Развод-2. Я не отдам мою любовь

1

– Инга, я беременна, – выдыхаю, с ужасом глядя в стену.

– Да ты что? – удивленно восклицает подруга.

Морщусь и уменьшаю громкость на телефоне. А перед глазами так и маячит проклятый тест с двумя полосками, который продолжаю сжимать в кулаке.

– Значит, вас с Назаром можно поздравить?

– Не знаю, – сглатываю застрявший комок.

Почти три недели назад я вернулась к мужу. Сегодня пятый день задержки. Мой организм всегда работал как часы, а теперь внезапно дал сбой.

Правда была очевидна с первого дня. Но я отказывалась ее признавать. Тянула время. Уверяла себя, что пока нет подтверждения, то как бы и проблемы нет.

Сегодня на деревянных ногах все же зашла в аптеку. Купила сразу три теста от разных фирм. Чтоб уж наверняка.

И вот теперь сижу на крышке унитаза, до боли вглядываясь в две полоски и надеясь, что они рассосутся. В ушах шумит, к горлу подкатывает тошнота, а руки и ноги мелко дрожат.

Эти дни с Назаром были кошмарными. Я покорно подчинялась, не желая доводить до скандала. Да и смысл скандалить, если сама вернулась? А он сразу сказал, что не отпустит. Ни сейчас, ни когда-либо в будущем.

Если попытаюсь уйти, то никогда не увижу дочь. И мне никто не поможет ее вернуть. Потому что даже мои родители выбрали сторону зятя, а не мою!

– В смысле не знаешь? Ксан, не гони. Ты же не думаешь, что нужна Савицкому беременная и с ребенком от другого мужика? – фыркает Инга. – Хочешь, чтобы он тебя снова бросил?

Я рассказала ей про ночь с Миром и про то, что мы когда-то встречались. Мне нужно было поделиться хоть с кем-то.

– Он не такой плохой, – шепчу без особой уверенности. – Слушай, ты можешь ему сообщить? Я дам его номер.

Ладони потеют от волнения. Приходится крепче сжать смартфон, чтобы не выскользнул.

До сих пор удивляюсь, что Назар его не забрал. И не запретил выходить из дома. Правда, меня везде сопровождают охранники, но они идут на расстоянии, ничем не мешают и не ограничивают в передвижениях. Когда сегодня зашла в аптеку, они вообще остались курить в десяти метрах от входа. А у меня был веский повод туда войти: у Зойки закончился ингалятор.

Но здравый смысл подсказывает, что муж добрый не просто так. Наверняка охрана отчитывается о каждом моем шаге.

А еще он заставил меня уволиться. Точнее, я написала заявление об уходе “по собственному” под его диктовку. Не знаю, кто и как его передал в отдел кадров. Вряд ли это был сам Назар, хотя он на такое вполне способен. Но уже на следующий день мне пришло письмо с корпоративной почты. Что меня рассчитали, а все заработанное выплатят на мой счет.

Я читала это письмо и плакала. Слезы сами лились по щекам и капали на экран телефона, пока тот не начал сердито мигать.

Назар все это видел. Но ничего не сказал. Постоял рядом, наблюдая, и пошел заниматься своими делами. А вечером, ложась со мной в постель, предупредил:

– Надеюсь, ты понимаешь, что никак не должна контачить с Савицким? Ни звонить ему, ни отвечать на звонки, ни встречаться.

– А если он будет по улице навстречу идти? – я попыталась огрызнуться.

Назар тут же сжал мои щеки пальцами и, глядя прямо в глаза, произнес с тихой угрозой:

– Тогда ты перейдешь на другую сторону. Ясно?

Мне оставалось лишь молча кивнуть.

Муж не шутил, когда сказал, что лишит меня дочери. А я не хотела проверять, как быстро он это сделает.

– О чем сообщить? – не сразу понимает подруга. – Что ты беременна?

