Изумруд для монстра

Вторая глава

Стася Милославна

Я полюбила книги с детства, читала их каждый день, и не было ни одного произведения из библиотеки, которое бы я не прочла. Именно по этой причине начала придумывать свои истории, записывала их в тетрадках, а после перечитывала. Мне казалось, что они были интересными, но одноклассницы посмеялись, сказав, что я занимаюсь ерундой. Тогда, в младшей школе, я забросила эту идею. Вернулась к ней в тот период, когда стала изгоем, и придумала мир. Этот мир не был обычным – наоборот, сочетал в себе кибермеханизмы и магию. Здесь несколько континентов, и каждый если не враждует с другим, то старается существовать и не лезть к соседней стране или королевству. А если я верно помню, то Эстор – королевство, в котором людей не любят и не доверяют им. Простые люди могут попасть в королевство лишь раз в году, на всемирную ярмарку, а до этого времени кибермеханизмы защищают территорию от чужих. То, что я осталась жива, чудо, они сразу же раздирают свои жертвы и не оставляют следов: в желудках чудищ находится кислота, которая не вредит природе, но уничтожает плоть.

– Что с тобой? – Меня осторожно потрясли за плечи.

– Это не мой мир, – прошептала я.

– Не твой – что? – не поняла меня Аделия и встала со стула.

Не знаю, к чему бы привёл нас разговор, но дверь резко открылась, в комнату вошёл высокий, под метр девяносто, мужчина. Длинные чёрные волосы оттеняли овальное лицо с острыми чертами, светло-карие глаза смотрели на меня испепеляюще, но как только он заметил Аделию, его взгляд потеплел, и незнакомец расплылся в глупой улыбке. В этот момент становится заметен его шрам, который рассекает щёку и доходит почти до заострённого, как у эльфа, уха.

«Это же Киромир», – всплыло в моей памяти имя персонажа, того, кто защищает всех и может уничтожить неравенство благодаря своей любимой ученице. Но что-то не ладилось, что-то идёт не так, и я никак не могла вспомнить, что же придумывала в юности. Слишком давно это было, и сюжет просто стёрся из памяти, хотя некоторые познания остались. Но помогут ли мне они выжить в этом мире, ещё неизвестно.

– Наставник, – поклонилась Аделия. – Наша гостья очнулась.

– Вижу, можешь идти, Аделия, обучение в западном корпусе, вас уже ждут, – чеканит Киромир, словно неживой.

– Слушаюсь, – кивнула Аделия и прежде, чем уйти, обратилась ко мне: – Вскоре вернусь, можешь поесть.

Девушка упорхнула, а мы с Киромиром остались наедине. Когда я описывала его, то не думала, что он будет вот таким. Сейчас заметила маску серьёзности, от доброты не осталось и капли. Смотрит так, словно перед ним букашка, а не живой человек из плоти и крови. Но он же должен принести на этот материк мир и согласие с обычными людьми. Почему тогда я чувствую ненависть, исходящую от него?

– Меня зовут Киромир, но для вас я господин. – Вновь эта «чеканка», прямо раздражает, несмотря на слабость. – Как вас зовут?

– Милославна Станислава Аркадьевна, – ответила я с трудом, боль в том месте, где меня душили, усиливается, но мне важно это сказать, в их мире нет отчеств. Только фамилия, имя и статус.

– Имя? – с прищуром поинтересовался Киромир. Видимо, я смогла его заинтересовать. Значит, это всё же он, тот самый, с двойной работой. Но почему же я видела его в своих мечтах другим, а здесь – разрыв шаблона.

Бедные читатели, теперь я понимаю их. Как же мы, авторы, порой можем оплошать с описанием характера. Хоть плачь, хоть вой после этого, но назад не воротишь, а если переписывать всё, то будет уже совершенно другая история. В этом нет, конечно, минусов, но в то же время нужно помнить, что не каждое произведение найдёт своего истинного читателя, который сможет понять вас. И с этим нужно смириться, всем не угодишь.

– Стася.

– Стася, – повторил Киромир, словно пробуя имя на вкус, а после выплюнул: – Откуда прибыла и зачем? Как смогла пробраться через лес? Что за странная одежда и вещи?

