Дочери Дагестана

В книге использованы статьи:

Ш. Микаилова (Заира Хизроева),

Ф. Алиевой (Хамис Казиева),

А. Халикова (Мариам Ибрагимова),

М. Халимбековой (Муи Гасанова и Фазу Алиева).

© Б. И. Гаджиев, наследн. 2012

© ИД «Эпоха», 2012

Жанна д’Арк из аула Хуна

Если из Кумуха, центра Лакского района, идти на юго-восток, то, не доходя до села Арчутта, вы увидите небольшой ручей, перебегающий через аробную дорогу. Место это называют Партувалил рат.

Более ста пятидесяти лет назад из села Хуна нукеры Агалар-хана увезли девушку невиданной красы по имени Парту. В Кумухе ее ждала ночь и встреча с ханом. Парту была не первой жертвой Агалар-хана. Девушка попросилась выйти на балкон. Воспользовавшись тем, что слуги были чем-то отвлечены, она вырвалась из ханского дворца, бежала, перескакивая через ступени.

Жители Кумуха, видевшие, как она помчалась к Казикумухскому Койсу, подумали: бросится в реку, но Парту перебежала деревянный мост и скрылась за поворотом. В это время во дворце хана подняли тревогу. Нукеры знали, что лишатся своих голов, если не воротят девушку.

На подступах к аулу Хуна они настигли беглянку, схватили ее, подняли на лошадь и посадили впереди самого могучего нукера. Парту сопротивлялась, все норовила спрыгнуть, ударить, укусить. Тогда девушку посадили сзади и привязали к спине седока. Изловчившись, она выхватила кинжал и убила своего мучителя. Но и сама в ту же минуту упала с лошади. Нукеры устроили над Парту дикую расправу.

С тех пор место гибели девушки называют Партувалил рат – речка Парту. Старики останавливаются у ручья на минуту-другую, читают молитву, а в том месте, где упало тело девушки, складывают камешки.

В том же ауле Хуна за 450 лет до описанного события жила другая девушка по имени Парту[1]. Это о ней в 1905 году революционер Саид Габиев написал: «У лаков есть своего рода Жанна д’Арк – Парту Патима, которая некогда спасла родной край от нашествия монголо-татар. О ее подвиге свидетельствует и надгробный памятник, который привлекает летом много паломников, преимущественно женщин: ее считают святой девой».

В 1395 году среднеазиатский полководец Тамерлан огнем и мечом прошел через Северный Кавказ и разбил войска Золотой Орды. Затем повернул на юг. Уже на территории Дагестана, оставшись без воды, приказал вырыть громадный колодец, получивший название Темиргою – колодец Тимура. Затем перешел реку Сулак близ нынешнего Чиркея, послал ряд карательных экспедиций на Салатавию, обманом подчинил крепость Кадар, усмирил Кули и ряд населенных пунктов, находящихся сейчас рядом с даргинским аулом Цудахар, и подошел к землям лакцев. Опасность приняла устрашающие размеры. Случилось это в следующем 1396 году. Горцы готовились к боям. За кладбищем аула Хуна джигиты метали копья, фехтовали на мечах, точили клинки.

Тамерлан

Мимо героев с кувшином за плечами проходила Парту Патима.

Поприветствовав джигитов и дав им напиться, девушка попросила позволить ей показать свою доблесть. Удивились джигиты. Один из них сказал:

Не обиделась девушка на эти слова, а попросила прежде дать ей дамасский клинок, шлем, кольчугу и коня.

Сказав так, подняла Парту Патима кувшин на плечи и, не оглядываясь, ушла домой.

Воин Тамерлана. Рисунок художника Бюрниева

Через некоторое время примчался, как молния, всадник лихой. Это была Парту. Она подъехала к тому джигиту, который высмеял ее, и вызвала его на состязание. Их лошади фыркали и ржали, предчувствуя бой. Как два нарта, двинулись они друг на друга. Дважды нанес удар джигит, но оба раза неудачно. Наступил черед Патимы, и сабля молодца вылетела из рук. Оробел от стыда джигит. Стал просить прощения у девушки за свою насмешку. Но на это Парту Патима отвечала:

А в душе перед поединком думала: если Ахмед победит, то задарит его и в губы поцелует при народе, но на это у Парту все-таки не хватило бы смелости, да и Ахмед спасовал.