– Да. Я боюсь… что это ребенок Мира.

Мне стоит больших усилий сказать это вслух. А сердце тут же радостно ёкает. Вдруг это правда?

– Да ну… – Инга какое-то время молчит. – А если Назар узнает?

– Просто скажи Миру и все. Пожалуйста.

Подруга снова молчит. Судя по сердитому сопению в трубке, ей не нравится моя просьба. Но сама я боюсь звонить Мирославу. Ведь после той ночи мы больше не виделись. Не представляю, что он вообще сейчас думает обо мне.

– Ксан, у тебя есть муж, – все же выдает Инга. – По закону, раз ты забеременела в браке, то это ребенок мужа. Лучше забудь про Савицкого и живи дальше.

– Я так не могу, – по коже ползет мороз, стоит лишь представить, что мне с Назаром придется прожить всю жизнь. – С мужем у меня ничего хорошего…

– Потому что ты сама его отталкиваешь! Будь мягче. Мужики, они как дети, ласку любят.

С моих губ срывается нервный смех.

– Ты не знаешь моего мужа…

– Да ты сама его, похоже, не знаешь, – обрывает Инга. – Ну изменил мужик разок, так ты ж отомстила? Изменила ему – и все. Теперь совет да любовь, а ты сама себе проблемы выдумываешь. Хватит уже. Хоть о дочке подумай. Тем более скоро второй ребенок появится.

“Если появится…” – мелькает внезапная мысль.

В дверь туалета стучат.

Я вздрагиваю. Телефон чуть не выпадает из рук.

– Мамочка! Папа пришел!

– Х-хорошо, – едва нахожу силы ответить. Потом торопливо шепчу в трубку: – Пожалуйста, скажи Миру, о чем я просила! Все, мне пора.

Выключаю телефон, нажимаю кнопку смыва. Потом мою руки. Не хочу выходить и смотреть Назару в лицо, но придется.

Тот встречает меня в коридоре. Уже успел скинуть обувь и повесить пальто в гардероб.

– Привет, дорогая, – смотрит в упор и улыбается. – Я голодный как волк. Что сегодня на ужин?

От его улыбки становится не по себе.

Если бы не Зоя, меня бы тут не было. Но она обнимает отца за ногу, прижимается к нему, ловит его взгляд с обожанием и любовью.

Перевожу внимание на мужа.

– Все в духовке, – отвечаю, а сама сбегаю в комнату.

Не могу находиться с ним рядом.

2

Когда съехались, я пыталась настоять, что буду спать отдельно. Но Назар и слушать не захотел. Сказал, что его жена должна спать с ним в одной постели, иначе никакого договора не будет, я могу убираться.

Снова пришлось выбирать между личным душевным комфортом и дочерью. Он знал, чем меня шантажировать. И я снова сдалась.

Если бы Зойка была постарше, если бы она не так сильно любила отца… Если бы я могла ей все объяснить…

Так много “если”. А на деле пришлось лечь в постель с человеком, которого уже не просто боюсь, а ненавижу.

Я легла против воли, но заставить себя расслабиться и принимать его ласки – не смогла.

Да, в первую ночь и потом тоже Назар был очень нежен. Я уже и забыла, что он вообще может быть таким: чутким, заботливым любовником, беспокоящимся об удовольствии женщины, а не о своем. На миг меня даже охватила тоска по тем дням, когда мы были счастливы. Но я не смогла ответить ему. Просто лежала, глядя в потолок и с трудом сдерживая дрожь отвращения. А из глаз катились безмолвные слезы.

Тело, прежде чувствительное, отказалось меня предавать. Как ни пытался Назар заставить меня забыться и ощутить хоть что-то – не смог. Хотя старался как никогда и в ответ ничего не потребовал.

Устав добиваться взаимности, просто вздохнул и сказал:

– Ничего, это нервы. Успокоишься, и все будет как прежде.

А потом лег и обнял меня.

