Мальчик по вызову

И такой странной компанией мы на метро добрались до пафосного клуба. На входе стояли различные парни в узких штанах и розовых майках со стразами. Мне стало неловко от того, что на мне тоже была розовая футболка – с улыбающимся гепардом. И я никогда, никогда, подчёркиваю, никогда не проходила фейс-контроль в более-менее приличные заведения. Бесплатно в клубы запускают только красивых высоких девушек. Я боялась, что меня ожидает очередная минута позора. Но охранник без проблем указал мне на вход. «Я люблю геев! Если меня пускают в их клубы, я их люблю!»

В центре зала стояла барная стойка, которая напоминала железный трон из «Игры престолов», только была украшена фаллоимитаторами, а не мечами. Денис со своими парнями пошёл танцевать, а я осталась возле этой экстравагантной барной стойки. С трудом взобралась на высоченный стул.

– Что будете пить? – спросил симпатичный парень в красной жилетке на голое тело.

– А воду с лимоном и мятой можно за счёт заведения?

– Без проблем.

– А ты же натурал. Что ты здесь делаешь?

Парень сразу засмущался и чуть не уронил блендер для коктейлей. И только сейчас я заметила, что бармен – азиат с голубыми глазами. «Скоро совсем не останется чистых африканцев и азиатов! Все смешиваются!» – возмущалась я.

– Так заметно?

– Ага. Ты взбалтываешь коктейли чисто механически, без пижонства.

Да ничего я не заметила! Просто воспользовалась методом Калашникова – предположи что-нибудь вслух и, вполне возможно, окажешься прав. Главное – сказать это уверенно. Тогда все сразу во всём сознаются.

– Просто у меня гражданство Казахстана. В другие клубы меня не берут.

«Геи всем раскроют свои объятья!»

– Ты тоже вроде не гей, что ты здесь забыла?

– Пришла с друзьями.

– Это вот с тем любовным треугольником?

– Да.

– Ууу, у них всегда всё плохо заканчивается.

– А, может, они будут жить долго и счастливо.

– Вряд ли. Видишь того мужика?

– Тот который похож на богемного бомжа?

Я взглядом указала на среднего роста мужчину в красном полупальто. Его каштановые волосы были в «творческом беспорядке», а глаза напоминали сваренные пельмени, из которых вывались мясные шарики.

– Он в Интернете нашел себе семнадцатилетнего парня из Саратова, потом заразил его СПИДом, а в завершение – продал его ноутбук.

– С ноутбуком – это совершеннейшая подлость!

– Он – гей самой тяжелой формы. Кроме того, что гей, ещё наркоман, игроман и шизофреник.

– Да?! А такие существуют? Я слышала, но никогда не видела.

– Ещё как существуют. Из-за таких, как он, все недолюбливают геев. А видишь вон того трансгендера?

– Киргизской наружности?

– Как угадала национальность?

– Я – фанат сериала про Шерлока.

Просто наугад сказала.

– Он или она… оно владеет хостелом в центре столицы. И он не пускает туда мусульман и своих земляков. Потому что мусульмане когда-то изнасиловали его ёршиком из туалета того хостела.

– Ты – просто ходячая энциклопедия московского гей-сообщества!

– Побудешь барменом пару месяцев, и не такое узнаешь и увидишь. Кстати, тот хостел самый дешевый в Москве. Могу дать адресок.

– Спасибо, не нужно.

– А видишь того мужика в пиджаке со стразами?

– И что с ним? Его муж-партнёр родил лысого кота?

– Нет. Он, на самом деле, натурал, просто следит здесь всё время за сыном своего шефа. Отец уже давно отказался от своего сына, но продолжает «наблюдать». И знаешь что, один раз я видел это принципиального отца с самым смазливым гомосексуалистом столицы. То есть он тоже заинтересовался мальчиками.

– А ты не пробовался редактором на шоу Малахова?

– Пробовался, но меня прокатили.

– Знакомо. Ничего, когда-нибудь повезёт.

Артуру надоело танцевать, и он присел на соседний стул. Я судорожно перебирала в голове возможные темы для разговора: Денис, любимые гейские позы для секса, фестиваль Evromusic. Остановилась на последней.

– Вы же долгое время общались в группе Evromusic?

– Да, с Арсением он там же познакомился. Все геи любят этот конкурс.