Парту Патима:

С этого часа джигит Ахмед полюбил Парту Патиму. И тут пришло тревожное известие: идет на их родину хромой Тимур. Герои собрались в Кумухе. Провожать их вышел весь аул. В доспехах и на коне была и Парту Патима.

Что за диво: за девушкой скачет весь отряд. Тимуру доложили об этом. Смеялся Тимур:

От удара двух сил взорвалось небо, поле усеялось головами героев, горячая кровь полилась по земле.

Враги смутились впервые. Тимур не знал, не видел еще такого боя. Снова сомкнулись и разошлись горцы с врагами. Решили: пусть встретятся сильнейшие от каждой стороны. От противника вышел Тугай, от горцев – юноша Ахмед, возлюбленный Парту Патимы.

Не удержалась Патима, выхватила клинок и кинулась на Тугая.

Против Парту вышел брат Тугая. Рассердилась девушка. Обвила вокруг шлема свои густые косы, по локоть засучила рукава:

Бежал Тимур.

По приказу девушки-воина собрали тела мертвых бойцов, принесли и останки Ахмеда. Упала Парту Патима, оплакивая возлюбленного. Вернулись джигиты домой, навстречу вышел благодарный народ и более всех воздал он славу своей дочери. Так было.

Прошли столетия. Но народ не забыл своей героини. В 1938 году из уст 90-летней Д. Хайдаковой было записано сказание о девушке-воительнице, спасшей наши горы от иноземных захватчиков, девушке, которую справедливо сравнивают с героиней Франции – Жанной д’Арк. Ее могила стала местом паломничества. Подвиг во имя родины не забывается.

И наконец. Президиум лакского народного движения и совет республиканского культурно-спортивного клуба «Дагестан» утвердили проект мемориального комплекса, посвященного подвигу Парту Патимы в битве против средневекового завоевателя Хромого Тимура.

Автор проекта M. Цахаев создал в центре Кумуха оригинальный комплекс из каменных глыб с высеченными на них барельефами и статуей героини на коне.

Если бы не Джарият

В начале октября 1995 года руководство Дагестанского телевидения решило снять документальный фильм о памятных местах Кази-Кумуха. С этой целью я вместе с киногруппой прибыл в центр Лакии.

Завершив работу за два дня, мы собрались домой, как в узком коридоре общего дома лицом к лицу я столкнулся с человеком, назвавшимся учителем Юсупом. После салам-алейкума он обратился ко мне с вопросом:

– Вас интересовали памятники старины?

– Да – отвечал я, – конечно.

– Разве моя бабушка не является таким памятником?

– Простите, какая бабушка?

– Хайдакова Джарият.

Было от чего хвататься за голову. Конечно же, я не раз и не два слышал это имя, но не предполагал, что имеются потомки знаменитой сказительницы. В памяти мгновенно, как в кино, замелькали картинки событий 600-летней давности.

Джарият Хайдакова с мужем

Но в тот день в тесном коридоре ждал моего ответа учитель Юсуп Хайдаков. Поблагодарив его, просил переправить на мой адрес воспоминания о своей бабушке. Он обещал. Расставаясь, мы крепко пожали руки друг другу.

Мой новый знакомый оказался человеком, верным данному слову. Вскоре мне вручили бандероль. Несказанно обрадовавшую меня, так как я получил не только обещанное письмо, но и фотографию знаменитой сказительницы.

Читатель, может, начнет гадать, почему я употребил эпитет «знаменитой»?

Да потому, что не будь на свете Джарият Хайдаковой, мы не знали бы многого о дагестанской Жанне д’Арк – жемчужине дагестанского фольклора. Ниже привожу сведения, присланные Юсупом Хайдаковым:

«Хайдакова Джарият родилась в 1852 году в селении Кази-Кумух Кази-Кумухского ханства. По рассказам моей матери, Хайдаковой Рукижат, Джарият получила достаточные знания в медресе. Училась она у известных ученых того времени. Хорошо знала историю, фольклор лакского народа, сама сочиняла стихи на различные события. Но они не сохранились, кроме одного стихотворения, написанного ею на гибель младшего сына Алила, который был расстрелян в 1919 году в темир-хан-шуринской тюрьме.