Я хотела ответить, что как прежде уже не будет. Но промолчала. Лежала, не шевелясь, пока не почувствовала, что он уснул. А потом тихо встала, ушла на кухню и ревела там до утра.

В следующие ночи было не лучше. Назар старался, а я лежала бревном. В конце концов он то ли устал, то ли ему надоело. Но спустя две недели он перестал меня трогать.

Правда от этого легче не стало.

Каждый день и каждую ночь меня преследуют мысли о Мирославе. Не могу выкинуть его из головы. Мы ведь даже не объяснились! Просто я ушла утром из его дома, а потом прислала заявление об уходе с работы.

Боюсь представить что он обо мне думает. Да и думает ли вообще? Может для него наша ночь вообще ничего не значила. Ведь после этого он не пытался меня искать.

Да, его номер мне пришлось заблокировать. Но разве он не мог позвонить с другого или как-то иначе связаться, если бы захотел?

Эта мысль причиняет боль. Гоню ее от себя. Но она возвращается снова и снова. Зудит, как назойливая муха.

Я должна знать наверняка, нужна ему или нет.

Хотя бы для того, чтобы не строить иллюзий.

Скрип двери отвлекает меня от раздумий.

Оборачиваюсь.

На пороге стоит Назар.

– Думал, ты со мной посидишь, – смотрит тяжелым взглядом. – Не голодная?

Он подходит и обнимает меня. Прижимает к себе, а у меня внутри все будто льдом покрывается.

– Нет. Я уже поела с Зоей.

Стараюсь, чтобы голос не выдал эмоций. Сама же едва держусь, чтобы не отпрянуть.

Нет, нельзя этого делать. Пока я веду себя послушно, у меня есть свобода передвижений. Хоть и с охраной, но все же.

Да и Назар не проявляет агрессии, пока не видит сопротивления. Ведет себя мягко. Заботливо.

Но я-то знаю, что это маска. Однажды ему надоест притворяться.

– Ладно, – он целует меня в висок и отпускает.

Уходит на кухню. Начинает бренчать там посудой.

– Мамочка? – ко мне подбегает дочь с охапкой кукол. – Можно мне сегодня с ними купаться? Они уже грязные.

С сомнением смотрю на пластмассовые лица, разрисованные фломастерами. Недавно Зоя решила, что она визажист. Бедные куклы.

– А давай мы им отдельную ванну сделаем? – предлагаю, тихо радуясь, что мой ребенок пока не требует ножницы и не мнит себя парикмахером. – С пеной и бомбочками. А то вы все в одну не поместитесь.

Дочь вздыхает:

– Ну ла-а-адно, но Матишка будет мыться со мной!

Выбирает из вороха последнюю из купленных кукол и на сегодня самую любимую. Имена она им сама придумывает. Вот эту, с круглой детской головой и тряпичным телом, назвала Матишка.

– Хорошо, – сдаюсь. – Беги, остальных сложи в тазик.

Зоя уносится в ванную. Иду за ней, но замираю, когда со стороны кухни доносится телефонный звонок.

Кто-то звонит Назару.

Первая мысль, что это любовница.

А хоть бы и так. Даже хорошо, если он не порвал с Анжелой. Пусть ходит к ней, выпускает пар и не трогает меня.

Убеждаю себя, что мне все равно. А сама, крадучись, приближаюсь к кухне и замираю.

– Да, я понял, – рявкает Назар так, что меня обдает морозом.

Отшатываюсь за угол и прижимаюсь спиной к стене.

А муж продолжает выплевывать в трубку:

– Забудь про мою жену, ясно? Она – моя. И всегда будет моей.

Горло сжимает спазм.

Это… Мир? Он не бросил меня?

Обдумать эту мысль не успеваю. Слышу, как Назар идет к выходу, и спешу убраться подальше. Не хочу, чтобы он меня здесь застукал.

