Сказка Сердца / Часть 2: Сквозь огонь
Верховный усмехнулся, сложил руки на груди и подошёл к Парицу.
– Мне интересно, не имеем ли мы опять дело с той же заразой, которую не можем вытравить из себя веками? – усмехнулся старик, посмотрев в глаза молодому человеку.
Париц промолчал.
– Вот и я не знаю, мой милый, – сказал Верховный, положив руку на плечо юного культиста, – а надо.
– Вас понял, Ваша Светлость, – кивнул Париц.
Он поклонился и направился было к двери, но старик крепко сжал его плечо. Глаза главы Культа сверкнули:
– Ошибки быть не может.
Париц медленно поклонился и, пятясь, вышел. Дверь за ним гулко закрылась. Старик остался один.
Он подошёл к догоравшему в камине огню и позвонил два раза в колокольчик. Верховный повернулся к висевшей рядом на вешалке шкуре пустынника, выкрашенной в чёрный цвет, накинул её на плечи и двинулся через библиотеку к балкону, за которым начинался мост, что вёл на развилку между замком Узурпатора и Храмом Сердца. За его спиной вновь появился потешный солдат с вязанкой дров и стал заправлять ими камин.
Тёмная фигура Главы Культа двигалась по продуваемой всеми ветрами тропе между крыш. Последние лучи старшей звезды окутывали шпили замка. Ночная прохлада пробирала кости старика даже сквозь толстую шкуру убитого зверя, он закашлялся. Верховный был хмур и задумчив, отчего пропустил поворот и двинулся к замку, но затем спохватился и направился к Храму. При входе уже темнела фигура Тэмена в плотной куртке с тёплой подкладкой.
– Она всё ещё производит впечатление, —крикнул Йомера.
Верховный поднял взгляд и пожал плечами, не понимая произнесённых слов.
– Ваша шкура, – уточнил Тэмен, когда старик приблизился, потирая свой тонкий длинный нос.
– Ах это, – усмехнулся он, – только чтобы позабавить Ваше Величество.
Старик приветливо похлопал Узурпатора по плечу и пригласил внутрь, где под куполом располагался прибор. Тэмен спустился вниз и сел в кресло, положив руки на подлокотники. Поежившись, Верховный занял своё место над ним, так же положив руки на металлические крепления.
– Ну что же, попробуем? – предложил он после недолгой паузы.
– Да, да, – откликнулся Тэмен.
Он закрыл глаза, сосредоточился и начал будто бы раскачиваться, как учил его Глава Культа. Затем он остановил мысли, замерев внутри, и почувствовал, как из-под него поднимается поток, как он проходит сквозь его тело, как набирает силу, как раскручивается спираль невидимой воронки, центром которой является его грудная клетка, и как вихрь поднимается выше над ним. Вихрь разросся и был уже больше него самого, всё больше уходя куда-то вверх. В ушах гудело, словно рядом работал реактивный двигатель. От напряжения Йомера чихнул. Ощущение мгновенно улетучилось. Он словно приземлился обратно в кресло.
– Браво! – раздался голос старика.
Тэмен поднял голову. Верховный аплодировал ему.
– Почти получилось, – произнёс он с выражением лица учителя, приятно удивлённого успехам своего ученика, – думаю, ещё несколько таких попыток – и мы у цели, – удовлетворённо произнёс он, прохаживаясь по круглому балкончику.
– Да? – радостно переспросил Тэмен, повернувшись в кресле. – Правда?
– Всё так, я почувствовал мощь, поднимавшуюся от вас, Ваше Величество.
– Я рад, – улыбнулся Йомера, – я, признаться, сомневался, что у меня это когда-либо… начнёт получаться.
– Всё приходит с опытом, – улыбнулся старик, спускаясь к Узурпатору.