А я тоже каждый год смотрела этот песенный конкурс, где каждая страна отвешивала в финале очки другим в зависимости от ситуации на мировом валютном рынке и своей внешнеполитической ситуации. Да, артисты порой напоминали парад фриков, но зато утром на работе было что обсудить и над кем поглумиться, доказывая в очередной раз свою нормальность.

– У нас в группе в соцсети были лишь три натурала, которые случайно туда попали. Основной контингент конкурса – геи.

– Да вся страна смотрит! Мир, Европа.

– А мы не просто смотрим, мы – поклонники.

– И что вам так нравится в Evromusic?

– Там много странных людей выступает.

Артур обернулся, чтобы посмотреть на танцы своих друзей. Если честно, двигались они несуразно, сильно напоминая пингвинов из известного мультика. Денис даже одет был в черно-белое.

– Как ты думаешь, он меня любит? – неожиданно спросил меня Артур.

– Я – не лучший эксперт в любви, но одно могу сказать точно: ни о ком он не говорил с такой теплотой, как о тебе.

– И что он говорил?

– Что ты – очень добрый и отзывчивый. В общем, он очень хорошо к тебе относится.

– Как думаешь, он мне верен?

Я не люблю и не умею врать, потому что искренне считаю, что ложь – это корень любой проблемы. Всё зло начинается с вранья, и часто со лжи самому себе. Сначала ты решил «солгать во благо», затем ты решил солгать ради выгоды, в итоге ты соврёшь по привычке, пойдёшь по «пути наименьшего сопротивления». Ложь – это и есть путь наименьшего сопротивления. На время она кажется лучшим выходом, а потом ты жалеешь о содеянном, подобно наркоману, который решил завязать, но сорвался. Всё самое плохое в этой жизни начинается с неё самой.

– Как сказать, в духовном плане, думаю, да. И у него в инстаграме есть фотка ваших читательских билетов в государственную библиотеку. Это очень ми-ми-ми.

– И не говори! Это круче штампа в паспорте.

– Несомненно. Скажи, в каких городах ты уже успел побывать?

– У меня были рейсы в Прагу, в Мадрид, в Лондон, в Скопье…

– Не продолжай! А то я лопну от зависти в гей-клубе. Представляю, что потом сообщат моей маме. Её разорвало от жажды путешествий рядом с барной стойкой, украшенной фаллосами.

Я впервые увидела, как Артур засмеялся. Он всегда выглядел «обременённым гнётом жизни», а сейчас это кислое выражение лица исчезло. Но через несколько секунд он снова загрустил.

– А ты была где-нибудь?

– Я была на Дне села в Комсомольском, на Шолоховской весне в станице Вёшенской, на дне рождении Далая Ламы в Элисте, на байк-шоу в Калаче…

– Да ты просто лягушка-путешественница!

– Ещё я была в Таиланде.

– Бангкок?

– Пхукет.

– Там классно! Только очень много русских туристов!

– И не говори! Китайцы и русские заполонили тайские курорты.

– Какие пять фактов о Таиланде ты бы выделила? Ты ж писатель, должна всё подмечать.

– Попробую. Пять фактов о Таиланде. Первый. В Таиланде безумно много мотоциклистов, и они плевать хотели на правила дорожного движения: они запросто могут развернуться навстречку, если им внезапно понадобилось в другую сторону. И в Таиланде много мотомагазинов и байк-фестивалей.

Артур поднял вверх один палец, показывая, что считает.

– Второй. В Таиланде нет нормальных тротуаров: скорее, узкие проходы. Сложно бывает «разойтись». Третий. В Таиланде плохо с сантехникой: вы легко можете встретить чан с водой вместо бачка унитаза даже в хороших кафе и дырку в полу рядом с душем вместо ванны с хорошим стоком.

– Четвёртый.

– Четвёртый. В Таиланде используют большие вентиляторы вместо кондиционеров, ведь большинство кафе «открытые».

– И пятое.

– Все предыдущие факты не омрачают путешествие, потому что красивые пейзажи и гостеприимство тайцев всё компенсируют.

– А ты была на острове, где снимали фильм «Пляж»?

– Ты шутишь?! Ради этого острова я и выдержала три пересадки. Лео – мой герой!

– Ах, да! У тебя же даже тату с ним.

– Я всем говорю, что это молодой Ленин.

Инстинктивно посмотрела на тату на собственном плече.

– Забавно. И как остров?

– Вода там, как расплавленные сапфиры, изумруды и бриллианты вместе взятые, как слеза младенца, которого месяц кормили фиалками. Я видела там местного бомжа: он вёл себя так, будто досрочно попал в рай.