Бабушка Джарият была мастерицей шить мужскую одежду из местного материала – чуха (сотканного вручную из шерстяных ниток).

Я, десятилетний ее внук, до сих пор помню большие ножницы, которыми пользовалась бабушка.

Она была высокого роста, довольно плотного телосложения и красивая лицом. По многим вопросам жизни к ней за советами обращались жители Кази-Кумуха.

Больше всех бабушка любила самого старшего внука, Саида. Он с малых лет также увлекался историей. Он не уставал слушать сказки о нартах, эпические песни, связанные с прошлым Дагестана.

Почему я заговорил о нем, узнаете чуть ниже.

В годы войны Саид преподавал немецкий язык в Кумухской школе, а я учился. У нас не было ни книг, ни тетрадей.

Однажды в поисках чистой бумаги я обшарил все наши комнаты и в одной из них, в какой-то нише, обнаружил папку с листами, исписанными красными чернилами. Ими-то я стал пользоваться во время письменных работ. За этой-то работой меня застал Саид.

Он пришел в ужас. Оказалось, что я вымарывал записи бабушки Джарият о подвигах Парту Патимы.

Я глубоко каюсь в случившемся, потому что из-за меня бесценное сокровище народного творчества не дошло до нас в полном объеме».

Одна краше другой

3 ноября 1819 года у Бавтугая в небольшой схватке А. П. Ермолов одолел Ахмет-хана Аварского. Хан поспешно отступил в горы, а Алексей Петрович, проехав широкую степь, повернул от моря направо в Тарки к шамхалу Тарковскому.

Здесь в честь гостя был устроен прием. Генерал ел, пил и незаметно, чтобы не выдать себя, приглядывался к женской половине. Одна из девушек с гордой осанкой поразила его своей красотой и сложением. Видимо, знала себе цену.

Сел. Казанище. Люди шамхала Тарковского.

– Кто она такая? – спросил он у шамхала.

– Моя подданная.

– Я не о том. Имя у нее есть?

– Да, конечно, – отвечал смеясь шамхал. – Сюйду, дочь Абдуллы, двадцать лет.

– Что значит Сюйду? – спросил генерал.

– Влюбилась.

– В кого?

У шамхала язык прилип к горлу, но все-таки ответил:

– Да ни в кого. Имя у нее такое… Шамхал понял, почему Ермолов затеял этот разговор, и на следующий день привел девушку к генералу.

У Алексея Петровича вкус был отменным. Внешность Сюйду поражала не только его.

Генерал А. П. Ермолов

Сюйду не смела ослушаться хозяина и стала женой человека, который был в два раза старше нее. Она стала женою по закону, когда от мужа назначается денежная сумма с движимым и недвижимым имуществом. Сюйду имела еще одно преимущество в отличие от временных жен: в случае смерти мужа, то есть А. П. Ермолова, если не было детей, она могла получить четвертую часть наследства, если же оставались дети – восьмую часть. Такой договор удовлетворил таркинку и ее родителей.

Когда А. П. Ермолов уезжал в Тифлис, Сюйду ждала ребенка. Генерал приказал, чтобы после родов она приехала к нему. Родился мальчик. Сюйду оказалась не робкого десятка, а Алексей Петрович очень привязался к ней, поэтому сын стал носить два имени – Виктор и Бахтияр.

Через два года мать и сына отвезли в Тифлис в резиденцию А. П. Ермолова. Жили они в роскоши, все было, что душе угодно, но из дворца Сюйду почти никуда не выходила, а так как она не знала ни русского, ни тем более грузинского языка, то и поговорить ей было не с кем. Муж был все время занят государственными делами, и Сюйду стала тосковать по дому, по родным.

Одно утешало женщину: мальчика во дворце учили хорошим манерам, русскому языку, кормили по-царски. Когда Виктору-Бахтияру исполнилось четыре года, его отправили в Россию, чтобы дать настоящее образование и воспитание, подобающее сыну наместника царя на Кавказе.

Ехать с сыном в Москву мать не захотела, так же как и продолжать жизнь с мужем. Для того была веская причина, о чем я расскажу дальше. Ермолов не неволил. Ее богато одели, обули, посадили в карету и с соответствующей охраной, запасом продуктов и денег отправили на родину.