Тэмен встал и, не зная, куда деть вспотевшие руки, полез во внутренний карман куртки за платком. Старик тем временем спустился и подошёл к металлическому кожуху, где билось Сердце. Йомера медленно спустился по ступенькам и встал за спиной Верховного. Молча они смотрели, как вздымается рваная пурпурная поверхность с плывущими над ней в трубках чёрными нитями дыма.
– Вы никогда не задумывались, мой дорогой, как это иронично, что судьба творца находится в руках творений.
– Это то, что будоражит меня всякий раз, когда я прихожу сюда, Ваше Преосвященство, – кивнул Тэмен.
– Ирония или сознательный выбор?
– За такие вопросы вы обычно сжигаете на кострах? – улыбнулся Йомера.
Старик, кряхтя, засмеялся в ответ, прикрыв рот кулаком.
– Да, – с трудом выговорил он, утирая слёзы в глазах, – потому что на них нет ответов. Ведь это самое опасное состояние для человека – вопрос без ответа. Такое состояние заставляет людей совершать то, что мы не можем предугадать, а значит и контролировать. Не знать – худшее, что может с нами случиться.
– А что знаете вы? – спросил Тэмен, отворачиваясь от Сердца.
Созерцать его долгое время он был не в силах.
– Я знаю, что вы скоро женитесь, Ваше Величество, – улыбнулся Верховный, чуть поклонившись, – и я приготовил вам подарок.
Тэмен поднял левую бровь, а затем опустил взгляд на золотое кольцо с большим чёрным камнем, лежавшее в раскрытой ладони Главы Культа. Узурпатор взял кольцо и покрутил его в пальцах. Свет из камеры с Сердцем заставлял сиять его золотую поверхность ярким мерцающим светом, напоминая блики на водной глади, но сам камень был чёрен и, как показалось Тэмену, питался этим мерцающим светом, поглощая его без остатка.
– Это кольцо когда-то принадлежало вашему отцу и передавалось по линии правителей Города. Я хранил его для особой даты, и сейчас, как мне кажется, этот день наступил. Оно позволяет сливаться с сознанием Бьёрнвейга. Стоит вам подумать об этом… и… в общем, вы сами можете попробовать.
Старик замер в ожидании. Тэмен в нерешительности покрутил кольцо в пальцах.
– Наденьте, – произнёс Верховный, сделав приглашающий знак.
Йомера вздохнул и надел кольцо на указательный палец. Ничего не произошло.
– А теперь подумайте о драконе.
Тэмен закрыл глаза и представил себе Бьёрнвейга. В ту же секунду его взор перенёсся через здание, во внутренний двор замка, где у ног Майло лежал дракон. Было непривычно смотреть через его вытянутые зрачки. Тэмен захотел повернуть голову и встретился с сознанием чудовища. Огромным тёмным сгустком, находившимся где-то сзади и над ним. Но сознание монстра подчинилось, и голова дракона повернулась к девушке. Она посмотрела на него, оторвавшись от книги.
– Что ты хочешь, тёмное создание? – спросила Майло испуганно.
Тэмен захотел что-то сказать, но испугался, что может нанести ей вред, раскрыв пасть. Чёрный сгусток над ним засмеялся его испугу, и Тэмену стало неловко и обидно. Рассердившись, он отвернул голову от девушки и мысленно приказал сознанию дракона лететь. Чудовище повиновалось и стало подниматься с земли. Йомера буквально почувствовал, как расправляет свои металлические крылья грозный монстр. Один взмах – и вот он уже парит над замком, другой взмах – и он приземляется возле Храма Сердца.
Рука Тэмена сняла кольцо с пальца. Он тяжело дышал, сердце его колотилось так, словно готово было выпрыгнуть из груди. Верховный стоял рядом и улыбался, поддерживая левой рукой Узурпатора.
– Ничего, ничего, привыкнете, – улыбался старик.
Йомера посмотрел на него ошалевшим взглядом и, шатаясь, поплёлся к дверям с изображением матери и отца. Открыв створку, он вышел и увидел в конце зала, за широкими витражными окнами, силуэт дракона, стоявшего во внутреннем дворе Храма.