– Вот теперь я завидую!

– Мне или тому бомжу?

– Вам обоим. Я был только в Бангкоке. И то всего один день. Ничего толком не успел посмотреть. Таиланд – удивительная страна, нужен минимум месяц, чтобы самые интересные места исследовать.

– Согласна.

– А куда больше всего хочешь полететь?

– Лос Анджелес. Чтобы заниматься серфингом и встретить какую-нибудь голливудскую звезду. А ты куда хочешь больше всего?

– В Голландию.

– Кто бы сомневался!

– Я очень люблю цветы.

– Аааа, поэтому…

– Не люблю я эти клубы. Надеюсь, они натанцевались и можно свалить отсюда.

Он подал знак Денису. Через пять минут мы все были на улице. Ещё полночи мы вчетвером гуляли по ночной Москве и обсуждали Evromusic. И если честно, это был один из самым приятных разговоров за последнее время. Они не перебивали, не пытались навязать свою точку зрения, уважали мнение собеседника. Что ни говори, но «эти люди» умеют поддерживать беседу. Они очень разносторонние и интересные личности. Ведь им приходится в подростковом возрасте сталкиваться с серьёзными трудностями, которые затем сопровождают их на протяжении всей жизни. А люди, которые прошли через серьёзное моральное испытание, они априори гораздо интереснее.

В Москве куда ни глянь, увидишь какую-нибудь звезду кино или телевидения. Я пошла в океанариум Moscowocean, чтобы прослушать очередную диктофонную запись Дениса, и случайно попала на бесплатные уроки бачаты от участника известных танцевальных шоу. Это мероприятие устроили в честь дня рождения Moscowocean. Сотня людей повторяли простые движения за популярным танцором. Особенно старались дети и нетрезвые родители. Недавно в музее Булгакова я столкнулась со звездой телесериалов, так уж бесплатный мастер-класс меня уже не удивил. Человек быстро ко всему привыкает, и к хорошему и к плохому. Приспособленческое существо такое!

В кафетерии Moscowoccean я заказала пирожное с зеленым чаем и наблюдала за касатками в «иллюминатор» – здесь открывался отличный подводный вид бассейна для шоу.

– А у тебя были девушки? – услышала я свой вопрос в наушниках.

– У меня была пятилетняя виртуальная любовь с девушкой из Петербурга. Потом я ездил к ней в гости. Мы вместе пробыли недельку, и потом я ей во всём признался.

– Вот шлюшка!

– Она была немного ошарашена.

– Могу себе представить.

– Но она поддержала меня, сказала, что чувствовала неладное. Слишком уж я её понимал и дослушивал каждую её фразу до конца. Мы до сих пор дружим. Но она как-то написала, что месяц отходила от моего признания.

– Одно дело – когда парень уходит к более красивой тёлке, совсем другое – когда к мужикам. Это такое унижение, наверное! Она, уверена, задумывалась, уж не она ли укрепила в тебе уверенность в твоей ориентации, разбирала всё по пунктам, почитала даже какие-нибудь статьи в Интернете.

– Может быть. Но женщины не могут быть в этом виноваты, в принципе. Это всё на каком-то генетическом уровне. И для меня в Москве стало открытием, как же много геев! Процентов десять от всех мужиков! И большинство маскируются.

Ко мне подошла девочка лет трёх и бесцеремонно на меня уставилась. Потом полезла рукой в мою тарелку.

– Мама, смотри, какая маленькая красивая тётя! – воскликнул ребёнок.

– Катя, прекрати! Извините! Обычно она скромная.

Да они всегда обычно у вас не орут, не ломают всё вокруг, не требуют внимания. Обычно они у вас всегда очень воспитанные, только я их почему-то встречаю в моменты редких приступов беспардонности.

– Я приехал недавно к мужику. Дом огромный. Куча каких-то наград на стене. Говорит: «Давай знакомиться!» Когда мы вискаря выпили, выяснилось, что он – чиновник высокого ранга. Его жена уехала на отдых, и он пошёл в отрыв. Он уже пятнадцать лет питает слабость к своему водителю, и его водитель об этом знает. Этот водитель старается его поддерживать, пытается убедить его, что всё это «крамольные мысли», что на самом деле тот любит жену и «жажда мужчин» – это всё с жиру чиновник бесится. На время нашего «свидания», он даже отправил водителя домой, чтобы не смущать ни его, ни себя. Я не понимаю таких людей. Зачем так мучиться? Он идёт против своей природы. Будет всю жизнь страдать. И за те два дня, что я проторчал в его доме, он даже ко мне не притронулся. Ты просто говорили и бухали. Вот так он боится своих желаний!