Следующие два часа занимаюсь дочкой. Но тот звонок не идет из головы. Наконец, Зойка выкупана и уложена спать. Еще полчаса читаю ей сказку, пока мой ребенок не засыпает.

Только тогда с неохотой покидаю ее комнату. Идти в спальню к Назару нет никакого желания. Поэтому направляюсь в гостиную. Сажусь на диван и начинаю бездумно щелкать пультом, переключая каналы на телевизоре.

Вскоре в комнату входит Назар в домашних штанах и футболке. Волосы влажные, значит он только из душа.

Муж скользит по мне задумчивым взглядом. А я вся внутри подбираюсь.

– Ужин был вкусный, спасибо, – говорит он ровным тоном.

– На здоровье, – отвожу взгляд.

Сейчас, когда я сижу, особо заметно, какой он высокий. А футболка подчеркивает рельефный торс, созданный долгими тренировками. Когда-то я считала его самым красивым мужчиной в мире.

Назар ведет рукой по своим волосам, зачесывает назад.

Невольно сравниваю его с Мирославом. Тот никогда так не делает. Наоборот, постоянно ерошит волосы, словно они ему мешают.

В горле появляется горький комок.

Зачем я вообще это вспомнила? Хочется выть от тоски!

Назар подходит ближе и опускается рядом со мной на диван. Огромная ладонь ложится на мое колено.

Замираю.

Только не снова!

Не хочу с ним близости. Неужели он этого не понимает?

3

Назар начинает поглаживать мою ногу.

По телу пробегает дрожь отвращения.

А ведь раньше мне нравились прикосновения мужа. Я же его любила или думала, что люблю.

Сейчас он пытается воскресить это чувство. Только все зря. Между нами слишком много боли.

– Ксан, не отталкивай меня. Я готов простить твое помутнение, но и ты мне прости, – говорит он низким голосом.

– Помутнение? – изумленно повторяю за ним.

– Да. Твой уход, и то заявление, и все остальное.

Поворачиваюсь к мужу и смотрю ему в лицо. Он так шутит или правда не понимает?

– Назар, я ушла, потому что ты мне изменял.

– Но мы же квиты? И той женщины больше нет в моей жизни. То была минутная слабость. Давай просто забудем об этом.

Нет, он не может говорить такое всерьез. Если для него измена ничего не значит, то для меня значит многое. Я переступила черту, перестала быть невиновной. И сделала это сознательно.

Качаю головой.

– Я бы с радостью забыла все, что случилось. Но это невозможно. Ты всегда будешь помнить о том, что сделала я, я – о том, что сделал ты. К тому же твоя Анжела беременна…

– Перестань. Она не моя. Я даже не знаю, мой ли это ребенок. Мало ли с кем она еще спала. К тому же я был с ней достаточно щедр. Нашел лучшую клинику, так что она уже не беременна…

Его рука пробирается под подол домашнего платья. Скользит выше.

– Не надо, – вжимаюсь спиной в диван.

Когда-то я с жадностью отвечала на его ласки. А теперь в глазах стоят слезы.

Позволяю ему трогать себя, потому что боюсь оттолкнуть. Знаю жестокость своего мужа. Его не остановит мое сопротивление. Значит, снова придется терпеть…

Но Назар меня удивляет.

– Ксана, ты моя женщина, я тебя не отпущу, – говорит он, беря меня за подбородок. Смотрит прямо в глаза. Серьезно и хмуро. – Если надо – верну твою любовь. Сделаю все для тебя и для дочки, просто дай мне один! чертов! шанс!

Внутри что-то обрывается. Сердце колотится быстро и нервно.

– Не сиди здесь, иди в кровать, – слышу сквозь шум в ушах. – Я буду спать в кабинете.

Назар поднимается и уходит из комнаты.

Сквозь набежавшие слезы смотрю ему вслед.

Как так получилось, что любимый мужчина стал вдруг чужим?

