Случайная истинная

Глава 3

Прежде чем открыть двери и войти в гостиную, Рахгар берет меня под локоть и натягивает на лицо встревоженное сопереживание. Хватка у него, как у бульдога, так что мне приходится лишь сжать зубы и послушно шагать по пятам, как послушная собачонка на коротком поводке.

Дотащив меня до диванов, наконец отпускает.

– Прошу, лорд-дознаватель, познакомьтесь. Как ни прискорбно мне сообщать, но она находилась возле кровати с телом, когда я вернулся.

Я смотрю на него исподлобья уничижительным взглядом, растирая ноющую после захвата его руки кожу. Брешет и не краснеет! Надеюсь, у местной полиции есть какие-нибудь крутые артефакты, определяющие ложь.

Прищуриваюсь и мысленно рисую узоры кишок дражайшего супруга, развешанные по люстрам нашего прекрасного дома. Ну подожди, прежде чем исчезнуть из твоей жизни, я ее испорчу! Сожгу дотла и станцую прощальный танец на пепелище.

– Это уже будет узнавать следствие, – доносится до моих ушей прохладный мужской голос.

И в тот же миг все прочее становится абсолютно неважным. Потому что откуда-то из самого центра моего естества взлетает нечто огромное, горячее, невообразимое! Поднимается из каждой клеточки моего тела, гнездится в районе солнечного сплетения и растет, растет, растет… Стремится вырваться и помчаться к хозяину этого голоса, к тому, на кого я еще даже не смотрю.

Ловлю себя на том, что почти не дышу.

Медленно перевожу взгляд на мужчину, вальяжно сидящего в кресле.

И тут же холодею от того, с каким выражением глаз он на меня смотрит. Необычное волнующее чувство, вспыхнувшее было в груди, оседает к ногам серым пеплом.

Да что ж это такое!

Почему все местные мужики меня на дух не переносят?! А этот конкретный индивид прямо-таки морозным инеем покрывается за короткую долю секунды, что пересекаемся взглядами. Кажется, мы знакомы. Но будто в другой жизни, где наши пути разошлись не слишком мирно.

Но ведь хорош, поганец! Стать и сдержанная мужская красота. Все это приправлено капелькой нездоровой бледности, коей обладают в нашем мире представители особо вредных профессий. Будто табличка «не приближайся – убьет», приколоченная ко лбу.

Темные длинные волосы в низком хвосте, прямой нос, волевой подбородок и синие глаза – прямо по моим мечтам собирали. А голос! Меня прямо насквозь пронзает этот прохладный глубокий баритон.

Мужчина встает и приветственно кивает:

– Леди Дуэрн.

И тут же теряет интерес, переводя взгляд на Рахгара.

– Прошу вас выйти.

– Что? – Супруг явно не ожидает такое услышать. – В каком смысле выйти? Это моя жена, я имею право присутствовать во время допроса.

– Не имеете, – ни на тон не повышая голоса. – Мне нужно допросить каждого, кто находится в доме. И тех, кто был здесь в течение дня. Займитесь их доставкой к этой комнате.

Я стою, стараясь лишний раз не дышать. Смотрю то на одного, то на другого, мысленно хихикая над выражением лица Рахгара. До этого с ним явно никто не обращался, как с мальчиком на побегушках. Если бы гость не был представителем закона, в ход уже пошли бы оскорбления.

Но… он сам позвал дознавателя! Чего теперь пыхтеть вскипающим чайником?

– Хорошо, – спустя целую минуту напряженной тишины выдавливает из себя мой супруг.

– И сделайте так, чтобы меня никто не прерывал. Я буду использовать артефакт, требующий нахождения в помещении лишь одного подозреваемого. Посторонние могут исказить его действие.

– Артефакт? – моментально напрягается дракон. – Я не давал согласие на пронос в мой дом магических вещей.

Дознаватель ни секунды не раздумывает над ответом:

– Если вам удобнее явиться в отдел преступлений всем семейством и рабочим персоналом, будет даже лучше. Там все обустроено для обеспечения максимальной эффективности следствия.

На это Рахгар ничего не говорит. Прожигает меня предупреждающим взглядом, резко отворачивается и уходит. И что он этим мне сказать хотел? Чтобы его дебильную версию про мое нахождение у трупа подтвердила? Ага, сейчас, уже бегу и падаю!

В гостиной сразу же становится чуточку холоднее. Я даже зябко ежусь, скрещивая руки на груди. Сосредотачиваю все свое внимание на дознавателе, следя за каждым его движением.

