Преломление

* * *

Донашиваем старые углы,

Еще не нареченные потерей,

Не видя, как мы призрачно малы

Среди обломков рухнувших империй.

Заслушиваем старые хиты,

Зачитываем старые сюжеты.

Великие уходят,

как киты –

Из-под прозрачной плоскости планеты.

И временем не запасешься впрок,

И выдохнув, не ожидаешь вдоха,

И как земля, уходит из-под ног

Эпоха.

Вот, мальчику наскучила игра –

И он уходит прочь, оставив мелочь,

И застывает в космосе двора,

Не представляя, что же дальше делать.

Так после лета достаёшь пальто –

И чувствуешь, что плечи узковаты,

Размер не тот и качество не то,

И странно, что носил его когда-то.

Так чешется под кожей у змеи,

Сбегающей из чешуи вчерашней,

Так режутся дома из-под земли,

Которая всегда служила пашней.

Мал потолок, и спят на дне квартир

Запаянные в капсулы надежды,

Когда ты изменяешься, а мир

Вокруг тебя – такой же, как и прежде.

Слова и Камни

Всё думаешь: да куда мне,

Лучина не топит льды.

Бросаешь слова, как камни

Бросают в ладонь воды.

Круги разойдутся, смолкнут,

Но глянешь ли в глубину –

И только поймешь, как долго

Твой камень идет ко дну,

Где может упасть безвольно,

Стать частью материка,

А может черкнуть так больно,

Что помнится на века.

Волна своего улова

Не держит, фарватер пуст.

Ты – камень. Ты – просто слово,

Упавшее с Божьих уст.

Убогий, невзрачный, тленный,

Не видишь вокруг ни зги –

А всё же по всей вселенной

Идут от тебя круги.

* * *

Пока вертится день,

торопятся спицы рук,

мир так прост и прочен,

похож на гончарный круг,

где работа-дом,

где ком превращают в чашу.

Но мотив бессонницы выучив назубок,

видишь старый невод:

так тонок и так глубок,

что вот-вот – и не выдержит тяжесть нашу.

И понятно, что мы здесь, вроде бы, не

причём,

так как каждый еще при рождении

обречен –

в один узел завязаны тропы, пути и броды.

Но гореть – не то же самое, что сгорать.

Музыкант берет инструмент,

начинает играть –

не затем,

чтобы скорее дойти до коды.

И в четыре часа,

небесный поймав эфир,

ясно видишь:

прозрачен, прозрачен мир,

создающий опять дневную иллюзию

тверди,

и что дождь по стеклу тянет щупальца,

словно

спрут,

и что лики зеркал, как часы, постоянно

врут,

и что жизнь –

это лишь немного больнее смерти.

МИЛА МАШНОВА

Поэт, культуртрегер. Лонг-лист российско-

итальянской литературной премии «Белла» (2017 г.),

Серебряный Лауреат Национальной литературной

премии «Золотое перо Руси» (2017 г.).

Автор трёх сборников стихотворений «Неона»

(Украина, 2003 г.), «Синдром Адели» (Германия,

Канада, Украина, 2016 г.), «TABULA INCOGNITA»

(Украина, 2019 г.).

Ссылки на Творчество в сети Интернет:

https://vk.com/mila_maniya

https://www.stihi.ru/avtor/ledymila

https://www.proza.ru/avtor/ledymila

ПРОИЗВЕДЕНИЯ

Каньон Пустоты

Я расшатаю эту бесконечность

Молчанья у каньона Пустоты,

Там ветер перемен не переменчив,

А солнца луч – как раскалённый штырь.

Там молодость стареет за неделю,

А смерть – ничто. Искусственная мгла.

Там правдой бьют наотмашь и не стелют

Под ноги ложь, как высшее из благ.

Там память – одержимый Чикатило,

Меняющий кровавые ножи,

От скуки, на взрывчатку из тротила.

Там нечем, да и некем дорожить.

Там, выдыхая небо на закате,

Я буду у самой себя в гостях –

Сидеть и ждать, когда глаза закатит

Гордыня, уронив победный стяг.

Сhildfree

Я стою на мосту. Раз-два-три…

Я теперь childfree, childfree…

Шёпот… Голос… Срываюсь на крик:

«Что ты смотришь, луна? Не смотри!»

Время-пик раздавать буквари,

Зачеркнув слóва «Ма» материк.

Этот факт уже неоспорим –

Я теперь childfree, childfree…

Осуждают в ответ фонари,

Мол, свободу по швам распори,

Жизнь другому, как мать, подари.

Я им – в ночь – childfree, childfree…

Я сама себе ныне шериф,

Где патрульные – боль, пустыри....

Говори со мной Бог, говори…

Есть диагноз такой – childfree?

Я не прыгну с моста на два-три…

Врач сказал: «Ты себя не кори».

Одинокие лишь январи

Будут знать – I am not childfree.

Магдалина

Твоя Магдалина сойдёт на кровавый снег,

Моя – Атлантидой исчезнет на дне

морском…

Давай затеряемся буквами картотек?

Лязгая, снимем души с тугих щеколд!

Выкатим из ангаров грудных сердца,

Сядем на землю молча – спина к спине,

И на казённых, пепельных небесах

Выведем взглядами профили сыновей.

Это сложнее, чем рисовать и петь,

Или писать расхлябанные стихи.

Ты – моё озеро, выпитое на треть

Жизнью, одетое в рвано-босой прикид.

Мне от тебя давно ничего не на-

–до сумасшествия главное не дойти!

Сзади дрожит, от плача, твоя спина…

Так закрывается счастье на карантин.

Пусть говорят, что разные лица у

Наших с тобою страждущих магдалин,

Пусть под ногами будет не гать, а грунт,

Выход из тьмы у нас всё равно один…

* * *

Когда я, безнадежно обессилев,

Оставлю от сердец одни руины,

Сошли меня, пожалуйста, в Россию,