– Я не из этого мира. – Я почувствовала сухость в горле и закашлялась, боль с новой силой заставила чуть ли не взвыть, но хуже всего, что случайно сжала пораненную руку, и слёзы полились из глаз.

Киромир не стал смотреть на мои мучения. Взял пару колб, смешал их содержимое и налил в стакан. Откуда он его достал, не знаю, но пить это неизвестное было боязно. Но кто бы меня ещё спросил! Сев рядом, Киромир чуть ли не насильно влил мне в рот прохладную жидкость. А после с отвращением отвернулся и вытер руки об одежду.

Его действия задели за живое. Я же человек. Вот именно – человек. Маги не любят людей, ненавидят их. А он ещё больше всех ненавидит людской род, мы стали виновны в смерти его матери, Киромир смог выжить и уйти туда, где живут маги, благодаря «Защитникам королевской крови», так назывался отряд короля королевства Эстор. Но не всё так просто, я не стала расписывать тогда всё, поэтому не смогу точно сказать, что было потом и в тот самый день, когда он лишился всего, что было ему дорого. Как же я тогда была беспечна! Вот и гадай, что же произошло на самом деле. Переписать-то не получится, чуйкой чую, что не выйдет, а жаль.

– Спасибо, – произнесла я, поняв, что стало лучше, и рискнула сразу же поинтересоваться: – Вы сможете помочь мне вернуться в мой мир? И если нет, то чем поможете?

Я понимаю, как глупо всё звучит. Понимаю, что для него все мои слова – бред, но не попробовать не могу. Если есть хоть один шанс, я воспользуюсь им.

– Нужно подумать, куда девать хлам, – заявил Киромир и собрался уйти, словно все остальные слова – пустое место.

– Да пошёл ты! – Не знаю, откуда взялись силы, но я швырнула здоровой рукой подушку в него. Попала в цель, но мужчина даже не обернулся – ушёл, оставив одну.

После того как Киромир покинул комнату, я попыталась встать с кровати, получалось паршиво, а перед глазами всё начало мельтешить и двоиться. Ужас, и это последствия удушья – или меня головой хорошенько где-то приложили?

Добравшись до столика, я отломила кусочек булочки. На вкус хлеб как хлеб, только очень сладкий. Настолько приторный, что лицо скривилось. Не знаю, кто её испёк, но он мастер по издевательству над больным человеком. Кажется, в юности я любила сладости, но не в таких же пропорциях нужно было их описывать. Нет, если так дальше пойдёт, в этом мире я быстрее погибну от голода, чем от того, что может свалиться на мою бедную головушку. Главное, на задницу приключений не найти в придачу, а то я ведь умею. Не в буквальном смысле, конечно, но кто ж меня знает. Особенно когда ты попаданка в свой собственный выдуманный мир, и в нём хочется разведать буквально каждый сантиметр, несмотря на опасность.

Если поначалу я паниковала из-за родственников и друзей, то сейчас желание вернуться испарилось. Не знаю, с чем это связано, может, из-за того, что мне Киромир намешал, или причина в чём-то ещё. Но я чувствую уют и умиротворение в стенах выдумки. Понимаю разумом, что так быть не должно, но ничего с собой поделать не могу.

Именно на такой ноте в открытую форточку влетела маленькая полумеханическая птичка, которая чем-то напоминала жар-птицу, но вместо огня у неё имелись острые оранжевые перья, которые нагревались при опасности. Её глазки-алмазики с любопытством разглядывали меня, и она поворачивала головку то в одну, то в другую сторону.

– Будешь? – неуверенно улыбнулась я и протянула ей оторванный кусочек булочки.

Птичка с удовольствием приняла лакомство из ладони и бережно его забрала, стараясь не поранить меня. Проглотив, она с одобрением курлыкнула и кинула мне в руки документ, который я не заметила раньше. Развернув пергамент, который очень приятен на ощупь, и порадовавшись, что написано всё на родном русском языке, я вслух зачитала написанное:

– Милославна Стася – собственность верховного мага Хармута Киромира. Приговорена быть его вещью до скончания века. Для согласия нужна любая печать человека.