Мужчина указывает на диван приглашающим жестом. Когда прохожу и сажусь, сам возвращается в кресло, с которого встал. Между нами низкий кофейный столик с вазочкой фруктов и напряжение, которое можно резать ножом.

Какое-то время он просто смотрит на меня. Холодно и даже слегка надменно. А потом произносит:

– Значит, Дуэрн.

Чувство, что мы знакомы, обретает железобетонную основу. Вот только память старой Леоны молчит как партизан! Ни единого крошечного эпизодика из прошлой жизни. Что происходит? Кто этот человек? Они учились вместе, росли в соседних домах, в любовь играли по юности?.. Если последнее – это никак не могло бесследно выветриться из ее головы!

Придется выкручиваться самостоятельно и, если что, списывать все на амнезию.

– Выходит, что так, – неуверенно улыбаюсь и совершаю попытку сесть поудобнее.

А сердечко ускоряет ритм, прямо как во время экзамена, когда берешь билет и понимаешь, что не учил ответы на эти вопросы. Да еще чувство тлеющего огня в груди никуда не девается. Спасибо, краснеть мое теперешнее лицо вроде не умеет. В своем мире я б уже пылала, как сочный помидор, вот-вот сорванный с летней грядки.

Мужчина не сводит с меня глаз, ожидая чего-то.

Я ерзаю и поглубже вдавливаюсь в спинку дивана. Прикусываю губу, дабы мимолетная боль привела расплывшиеся мозги в более-менее рабочий вид. На ум не приходит ничего более путного, как спросить:

– Может, представитесь? Или в боевой академии этому не учат?

Тон получается ужасно стервозным, и щеки загораются еще сильнее. Оказывается, кожа от жара может даже болеть… Еще одно открытие на сегодня.

Мимолетное, едва заметное удивление, которое я вряд ли бы заметила, если бы не пялилась на дознавателя во все глаза. Чуть вздернутая правая бровь. А затем лютая стужа в потемневшей синеве. Мимолетная улыбка одними губами и незначительный наклон головы.

– Дэйран Сент-Мор.

Никаких ассоциаций с этим именем.

– Очень приятно.

– А по виду не скажешь, вы чрезмерно бледны.

– Вовсе нет, я такая от природы.

Дэйран одаривает меня легкой усмешкой и лезет во внутренний карман плаща за блокнотом и ручкой. Оставляет их на коленях, достает еще какую-то вещицу размером с куриное яйцо – прозрачный шар на серебристой подставке. И только когда устанавливает его на столик между нами, я замечаю, что к подставке шарик никак не прикреплен. Он просто парит над ней.

– Коснитесь сферы, пожалуйста.

Я послушно выполняю, после чего внутри стекла появляется красноватый густой туман.

– Что ж, приступим к допросу, леди Дуэрн.

Артефакт оказывается подобием детектора лжи.

Я узнаю об этом, облажавшись на первом же вопросе. Дымок в шаре резко меняет цвет на черный, а дознаватель упирается в меня пытливым взглядом.

– Повторите ответ, пожалуйста. Вас зовут Леона Дуэрн?

– Да!

Меня начинает раздражать собственное состояние. В тех обстоятельствах, в которые я попала, совсем не место для рассеянности. Нужно быть максимально собранной и способной быстро соображать.

Шарик неохотно возвращается к красному, а мужчина что-то помечает в своем блокноте.

– Можете как-нибудь ускориться, будьте добры. Меня ждет дочь.

– Конечно. Артефакту нужно настроиться на вас, но обычно это получается с первого ответа. Продолжим. Владельцу этого особняка, Рахгару Дуэрну, вы приходитесь законной супругой?

– Да.

Снова черный. Да что ж такое!

Дознаватель, не моргая, смотрит на глючный шар, а я что есть силы сдерживаю нарастающую панику. Повторяю мысленно, словно мантру: я – Леона Дуэрн! Леона, Леона, Леона, не Алина!

– Кажется, ваша штучка сломана, – несколько резко говорю я, скрещивая руки на груди.

Дэйран поднимает взгляд.

– Вы законная супруга Рахгара Дуэрна? – без каких-либо эмоций повторяет он.

– Да! Уже три года его жена, и у нас имеется приемная дочь!