– Меня больше поражает, что в нашей стране большинство геев предпочитают скрываться, будто быть геем – это преступление. По моему мнению, врать жене и детям куда больший проступок. А врать себе – это уже кощунство. У нас в стране просто нет, так сказать, условий для таких людей. Они дико боятся открыто заявлять о своей ориентации. Они знают, что их будут линчевать на работе, в семье, в обществе. Как это ни трудно признать, русские – те ещё гомофобы.

– Согласен.

Я сделала глоток чая и пошла к «иллюминатору», мимо которого проплывали дельфины. Люблю всё, что связано с темой океана. Океан – это всё равно что небо, в которое можно погрузиться и по которому можно покататься на доске. Это бесконечность, к которой можно прикоснуться. Это всё равно что космос, только не нужны двадцать миллионов долларов и проходить курс подготовки, чтобы там побывать. Другой мир, в котором мы может побыть гостями. Всё равно что Нарния, Зазеркалье, Хогвартс, Вестерос, Средиземье, только доступное человеку.

В аквариуме с акулами можно было увидеть стеклянную трубу с посетителями. Это напоминало какой-нибудь кадр из фильма «Челюсти»: казалось, акулы вот-вот разобьют стеклянный проход и накинутся на них.

– В обеденный перерыв, – не умолкал голос Дениса в наушниках, – я был у члена компартии. Он любит ролевые игры. Мы трахались прямо в его кабинете с красными флагами. Я даже видел там партбилеты новобранцев.

– В общем, среди всех, похоже, есть «другие».

– И не говори. Сам в шоке!

Я подошла к аквариуму с белугами. Меня толкнул мужчина с фотоаппаратом, и я вспомнила, что нахожусь не у океана, а в Москве. Я словно видела красивый сон, и меня неожиданно разбудили.

За завтраком ко мне подошёл Илья, и сказал, что мужичку из хостела нужно заполнить заявку на шоу Малахова.

– А почему я?!

– Ну, ты ж на телеке была, разбираешься как-никак.

– То, что я когда-то участвовала в известном юмористическом шоу, и меня сам Нартиросян скинул в яму с юмористическими отходами, не значит, что я умею заполнять заявки на шоу Малахова, блин! Там было достаточно просто пройти кастинг!

– Помоги старичку! Он уже всех достал со своей заявкой.

Илья схватил меня под мышку и потащил к столу с ноутбуками. Там, словно коршун добычу, меня поджидал Анатолий Абдулович – очень пожилой человек, который за неделю пребывания в хостеле успевал докучать даже уборщице, которая приходила в шесть утра и уходила в девять.

– Машенька, помоги!

Я села в кожаное кресло напротив компьютера.

– Так что вы хотите сообщить Малахову?

– В общем, так. Когда я вернулся в Магадан с заработков, всю жизнь работал на золотых приисках, мне пришла бумага, что у меня более ста тысяч долга за коммунальные. Я не знаю, куда деваться! Пошёл к начальнику, обложил его матом. Он сказал, что со света меня сживёт. Ко мне потом приходили приставы несколько раз, приставляли дуло к горлу… Представляешь, мне, пожилому уважаемому человеку! Сволочи!

– И я должна всё это кратко описать?!

Я схватилась за голову. Илья тихо злорадствовал в своих огромных наушниках. Мне захотелось его убить за то, что обрёк меня на такую тяжкую участь – общение с Анатолием Абдуловичем. Где-то час заполняла все пункты заявки, корректировала «историю» старика. Когда я дошла до последней фазы отчаяния, Илья принёс мне чай и овсяное печенье.

– Я всё равно тебе ещё припомню эту подставу!

– Машенька, – продолжал Анатолий Абдулович, – у меня на книжке лежал миллион семьсот, а потом смотрю семьдесят тысяч. Как такое возможно!

Он мне ещё про инфляцию будет вспоминать! Я уже была готова вырвать себе волосы. Его рассказ растянулся ещё на полчаса.

– Анатолий Абдулович, вам нужно дома сидеть с собакой возле камина, а вы в хостеле!

– Вот улажу свои дела и поеду обратно. Мне всё равно два раза в год оплачивают поездки. Льготы, ё-моё!

