Комната

– Это все, что мне известно.

Он хотел повесить трубку на рычаг, вернуться в Развалину или куда угодно, где никто не будет задавать вопросы и не верить каждому ответу, но куда там.

– Нам нужно встретиться, – сказал мужчина.

Он прижал холодный пластик трубки ко лбу. В кабинете Третьей было душно, но телефон оставался ледяным – Третья держала его в морозильнике. Его, ручки, листы бумаги, степлер, скрепки, яблоко и чашку кофе. Третья по-своему боролась с жарой и имела некоторый успех. Вот и гадай теперь, кто на самом деле ненормальный.

– Послушайте, – он снова приложил трубку к уху и закрыл глаза; пластик стал нагреваться. – Мне больше нечего вам сказать.

– Я прочитал о вашем случае в книге «Загадки мозга |||||||||||||||». Очень занятно.

– Какое отношение это имеет к нашему разговору?

– Прямое. Имена Кристина, Виолетта и Анна кажутся вам знакомыми?

Его пробил холодный пот. Он сильнее прижал трубку к уху, словно хотел расслышать эхо. Треск и шум. Ничего больше. Он не был уверен, что это не галлюцинация.

– Повторите, что вы только что сказали?

– Жду вас сегодня у меня. Адрес вы, надо думать, помните.

– Как вы…

– Это не телефонный разговор.

Помехи смолкли. Коротких гудков не было, просто настала тишина. Он повесил трубку.

Третья пыталась засунуть в морозилку компактную электрическую печатную машинку. Она даже не заметила, как он ушел.

Его трясло. Запертая дверь в комнату с именами выгибалась и была готова вот-вот слететь с петель. Все поиски, тесты, вопросы, гипноз, психотерапия, нейролептики не дали ничего. Дверь была заперта надежнее некуда. А теперь у него есть ключ.

Он не помнил, как оказался в интернате.

Провал, сплошная чернота, и вот он сидит на кровати и пялится на коробку, завернутую в красочную бумагу. Вокруг еще шесть или семь кроватей, и на каждой сидит мальчишка. Обрывки бумаги валяются на полу. У кого-то все лицо измазано в шоколаде, кто-то шелестит фантиками. Парень на соседней кровати уставился на его коробку.

Он посмотрел на свои руки. Они казались настоящими. Дети и кровати вокруг тоже были настоящими. Его коробка с подарками, чистая и нетронутая, все больше притягивала взгляды.

В книге «Загадки мозга |||||||||||||||» имена Кристина, Анна и Виолетта упоминались, но, когда их произносил вслух профессор или кто угодно еще, они превращались в белый шум. Но в телефонной трубке он разобрал их совершенно отчетливо. А еще он впервые услышал, как имена произнес кто-то другой. Словно некто залез ему в голову, вырвал с корнем три цветка, росшие среди сорняков и поганок, а потом швырнул в лицо.

* * *

Он сел на диван, втиснутый между шкафом и газовой плитой, и смотрел на двери. В квартире их было три, и с дивана он прекрасно видел каждую. Чтобы пересчитать, много труда не надо. За одной туалет и душ, за другой комната сестры, в которой она отсыпалась после ночной смены. Третья – выход, она же вход.

Он встал и открыл дверь в туалет. Убедиться, что там все по-прежнему. Потом с помощью маркера измерил расстояние от двери до стены. Он сам толком не знал, зачем ему это надо.

Он сидел, уставившись на белый прямоугольник. Как будто если смотреть на дверь, она останется там, где была. Потом вытащил из кармана маркер и провел тонкую линию чуть выше дверной ручки. Убрал маркер, лег. Затем поднялся, снова вынул маркер и оставил метки на унитазе и раковине. Чтобы наверняка.

В конце концов он распахнул дверь. Так он будет знать, что в комнате ничего не изменилось, пока дверь была закрыта. А раковина и унитаз не стали… чем-то еще.

Он думал, стоит ли отвечать на приглашение и отправляться на встречу. Его похитили из собственной кровати среди ночи, так что даже сестра не проснулась, а после посадили на цепь. Неизвестно, что с ним собирались сделать. Немного предосторожности не повредит. Может, обратиться в полицию? Что, если они найдут в доме у ||||||||||||||| вещи пропавших детей или что-нибудь в этом роде? С другой стороны, это мог быть единственный способ пролить свет на историю с именами.

