Мы одна судьба

Игорь сильно поправился, помолодел даже, посвежел лицом, стал прилично одеваться. Видно, что другая жизнь била у него ключом, жил он в довольствии и «шоколаде», но денег как не видели от него – так их и не было. Отговаривался тем, что не устроился ещё на работу, что «за копейки пусть сами работают, я ищу достойную зарплату». А до Александры начали доходить слухи, что Игорь перегоняет машины, не совсем законным способом добытые.

Сама же она работала везде, где придётся – и оператором посменно на АЗС, и в соседней к дому пекарне, в свободные смены брала на дом репетиторство по английскому языку, и не отказывалась при случае выйти в смену официанткой в небольшой ресторанчик к знакомой. Когда-то её звали даже в школу преподавателем английского, так как она прекрасно владела языком, но разве с школьной нагрузкой успела бы она подрабатывать ещё где-либо и содержать семью? А на зарплату учителя да с двумя детьми – далеко кто убежал?

Друзья говорили:

– Уезжай в большой город. Что тебя здесь держит? Ни путной работы, ни денег, муж почти бывший, живете на птичьих правах в доме. Уезжай! Устраивай себе жизнь! Ты ещё молодая!

Не могла. Сломалось что-то внутри, жила по инерции, плыла по течению и не смотрела по сторонам. Отговаривалась тем, что дети школьники, в маленьком городке им спокойнее будет доучиться, да и на съемную квартиру переезжает.

Свекровка тем временем совсем не давала ей житья, шипела при каждой встрече на улице или в магазине (жили с ней на соседних улицах):

– Змея! Уезжай со своим выводком отсюда! Дай Игорю спокойно вздохнуть! Выпила ему всю кровь, жизнь поломала, не любит он тебя и не надейся, что вернётся! Накоплю денег – подадим на ДНК, ещё посмотреть нужно, где ты, дрянь, блядовала, может Алиска и не наша вообще?! Алименты ей подавай! – и говорила про неё гадости за спиной, крича на людях, какая сноха дрянь.

Свёкор, Иван Михайлович, молча помогал, чем мог, внучкам, и не принимал сторону бывшей жены, с которой они были в разводе вот уж восемь лет как, хотя старался не приходить в дом к сыну, чтобы ненароком не встретить его и не скандалить. Но как то, позвонил, убедился, что Игоря нет дома, и напросился в гости.

Накануне этого дня Саша наконец-то нашла квартиру и срочно готовилась к переезду, так как Игорь начал приводить женщину к себе домой, пока Саша была на работе, трахались они с ней, не стесняясь девочек, на всех плоскостях в доме, а девочкам нужно заниматься – у Лили выпускной класс, всё-таки ещё учебный год был не закончен, а она вынуждена была уходить из дома, а Алиса на нервах перестала нормально спать, плача ночами. Оставаться в этом доме у них давно не было никаких сил – даже стены как будто давили на них пониманием, что они здесь чужие и им здесь не место.

Саша как раз была занята упаковкой вещей – пока девочки были в школе она взяла отгул на полдня, чтобы спокойно собраться и не травмировать дочек ещё и сборами. В планах было завтра утром перевезти вещи в квартиру – она освобождалась только утром, а затем уехать с девочками на целый день и одну ночь на долгожданных отдых. Звонок свёкра застал Сашу врасплох, но вещи были практически упакованы, поэтому она не стала отказывать мужчине во встрече.