– Ты тоже скоро такой же старой станешь! – потешался Илья. – Тридцатник то у тебя не за горами.

– Да, на днях мне исполнилось двадцать девять. Такая ужасная дата, что я даже не отмечала и никому в хостеле не говорила.

– У тебя была днюха и ты молчала?! Так не пойдёт! Мне нужно видео записать трёхминутное для резюме в Китай. Сначала в парке видео сделаем, а потом напьёмся!

– Идёт. Анатолий Абдулович, я нажала кнопку «отправить». Всё, свобода!

Парк, пакет черешни, лимонад «Тархун», разбавленный водкой, или водка, разбавленная «Тархуном». Оказывается, рецепт идеального дня рождения прост. Если ко всему этому добавить ещё симпатичного парня, то просто беспроигрышный вариант.

Илья положил свою голову мне колени и начал пускать мыльные пузыри. Они летели прямо ему на лицо, поэтому он сдувал их в сторону. Я фотографировала всё это на фотоаппарат.

– Как ребёнок, честное слово!

– Вся наша жизнь – детсад!

– Запишу это в цитатник Калашникова. Вся наша жизнь – детсад, а все люди в нём дети, которые пытаются стать воспитателями.

– А все люди в нём – игрушки.

– Это слишком просто, а люди любят всё усложнять.

– Ага. А почему ты так много общаешься с Димой и Денисом? Денис, ладно, он – педик, и ты пишешь про него книгу…

– Так ты знал про его ориентацию?

– Сейчас знаю.

– Зараза! Почему твой приём всегда срабатывает! Просто предполагаешь и получаешь подтверждение.

– Эффект неожиданности.

– И ты нормально к … ним относишься?

– К геям, что ли? Да мне на них наплевать. Пусть себе живут.

– Вот она – типичная позиция русского человека. И те, кто предпочитают, не просто бездействовать, а нападать, этим пользуются.

– По-моему всё больше людей относятся к ним нормально. А я никак к ним не отношусь.

– Илья, Илья, хороший ты человек, божий одуванчик, можно сказать. Если кто-то с тобой делится едой в хостеле, ты потом пытаешься поделиться с ним своей. Ты со всеми в дружеских отношениях, всем пытаешься угодить, всех веселишь, и при этом ничего, в принципе, не получаешь взамен.

– От девок получаю.

– Думаю, они от тебя получают гораздо больше. Ты ведешь себя с ними очень приветливо, дружелюбно, галантно, можно сказать, пока не напьёшься. Они такого обращения в жизни, наверное, не видели. А тут ты их бац и ошарашиваешь. Ты вообще создаёшь в хостеле классную атмосферу.

– Я просто пытаюсь быть человечным и обаятельным, и некоторых это прям пугает, а другим, наоборот, нравится.

– Так зачем ты прозябаешь в хостеле? Ты ж вроде образованный.

– Там очень много баб!

– Что-то в последнее время их там совсем не видно. Очнись, студенческий сезон закончился, поступающие на режиссёрское девки перевелись!

– Но ты ж ещё осталась!

– Не знаю, сколько я здесь ещё продержусь. А ты мне напоминаешь меня в двадцать три года. Я вот точно такой же была.

– В смысле раздолбайкой?

– Да. Только тебе не будет всегда двадцать три. Ты взрослеешь и уже не можешь всё воспринимать, как раньше. Забивать на всё большой и толстый хорошо до поры до времени, а потом нужно чего-то добиваться, самоопределяться, зарабатывать. А ты вдруг понимаешь, что умеешь только быть весёлым и легкомысленным, ничего больше.

– Грустно. Нужно как-то уезжать в Китай!

– Несомненно.

Мы снова выпили бурды из водки и лимонада.

– За то, чтобы у нас всё получилось! – предложил очередной тост Илья.

– Это было бы неплохо. У тебя есть деньги?

Среди жителей хостела этот вопрос не звучит двусмысленно. Он означает, есть ли у тебя сумма в районе тысячи рублей, чтобы скинуться на какой-нибудь кипиш.

– У меня был урок английского с не очень умным ребёнком. Да, денежки имеются. А что? Ты хочешь скинуться на гостиницу?

– Я хотела сходить в киношку, но твоя идея тоже зачётная.

«А почему, собственно, нет? Когда мне было лет пятнадцать, такой симпатичный парень сроду бы на меня не посмотрел. И это скорее я его сняла, чем он меня. Страшненьким девушкам приходится самим снимать парней… Блин, это ж из моего стендапа!» – думала я.