– Не правда ли, удивительное впечатление? – раздался за его спиной голос старика.
– Да-а-а… – протянул Йомера, пытаясь справиться с лёгким головокружением, – получается, что вы могли делать это всё это время?
– Нет, – ответил Верховный, поравнявшись с Узурпатором, – только тот, кому подчиняется дракон, может использовать кольцо.
– Иногда мне кажется, что он не подчиняется никому, – ухмыльнулся Тэмен, пряча кольцо во внутренний карман куртки. – Благодарю, вы смогли меня удивить. А это ценно для человека, у которого всё есть. И это, не говоря о ваших сегодняшних успехах. Вы всё молчите, но я в курсе, как был разоблачён очередной заговор этого «Свободного Города». Я рад, что удалось остановить эту массированную атаку на Культ и на верфи. Хотя, признаюсь, меня очень волнует, что террористы так активизировались. Надеюсь, в ближайшем будущем нам удастся уничтожить их в зародыше. Ваш новый мальчик на побегушках…
– Париц, – подсказал Верховный.
– Да, Париц, достойная замена нашему дорогому герцогу.
– Стараюсь, – поклонился старик, – это мой долг и моя радость – угождать вам, Ваше Величество.
Тэмен поморщился и двинулся гулкими шагами через зал к выходу во внутренний двор. Верховный проводил его долгим взглядом и повернулся как раз в тот момент, когда тяжёлая дверь за его спиной открылась и вновь показался Париц. Он держал в руках свежий отчёт и тут же вручил его Главе Культа. Старик достал из кармана робы пенсне и, нахмурившись, прочитал аккуратно выведенный текст.
– Как можно скорее передайте оставшегося в живых перворождённого в Институт. Но пусть без меня не режут.
Париц забрал бумаги, поклонился и собрался было уходить.
– Постой. Что там с расследованием смерти этого помощника мастера зельеварения?
Париц выудил из пачки листок и передал Главе Культа. Верховный внимательно прочитал донесение.
– Хмм… Вскрытие ничего не показало?
– Увы, – развёл руками молодой человек.
– Хорошо. Точнее, не хорошо, но можешь идти.
Париц поклонился и поспешил к выходу. За спиной Верховного раздался скрежет, он обернулся, чтобы увидеть, как фигура дракона взмывает над Храмом и исчезает в звёздном небе.
Когда всё стихло, старик прокашлялся и, держась за спину, двинулся по мосту от Храма к хозяйственным помещениям Дворца. Крутой подъём по дугообразному мосту давался ему с трудом. Держась за поручень, он долго отдыхал на середине. Ноги совсем не слушались на таком морозе, да ещё и кашель не давал покоя. Наконец он достиг балкона круглого помещения с большими окнами, венчавшего крышу одного из зданий, откуда открывался вид на площадку между шпилей Храма, где вели работу культисты и несколько дуболомов. Завидев Верховного, один из служителей приложил руку к груди и кивнул, а старик кивнул ему в ответ.
– Ну что же, посмотрим, посмотрим, – пробормотал Верховный себе под нос, заходя через одно из окон в комнату.
Щёлкнув выключателем, старик подошёл к креслу и сел перед прибором, похожим на орган. На нём располагались чёрные камни, имевшие то же леденящее свойство поглощать свет, отчего старику стало совсем холодно, и он закрылся шубой целиком. Перед камнями на металлических постаментах медленно поднялись шары с выемками для рук. Пальцы Главы Культа высунулись из-под шубы, и, вздрогнув, он положил правую руку на шар перед небольшим чёрным камнем и закрыл глаза. Помещение осветилось холодным электрическим светом, и за органом загудели большие магнитные катушки.
Глава 5
– Я не пойду к нему, – твердил Блоп.
– К кому? – рассеянно переспросил Ручи, пробираясь сквозь напиравшую толпу.
