чем только нас не крыли… И кассетками, и польками, и стопятьдесятпятками из трёх топоров херачили. Не говоря о том злополучном танке, что всем мозг вынес вместе с жизнями бесчисленными, ну и о бредликах. В той Змеиной Заднице от сотни штурмов за одну только ночь осталось хер да маленько! – он махнул рукой в знаке отчаяния. – Да что я перечисляю, вы все сами всё помните, – добавил Ванёк зло стиснув зубы и играя желваками.

– Хорош причитать, мужики! – Медведь поднял руку с раскрытой ладонью, остановив словоизлияния гнева праведного, вперемешку с нехорошими воспоминаниями. – Продолжай Старый! Что там с нашим мехводом-то?

– Угу, – сразу откликнулся дед с кивком благодарности, и продолжил. – Я и говорю – дюже отчаянный персонаж этот Ветер. Вот покажут ему точку на снимке спутниковом, начнут рассудительно маршрут указывать, который главным кажется верным, а он – хрена вам лысого. Иной раз и прямым текстом пошлёт всезнаек чёртовых, которые глядя на бумагу забывают про овраги. Короче, заявит, мол – точка понятна, а как я поеду – не вашего ума дело. Ну и привозит Штурмовиков хоть в сам окоп к хохлам, если понадобится. И всегда вовремя, стало быть, к нужному часу и не растеряв по дороге, как зачастую бывает у нашего брата. Правда, дело такое с ним… Э-эм… , – здесь наш рассказчик замялся, словно решая, говорить дальше, или же умолчать о чём-то несомненно важном.

– Сказал "а"– так и договаривай, не томи, Старый, – правомерно попенял ему Витёк, наш немногословный пулемётчик от бога.

– За воротник залить любитель, – выдал Старый и руками развёл. – Постоянно пьяненький, а командование на это сквозь пальцы смотрит из-за его невероятной результативности.

– Дык, это не грех в его-то положении, – на защиту механа встал Ванёк, и с ним согласилась основная часть нашей штурмовой группы. – Сами подумайте, каково это постоянно проезжать мимо валяющихся по обочинам двухсотых…

– Или не иметь возможности трёхсотых забрать, или остановиться, чтобы лишний укол промедола медику сбросить, – пробубнил насупившийся Витёк, отрешённо глядя в пространство перед собой.

– Согласен, – Медведь однословно и сдержанно поддержал всё высказанное. – А остановится, так его через полминуты камикадзе закидают каммулятивками, или минами разъеб… Ну вы меня поняли! – добавил он, с трудом сдержавшись от выдачи череды серьёзных ругательств. – Ладно, мужики, отбой. До половины десятого – сон. По возможности крепкий. Витя, а ты – наши глаза и уши на это время.

С этими словами наш старшой откинулся на плитник-разгрузку и прикрыл глаза, обозначив окончание всяческих диспутов.

Я последовал примеру Медведя и быстро погрузился в дремоту, перешедшую в крепкий сон, что случается довольно-таки редко со мной в зоне СВО. Да, собственно, не только со мной, а, наверняка, с каждым.

Стоит ли говорить, что время во сне пролетает мгновенно? Думаю – нет!

Итак, эта пара часов сна благополучно закончились, не принеся никаких неожиданностей с потрясениями от нештатных ситуаций.

Все бойцы добросовестно выспались. Э-ээ, в оговоренных временных рамках, естественно.

А иначе? К примеру, возьми да дай нам Медведь волю – так мы проспали бы сутки напролёт. А так – нет. Встали как штык к назначенному времени "Ч".

Мы скоренько собрались. Да и чего такого может быть долгого в одевании штурмовой экипировки, состоящей в основном из брони или плитника, совмещённых с разгрузкой, плюсом шлем? Правильно – ничего долгого быть не может.

И как только мы исполнили ритуал облачения, так и подъехала бэха Ветра, грохоча гуслями в сопровождении рёва дизеля.

Сам же механик-водитель, в экстравагантной бандане на босу голову, торчит из люка по-походному. То есть, почти по пояс наружу.

– Вижу-вижу, все готовы! – он предостерёг нас от ненужных реплик. – Грузимся, мужики! – Ветер махнул рукой себе за спину, имея ввиду броню БМП. – И вот ещё что, – продолжил он, – точка высадки сейчас горячевата, поэтому я подвезу вас к резервной, там до хохлов метров двести будет, и место пока не пристреляно. Самолично обнаружил – ложбинка что надо! Ещё и невыжженной растительностью скрыта конкретненько, – мехвод внёс коррективы в первоначальный план.