Дымка перекрашивается в красный, но меня это не успокаивает. А что, если на каждый мой ответ клятая вещица будет так реагировать? Должно быть, ее путает противоречие фактов. Да, теперь я Леона, но в то же время совсем не она… Как же сложно!

– Вы знали Лизетт Кайзо?

– Нет. Я не была лично с ней знакома.

Фух, хоть здесь совпало.

– Вы знали, что эта женщина являлась любовницей вашего мужа?

Отвечаю не сразу, усиленно пытаясь вспомнить. Я видела уже четырех девиц в этом доме, значит, и Леона их постоянно встречала.

– Да, – звучит не слишком уверенно, но артефакт все устаивает.

– Когда вы вошли в спальню супруга, где находилась Лизетт?

– Я бы не вошла туда, если б он не вывалился в коридор с бешеными глазами. Мне пришлось. Лизетт лежала на кровати.

– Она была жива?

– Определенно нет.

– Вы использовали диагностические чары?

– Нет…

– Как вы поняли, что она мертва?

Действительно, а как я это поняла?.. Поверила муженьку на слово?

– Ну она лежала в неестественной позе, не дышала. Глаза ее были открыты и смотрели в потолок. Но, самое главное, Рахгар сказал, что она мертва. Он решил, что это я ее убила.

– Но вы этого не делали?

– Нет.

Обстрел вопросами заканчивается, дознаватель продолжает записывать мои показания, а я немного расслабляюсь. К счастью, артефакт больше не чернеет.

И тут мне приходит мысль, ставящая под сомнение все, что знаю о своей невиновности.

Магия не обнаруживает обмана, потому что я – которая Алина – совершенно точно никого не убивала. А Леона? Черт подери, как мне быть теперь уверенной в своей непричастности?!

Память от прежней хозяйки осталась какая-то выборочная. Вдруг она перед тем, как зелий наглотаться, наемного убийцу заказала?

– Все нормально?

Выныриваю из мыслей и замечаю, что дознаватель внимательно на меня смотрит. Натянуто улыбаюсь.

– Да, вполне.

– Тогда у меня к вам еще пара вопросов. – Он захлопывает блокнот, откладывает его на столик.

Опирается локтями на свои колени, становясь немного ближе. Предчувствую какую-то подставу. Хочется снова поерзать, так как диван резко оказывается неудобным, но я вообще не двигаюсь. Меня прямо в оцепенение приводит внимательный взгляд синих глаз Дэйрана Сент-Мора. Сердце заходится в учащенном ритме, и я не могу определить, от волнения это или от того, что дознаватель так близко.

– Сколько вам лет?

Вопрос настолько неожиданный, что я даже дышать перестаю. А дознаватель все смотрит и смотрит, даже не моргает. Цифра сама собой всплывает в памяти.

– Двадцать два…

И конечно же.

Чертов шар.

Становится черным!

Потому что мне настоящей – двадцать девять.

Голова сейчас просто взорвется от несоответствия двух разных личностей, поселившихся в ней! Память прошлой хозяйки тела и моя собственная переплетаются в какую-то кашу.

А слишком уж сообразительный Сент-Мор уже строит какие-то догадки. Я по лицу его это вижу.

– Так понимаю, вопросов по делу у вас больше нет. – Резко встаю и направляюсь к выходу.

Сейчас бы очень кстати оказался вошедший в гостиную Рахгар. Но он на удивление послушно исполняет наказ дознавателя и не мешает допросу.

Мужчина берет артефакт и поднимается следом. Перехватывает меня на полпути к двери, преграждая дорогу.

Я сейчас не могу контролировать бушующие эмоции и совершаю одну ошибку за другой. Вместо того чтобы спокойно вести себя, удивляться действию «поломанного» детектора лжи и непонимающе хлопать ресницами – чуть не плачу от охватившей меня беспомощности, тяжело дышу и явно бледнею так сильно, что похожа на мертвеца.

А Дэйран, как питбуль, ухватился и не отпускает, пока не расколет полностью. Правда, физически он ко мне никоим образом не прикасается, но ощущаю я себя все равно зажатой в тиски.

– Вы – не Леона.

В этот раз не спрашивает, а утверждает. Артефакт, зажатый в его кулаке, никак не реагирует.

Я отступаю на шаг.

– Что за глупости?.. – отвечаю с дрожью в голосе.

Мужчина наступает.

– Как вы это сделали? Магия иллюзии?

– Это бред…

– Алхимическое зелье?

– Прекратите!

– Где настоящая Леона?