Оба стражника в этот день взяли отгул и, одетые в гражданское, теперь пытались вернуться к дому на пересечении канала и Переулка Слепых, где оставили Миту и Зога. Шарф Ручи зацепился за алебарду проходившего мимо солдата регулярных войск и немного придушил его, так что он чуть не упал, закашлялся и дёрнул на себя шарф, порвав его.
– Вот недотёпа, – ухмыльнулся толстяк.
– Сам ты, – огрызнулся Ручи, прокашливаясь, —к кому ты там собрался не идти? К Ройя?
– Нет, – фыркнул Блоп, – к Верховному.
– Тьфу, – сплюнул высокий, – от таких приглашений не отказываются. А если отказываются, то находят их обычно там…
Но он не закончил фразу, потому что его толкнул в бок пожилой человек с большой деревянной коробкой с яблоками, решительно и спешно прокладывавший себе путь через толпу. Какой-то мальчишка схватил одно яблоко и тут же затерялся в толпе. Пожилой человек дёрнулся было за ним. Но коробка с треском развалилась, яблоки рассыпались по земле, одно из них тут же раздавили, и женщина, поскользнувшись на нём, упала. Началась давка.
– Правильно! Пусть Сердце умирает. Плевать, мы просто передавим здесь друг друга, как клопов! – истошно закричал кто-то.
– Что это такое происходит? – удивился Ручи, потирая ушиб и протискиваясь ближе к стене.
– Облава, – с томным безразличием ответил стражник, стоявший у ворот и, похоже, охранявший вход на Рыночную площадь.
– А кого ловят? – спросил Блоп, добравшись до небольшого пространства между каменной стеной и напиравшими людьми, куда просочился его друг.
– Не знаю, говорят, всех подряд.
– Не может такого быть, – пробубнил себе под нос Ручи, пробираясь дальше, за ворота.
Блоп догнал друга только на самой Рыночной площади, где культисты вместе с регулярными войсками действительно крутили всех, сгоняя в отгороженные караулом загоны. Ручи подошёл к молодому лейтенанту и о чём-то спросил его, но лейтенант лишь надменно посмотрел на стражника и фыркнул.
– Не велено, – только и расслышал Блоп, оказавшись за спиной друга.
– А как мне попасть домой? – сокрушался Ручи. – У меня там дочь.
– Ждать, – строго отрезал лейтенант, отвернулся и отошёл на несколько шагов, давая понять, что разговор окончен.
– Они проверяют все дома, – с тревогой сказал толстяку высокий стражник, – видимо, кого-то ищут. Забирают без разбора всех, у кого нет документов.
Блоп, нахмурив брови, тёр пальцами подбородок и чуть не упал, потому что в него влетела тёмная фигура.
– О, луны! Какая вонь! – завопил он.
– Это я, я! – зашипела фигура.
Блоп поднял взгляд и с трудом узнал рыбака.
– Что? Что тебе надо? – разозлился Ручи.
– Помогите, помогите мне, – зашипел рыбак, пытаясь укрыться между ними, – они заберут меня, у меня ничего нет, никаких документов, жена меня выгнала.
Рыбак бросился к Ручи и схватил его за ногу. Тот сморщился и поднял рыбака за шкирку. Но тут же заметил, как с другой стороны, хлопая по стальным щитам короткими мечами, к ним приближаются чёрные рыцари, давя на толпу. Оценив ситуацию, Ручи дёрнул Блопа за плечо. Они слились с горожанами и потекли обратно между торговых рядов к выходу с Рыночной площади. Тут длинный стражник заметил, что ворота, сквозь которые они только что пробились, собираются закрывать. Толпа застыла, раздались крики отчаянья.
– Всё потеряно, – произнёс кто-то рядом, и Ручи почувствовал, что надо действовать прямо сейчас.
Он завопил не своим голосом:
– Поднажми!