Медведь потянулся к тангенте радейки, расположенной на проводе тактической гарнитуры в районе шеи.

– Э-ээ… Не спеши старшой, – сразу же среагировал мехвод и отрицательно повёл головой. – Не-а, не стоит докладывать командованию, – заговорил Ветер предостерегающим тоном. – Надеюсь, не надо пояснять почему?

Ответом на его отповедь наш старшой хлопнул себя полбу, а затем саркастически ухмыльнулся.

– Согласен, братан. Меньше посвящённых – больше шансов на нераскрытие точки противником, – проговорил Медведь кивая, и поглядывая на процесс завершения нашего размещения сверху брони. – Погнали, – он слегонца хлопнул механа по макушке, сам находясь на крышке командирского люка БМП, в аккурат за Ветром.

Мы и погнали, взревев дизелем и лязгая гусеницами.

Рванули так резво, что бэха нос задрала. Все шансы имели свалиться, но не срослось. Ибо мы предусмотрительно похватались за открытые крышки десантных люков, бабочек, как их порой называют.

– Нам – кир-р-рдык! – лаконично изрёк Ваня с профилем вселенской невозмутимости. – Факир явно пьян, и фокус не удастся! – заорал он в ухо Витька, сидящего рядом, но его ор прекрасно услышали все.

Особой реакции на замечение о состоянии мехвода никто не проявил. Так, мужики только покрепче ухватились за всё на свете, торчащее сверху брони БМП, и устремили тревожные взгляды кто вверх, кто вперёд по курсу движения бэхи.

Естественно, для контроля окружающей обстановки.

Мало ли – вдруг заряженная птичка нарисуется, или иная смертельная угроза замаячит в ночи.

Короче, все мужики пребывают в режиме полной боевой готовности. Разве что, Мишаня башкой вертит на всю округу. Видимо, парень никак не определиться с зоной своей ответственности – небо взяться контролировать, аль чего.

Так и провели время пути до намеченной точки высадки, неслабо подскакивая на ухабах просёлков, раздолбанных частыми прилётами. Еще и по полю чутка промчались, лишь едва зацепив пару-тройку серьёзных воронок. Это профессиональные навыки мехвода сказались. Причем, управляющего без света фар, при одной-то луне. Это уровень, как не крути!

Ну, а прибыв до места мы шустро спешились и благодарными взглядами проводили удачливого мехвода. Никто не слетел с брони, а следовательно и не потерялся, и не затрёхсотился. Да-да, такое нередко случается с нашим-то братом штурмовиком.

Ветер крутанул свою бэху на месте и исчез под покровом ночи, махнув нам рукой с пожеланием удачи под лязг гусениц и шум движки, довольно скоренько стихнувшие.

Канонаду стрелкового боя мы отчётливо услышали справа. Метрах в стапятидесяти, или в двухстах. Собственно, как и ожидалось исходя из расположения этой свежей точки высадки, открытой Ветром и соответствующей заявленным характеристикам скрытности.

Сразу и молча, без суеты, мы разбились на двойки и начали осторожное продвижение, соблюдая дистанцию безопасности.

Двоек, кстати, получилось всего четыре из-за нашей малочисленности.

В этот раз мне в пару достался Иван и роль замыкающих – весьма ответственная задача в малых штурмовых группах.

Первые пятнадцать метров дались нам сравнительно легко, а затем началось.

По ощущениям – весь мир против нас двоих ополчился.

Нас стали обкладывать чем не попадя. В основе из миномётов, вперемешку с автоматическими гранатомётами – АГСами. И только изредка кассетками бьют, что странно и хорошо.

Продвижение вперёд сразу застопорилось ввиду частых падений навзничь, всяких замысловатых отскоков, ползаний и тому подобных действий борьбы за жизнь. Ведь естественных укрытий-то кот наплакал, а рукотворных-то нет ещё. Тут, по крайней мере.

Фьс-с-сь…

Из-за очередного противно-нарастающего свиста приближения чего-то, явно крупнокалиберного, я инстинктивно пригнулся. При этом, вжал голову в плечи до касания подбородком края плитника. А напарник ещё и в сторону умудрился отпрыгнуть из крайне-неудобного положения, целясь в какую-то неприметную ямку меж жиденькими кустами.