Стою как вкопанная, пытаясь понять, что я раньше имела в виду под словом «печать». Для их мира это было…

– Нет! – вскрикнула я и немедленно порвала бумагу на мелкие кусочки.

Вот же дура!

Если бы знала, что попаду в этот мир, никогда не написала бы, что для печати хватит прикосновения руки. След, что оставляет человек. Даже в нашем мире по отпечаткам пальцев преступников ловят, а здесь это подпись. И если не хочешь проблем, не трогай ничего, не намазав руки специальной мазью, которая помогает не вляпаться куда не надо.

Пока я терзалась сожалениями, птица собрала каждый кусочек и проглотила. Посмотрела в мою сторону как-то косо и даже обиженно. Ей не понять, что я, выросшая в мире, где есть хоть капля свободы, не хочу попадать в запертую клетку, из которой потом вряд ли смогу выбраться. И даже факт, что мир должен измениться, не придаёт мне уверенности, что всё будет так просто, как кажется на первый взгляд. Потому что я же как-то попала сюда, а значит, ход событий уже начал изменяться – и неизвестно, в какую сторону.

Дверь скрипнула, и в комнату впорхнула Аделия. Она оглядела комнатку цепким взглядом и поинтересовалась:

– Что здесь произошло?

Я объяснила, как смогла. Кратко, но ёмко. В неких моментах очень неясно для создания иного мира. Но в конце Аделия рассмеялась и вытерла появившиеся слёзы.

– Ну ты даёшь! – пытаясь успокоиться, произнесла Аделия. – Кинуть подушкой! Да за такую неучтивость тебе порка обеспечена. А ещё ты Жаромира заставила есть документ. Бедняжка, у него же теперь живот болеть будет, и придётся возвращать документ вторым, очень неопрятным путём. Здесь уже без связывания и подвешивания не обойтись.

– Ик, – вдруг пришла икота не вовремя, и я промолвила: – Что ты имеешь в виду?

– Как «что»? – удивлённо округлила глаза Аделия. – Телесное наказание, которое заслуживают непослушные. Они бывают разной степени, и ты вляпалась в самое высшее.

– В смысле? – попыталась переварить услышанное и вспомнить, что за бред с наказаниями придумала в прошлом.

Вспоминалось туго, и тут меня вдруг осенило. Я вспомнила, с чем связаны эти пытки, чтоб мне тогда неладно было. Перечитала, блин, книжек и написала об этом с намёком на «Пятьдесят оттенков…». Но кто же знал, что сама попадусь на эти грабли!

Но!

Я же не виновата, он первый начал, и вообще, как так можно с собственным создателем? Единственный нюанс: если я так заявлю, может быть что-то и похуже. Уверена в этом на все сто процентов, потому что вся злоба и боль были направлены в выдуманное произведение, поэтому оно не мягкое и пушистое. Это только вершина айсберга, а под водой потаённые опасности, которые могут поджидать любого на своём пути. И как показала практика, даже меня из-за дырявой памяти.

– Ау! – Перед моим лицом Аделия махала ладошкой и выглядела озадаченной. – Приём, приём, ты в порядке?

– Д-да, – произнесла я, заикаясь и понимая, что вообще и никак не в порядке.

– Так, тогда мы сейчас с тобой пойдём в твоё новое жилище, но вначале тебе стоит переодеться. Если кто-то увидит тебя в этом, боюсь, беды не оберёшься, – затараторила Аделия.

Раньше казалось, что когда персонаж тараторит без умолку, то это мило и враг даже слова лишнего не скажет. А сейчас всё наоборот. Все мои выверты оборачиваются против меня же. Боюсь представить, куда она сейчас меня приведёт.

«Вещи хранятся в шкафу… где повешены скелеты и кнуты, там же малёхонькая дверь дома для вещей, которые не должны увидеть свет…»

По телу пробежал мороз. Эта строка… не может же Аделия говорить именно о том самом доме.

Нет.

Нет.

Нет.

Только не туда. Иначе это верная погибель.