И бросился вперёд, напирая на людей перед собой. Толпа охнула, закричала и подалась к воротам. Кто-то отдавил Блопу ногу, и он завизжал так неистово, что окружающие налегли ещё сильнее. Стражники, запиравшие ворота, отпрянули, и створки решетчатых дверей сами поддались и открылись. Люди хлынули прочь с площади, унося с собой толстяка, рыбака и длинного.
Когда друзья были уже в секторе Нижнего сада, страже наконец удалось закрыть ворота за их спинами. Стоны и крики оставшихся позади людей подгоняли тех, кому удалось спастись. Но осознание свободы было недолгим. Спускаясь по узеньким лестницам, они увидели, что чёрные рыцари на своих пыхтящих дымом металлических кобылах под предводительством Культа тут тоже блокируют выходы и сгоняют людей в группы. Человека, пытавшегося бежать, лошадь сбила на скаку, и его искалеченное тело отлетело на противоположную сторону улицы.
– Сюда, сюда, – позвал рыбак, указывая на строения по левую руку от большой лестницы, – там был мой склад, я знаю, как туда попасть без ключа.
Вокруг царила настоящая паника, люди бросались из стороны в сторону, и они с трудом добрались до маленьких каменных домиков, собравшихся вокруг огромной колонны, упиравшейся в средний ярус. Рыбак потянул их за собой между двух узких стенок вниз по узенькой лестнице. Внизу он открыл форточку и в одно мгновение юркнул в подвал. Блоп, с трудом пробиравшийся между стенок, в отчаянье взвизгнул, но в следующую секунду перед ним открылись створки раздвижной двери, где уже стоял встревоженный рыбак, приглашая их зайти. Как только они оказались внутри, он захлопнул дверь и запер её на тяжёлый засов.
С трудом дыша, они упали на мешки с крупой, которыми было заполнено, похоже, всё помещение. Из щели в окошке, еле поднимавшемся над мостовой, в узком луче света, струились сердечные пылинки. Всё остальное окружала непроглядная тьма.
– Спасибо, – с трудом выговорил Блоп.
– Вам спасибо, – ответил рыбак, усаживаясь поудобнее.
На улице всё ещё слышны были крики и топот ног.
– Вот дела, – прошептал Ручи.
– Да уж, – так же шёпотом отозвался Блоп.
– А почему вы не в форме? – перешёл на шёпот и рыбак.
– Отпуск, – ответил Блоп. – Повысили до сержантов, представили на офицерские курсы.
– М-м-м, – многозначительно протянул рыбак, – вот так без формы ходить, замели бы вас вместе со всеми. Кто ты сейчас без формы. Никто. Шараскашмар.
– Что ты сказал? – удивился Ручи.
Но тут на мостовой перед домом загремели солдатские сапоги, и высокий стражник замолчал. Блопу же показалось, что он провалился сознанием куда-то в область сердца. Толстяк так испугался этого, что чуть не вскрикнул, но Ручи вовремя закрыл ему рот не зажившей ещё рукой, скривившись от боли, и сам чуть не застонал. Пара ног спустилась в проход между домами и чем-то твёрдым несколько раз ударили в дверь. Сапоги прошуршали и скрипнули по сердечной пыли на каменной лестнице, а затем побежали обратно наверх, и взвод двинулся дальше, загремев деревянными каблуками.
– Нас опять пронесло, – проговорил Блоп через руку Ручи.
– Повезло, – кивнул рыбак.
– Что ты сказал? – спросил его длинный.
– Я сказал, что нам повезло, – чуть повысив голос, повторил рыбак.
– Нет, до этого, до стука, – раздражённо уточнил Ручи.
– Что… ммм… без формы сейчас никуда, – смущённо повторил рыбак.
– Нет, – не унимался длинный, – вот это словечко твоё непонятное.
– А… это. Это драконий язык. У меня вся семья на нём говорила.