Когда-то я горела от желания, стоило ему лишь дотронуться до меня. А сейчас внутри все замирает от страха, когда Назар ко мне приближается.

Он целует меня, а я вспоминаю пощечину. Он говорит, что хочет все вернуть, а я вспоминаю его белое от гнева лицо и неприкрытую ярость в глазах.

Что если однажды он снова меня ударит?

Не могу не думать об этом. Эта мысль не выходит из головы. Отравляет мне жизнь.

Даже не знаю, что больше отталкивает от мужа, измена или страх физической боли.

Остаюсь в гостиной, пока Назар ходит по квартире. Вздрагиваю каждый раз, как его тяжелые шаги приближаются к дверям моего убежища. Вдруг передумал?

Но вскоре хлопает дверь кабинета. Слышу скрип кожаного дивана, на котором Назар пытается уместиться. Диван узкий, предназначен только для сидения.

У меня даже мелькает мысль, что мужу там неудобно. Он не выспится и завтра не сможет нормально работать. Все же ему нужна свежая голова.

Пусть спит в гостиной. Здесь широкий мягкий уголок, который раскладывается в большую кровать.

С этой мыслью выхожу в коридор. Но перед кабинетом замираю. Рука застывает в воздухе, так и не открыв дверь.

Нет, не могу. Все внутри сопротивляется, не давая войти к Назару. Он ведь сам мог сказать, что ляжет в гостиной, но выбрал неудобный диван в кабинете. Может, как раз для того, чтобы я сейчас здесь стояла?

Так и не открыв дверь, ухожу. В спальне быстро переодеваюсь в пижаму и ныряю под одеяло.

Раньше мои пижамы состояли из шелковых маечек и фривольных шортиков, а теперь это глухая фланелевая рубашка и такие же штаны. И домашняя одежда стала мешковатой, бесформенной. Хочу закрыть каждый сантиметр тела, чтобы Назар не видел меня. Что угодно, лишь бы он утратил ко мне интерес…

Утром просыпаюсь от ноющей боли в животе. Меня охватывает страх. Внутри растет новая жизнь! Кто знает, может эта боль связана с ней?

За завтраком муж замечает мой странный вид.

– Ксан, что с тобой? Ты ничего не ешь.

– Живот болит, – морщусь.

Говорить правду совсем не хочется. Но вдруг это что-то серьезное?

– Нужно к врачу, – кивает Назар.

А сам смотрит в телефон.

Ему одно за другим приходят сообщения. Телефон вибрирует каждую секунду. Назар читает и хмурится. Мужу явно не нравится то, что ему пишут.

Я же поднимаюсь из-за стола, так и не допив кофе.

– Наверняка простое несварение. Сейчас таблетку приму, – говорю не слишком уверенно, – и все пройдет.

А у самой паника. Хочу, чтобы муж поскорее убрался из дома. Тогда я поеду в клинику. Возьму Зойку и сделаю вид, что это ей надо к врачу. В конце концов, семейный доктор у нас один.

Но Назар внезапно останавливает меня:

– Никаких таблеток. Еще навредишь ребенку.

Я обмираю. По спине ползет холодок.

– Что? – словно со стороны слышу свой голос – тихий, испуганный.

– Думала, я не узнаю?

Он встает и подходит ко мне.

– Не понимаю, о чем ты…

Чувствую, как вся кровь отхлынула от лица. Машинально прикрываю руками живот.

Назар выразительно хмыкает, замечая мой жест:

– Ксана, все ты понимаешь. Я знаю, что ты беременна.

– Откуда…

– Я видел тесты.

4

Мои щеки обливает жаром.

Назар рылся в мусорном ведре? Такого я от него не ожидала!

А он улыбается и обнимает меня:

– Так что забудь про таблетки. Я сейчас свободен, отвезу тебя к гинекологу.

Пытаюсь его оттолкнуть, но не получается. Назар запускает пальцы в мои волосы и начинает массировать голову.