После этого Алексей Петрович не раз бывал в Дагестане, но в Тарках больше не появлялся, чтобы не видеться с женщиной, к которой несколько лет назад воспылал, казалось бы, неугасимой любовью. От большого счастья также надо иногда отдыхать.

Сюйду тем временем была так же хороша, как и раньше, а после Тифлиса и вовсе у нее появилось много воздыхателей. Она выбрала таркинца Султанали, которому подарила сына Черува и дочерей Джансу и Ату.

Шамхал Тарковский

Теперь о том, почему Сюйду не захотела оставаться хозяйкой тифлиского дворца. В том же 1819 году, когда Ермолов увидел Сюйду в Тарках, в Какашуре он обратил внимание на другую девушку, тоже редкой красоты, но помолвленную с односельчанином Искендером[2]. Девушку звали Тотай. Она, как и Сюйду, произвела на генерала большое впечатление. Он объявил шамхалу, что готов идти на все, только бы после окончания похода забрать Тотай с собой в Тифлис. Шамхал же не мог напомнить генералу о Сюйду, так как сам имел несколько красавиц – жен.

Из Какашуры Ермолов отправился в Акушу, чтобы наказать восставших дагестанцев, a тем временем отец Тотай Ака в одночасье засватал свою дочь за Искандера.

Женщина из Казанища – владения шамхала Тарковского. Рис. Г. Г. Гагарина.

Усмирив акушинцев и их союзников, 1 января 1820 года генерал прибыл в Параул. Тотчас же он велел сыну шамхала Альбору немедленно отправиться в Какашуру и во что бы то ни стало привезти Тотай. По свидетельству А. Берже, поручение было успешно выполнено. Помогло еще то, что отца девушки в момент похищения не было дома. Он находился в Кафыр-Кумухе, куда ездил молоть пшеницу. Ака, не мешкая ни минуты, отправился по следам войск Ермолова, которые настиг в Шамхалянгиюрте. От местных жителей без труда он узнал, где держат его дочь. Ринулся туда, но его не допустили к Тотай, объявив, что и речи не может быть о ее возвращении в родной аул. А в качестве утешения вручили отцу перстень, серьги и шубу Тотай и велели возвращаться домой.

И на этот раз шамхал пошел навстречу Алексею Петровичу, выдав ему свидетельство, будто Тотай – девушка знатного происхождения.

Со второй гебинной женой Ермолов жил гораздо дольше, семь лет, и имел от нее трех сыновей – Севера (Аллах-Яра), Клавдия (Омара) и мальчика, умершего в раннем возрасте, имя которого биограф Ермолова А. Берже не мог назвать. Тотай родила и дочь – Сатиат, или, как называли ее в кругу генерала, Софию-ханум.

Ака смирился с тем, что произошло с его дочерью, и часто ездил в Тифлис с сыном Джанкиши навестить Тотай и русского зятя.

В 1827 году Ермолов был отозван с Кавказа. Он пробовал убедить Тотай принять православную веру, но безуспешно. Тотай отказалась ехать с ним в Россию. Сыновья отправились с отцом в Москву, а Тотай с дочерью вернулась в Дагестан. В ауле Гелли она вышла замуж за Гебека, от которого имела сына Гокгоза и дочь Ниса-ханум.

Ермолов не забывал ни Тотай, ни дочь Сатиат. Бывшей гебинной жене он присылал 300, а дочери – 500 рублей в год. По тем временам это были очень большие деньги.

Тотай пережила Ермолова на 14 лет и скончалась летом 1875 года в возрасте 74 лет. Сатиат ушла из жизни в 1870 году, оставив после себя трех сыновей и четырех дочерей. Их судьбы сложились не совсем удачно.

Будучи в Дагестане, Ермолов облюбовал еще одну красавицу – Султанум, дочь Баммата из аула Буглен. У нее от генерала родился сын Исфендер. Она также была приглашена в Тифлис.

В дороге около станции Червленной случилось несчастье: умер Исфендер. Султанум, недолго думая, вернулась на родину. Спустя некоторое время она вышла замуж за Шейх-Акая, но вскоре он умер. Султанум пережила его всего на несколько дней.