– Драконий язык? – переспросил Блоп, – не слышал о таком.
– Мы тут ищем переводчика с нижнего, – Ручи зажмурился, пытаясь вспомнить, – ахре… ахринерезского, кажется.
– Не знаю такого, – покачал головой рыбак.
– Ну так, может, твой драконий и есть тот, что нам нужен.
– А зачем он вам?
– Не нам, а… – начал было Блоп, но Ручи ошпарил его взглядом.
– Одному высокопоставленному человеку, – закончил высокий за друга, – я думаю, он поможет тебе и с документами, и с деньгами.
Рыбак неуверенно замолчал.
– Благодаря ему мы стали сержантами, – заговорщически поддакнул Блоп.
– Ну, хорошо, конечно, – согласился рыбак, – а что надо делать?
– Надо попасть в замок, – задумчиво ответил Ручи, – а для этого нам надо подняться на третий уровень.
– Без пропусков это невозможно, – хмыкнул Блоп, – может, голубя пошлём?
– И сколько ждать будем? От него воняет так, что я долго не выдержу, – раздражённо прошипел Ручи и, подумав, добавил: – Значит, нам надо к капитану, пусть вернёт мне долг за те золотые.
– Если уже пил сегодня, то у нас есть шанс, – заметил толстяк.
– Простите, что я вас сдал, – вставил рыбак.
– Простим, – угрюмо ответил Блоп, – если пойдёшь с нами, – и, подумав, спросил: – тебя как звать-то?
– Шамса Расморе, – ответил рыбак.
– Глупее имени не слышал, – буркнул Ручи.
Они дождались, пока на улице утихнет суета и высунулись на свежий воздух уже в глубокой темноте, когда фонарщики зажигали газовые лампы, ещё сохранившиеся в Нижнем саду. От этого в квартале было не так холодно, как в остальном Городе, где по ночам гуляли уже вполне ледяные ветра. Облава давно кончилась, и люди возвращались к своей мирной жизни, заканчивая в ночи те дела, что не успели завершить днём. Даже дети доигрывали свои игры на льющихся, как ручьи, и светящихся от сердечной пыли лестницах. Издревле её здесь подмешивали в глину, отчего Нижний сад иногда называли Красным Кварталом. Но проход в район Колизея был всё ещё закрыт, и, вопреки негодованию Ручи, компания двинулась по направлению к казармам по длинному кругу.
Тайком проведя рыбака в душевую и отправив Блопа в прачечную, чтобы украсть тому одежду, Ручи поднялся в квартиру капитана – там горел свет и слышны были громкие голоса его подопечных. Войдя внутрь, сержант увидел всё ту же компанию подхалимов, большая их часть находилась в горизонтальном положении в захламлённой комнате, заваленной пустыми бутылками из-под крепкой забывай-воды. Посреди помещения стояла бочка. На ней капитан Щас и молодой стражник, с трудом державший равновесие на шаткой табуретке, доигрывали партию в «Ом ни ма». Молодой человек обернулся на Ручи, от неожиданности выронив карты из рук. Он открыл рот, и сам свалился на пол, рядом со стуком упал шестизарядный пистолет. Капитан с досадой положил свои карты на стол и посмотрел на вошедшего, нервно подкручивая длинный ус.
– Испортил игру, – с досадой вымолвил Щас.
– Мне нужна помощь, – произнёс Ручи, переступая через спящих стражников.
– Слышь, сын удачи, – прищурился капитан, – покажи мне своё везение.
Капитан принялся тасовать колоду.
– Выиграешь – помогу, чего бы тебе там ни было нужно, – лицо капитана расплылось в ехидной улыбке, – а нет… – он покосился на красную от крови стену справа от себя и, икая, засмеялся гулким раскатистым смехом.
Ручи со страхом посмотрел на него.
– Вы, наверное, шутите, капитан, – произнёс он мягко.
– Я как никогда серьёзен, усёк? – оскалился Щас злорадной улыбкой.