Пум-м…

Рядом с ногой, в аккурат на линии между мной и Мишаней, в землю воткнулась серьёзная мина.

Да мать её! Тварь стодвадцатка, судя по мимолётной оценке размера зловещего оперения.

Я просто зажмурился, ожидая разрыва и всех святых вспоминая, ибо – это стопроцентная амба. Хана, короче, при таком-то калибре и расстоянии от нас. И-и-и…

…И ничего не шандарахнуло.

Мгновения страха и ожидания смерти закончились так же быстро, как родились.

Я открыл глаза, с целью осмотреться и убедиться, что не попал на тот свет.

Мина на месте, так и торчит зловеще в земле. Калибр стодвадцатый. Целая, что исключает наш коллективный отход в мир иной.

Мишаня высунул голову из-за кустарника и вытаращил глаза, переводя взгляд с мины на меня и обратно.

– Хре-н-на-се!? – выдал он ошалело, и тыча пальцем в смертоносный кусок металла с оперением. – Э-ээ… Это же…

– Да-да, Мишка, это оно самое, – кивнул ему я. – Знать, не пришло ещё наше время, братишка! Повоюем маленько, – добавил я с оптимизмом.

– А чё тихо-то так? – напарник крутанул головой, обведя недоверчивым взглядом всё окружение. – А, Сев?

– Х-мм, – я прислушался, заодно выкрутив чувствительность ушей до максимума. – А действительно – почему тишина? – в тоне вопросительной риторики я резюмировал результаты своих изысканий. – Подтягиваемся к тому брустверу, – я обозначил Мишане направление коротким кивком.

– То не бруствер, а край воронки, – пробормотал он, когда первым достиг намеченной точки.

Я подтянулся и мы оба скрылись в нехилой яме, оказавшейся глубиной выше плеч.

– От же, бляха-муха – компасс разъе… Нету его, как и снимка с птички, – я указал на пустое место в том районе плитника, где крепился подсумок с причендалами для ориентирования.

– А? – переспросил Мишаня, обернувшись.

Он пристально вглядывался в то направление, какое показалось наиболее вероятным для размещения укрепа противника.

– Я говорю, теперь мы с тобой что те слепые котята, – сделал я вполне правдивое пояснение наших реалий на этот час. – Пойдём на ощупь.

– Как-как? – Мишаня опятьтответил вопросом.

– Тебя контузило, я не пойму? – среагировал я на его переспросы.

– Да не-е, – отмахнулся Мишаня. – Хотя, – парень демонстративно потряс головой. – Можа и есть, но только чуток! – выдал он неуверенно.

– Чуток-чуток… Э-эх, горемыка, за кончиком следи, – проворчал я, водя указательным пальцем из стороны в сторону перед его носом.

Типа смыслю в этом чего-то, хотя сам не бум-бум, если честно-то.

– Нормально всё с тобой, – уверенно заявил я, завершив экспресс-сеанс медицинских исследований.

Моего утверждения оказалось достаточно. Пациент излечился, коль не переспросил.

– Ладно, братиша, давай потихоньку вперёд продвигаться, – я обозначил финиш нашей заминки. – Постараемся Медведя с братвой отыскать. К бою готовься, – добавил я, и проверил все свои тактические подсумки с обвесом плитника.

Всё осталось на месте, кроме слетевшего и утерянного подсумка с компасом и фото-картой.

Причём, ремешки крепления системы подвеса "молли"оказались на месте, а вот сам подсумок как будто бритвой срезало. Хотя, чего в этом странного, может осколком? Да запросто! Н-да, опять отвлёкся…

Наш тернистый путь немедленно продолжился.

Препятствий не то, что бы предостаточно, а явный переизбыток. Тут и кусты шиповника откуда-то возникли, что я отнёс к непривычной новизне маршрута. И разнокалиберных воронок прибавилось. И растяжек побольше, включая монки сто и полтинники.

А вот канонада стрелкового боя куда-то исчезла. Я имею ввиду ту самую, на которую мы ориентировались в самом начале движения группы.

Хреновые мысли начали зарождаться в мозгах, потом стали крепнуть и вылились в нелицеприятный вывод, который забил чердак напрочь.

А именно – мы заблудились.

Стыдоба да и только. Совершенно непростительная ситуация для меня, как далеко не новичка в делах ночного ориентирования. Каким образом я буду объясняться с Медведем? Ума не приложу! А ведь могут и запятисотить – зачислить в дезертиры, другими словами.