Еще немного, и окажусь зажатой в углу! Ныряю у него под рукой и бегу к выходу.

Он в пару шагов настигает меня, хватает за руку. Кожа к коже.

Вспышка!

Перед глазами и во всем теле. Гнездившийся во мне огонь реагирует на прикосновение настоящим пожаром. Дэйран шумно выдыхает и отдергивает руку.

Все замирает.

Мы оба неподвижно стоим и смотрим друг на друга. Я вижу, как сильно он поражен, как вздымается его грудь, темнеют глаза. Будто море во время шторма.

Пользуясь моментом, все же хватаюсь за ручку двери и выскальзываю из гостиной. В коридоре едва не сталкиваюсь с одной из служанок, а затем и с Рахгаром. Он что-то объясняет недовольной гувернантке. Видно, она только-только пришла, дабы провести у Эймы ненавистное ей плавание…

Слышу оклик со спины, но не реагирую. Тороплюсь мимо собравшихся для допроса людей с единственной мыслью: поскорее сбежать отсюда куда глаза глядят.

Меня никто не останавливает и не догоняет.

Глава 4

Спальня – единственное место в этом доме, где я чувствую себя в безопасности. И когда врываюсь туда, с грохотом захлопывая дверь, пугаю Эйму. Совсем забыла, что она меня тут ждет!

– Все в порядке, милая, – тороплюсь успокоить девочку, воззрившуюся на меня огромными глазами.

А сама вжимаюсь спиной в стену рядом с выходом.

Прохлада каменной кладки немного гасит танцующий во мне жар. Я успокаиваюсь, возвращая себе способность думать.

Что это сейчас в гостиной было? Почему я так отреагировала на дознавателя? В обычном мире решила бы, что он мне очень понравился как мужчина, но тут оказалась не просто симпатия. А нечто гораздо большее, чему дать объяснения совсем не получается.

И самое удивительное – он тоже это почувствовал. Когда коснулся меня. Я по глазам его это увидела.

– Папа опять обижал тебя, мамочка? – Тонкий голосок Эймы слышится, как сквозь толщу воды.

Выныриваю из мыслей и сосредотачиваю на ней взгляд. Тонкая фигурка на большой кровати кажется еще меньше, чем есть на самом деле. Девочка прижимает острые коленки к груди, обхватив ноги кольцом рук. Волосы снова распущены.

– Не думай об этом, солнышко. – Отталкиваюсь от своей опоры и иду к кровати. – Опять распустила косы?

– Они мне давят.

– Я вроде бы старалась делать очень свободные колоски…

Эйма тупит взгляд и молчит. Ну и к черту эти косички!

– Ну хорошо, – улыбаюсь. – Значит, мы просто заколем прядки у висков, чтобы на глаза не спадали. Договорились?

Она вскидывает взгляд и с готовностью кивает.

– Отлично. Спрыгивай.

Я закалываю несколько локонов, беру Эйму за руку и веду к выходу. Если Дэйран не последовал за мной сразу же, не значит, что поставил все это дело на самотек.

Из-за расхождений показаний с артефактом дознаватель теперь подозревает меня черт знает в чем! Хоть бы не потащил в отдел для допроса с пристрастием…

Клятая любовница, вот надо было ей помирать именно сейчас, когда я заменила настоящую Леону!

Дэйран знал ее когда-то, поэтому начал что-то подозревать. А уж когда детектор лжи принялся заикаться – и вовсе поддался паранойе. Кто знает, чем теперь все это кончится. Как бы не пришлось раскрыть ему всю правду.

Что я – пришелица из другого, лишенного магии мира.

Что старше, чем была настоящая Леона, выгляжу иначе и ношу другое имя.

Что я – совершенно не тот человек, которого он когда-то знал.

Но как Дэйран это воспримет и не окажусь ли я в местной клинике для душевнобольных? Вот в чем вопрос.

– Нона будет меня искать, – подает голос Эйма.

Крепче сжимает мою ладонь цепкими прохладными пальчиками.

Я успокаивающе поглаживаю тыльную сторону ее руки и отвечаю:

– Она сейчас занята.

Мы выбираемся из дома и останавливаемся на лестнице. Я прикрываю глаза и подставляю лицо прохладному ветерку.

Впервые я вышла сюда на третий день после пробуждения. И застряла минут на сорок. Сидела на верхней ступени, любовалась видом и дышала свежим воздухом.