Зайдя в дом к снохе, Иван Михайлович сразу же оценил обстановку, увидев собранные чемоданы и, глядя на смутившуюся Сашу, протянул ей внушительный конверт:

– Я вовремя пришёл, получается? Молодец, дочка, что решилась. Поезжай. Виноват я перед тобой, скотиной сына вырастил. Всыпал бы ремня ему сейчас, да поздно спохватился. Может и обошлось бы у вас всё, одумался бы он, вернулся, но не даст вам жизни свекровка, сожрет тебя и детей твоих обидит. Никого она не любит, кроме своего сына, всех паскудит за него. Не видит, что сама паскуду вырастила. Потому и я ушёл тогда от неё. Устал. И тебя просить пришёл, чтобы уходила. А ты умнее старика оказалась, сама собралась. Пожалела себя и детей. Вот – деньги возьми, пригодятся они тебе, девочек поднимать. Пока жив – помогать также буду, чем могу. Пусть сколько угодно орёт Тамара по людям, что Алиска не наша, грех ей в этом. Наша она! Медведева! И Лиля наша, хоть и не по крови!

– Ну что вы, Иван Михайлович! Какие опять деньги! Не возьму ничего, спасибо, я справлюсь. Да и откладывала я на счёт понемногу – думала Лиле на учёбу, а получается раньше пригодились. Но это ничего. Переживём, – улыбнулась мужчине Саша.

– Не обижай старика, Александра. Если так не берёшь – тогда счёт заведу для девочек на твоё имя, и не спорь. Всё равно сделаю, – примирительно выставив ладони и улыбаясь, поставил точку в разговоре свёкр.

– Как знаете, дело ваше, – улыбнулась она в ответ.

– Когда переезжаете? Нужна будет помощь – звони сразу же, хорошо?

– Неловко просить, Иван Михайлович, но, если честно, помощь нужна уже сегодня. Вы на машине? Можно будет вас просить перевезти вещи пока к себе? Или даже в багажнике можно оставить…Их немного, только личные. Мы завтра рано утром их заберём в квартиру, а сами, в десять часов, едем девочками в аквапарк – давно обещала, да всё как-то…

– Почему так мало? – покачал головой укоризненно, – совсем ничего не берёшь?

Саша молчала.

– Конечно, заберу, не беспокойся, – вздохнул Иван Михайлович.

Саша быстренько загрузила в чемодан оставшиеся вещи, напоила свёкра чаем с брусничным пирогом и, помогла ему перетащить чемоданы и сумки в машину. Их и в самом деле оказалось неприлично мало, на что свёкр ещё раз поругался на Сашу, но она ответила, что кроме личных вещей и живности брать ничего из этого дома не будет и точка.

А ночью была страшная метель и Саша долго не могла уснуть, терзаемая каким-то необъяснимым, вытягивающим душу в струну, предчувствием. Казалось, что эта ночь закончится вместе с её жизнью, и больше не будет ничего хорошего.

Деревья гнуло и выворачивало, завывал ветер и собаки подвывали по дворам, мечтая забиться поглубже в нору от этого ненастья. Игорь мчался на машине, зная, что хотя в такую погоду особо опасная поездка, но быстроденежная, а подолгу он напрягаться не любил. Да, он изрядно выпил, но алкоголь уже не пьянил, а как допинг держал его в тонусе, вызывая эйфорию и чувство вседозволенности. Он обещал своей Олечке подарок, на который придётся потратиться – браслет, широкий, дорогой, с белого золота. Давно она такой хотела. Злой он бы на неё, не хотела та пока ни в какую от богатого мужа уходить, оставив ему детей и забрав половину имущества, на которое у Игоря уже были свои планы. А тут наобещала, что положительно подумает, если он браслет подарит, хотя тот и стоил, как приличная подержанная машина! Вот он и пытался копить на это деньги. Кредит ему не давали, а он хотел всё и сразу, приходилось откладывать, что само по себе его бесило до нервного тика – не привык он на себе экономить. А тут ещё Сашка эта! Хотел её зверски после того утра на кухне. Ждал, когда сама позвонит и попросит, чтобы он выебал её как следует, специально домой заезжал, посмотреть на неё и открыто лапал глазами. Взыграло мужское самолюбие. Как так, сколько баб у него было, и никого уламывать долго не пришлось!