Говоря о гебинных женах Ермолова, А. Берже писал: «В строгом смысле слова Алексей Петрович не переступал за пределы законов нравственности, хотя законы эти и не согласовывались, в данном случае, с учением христианской церкви»[3].

… Из Грузии Ермолов прибыл с детьми в Москву, где жил в собственном доме. Более он не женился, но при себе Алексей Петрович имел крепостную девушку, которая ухаживала за ним до самой его смерти.

Уже на склоне лет Ермолову выпала честь стать защитником России в годы Крымской войны. Он командовал Московским ополчением.

Из всех генералов, которые воевали на Кавказе, а их было немало, Шамиль особенно ценил Ермолова. В 1859 году, когда имама Дагестана привезли в Москву и спросили, кого бы он желал видеть, Шамиль, не задумываясь, назвал Ермолова.

А. П. Ермолов скончался в Москве 12 апреля 1861 года на 85-м году жизни. Прах его покоится в г. Орле в особом приделе Троицко-кладбищенской церкви. Над его гробницей теплится простая чугунная лампадка с надписью: «Служащие на Гунибе Кавказские солдаты». В г. Грозном, там была его землянка, Ермолову, основателю города, установили бронзовый бюст, который потом был снесен.

Последним губернатором Дагестана оказался также Ермолов, потомок Алексея Петровича. Это был выхоленный человек, и носил он бороду a-ля Александр III. Супругой генерал-лейтенанта была графиня Бобринская из рода знаменитых сахарозаводчиков, отмеченных еще Екатериной II. Бобринская была прекрасна и лицом, и телом. Злые языки утверждали, что сохранять красоту ей удавалось с помощью нарзанных ванн, которые графиня принимала у себя дома в Темир-Хан-Шуре, не выезжая на Кислые воды.

Новый губернатор приехал в Дагестан в 1916 году, ровно через 100 лет после своего предка. Он приехал, чтобы заменить Вольского, которого переводили в Тифлис на повышение. В судьбу Ермолова вмешалась революция. В Темир-Хан-Шуре он узнал об отречении царя Николая II. В февральские дни 1917 года у скалы «Кавалер-Батарея», где находилась резиденция губернатора, собралась огромная толпа. По требованию народа Ермолов вышел к демонстрантам и вынужден был под красными знаменами пройти по улицам Темир-Хан-Шуры.

Находясь в Дагестане, он пытался найти потомков своего знаменитого предка Алексея Петровича Ермолова. Житель Буйнакска К. М. Чакальский рассказывал мне, что из аула Гелли к губернатору приезжали какие-то кумыки и Ермолов принимал их благосклонно и даже оказывал им материальную помощь.

О ней слагали легенды

В прекрасную дочь аварского владетеля Ахмет-хана Солтанет влюблялись многие, но ее внимание сумел привлечь только один человек. Им был кумыкский князь Аммалат-бек из аула Буйнак, племянник самого богатого на плоскости человека – шамхала Тарковского.

Сначала все складывалось как будто благополучно, но после одного случая отношения их были прерваны. Произошло это так. В 1819 году в сражении с войсками А. П. Ермолова между Левашами и Акушой дагестанцы были разгромлены. Среди взятых в плен оказался и Аммалат-бек, который до тех пор верил в свою неуязвимость. Ему грозила смертная казнь, но полковник Е. И. Верховский взял молодца на поруки, и А. П. Ермолов снизошел к просьбе своего офицера. Но при этом сказал: «Возьми его, но помни, не доверяйся ему, будь осторожен».

Четыре года полковник и молодой бек находились вместе. Часть времени они прожили в Тифлисе, часть в Дербенте, где Е. И. Верховский был назначен командовать Куринским полком. Все эти годы Аммалат-бек терзался двумя мыслями: стать мужем Солтанет и завладеть шамхальством Тарковского. Но девушка жила за семью горами у своего отца Ахмет-хана, а шамхалу царское правительство оказывало полное доверие и менять его на Аммалат-бека не собиралось.

В июле 1823 года в Мехтулинском ханстве вспыхнуло восстание. Для его подавления вышел из Дербента со своим полком Е. И. Верховский. С ним находился и Аммалат-бек. Когда добрались до Карабудахкента, пришло известие, что мятежники успокоились и разошлись. Полку дали отбой и приказали возвратиться в Дербент.