Хотя… навряд ли она знает об этой стороне Киромира. Для всех он герой, но в то же время враг. Ему придётся очень трудно, но эта светлая девушка обязана вытащить его из пучины отчаяния. По крайней мере, я так хотела сделать.

Вот именно, Стася – хотела, но не доделала. Писать забросила, носила идею в памяти, а однажды и вовсе потеряла файл, когда ноутбук решил, что ему пора обновляться без ведома хозяйки. А теперь принимай последствия. Бесследно они не проходят.

– А может, не надо? – пролепетала я и добавила: – У меня недавно голова кружилась.

– Как «не надо»? – вопросом на вопрос ответила Аделия. – Я, в отличие от тебя, наказания не хочу, не хватало мне публично его получить.

– Публично? – пролепетала я и схватилась за голову. – Вот на кой чёрт я это всё придумала?

– Я тебя совсем не понимаю, – покачала головой Аделия. – Ты ведёшь очень странные речи. Словно не живая. Как призрак.

– Прости, – вымученно сказала я. – Просто мне тяжело. Я в новом и незнакомом мне месте. Поэтому тяжко. Не знаю чего ожидать. Но когда смогу освоиться, то всё будет хорошо.

– Странная ты, ну да ладно, – протянула руку Аделия, приглашая войти в их мир.

Киромир Хармут

Она не должна была выжить. Но моя подчинённая натворила глупостей, смогла уговорить одного из многоликих, чтобы он заручился моей поддержкой. И теперь вместо казни нарушительница в лекарском крыле. Лежит и дожидается прихода высшего мага.

Чтоб их всех!

Почему Аделия принимает необдуманные решения? И ведь это не впервой. Если бы не эти странные чувства к ней, то я смог бы перевернуть решение себе на пользу. А теперь приходится прогибаться.

Женщины – это беда. Из-за них происходят войны и убийства. Они виноваты во многом. Но моя мама была другой. Доброй и заботливой женщиной, только люди отплатили нам злом.

Не могу дождаться дня, когда ворота откроются и я смогу нанести людскому роду ответный удар. Как только это произойдёт… Я облизнул губы в предвкушении. Кажется, я стал хуже злодеев, но так даже лучше: не будет болеть душа из-за совести, которая давным-давно погибла вместе с близкими людьми. Они будут отомщены, а люди погибнут в муках.

Придя в лекарское крыло, хотел развернуться и уйти, но рука сама потянулась к ручке, и я вошёл. Аделия, добрая и милая девушка, очень беспокоилась о человечке, поэтому отправил её на занятия, а сам остался с этим пёстрым недоразумением. Маленькая, зеленоволосая, с россыпью веснушек, которые бросались в глаза. Она не боялась, рассматривала меня и следила за мной с нескрываемым разочарованием.

Маги не нравятся людям, но и вы, противные букашки, нам так же неприятны. Потому эта невзаимность очень даже взаимна и льстит. Но есть ощущение, что в этом кроется и что-то другое. Только об этом думать не намерен. Я пришёл сюда не для этого, а для того, чтобы провести опрос. Её ответы выбивали землю из-под ног.

Другой мир? Странное имя и должность. Кто она такая?

Хотя какая разница – она никто, и пока не надоест Аделии, придётся держать её рядом с собой, а после и несчастный случай может произойти.

– Нужно подумать, куда девать хлам, – заявил я и развернулся, чтобы покинуть комнату.

– Да пошёл ты! – повысила голос человечка и посмела швырнуть в меня подушкой. Попала. Как же я за это хотел придушить её, но ушёл, переполненный злобой. Больше с ней не увижусь, по крайней мере, очень надеюсь на это.

Третья глава

Стася Милославна

Тёмный мрачный коридор, я шла почти на цыпочках, боясь задеть стены. Аделия повела меня по запутанному и долгому пути, который петлял каждую секунду и незнающего мог привести в тупик. Казалось, что кто-то следит за нами, ждёт, что оступимся и угодим в его лапы, погибнув в адских муках в пучинах тьмы.

Я чувствовала страх, слышала стук собственного сердца и прерывистое дыхание, звук глухих шагов и потрескивание факелов, помогающих видеть пол.