Особняк смотрит на озеро. У берегов оно поросло камышом и кустарником, а ближе к середине – полянками широких листьев водных лилий. Темная неподвижная гладь тянется вперед примерно на сотню метров, может, чуть больше. А дальше возвышается густой еловый лес.

Когда смотришь отсюда, сверху, кажется, что каменная лестница уводит прямиком в это озеро. Но на самом деле это не так, конечно же. Внизу есть мощеная дорога, изгибом поворачивающая вправо. А там – основной двор с небольшим фонтаном, парой фруктовых деревьев и беседкой.

– Думаю, твои занятия на сегодня отменяются. – Смотрю на Эйму, отмечая, что при дневном свете она еще более бледная, чем в освещении ламп и свечей. – Как насчет прогулки?

– А папа не будет ругаться?

Ну надо же… Это как же он третировал жену и ребенка, что у девочки возникают такие вопросы?

– Ты же не одна, а со мной.

Она прикусывает губу и уводит взгляд в сторону озера.

– Когда мы гуляли в прошлый раз, ты чуть не утонула… Я не хочу, чтобы это повторилось.

Хмурюсь, откапывая в памяти нужный эпизод.

Лучше бы не совалась туда… Меня заполняет чувство тоски и беспросветной безысходности. Я словно наяву ощущаю илистый вкус воды, ледяную дрожь по коже, отяжелевший подол платья, тянущий вниз. И плач ребенка.

Боже мой… Леона не раз пыталась свести счеты с жизнью. При Эйме это было дважды. Ну и семейка же мне досталась!

– Все будет хорошо, – успокаиваю дочку, прижимая ее одной рукой к себе. – Мы не будем приближаться к озеру. Пойдем в беседку.

Она запрокидывает голову, и ее губы трогает легкая улыбка. Первая за все время моего пребывания.

– Я могу забраться на дерево и сорвать пару яблок! Они уже почти поспели.

Киваю, стараясь абстрагироваться от прошлого и всего, что пришлось пережить этой девочке. Может, я не по случайности сюда попала? А с какой-то «миссией»?

Одну цель определила с самых первых дней – отомстить изменнику-муженьку, превратив его жизнь в филиал ада. Изначально перекладывала на Рахгара свою злость и обиду к Сергею. Потом и сам дракон проявился во всей красе.

А вдруг это не главное? И настоящая причина моего «загробного» приключения – вот она, смотрит на меня большими доверчивыми глазами.

Но может быть и так, что имеется третья. И все гораздо, гораздо сложнее, чем я могу представить.

Гадать не буду! Тут справиться бы с тем, что уже навалилось. Вот как мне выкручиваться с подставой артефакта? Дознаватель не успокоится, пока не докопается до правды.

В беседке я отвлекаюсь от мрачных мыслей и полностью погружаюсь в общение с Эймой. Она и правда забирается на старую приземистую яблоню. Ловко и шустро, словно обезьянка. Добывает нам по самому красивому розовощекому плоду и спрыгивает на землю с нижней ветки. Даже платье не мешает в столь смелых трюках!

Девочка рассказывает мне, что лазать любит гораздо больше, чем играть на пианино. И в приюте она была лучшей в кружке акробатики.

– Но почему ты мне этого не говорила? Мы бы не стали включать в твое расписание то, что тебе совсем не нравится…

Эйма тщательно прожевывает кусочек яблока и бросает на меня странный взгляд.

– Но я говорила. Ты просто забыла, наверное.

– Да?.. И правда, забыла.

– Юным леди не подобает заниматься всякими глупостями, – декламирует она, сделав умное лицо.

Явно повторяет то, что от меня услышала. Или от гувернантки.

Не сдерживаю смешок и взъерошиваю ее волосы.

– Ну ладно, актриса! Я подумаю, что можно с этим сделать.

Мы продолжаем болтовню, и я узнаю еще парочку интересных фактов. Эйма говорит о своем, а в памяти у меня тут же всплывают моменты, которые знать она никак не может. Значит, это отголоски воспоминаний, оставшихся от Леоны.

Оказывается, в приюте остался ее брат. Их обоих должны были забрать другие люди, но в день контрольного смотра пришли не только они, но и мы с Рахгаром. Светловолосая милая девочка с большими глазами понравилась мне сразу же, как я на нее взглянула. Супругу было все равно, он явился туда, лишь бы я прекратила капать ему на мозги желанием иметь ребенка.

Но сразу двоих он, конечно же, усыновлять не собирался.