Но это дело за будущим, а сейчас проблема поважнее имеется – как ухитриться и выйти к своим при потерянных ориентирах. Ещё и Луну, как назло, скрыла беспросветная облачность, благо, что пока без осадков.

Из положительного – только отсутствие обстрела и птичек-безпилотников, гружёных всякой смертоносной гадостью. М-да-а, ситуёвина та ещё, щепетильная и крайне опасная.

Неожиданно слух резанул чужой говорок. Тактические наушники оправдали наславу одно из своих предназначений, заключающееся в помощи разведке, в усилении всяких звуков и шорохов.

Говорок не сказать, что чисто украинский. А так, в основном характерный акцент выделяется и частое употребление хохляцких словечек.

Я хлопнул напарника по плечу, сам уже пригибаясь. В этой ситуации мы, в конце-концов, залегли и продолжили наблюдение.

Час от часу не легче… Слева отчётливо прозвучала совсем импортная речь. То ли амеровская, то ли англовская – я толком не разбираюсь.

– Мишаня, возьми ночник и глянь-ка в ту сторону, – я указал направление. – Ты же жаждал все режимы его испытать – так дерзай, лучшего полигона тебе не сыскать, окромя этого.

Мишка выполнил указание без лишних слов. Промониторил нужный мне сектор, а затем в тылы развернулся.

Потом и по сторонам осмотрелся, вооружённый ночником с режимом тепловика.

– Ну, докладывай! – полушёпотом проговорил я, дождавшись завершения его наблюдений.

– Там это, броня какая-то высокая стоит, – зазвучал тоже тихий доклад. – Внутри один светится, второй с передка брони крутится, и три фигуры поодаль сидят, – Мишка рукой показал, где конкретно. – Во-он там. Наглецы – жратву разогревают на сухом горючем, бесстрашные, или бессмертные что ли. И это… Э-эм… – тут он прервался, замявшись от неуверенности.

Я кивком утверждения и уверенностью во взгляде подбодрил его, мол – говори, нет ничего такого, что способно посеять панику в наших рядах.

Пантомима храбреца мне явно удалась, судя по выражению облегчения у напарника.

– Мы в каком-то расположении, – выдохнул ответ Мишка. – Пипец – на, сам посмотри, – он потянул мне ночник.

Я и посмотрел, найдя полное подтверждение его выводу.

Мы точно окружены беззаботным противником, спокойно передвигающимся туда-сюда, как в тылу на третьей или второй линии. Как мы сюда забрели – понятия не имею. Да и время прошло всего… Всего…

А сколько это всего, кстати?

Я резко взглянул на часы…

Вот же – сучий потрох! Вместо привычных подсвеченных цифр я вижу мёртвый экранчик.

Исходя из этого бесконтрольного положения – времени нашего блуждания могло пройти сколь угодно. Могли чудом и проскочить через линию соприкосновения с противником.

Едреня-феня! Впору более жёсткие эпитеты русского трёхэтажного мата использовать.

– Теперь понятна причина тишины, Мишка. Отчего нет обстрела. Да мы к хохлам забрели, – спокойно констатировал я, точнее, старался быть спокойным. – Осталось каким-то чудесным образом выяснить насколько глубоко в заднице мы с тобой оказались. Короче, снимай шевроны и всё опознавательное – будем импровизировать, как "Бранденбург"делал.

– Кто-кто делал? – Мишаня наморщил лоб.

– Известное диверсионное подразделение Второй Мировой, – коротко пояснил я. – Не с-сы, Мишаня. Постараемся за своих проканать в пору тёмную! Можа получится и выйдем, а нет – так готовь для себя эфочку, – добавил я с оптимизмом.

– А план есть? – воодушевился Мишаня.

– А как же – есть и простой до неприличия! Остаться живыми или погибнуть, конкретного шороха наведя…

* * *

В незаурядной прифронтовой деревушке, название которой сложно и на картах-то отыскать… В рядовом домике-мазанке, выбранном батальонным командованием для размещения штаба.... Вот уже битые пару-тройку часов идёт совещание с присутствием делегатов из высокого руководства всей армии…

Если конкретнее говорить о секретном процессе, то сейчас офицеры командования заняты просмотром интерестного видео. Его каким-то чудом добыла разведка, а снято кино с высоты птичьего полёта. М-да, на камеру беспилотной птички, если кто-то не догадался о каком синематографе идёт речь.