Сержант сел на табуретку и принялся доставать упавшие на пол карты. Передав их капитану, он огляделся. Несколько пар глаз наблюдали за ними из разных концов комнаты, словно насекомые за упавшей на пол едой.
– Я люблю эту игру, – произнёс Щас, тасуя карты, – она сразу определяет, кто сосунок, а кто нет, как пуля. Мажет по тебе, значит, всё с тобой нормально, и ты крепко стоишь на ногах. А бывает так вот, только первый бой – и тебя сразу ядром.
И капитан снова громко рассмеялся.
– Эй, дежурный! – крикнул он кому-то за спиной Ручи. – Бутылку нам найди.
– Я не буду, – покачал головой длинный стражник.
– Не уважаешь меня? Зазнался теперь, как во Дворец-то пригласили? – грозно спросил Щас, раздавая карты.
– Нет, просто не хочу, трудная ночь предстоит.
– Какая у тебя может быть трудная ночь. Вот у меня был день так день.
– Облава?
– Да, по всему Городу. Вот мы умаялись. Видишь, все вповалку.
Чей-то голос сбоку выдал что-то нечленораздельно одобрительное. Капитан сложил карты и приготовился метать.
– А кого ловили?
– Ом, – произнёс капитан, взял карту себе и дал одну Ручи, – искали тех, кто знает какой-то особый язык. Ни.
Ручи застыл, а капитан снова сдал карту себе и ему.
– Какой язык?
– Да чёрт их разберёт, редкий, но брали всех подряд, кто умеет балакать на чём угодно, кроме имперского.
– Да, дела, – задумчиво протянул Ручи.
– Ма, – произнёс капитан и сдал по последней паре карт.
– А почему квартал Колизея закрыт?
– Да там, говорят, опасные преступники сбежали недавно. Они теперь все выходы собрались перекрыть и народ, представляешь, специально придумали не выпускать, чтобы те, как тараканы, полезли во все щели, а за ними пустить этих чёрных ищеек, чтобы все тайные проходы найти и замуровать.
– Ом, – произнёс ошарашенный Ручи и перевернул одну из карт. Это был человек над пропастью.
– Может, я не так, конечно, понял, – пробормотал капитан, крутя ус и переворачивая свою карту. Это оказалась дева, и капитан радостно хлопнул ею карту Ручи.
– Ни, – произнёс капитан и перевернул карту, где был изображен чёрный рыцарь и усмехнулся.
Длинный стражник помешкал и перевернул третью сданную карту. Это оказался дракон, и капитан сразу погрустнел.
– Ма, – сказал Ручи, переворачивая последнюю карту.
Это был перевёртыш, человек с туловищем животного.
– Ма, – прохрипел капитан и снял карту с колоды.
Это оказался оживлённый, и капитан схватился за голову.
– Вот везучий червь! – проговорил он, закрыв рот ладонями.
– Капитан, вам совершенно не…
Но капитан уже поднял с пола пистолет и проверял пулю в патроннике. Крутанув барабан, он приставил дуло к виску и посмотрел безумными глазами на сержанта. Ручи закрыл глаза. Прозвучал щелчок, а за ним громкий смех капитана. Стражник открыл глаза и долго смотрел в повеселевшие зрачки Альфонсо Щаса.
– Ты должен дать мне отыграться, – настойчиво произнёс капитан.
Ручи сглотнул, обвёл глазами комнату, в которой прибавилось увлечённо наблюдавших за ними пар глаз, и кивнул.
На этот раз тасовал длинный стражник, а капитан, покручивая ус, следил за его руками. Ручи сдал ему карту. Но Щас не сыграл и взял ещё одну.
– Ом, – произнёс он после паузы и положил на стол картинку с деревом, растущим из головы оленя.
Ручи сдал себе и тоже не сыграл, пока у него не оказалось трёх карт. Он выложил такого же оленя, но с замком на голове.