«А эта цаца! Возомнила себе!» Любить её он никогда не любил, как и любую другую до неё и после, но как кайфовал от секса с ней, хотел безумно – такую сладкую, нежную, отзывчивую на его губы и руки. А она, дрянь, взяла и забеременела Алиской, всего-то два года вместе прожили! «Сука! Сука!» – в сердцах Игорь стукнул по рулю. Ведь он пытался незаметно сделать так, чтобы она скинула – мать на этом настаивала, нашёптывая, что не его это ребёнок. Но беременность упорно сохранялась, хотя угроза выкидыша постоянно была, и о сексе с ней, конечно же, пришлось забыть. Поэтому и продолжил мотаться по чужим бабам, мужик он в конце концов, или нет? Не рукой же дергать? А потом ещё ребёнок этот вопящий появился! Вечно раздражал – то болел, то Лилька болела, то в школу пошла, то эта в сад, потом эта в школу. В итоге никакой личной жизни не светило ему, а эта сука, Сашка, как назло, округлилась после родов, грудь стала что надо – большая, упругая. Но ей не до него было, всё со своими детьми возилась! А потом вечно на работе была, денег ей всё мало! Подумаешь, он свои спускал на баб, могла бы и перебиться! Жрать есть чего – и ладно. А дом ему и родители достроят. «Дрянь эта Сашка! Приеду с рейса – трахну её аппетитную задницу, не отвертится на этот раз! Потом и к Олечке можно. Уйдёт от своего борова и всё у нас будет хо-ро-шо!» И это была последняя его мысль перед тем, как вдруг взгляд выхватил силуэт чего-то на обочине дороги. Визг тормозов. Удар. Кромешная тьма.

Глава 4.

«Вы всегда можете

изменить своё решение

и выбрать другое будущее,

или другое прошлое»

(Ричард Бах)

Утро после кромешного ночного ада выдалось ясным, чистым и приветливы. Едва открыв утром глаза, Саша напрочь забыла все ночные страхи, только что-то нет-нет да карябало на донышке сознания.

– Сегодня и завтра выходной! Ура! – ворвались в её спальню девочки, явно стояли под дверью и ждали, когда прозвенит мамин будильник.

Все вместе закувыркались по кровати, кидаясь подушками и щекоча друг друга.

– Так, девчурки! Баста! Умываться, чиститься, завтракать и собираться! Всё! Кыш! Кыш!

Дочери, хохоча, скатились с кровати и кинулись врассыпную, занимая место в ванной комнате.

За месяц до этого дня была запланирована поездка в соседний город – аквапарк, поедание вкусняшек в кафешке и просмотр вышедшего в прокат какого-либо нового фильма с ночёвкой в крутейшем замке с «настоящими» привидениями! Поэтому утро было расписано по минутам.

Саша только закончила сушить волосы, как неожиданно постучали в ворота. У Александры тяжело стукнуло сердце " кто же в такую рань, время семь утра? ". Накинула пальто, выбежала во двор. За воротами стоял их участковый, живущий буквально через три дома от них и когда-то бывший другом и одноклассником Игоря. Сердце Саши в очередной раз гулко стукнуло.

– Что случилось? – еле вымолвила онемевшими губами.

– Игорь, – ответил участковый, – ехал на машине, ночью, пьяный, влетел в застрявший на обочине «Урал».

– Живой? – враз охрипшим голосом смогла выдавить из себя, а сердце, как полотно на ветру – затрепыхалось в бешенном галопе.

– Живой, но тяжёлый, в районной, в реанимации, – опустив голову ответил участковый. Тяжело такие вести приносить в дом. – Я в ту сторону по службе сейчас еду, могу и вас добросить до больницы, с врачами пообщаетесь. Мне не трудно, – ответил на немой вопрос в глазах Саши.

– Спасибо вам, я сейчас, – ответила и поспешила в дом, собраться.

Дочки встретили встревоженно. Сразу поняли, что беда.