Напряжение слегка отступает. Хотя страх остается.

– И что ты будешь делать, если беременность подтвердится? – спрашиваю севшим голосом.

– Как что? – муж пожимает плечами. – Мы ведь хотели второго ребенка, правда немного позже, когда Зайка в школу пойдет. Но я не вижу проблемы, если второй ребенок появится сейчас.

Сглатываю комок.

Проблема в том, что я не знаю, чей это ребенок. Мира или Назара. И не знаю, как сказать мужу об этом. Но должна. Они слишком непохожи внешне, чтобы скрывать правду. Не хочу, чтобы после родов это стало сюрпризом.

– А если он не твой?

На лице Назара проступают желваки. Втягиваю голову в плечи. Боюсь, что он ударит меня. Но Назар удивляет.

Его объятия становятся крепче.

– Мой, – говорит он беспечным тоном. – У меня всегда получаются дети.

Осмелев, возражаю:

– Помнится, ты вчера сомневался, что Анжела беременна от тебя.

Назар замахивается и бьет по стене рядом со мной. Так резко и неожиданно, что я не успеваю отпрянуть. Лишь вздрагиваю и замираю.

Его дикий взгляд пугает меня.

Хочу отвернуться, но Назар сдавливает пальцами мои щеки.

– Не играй со мной, Ксана! – цедит сквозь сжатые зубы. – Я простил тебе мимолетную слабость. То, что ты трахалась с другим мужиком. Так что больше не смей обвинять меня в измене. Ты на это не имеешь никакого права.

У меня нет выбора. Через страх и дрожь смотрю ему в лицо.

– Мне плевать на твои измены. Я лишь хочу быть уверена, что твоя любовница больше не будет мне угрожать!

– А она угрожала? – хмурится Назар.

Его взгляд опускается к моему животу.

– Нет, просто обрадовала, что ты живешь со мной из жалости, а она – женщина твоей мечты! – бросаю в сердцах. – Умоляла отпустить тебя с миром!

Мой голос пропитан обидой и ядом.

Назар скрипит зубами.

– Я с этим разберусь. Она больше тебя не тронет.

Не знаю, как он будет разбираться с Анжелой и знать не хочу. Но мне нужна гарантия, что мы с ней не столкнемся лоб в лоб где-нибудь в людном месте. Еще одну такую встречу, как в хаммаме, я не перенесу.

Тогда рядом со мной была Инга. А если в следующий раз я буду одна? Эта Анжела кричала как сумасшедшая. Все люди на нас оборачивались. Так стыдно мне еще не было.

Час спустя Назар везет меня в клинику и вместе со мной входит в кабинет УЗИ.

Быстрый осмотр – и врач объявляет, что все хорошо. Беременность подтверждена, угрозы выкидыша нет. А боли – просто кишечные колики.

– Сейчас выпишу вам направления. Сдадите анализы и встанете на учет, – врач кивает медсестре.

Та начинает заполнять бланки через компьютер.

– Сначала сделайте тест на отцовство, – останавливает Назар.

– Зачем? – замираю.

Слишком неожиданно прозвучали его слова после того, что он сказал дома.

– Хочу быть уверен, что ребенок от меня.

– А если не от тебя?

– Тогда ты сделаешь аборт, – говорит он холодным тоном. – Я не буду растить чужого ублюдка.

– А если откажусь?

До боли в пальцах сжимаю сумочку. Врач и медсестра потрясенно смотрят на нас, но Назару плевать. По глазам видно, он что-то задумал.

– Тогда я вышвырну тебя на улицу без копейки в кармане. А дочь останется со мной.

– Ты не посмеешь.

– Посмею, – он жестко усмехается. – Хочешь быть рядом с дочкой? Значит, будешь делать, как я скажу.

Как он может быть настолько жестоким?

Не могу найти нужных слов. Просто молча смотрю на него. В голове полный сумбур.