Мы посчитали, сколько у нас денег, и прикинули, на какую гостиницу нам хватит. На смартфоне нашли адрес подходящей.

– Нужно взять ещё выпивки, – сказал Илья.

– И пену для ванны. Там есть ванна! Я уже третий месяц не видела отдельной ванной!

– Твоя идея мне нравится.

В гостинице мы провели в постели от силы час, а потом набрали ванну с пеной. Илья врубил на смартфоне группу Panic! At the Disco. Как ни странно, наши музыкальные вкусы совершенно совпадали: инди-рок, фолк, поп-рок, альтернативный рок. Под песню «Nicotine» он пускал кольца из табачного дыма и разливал нам коньяк по одноразовым стаканчикам. Затем он включил System of a down – «Toxicity».

– Они шедевральны! – сказала я очевидную речь.

– Гениальные армяне. Сейчас раскрою тайну, моя мать – армянка, и я знаю армянский.

– Да ну! По тебе не скажешь. Темные курчавые волосы, карие глаза, волосатая грудь, слабость до слабого пола… Нет, ты совсем не похож на армянина.

– А мне говорят, что я на европейца похож.

– Все европейцы – эмигранты.

Он включил Imagion Dragons – Believer.

– Такое ощущение, что ты мой плей-лист крутишь. Если бы я твой предварительно не посмотрела, подумала бы, что ты просто с моей страницы аудиозаписи крутишь.

– Не, эти группы я сам обожаю. Pain! You break me down, you build me up, believer, believer, – начал он подпевать.

У Ильи была привычка всё время напевать, при этом у него совершенно не было слуха. Его это не останавливало. И получалось у него корёжить песни очень даже обаятельно. Это смотрелось мило. Иногда даже напоминало фальцет Джастина Тимберлейка, которому медведь неожиданно наступил на ухо.

– Pain! You break me down, you build me up, believer, believer, – не унимался Илья.

Я опустила его курчавую голову в воду с пеной. Когда он вынырнул, произнёс, утирая глаза:

– Я надеюсь, это из-за того, что я плохо пою, а не из-за того, что я сегодня был плох.

– Нет, ты был хорош.

– Не сомневаюсь.

– Ха, какая уверенность! Может, это из-за того, что у меня больше года не было секса. С голодухи, знаешь ли, и уксус сладкий.

– Больше года?! Серьёзно? Как так можно! Сейчас продолжим! Только ещё один секретный факт про меня.

Он показал мне свою ладонь с шестым пальцем. До этого момента я действительно так и не заметила, хотя обычно я очень внимательна. То ли он привык это скрывать, то ли я просто слишком много думала о себе.

– Не знаю, чего же про себя такого сказать и показать. Про рост ты и так знаешь. Я иногда слушаю Женю Белоусова.

– Я тоже, представь себе! Девчонка, девчоночка, темные очи, я люблю тебя, девочка очень.

– Только не включай!

Но он уже нашёл трек и включил его на полную громкость.

– Это точно лучший день рождения в моей жизни.

– Не сомневаюсь!

Он приблизился ко мне, и мы начали целоваться.

Денис этим утром был явно не в духе: он простыл, у него срывались несколько заказов, Анна Георгиевна требовала с него оплату. Анна Георгиевна была нашим вторым администратором. Её побаивались и жильцы, и уборщицы: она маниакально преследовала всех, кто не мыл за собой посуду, находила их по камерам и штрафовала. Про таких женщин говорят «с ней не забалуешь», «с ней шутки плохи», «внимание, приближается». И она ввела одну систему: должников у нас не выселяли, а предлагали впредь платить напрямую администратору и по двести рублей в сутки. Но койка-место таким жильцам предоставлялись только если были в наличии, а в в хостеле частенько всё было забито под завязку. Поэтому горемыки ночевали на диванах в холе или засыпали перед компами. И эту ночь Денис провёл, как раз, в кожаном кресле. Это его разозлило ещё больше.

– Если завтра не будет оплаты, можешь не возвращаться, – угрожала ему Анна Георгиевна, когда мы завтракали на кухне.

– Я и так хочу уже съехать отсюда.

– Скатертью дорога!

И она пошла искать новую жертву. Анна Георгиевна всегда «жаждала крови».

– Я слышала, как ты храпел, – сказала я Денису, – Просто как бульдозер. А потом резко перестал.