Лилия заверила мать, что всё будет хорошо, за Алисой присмотрит, накормит, и сама позвонит деду, объяснит, и чтобы спокойно ехала.

Трясущимися руками Саша взяла деньги, что были на их с дочками поездку, бросила в сумку и выбежала из дома. Участковый, Матвей Владимирович, едва Саша заняла пассажирское сиденье, тронул машину с места и аккуратно повёл машину.

В больнице, пока Саша ожидала дежурного врача – шла операция, она для себя твёрдо решила, что, если Игорю нужна будет помощь – она поможет, чем сможет, всё же не чужой он ей, отец её дочери.

Увидев, что к ней направляется дежурный, Саша поднялась ему на встречу:

–Здравствуйте. Я по поводу Медведева Игоря. Его ночью к вам с ДТП привезли. Живой?

Доктор смерил Сашу усталым взглядом – дежурство выдалось тяжёлое, две аварии на трассе – куда их всех несёт в такую погоду! – и три операции.

– Вы кто ему?

– Жена… почти бывшая, – прошептала Саша.

– Вот что, почти бывшая жена, пройдёмте в ординаторскую, побеседуем. Пять минут есть.

Пропустив Сашу в кабинет впереди себя, доктор устало плюхнулся в рабочее кресло и растер лицо руками – вырубало на ходу. «Покурить бы» – тяжело вздохнул он.

– Закурю? – спросил Сашу.

– Да, конечно…а можно и мне? – попросила Саша.

Доктор прикурил, молча протянул ей пачку сигарет, и она, закурив, закашливаясь, втянула в себя горечь.

– Простите, 20 лет не курила…Игорь…

– Жить будет. Ему повезло. Просто сказочно повезло! Не будь он прилично пьян – умер бы на месте от болевого шока и кровопотери. Множественные переломы, требуется эндопротезирование тазобедренного сустава, что смогли собрали по осколкам. Также сложный открытый перелом руки, открытые переломы ног, пробитая голова, сотрясение головного мозга. Его же пришлось из машины вырезать, так крепко влетел…Восстановление долгое, тяжёлое и затратное. Не могу не спросить – как у вас с финансами? Понадобится прилично. Очень прилично. Здесь и покупка эндопротеза, и долгая тяжелая реабилитация. Всю возможную помощь мы оказали, дальше у нас нет ни оборудования, ни возможностей.

– Доктор, сколько точнее нужно будет? – хриплым от волнения, душащих слёз и подкрадывающейся паники голосом спросила Саша.

– Много, сначала не меньше тысяч триста…Лекарств у нас таких бюджетов не предусмотрено, придётся вам заказывать. Точно не меньше. Как состояние стабилизируется – отправим вертолётом в область, пока будет здесь. Ваше дело – достать деньги, чтобы было больше шансов на полное восстановление.

После разговора с хирургом, Александра долго сидела в коридоре больницы, устало откинув голову на стену.

Мысль не помочь Игорю, бросить его один на один со своим здоровьем даже ни возникла, не закралась спасением в её надорванную переживаниями голову. Разве можно поступить по-другому? Он же не чужой ей человек! Она сначала обязана ему помочь, просто по-человечески, настолько – насколько будет в её силах. Надо срочно найти его женщину, Ольгу, она же наверняка возьмёт на себя все хлопоты, а Саша ей поможет.

От тяжёлых мыслей отвлек стук каблуков, раздавшийся эхом по больничному коридору. Шаги были торопливые, нервные, бившие прицельно прямо в мозг и придававшие панические нотки и без того разорванной душе. Внезапно и резко цокот каблуков затих, поравнявшись с Сашей.

–Александра? – на неё удивленно смотрела высокая, миловидная блондинка с пухлыми губами и острым носом. Нервная какая-то, дёрганая.

– Да… А мы знакомы?

– Я Ольга, мы встречаемся с Игорем. Вы разговаривали с лечащим?