Поражение мехтулинцев привело Ахмет-хана в полное смятение, однако в голову его пришла коварная мысль. В глухих карабудахкентских лесах он тайно встретился с Аммалат-беком. Ахмет-хан сказал воспитаннику Е. И. Верховского: «Пока ты находился у русских, мы засватали Солтанет за старшего сына шамхала Тарковского». Наступила тягостная пауза, Аммалат-бек тяжело дышал:

– Слушай, – прервал молчание Ахмет-хан, – я могу еще взять свое слово назад. Солтанет будет твоя, но единственное условие для этого – смерть Верховского, только его голова может послужить калымом за Солтанет. Если ты убьешь Верховского, – продолжал сын Аварии с усмешкой, – поднимется весь Дагестан, и тогда… Тогда ты станешь шамхалом Тарковским!

Слушая Ахмет-хана, Аммалат-бек припомнил, сколько добра, отеческой заботы проявлял к нему полковник. А теперь от него требовали поднять руку на этого человека. Но своя беда всегда значительнее. Любовь может вдохновить не только на подвиги…

– Скажи, – как сквозь сон услышал он голос хана, – не говорил ли Верховский, что хочет взять тебя в Россию?

– Да, говорил, – удивленно подтвердил Аммалат-бек, – а что?

– А то, что тебя хотят заманить в Россию, а оттуда, как бывшего бунтаря и зачинщика мятежа, отправить в Сибирь.

– Не может этого быть! – воскликнул Аммалат-бек. – У Верховского в России свадьба. Он собирается предложить руку молодой вдове полковника Пузыревского.

– Да, ловко придумано! – засмеялся Ахмет-xан. И добавил: – Запомнишь, что я тебе сказал? Не хочешь, да запомнишь.

На другой день после этого разговора полк Верховского ночевал в Губдене, а 19 июля 1823 года с утра двинулся к Утамышу. Далеко впереди по узкой долине ехал полковник, рядом находился лекарь Апшеронского полка Амарантов. Лицо Верховского было грустным. Чуть позади них со своими нукерами следовал Аммалат-бек. Вел он себя странно: то пускался вскачь, то на полном ходу осаживал лошадь, то по пустякам ругал слуг. Сейчас он был отчаянно одинок, на сердце у него было тяжело.

«Наконец, подходя к Утамышу, – писал военный историк Кавказа генерал-лейтенант В. Потто, – Аммалат-бек в последний раз пустил своего коня во весь опор и вдруг, выхватив на скаку винтовку из чехла, почти в упор выстрелил в Верховского. Пуля попала в сердце, и Верховский без стона свалился с коня».

Убийца бежал со своими людьми. В погоню отправился Эмирбек с всадниками, но, прибыв в Мекеги, узнал, что Аммалат-бек в этом ауле добыл свежих лошадей и ускакал в сторону Хунзаха. Ехать дальше не было смысла.

Тело полковника повезли в Дербент. Оказалось, что Аммалат-бек не уехал в горы, а несколько дней находился в окрестностях Дербента. В одну из ночей с местным жителем он отправился на русское кладбище. Второпях разрыл могилу, отрубил покойнику голову, кисть руки и, как сообщает В. Потто, «с этим кровавым калымом помчался к Хунзаху». Но Ахмет-хана там не оказалось. Хан Аварии, сорвавшись с кручи, вместе с конем погиб на дне пропасти. К моменту приезда Аммалатбека тело его уже предали земле.

Ханша, жена бывшего владетеля Аварии, всегда ориентировавшаяся на Россию, приказала выпроводить Аммалат-бека из дворца, а страшная ноша была сброшена со скалы. После этого Аммалат-бек исчез из Дагестана, говорили, что он был убит при осаде Анапы в 1828 году.

Измена

Знаменитую красавицу Солтанет – страсть Аммалат-бека – увидел в Тарках путешественник И. Березин в 1830 году. Женщина отказалась принять его, сославшись на головную боль. Когда же Березин заявил, что не уйдет, не увидев Солтанет, согласилась встретиться с ним. В небольшой комнате русского ждали две женщины: старуха и Солтанет.