«Зачем нам столько спиногрызов? Ты с одним хотя бы справься, а я подумаю, оставлять ли вообще хоть кого-то».

Я не спорила.

Пошли в ход деньги, договоренности, связи.

И вот мы забрали только Эйму, а другую семейную пару ждал отказ без объяснения причин.

Мне казалось, что с появлением маленького человека жизнь заиграет новыми красками и пустота внутри от постоянных измен Рахгара и его грубого отношения станет совершенно незначительной.

Но решением это не стало.

Ведь на самом деле ребенок мне был нужен так же, как и я сама своему мужу…

От обновленных воспоминаний становится тошно. Хочется вылезти из этого тела, чтобы отмыться и вдохнуть свежего воздуха.

Но я улыбаюсь Эйме и обещаю, что постараюсь узнать о судьбе ее брата. Дальше мы заводим беседу о выходных, а я вспоминаю, что у меня тут есть мать. Она живет на другом конце города и раз в две недели забирает внучку к себе в гости.

Мы с ней не очень ладим…

Мама была против моего брака с Рахгаром. Но в тот момент был еще жив отец, и договор с родом Дуэрн заключал именно он. Я сама хотела замуж за этого дракона. Не могу вспомнить почему, но любви в тот момент точно не испытывала.

Она пришла уже потом и отравила мое тело и душу, подобно смертельному колдовству.

– Ой-ей… – Эйма вдруг напрягается, выпрямляет спину и выпускает из ослабевших пальцев недоеденное яблоко.

Оно откатывается под лавку, девочка тут же ныряет его доставать. А я оглядываюсь, чтобы понять, что ее напугало.

В нашу сторону стремительным шагом идет Рахгар. На лице – суровая решимость, руки сжаты в кулаки. Я напрягаюсь, тут же обнаруживая семенящую за ним Нону.

Женщина ускоряется, опережает дракона на каких-то несколько секунд.

– Госпожа, – быстрый кивок вкупе с извиняющимся взглядом. – Мне полагается забрать леди Эйму на уроки.

– Да, но для начала я бы хотела поговорить.

Тут появляется Рахгар, заполняя своим явно негативным настроем все оставшееся пространство.

– Уведи ее, – коротко указывает на дочь, даже на нее не глядя.

Нона берет Эйму за руку и утаскивает прочь. Девочка несколько раз оглядывается, пока они не скрываются за поворотом. Я перевожу взгляд на мужа и вскидываю бровь.

– Вообще-то, у меня к этой женщине есть разговор.

Мне ни капельки не страшно от его грозного вида, хотя должно быть. Леона сейчас опустила бы глаза в пол и съежилась, как котенок перед рычащим псом. Рахгар, кажется, это тоже понимает. Хмурится, осматривая меня с ног до головы.

– Не до этого сейчас. На теле Лизетт нашли твой волос. Так что тебя забирают в отдел для выяснения, как он туда попал.

Я настолько в шоке, что становится смешно.

– Что?! – улыбаюсь, глядя на мужа, как на идиота. – Я твоя жена! Не такая уж большая проблема очутиться моему волосу в супружеской постели. Пусть лучше выяснят, как в ней оказалась чужая баба!

У Рахгара на скулах заиграли желваки.

– Простыни меняются через день. Хватит прикидываться, лучше признайся в том, что натворила.

Я выдыхаю и скрещиваю руки на груди. Просто слов приличных не находится!

– Меня только что допросили, и артефакт подтвердил, что я не убивала!

Он презрительно дергает губой, бросая взгляд через плечо.

– Не уверен в компетентности этого дознавателя. К нему подключится еще один, кому я смогу доверять. – Отворачивается и выходит из беседки. – Идем. Я сказал, что привезу свою жену сам. Или ты желаешь, дабы тебя доставили в отдел преступлений под конвоем?

От переизбытка эмоций у меня подрагивают пальцы и шумит в ушах. Это все начинает походить на какой-то фарс.

– А что насчет твоих… волос и прочего, чем вы там с ней активно обменивались? – не сдерживаюсь я, выкрикивая в спину мужу с особой ядовитостью в голосе.

Он останавливается, но не оборачивается.

– Я тоже еду, – отвечает спустя пару секунд напряженной тишины. – Шевелись, Леона. Не испытывай мое терпение.

По его тону понимаю: если бы нам не предстояло сейчас отправиться в местную полицию, моя смелость вылилась бы в пару синяков.