Разговаривать нельзя, шуметь опасно, держаться за руки запрещено.

Всё это поведала Аделия до того, как мы ступили в тёмный, окутанный тайнами промежуток. Мне стоило отказаться, был другой путь, но… не хотелось казаться всезнающей. Если бы я сказала об этом, боюсь, тогда меня приняли бы за шпиона, и так легко я точно не отделалась бы.

Лучше казаться сумасшедшей, чем преступницей. Это истина спасла немало умов и, надеюсь, ещё пригодится мне в этом мире.

Вдали появилась белая едва заметная точка, но чем ближе мы подходили, тем больше она становилась. В конце я чуть не побежала, но была грубо остановлена за руку, в этот миг лицо Аделии исказилось, стало похоже на дремлющего и жаждущего крови монстра, но видение рассыпалось, как только мы покинули тёмный коридор.

– Никогда не иди впереди ведущего! – нервно произнесла Аделия. – Запомни это правило, однажды оно может спасти твою жизнь.

Почему она говорит об этом?

Что я могла такого создать в воображении, что оно пугало даже её и всех, для столь странного правила?

Правила.

Телесные наказания.

Каждый дом, где живут богатые, охраняется истинными рыцарями, а бедным даются амулеты экстренного переноса.

Я оглянулась, но проход закрылся, захлопываясь, как пасть, и протяжно воя. Исчез бесследно, словно его здесь никогда и не было. Мы оказались во дворе перед огромным особняком, окружённым садом из цветов. Белые беседки, скамейки и пение птиц вперемешку с щебетом механических существ. Это место должно было умиротворять и давать расслабиться после тяжёлых дней. Но я, напротив, напряглась и ощутила ещё большую опасность. Всё так и кричало: ТЕБЕ ЗДЕСЬ НЕ МЕСТО! Прочь, уходи назад, откуда пришла.

– Тебе нравится? – поинтересовалась Аделия и развела руки в стороны, закружившись на месте. – Это прекрасное место, оно наполнено любовью и счастьем. Так прекрасно!

– Д-да, – кивнула я и оглянулась назад.

Так я и думала: высоченные ворота и стражи у выхода. Они не обращали на нас внимания, стояли по стойке смирно, глядя в сторону. С такими не поговоришь, они так просто не впустят и не выпустят, как статуи, но такими я их представляла, ограждая себя от окружающих одноклассников. Они должны не только охранять, но и оберегать в случае непредвиденных действий. Но в их стране это нонсенс – опасности для своих не существует. Знала бы я на тот момент, как глубоко могла ошибаться.

– Ты идёшь? – подкралась ко мне Аделия, заставив вздрогнуть от неожиданности.

– А-а, – обернулась я, поняла, что выхода нет и придётся идти, но где наша не пропадала. Так просто сдаваться в собственном выдуманном мире я не собираюсь.

Раньше мне никогда не приходилось видеть особняки вживую, только на картинках, поэтому при описании его мне казалось, что я делаю всё верно. Здание было огромным и величественным, в серо-белых оттенках. Несколько колонн держали своды крыши возле входа в дом. На окнах около двери фрески, изображавшие причудливых существ. Так и хотелось прикоснуться к ним, но я знала, что этого делать нельзя, иначе существа появятся на самом деле и съедят нарушителя спокойствия.

Прямо над дверью висел небольшой золотой колокольчик, а рядом с ним шнур, за который и дёрнула Аделия. Хрустальный перезвон заполнил двор, и к нам вышел прислужник, который встречает всех гостей. Его рост был невелик, и пришлось наклониться, чтобы удивиться, насколько же я оплошала, когда описывала карлика. Кривой нос, чёрные глаза, вместо губ тонкая полоска, тело всё морщинистое и словно высохшее от времени. Он пугал, и в то же время ты не мог отвести от него взгляда, пока карлик сам не захочет этого.

– Кто? – гаркнул карлик грубо, и его глаза сузились, когда он заметил Аделию. – Что надо?

Не припомню, чтобы у них были плохие отношения. Я посмотрела на Аделию, девушка мило улыбнулась и указала на меня пальцем, произнося:

– Мне было приказано привести вещь моего наставника.