Хочу ли я сама узнать правду?

Если это ребенок Назара, то я навсегда останусь заперта в клетке. Но рядом с дочкой.

А если это ребенок Мира?

Тогда мне предстоит выбирать между Зоей и жизнью еще не рожденного малыша…

– Хорошо, – говорю через силу. – Пусть будет тест…

Хочу, чтобы это был ребенок от Мира.

Хочу – и боюсь.

Кажется, мне еще никогда не было так страшно. Сжимаю кулаки и закрываю глаза. Впервые в жизни начинаю молиться.

– Простите, то сделать тест сейчас никак не получится, – раздается спокойный голос врача.

– Что значит “не получится”? – рявкает Назар.

– Успокойтесь, – в отличие от меня, врач ничуть не нервничает. – Тест делают начиная с девятой недели срока. А у вас всего три. Так что сдавайте анализы и вставайте на учет. Со своим отцовством потом разберетесь. Но прошу учесть, закон в любом случае на стороне ребенка и матери.

Назар скрежещет зубами. А я так и сижу, крепко зажмурившись. Боюсь открыть глаза и ненавижу себя за эту трусость.

Но рада, что мне не придется принимать решение прямо сейчас. Потому что правильного решения нет. Я в любом случае потеряю ребенка, какая разница – того, кто уже родился или того, который во мне.

– Хорошо, – цедит Назар без всякого энтузиазма. – Я подожду. Делайте, что там нужно.

– Вот и отлично, – судя по голосу, врач улыбается.

Я беззвучно выдыхаю и открываю глаза. Меня охватывает облегчение, которое тут же сменяется холодной волной. Потому что Назар в упор смотрит на меня, но его взгляд не предвещает ничего хорошего.

5

Приветливая медсестра в халате и медицинской маске просит меня закатать рукав.

– Нужно сдать кровь из вены и из пальца, – говорит она, осматривая мои руки. – У вас совсем не видно вен.

Молчу. Под пронзительным взглядом мужа слова колом стоят в горле. Да и что говорить? Еще когда с Зойкой на учет становилась, медсестры тоже цокали языком, что с такими венами кровь не взять.

Медсестра быстро наматывает шпагат выше локтя. Затягивает его и говорит:

– Поработайте кулачком.

Послушно выполняю совет. Вены нехотя показываются. Небольшой укол. Не могу смотреть, как шприц заполняется кровью, меня начинает мутить. Морщусь и отворачиваюсь.

Чтобы опять наткнуться на взгляд мужа.

Назар разглядывает меня, словно изучает. На лице – бесстрастная маска. Что он думает в этот момент – непонятно.

Приходится пережить еще пару неприятных секунд, пока сдаю кровь из пальца.

– Вот и все, – медсестра убирает пробирки.

Она наклеивает на них бумажки с моим именем и датой.

– Мы свободны? – спрашивает Назар и поднимается.

– Вы – да, а вот мамочка пусть останется, – врач указывает на дверь в глубине приемной. – Прошу в смотровую.

– Ладно, – Назар вновь странно смотрит на меня. – Иди, Ксана, я на ресепшене подожду.

Едва выдерживаю его взгляд. Так и хочется передернуть плечами.

В смотровой забираюсь на кресло. Но не успеваю расслабиться, как врач задает вопрос:

– У вас все хорошо?

Удивленно поднимаю голову.

– В смысле?

– Простите, это, конечно, не мое дело. Но муж не может принудить вас к аборту. Это должно быть только ваше решение. И лучше, чтобы вы приняли его в пользу ребенка.

К горлу подкатывает комок.

Смотрю на врача. Сегодня меня принимает не женщина, а мужчина. Первые разы, когда попадала к нему, чувствовала неловкость. А потом наоборот, стала к нему записываться. Потому что он оказался добрее и аккуратнее женщин-коллег.

Но что он может знать о муках матери, которую принуждают выбирать между двумя детьми?