–Да, – спокойно ответила Саша. Эмоции как будто замерли на паузе, слишком много потрясений для одного человека и в один день, поэтому и пересказала весь разговор, который состоялся в ординаторской без паники, без слёз.

Блондинка задумалась буквально на минуту и выдала:

– Значит так. Раз Игорь остаётся инвалидом, мне с ним нечего ловить. У меня есть дети и притом… я замужем и рассказывать про него мужу не собираюсь. Расходы на его лечение – не моя проблема.

–Давай выкручивайся сама, всё же он ТЕБЕ муж. Придет в себя – передайте ему что он свободен.

– Зашибись, – у офигевшей Саши от такого поворота дела слова на этом и закончились.

Г-д-е-е-е-е? Где ей, матери, живущей без какой-либо помощи с двумя детьми, взять такие деньги? Ведь речь о вполне себе больших таких суммах, которую ей и за год не заработать!! "Хоть на панель иди" – прозвучал истерический смех в голове.

Круто развернувшись на своих высоких каблуках, Ольга резко развернулась и поспешила прочь, по дороге столкнувшись с Иваном Михайловичем. Спешащим быстрым шагом к снохе. Он, увидев Сашу, тихо и, как будто обречённо, позвал:

–Саш…

– Иван Михайлович! Ну что же вы, дорогой вы мой! Всё будет хорошо…обязательно всё будет хорошо, – как мантру повторяла Саша, обнимая рыдающего отца Игоря.

Успокоившись, Иван Михайлович был готов слушать вердикт врача, и Саша пересказала ему весь разговор. Мужчина взял на себя отвагу самому поговорить с матерью сына, зная, что, если ей позвонит Александра, та всю свою горечь сорвёт на ней. Подвёз Сашу до дома, пообещав, что сделает всё возможное, чтобы помочь и сыну, какой бы он не был подлец – сын всё же, и ей, и не оставит Сашу одну.

Следующая неделя для Александры была перенасыщена заботами – через два дня после аварии Игорь пришёл в себя и его перевели в общую палату. Саша разрывалась между уходом в больнице за бывшим мужем, который, к слову говоря, был агрессивным от того, что он на хрен оказался не нужен и Олечка его так грубо бортанула, но и «спасибо» Саше не собирался говорить, решив, что это реально её долг перед ним; и добыванием денег – взаймы, продажей мебели и, по возможности, ценного в доме, что может принести приличную сумму, да и микрозайм пришлось брать. Конечно, золотых украшений у неё было не так много, но всё же и они, вместе с обручальным кольцом, принесли доход. Иван Михайлович помогал, как мог, но много ли может одинокий пенсионер? Деньги, которые он накануне приносил Саше, категорически отказался тратить на сына. Когда Саша спросила, а может ли свёкр помочь с операцией с этих денег, он ответил:

– Это девочкам. Лиле поступать в этом году. Где брать будешь? Лишишь ребёнка будущего? Я лучше машину продам, кредит возьму, займу, но не трону сбережения, притом я их уже на счёт положил! Ты пойми, Игорь выздоровеет, восстановится, но помогать ничем вам с деньгами не будет. Он и до аварии не утруждался помочь- -а сейчас тем более. С какого дохода? Я дом лучше продам, но девочек не обделю! Не заслужил Игорь этого!

С трудом им удалось набрать нужную сумму, чтобы поднять Игоря на ноги. Её друзья совсем не поддержали, уговаривали: «Ладно отец помогает сыну, а зачем тебе то это всё? Чем ты ему обязана?»

«Ничем. Абсолютно, – отвечала Александра, – более того это он мне должен – денег от него я не видела ни копейки. Но я себя твёрдо решила: поставлю его на ноги, не брошу, до конца выполню свой человеческий долг и на этом всё. Ни дня больше в его доме и его жизни.»

«Ну и дура же ты, Сашка! Сама об себя грязь вытираешь» – был их ответ.