– Вещь? – цокнул карлик языком, и если взглядом можно было убивать, то это был бы настоящий снайпер.

– Вещь, – повторила Аделия. – Так вы нас пропустите?

– Не положено, – карлик скрестил на груди руки и, развернувшись к нам задом, продолжил: – Следуйте за мной.

Аделия собиралась перейти порог вслед за прислужником, но он рявкнул:

– Вещь, а не вы!

– Прости, – опустила глаза в пол Аделия. – Дальше тебе самой придётся идти. Он проводит тебя до наставника.

– Ааа…

Разрыв шаблона. А может, это начало их пути? Тогда ясна неприязнь прислужника и почему Аделия ничего не знает про своего наставника. Но делать нечего, приходится подчиняться и идти вслед за карликом, ведь он ждать точно не будет и, если заблужусь, только посмеётся, а я кану в неизвестность запутанных ходов и помещений.

– До встречи, – бросила я через плечо и услышала, как дверь за нами громко захлопнулась, отрезая путь на волю.

Мрачные полутёмные коридоры с тусклыми, висящими на цепях лампами. Мягкий ковёр, который сам счищает с себя всю уличную грязь, но помнит, кто там невежливо прошёлся по нему. Живые стены, что кряхтят от тяжести картин и пытаются притронуться к живому существу. Лестница наверх ведёт вниз, петляет, пока карлик грубо не сжимает перила, ворчливо добавляя:

– Ишь, распоясалась! Почуяла живое существо. Ишь. Не тебе со мной тягаться. А коль попробуешь – всё господину выскажу.

Лестница заскрипела под ногами, и одна из ступенек обвалилась рядом с карликом. Но всё равно выстроились они, по-видимому, в нужном направлении, раз карлик удовлетворённо хмыкнул.

Не знаю, как долго мы шли, но ноги начали гудеть, появилась лёгкая одышка, и невольно я коснулась гладкой поверхности перил. Они были тёплыми, как тело человека, и от этого ощущения бросило в дрожь. Хотелось в тот же миг отдёрнуть ладонь, но вместо этого, сдержав порыв, погладила, позволяя понять, что не опасна и мне можно доверять.

– Хм? – глянул на это действие карлик, и край его губ устремился вверх.

Ему смешно? Весело? Как этот жест понимать?

Я отлично знала, что, описывая прислужника, буду мучить всех читателей интригой, что же сделает он в ту или иную секунду. Когда придёт в кабинет или комнату, чтобы помешать влюблённым, или, напротив, заставит нежданных гостей плутать, пока те не выдохнутся и не решат прийти в другой раз.

Карлик ждал, когда я заговорю и начну просить остановиться. Но я молча продолжала следовать за ним. Возможно, Аделия всё ещё ждала на улице, зная скверный характер прислужника. Я бы сдалась, но не имела права на это. Показать слабость, чтобы после тобой помыкали, – нет. Пусть в порванном документе являюсь вещью, но гордость от этого не растеряю и заставлю считаться с собой.

– Вредная, – нарушил молчание карлик и обернулся. – Стоило бросить у порога. Но ты дошла. – Глаза его сузились, и свет погас, оставив меня в темноте. – Осмелишься пойти за голосом?

Я сделала шаг, понимая, что меня проверяют. Дыхание замерло от ожидания, что вот-вот почувствую твёрдую поверхность, только вместо этого обрыв и пустота. Как удалось устоять на месте, не знаю, но ухватиться за перила успела, те заискрились, и яркие огни осветили помещение. Внизу – огромная заваленная хламом яма. Чего в ней только не валялось: от книг до механических деталей. Мне предстояло так же кануть вниз, но я устояла.

Раздался грубый смех. Стены содрогнулись. Так просто выбраться отсюда не позволят. Остаётся надеяться на удачу, которой в данном произведении места нет. И либо повезёт, либо нет. Лишь хозяин поместья знает на это ответ.

– Хватит! – Приказ, грубый тон, что заставляет сжиматься от страха, сковывает движения и вынуждает подчиняться любое живое и неживое существо.