«Сама знаю. Но по-другому не могу».

Глава 5.

«Все человеческие судьбы

слагаются случайно,

в зависимости от судеб,

их окружающих».

(Иван Алексеевич Бунин)

В режиме "полный аврал" прошло почти три месяца. Александра издёргалась, потемнела лицом, похудела и практически разучилась улыбаться. Единственные, с кем она была ласкова каждую свободную минуту и кому дарила искренние, любящие улыбки – были её девочки и Иван Михайлович, помогающий как мог, но не приходящий к ним в дом из-за Игоря, который выгонял отца каждый раз, кидая в него костыли и орущий как резанный. Без Лилии и Алисы она давно бы опустила руки, ведь когда Игоря выписали с больницы – жизнь, которая до этого момента казалась Саше не по силам, превратилась в кромешный ад рядом с ним.

Если в больнице, пока Саша ухаживала за ним посменно с нанятой на свои же деньги  сиделкой (а больше было некому, свекровь, узнав об аварии обвинила во всём сноху, проклинала ее на чём свет стоит, и в итоге отказалась ухаживать за сыном, сославшись на своё здоровье, а с отцом Игорь не шёл на контакт, считая, что он испортил жизнь матери, когда ушёл от неё), Игорь вел себя сдержанно, перестал грубить и больше молчал, не собираясь позориться перед соседями по палате, которые устыдили его как-то, назвав «неблагодарной свиньёй», то после выписки всё глобально изменилось.

Конечно, Саше пришлось вернуться в его дом, чтобы ухаживать за ним. Девочки жили у Ивана Михайловича – он настоял. Иногда, когда приходила свекровь и Саша уходила ночевать к Ивану Михайловичу, ведь от квартиры, в которую они собирались съехать с дочерьми, пришлось отказаться – Саша не тянула ещё и эти расходы. Игорь всегда и всем был недоволен, срывался на Сашу по поводу и без, унижал её матерными словами, швырял тарелки с едой, если ему не нравилась «эта свинячья еда», богатая коллагеном и клетчаткой и, по примеру своей матери, обвинял в аварии Сашу.

Саша терпела, твердила себе: «Дала себе слово поднять его на ноги – подниму и уйду".

Дочки всё это время поддерживали мать, пытались сгладить острые углы в постоянно недовольном настроении отца, помогали как могли – приходили в свой бывший дом, готовили, убирали и старались лишний раз не попадаться на глаза отцу. Лиля всё понимала, видела, как отец унижает мать, как грубо к ней относится. Она как-то пыталась поговорить с бабушкой, матерью отчима, чтобы та образумила своего сына, показала, как он не прав и должен быть благодарен, что его не бросили.  Но бабушка трясла руками и, не стесняясь внучки кричала, чтобы слышали соседи и, в особенности, ведьма сноха:

– Проклинаю её! Ведьма! Это всё из-за неё! Бог её покарал и наложил на неё этот крест! Пусть сама бьётся с ним! Так ей! Сама виновата – сама пусть и хлебает!

И продолжала лить на Сашу всякую грязь, не стесняясь выговаривая её внучкам и сыну. Саша так и жила, тянула по капле из себя жизнь, погибающую с каждой нервной клеткой её здоровья, ждала, когда он сможет самостоятельно передвигаться по дому. Но стало только хуже, когда он поднялся – он начал преследовать её на предмет «по-быстрому», буквально зажимая во всех углах, пока однажды, вломившись на кухню, когда Саша готовила, она не схватила нож.

–Подойдёшь – побью! – Прорычала тогда женщина, сверкая глазами.

– Истеричка, -хмыкнул Игорь, но виду что чуть в штаны не наделал не подал, – могли бы она расслабиться.

Но лезть к Саше перестал, решив, что он и подождать может ещё немного, пока сильнее окрепнет, тогда она не отвертится.

У Ивана Михайловича была просторная трёхкомнатная квартира, которая досталась от его родителей, поэтому места всем хватало – даже оставалось. Сначала он эту квартиру сдавал, построив семье большой дом, а после развода жил в ней сам, оформив дарственную, после своей смерти, на обоих внучек, и молчал про это.

Как-то придя с работы в квартиру, которая стала, по сути, домом для неё, не зная, как сказать, Саша подошла к свёкру и начала несмело:

– Иван Михайлович, вы меня извините…меня тут на юбилей позвали, к коллеге…Можно я приду поздно?

– Ну ты, Александра, и рассмешила! -вытирая слёзы смеха, ответил Иван Михайлович. – Ты у меня отпрашиваешься, что-ли? Ключи у тебя есть, ты же взрослая женщина, свободная, вольна делать что угодно. Затем спрашиваешь?

– Ну как же, Иван Михайлович, живём мы в вашей квартире, неловко без предупреждения же…– улыбнулась в ответ Саша.

– Вот что, выдумщица. Если бы ты была пропащей или продажной женщиной – я бы с тебя глаз не спускал, контролировал, чтобы не натворила чего. А так – я тебе полностью доверяю, ты мне роднее сына стала. Отдыхай, дочка. Только мужиков сюда не приводи – внучки всё увидят. Лучше к парням, на их территорию, – подмигнул Александре.

– Ну вы скажете тоже, Иван Михайлович! – покраснела Саша.

– Дело молодое, что в этом плохого-то?

Девочки были уже в санатории – уехали на неделю по путёвке с Сашиной работы, хотя шли учебные дни и на носу были выпускные экзамены после девятого и четвёртого класса и бессонные ночи в подготовке к ним. Но Саша решила дать детям набраться сил на последний, сильный рывок, поэтому и выпросила на основной работе путевку им на отдых с частичной компенсацией – дочкам это нужно было.

Получив добро на поход в кафе, по салонам красоты бегать не стала, собиралась сама. Чуть пробежавшись по лицу косметикой, одела голубой сарафан на тонких бретельках – всё-таки жара, хоть и всего только начало мая. Сарафан ей очень нравился и висел в шкафу вот уж лет пять, но не одевался, так как в последние три года был узок в талии, вот – только любовалась. А сейчас, от нервов и беготни она незаметно для себя сильно похудела, и – наряд идеально сел на фигурку, даже пояском пришлось затянуть, чтобы не болтался. Нарядилась, покрутилась перед зеркалом, отметив, что она ещё даже ничего и неспеша пошла до места встречи с коллегами, благо идти было минут пятнадцать.

Кафе встретило прохладой, приятной музыкой и кухней на высшем уровне.

Коллеги неспеша беседовали, смеялись, танцевали, пили вино, рассказывали новости и обсуждали знакомых. Саша сама не заметила, как выпила целых два бокала и изрядно захмелела. Алкоголь она в принципе не употребляла, но на лёгкое вино согласилась. Такое с ней и не случалось никогда, но сейчас, наверное, организму требовалась перезагрузка, и он сам выбрать напиться.

–Саш, смотри, за соседним столиком компания молодых мужчин. Один совсем с тебя глаз не сводит, – нагнувшись к Саше, прошептала одна из коллег, Ирина, когда они эротично качали телами под современный бит. – Чего это он задумал, интересно?

–Ну что ты выдумываешь? – засмеялась Саша, – он лет на десять меня младше, зачем ему на старушку смотреть?

– Да нет же, посмотри сама, – шепотом возразила Ирина, – ты у нас молодая, красивая девушка, ну посмотри, как раздевает тебя глазами… Прямо здесь разложил бы тебя и трах....

– Ирина Сергеевна! Ну что вы такое говорите! – оборвала её Саша, смущаясь и горя лицом.

В это время один из молодых людей – темноволосый, с глубокими синими глазами, высокий и подтянутый, поднялся из-за своего столика и подошёл к ним.