Он оставил записку, рассказал, куда отправился и зачем. Если что случится, полицейские будут знать, кто главный подозреваемый.

Он вспомнил белый, с синеватыми прожилками, цветок. Увидев его впервые, он решил, что подобный цветок мог бы появиться и в Развалине. Прорасти, скажем, на чердаке, куда ветер случайно занес семечко, а после питаться, подобно раковой опухоли, соками дома, наливаясь ядовитой белизной.

Он любил сказку о Маленьком принце, потому что никто не знал настоящего имени принца. Во всяком случае, в книге оно не упоминалось. Да что там, во всей повести не было ни одного гребаного имени. Девочка-с-фляжкой в чем-то оказалась права.

Маленький принц оберегал единственный цветок – розу, – что росла на его планете, точнее, астероиде Б-612. «Шахматный мальчик» прятал другой цветок – распустившийся на досках под удавленником.

На полу была земля и осколки глиняных горшков. Наверное, при жизни висельник любил ухаживать за растениями. Из рассыпавшейся земли поднял голову цветок, который не стал бы есть ни один барашек. Цветок, который не нуждался ни в шипах, ни в стеклянном колпаке. А для хорошего роста ему был необходим лишь мертвец.

Дом, в котором жил |||||||||||||||, оказался хуже Развалины. Совсем шаткое строение. Дом наклонился вперед, как смертельно уставший человек, которому приходится идти против сильного ветра. В окошках кое-где горел свет; за каскадом перекошенных крыш вздымались печные трубы.

Он пропускал вечер телевикторины. Кролик и Герцог уже сидели на кухне с пачками билетов в кулаках. Сестра играла редко, зато чаще выигрывала, несмотря на распрекрасные схемы Кролика и талисманы Герцога. Пятница была их днем. Они занимали места перед телевизором размером с морозилку и сверяли числа.

Герцог работал в благотворительном фонде, а где работал Кролик, не знал никто. Они до полуночи пили пиво, размышляя, кто что себе купит, когда сорвет джек-пот. За этой болтовней они могли просидеть до двенадцати ночи, пока сестра не выгоняла всех, потому что завтра ей было рано вставать на работу. Ей всегда было нужно на работу и всегда рано. А еще она постоянно была в поисках лучшего места, чтобы больше платили и меньше требовали, но получалось только наоборот.

Герцог с Кроликом, немного поворчав, сваливали, по пути выкидывая лотерейные билеты в мусорное ведро. Кролик хотел использовать его память, просил запоминать выигрышные комбинации, чтобы знать наверняка: не совпадают ли они время от времени, но комбинации всякий раз были другими, а еще он посоветовал Кролику завести ручку с блокнотом и самому заняться вычислениями, чем немного его обидел.

* * *

Нужный дом нависал над улицей; он смотрел на него, пересчитывая этажи. Четыре. Высоко под крышей горел свет. Анна, Кристина, Виолетта. Как ||||||||||||||| удалось осветить черные провалы, в которых таились имена, и вытащить их наружу? Скоро он это узнает.

Он открыл дверь подъезда и сразу ощутил невыносимый дух испарений, которые пропитали дом насквозь. Какие цветы могли вырасти в таком месте? И кто служил пищей для них? Он начал подъем по узким ступеням на самый верх шаткой лестницы. Некоторые двери были заколочены, похоже, там давно никто не жил. Развалина в сравнении с этим местом – настоящий дворец.

Он оказался на верхнем этаже. На лестничную площадку падал свет из настежь распахнутой двери. То есть это ему сначала так показалось, а потом он понял, что никакой двери нет. Он подошел ближе. Не переступая порога, заглянул в квартиру. Там на полу валялись обрывки газет, пустые бутылки, упаковки от замороженных обедов. Он не был уверен, что это нужная ему квартира, потому как номер обычно пишется на двери, а она куда-то подевалась.

Прочие двери были пыльными, в застарелых пятнах плесени. Номера двадцать четыре и двадцать три. Ему была нужна двадцать вторая квартира. Он заглянул в залитую тусклым светом прихожую. Без сомнения, он пришел по адресу. На стене сбоку висел звонок. Чувствуя себя человеком, который пытается есть песок, чтобы утолить жажду, он позвонил. Резкий звук – и тишина.

– Эй, есть кто дома?

Ему никто не ответил. Он переступил порог, подумав, что еще пожалеет об этом. Свет горел во всех комнатах. Сразу бросалось в глаза, что в квартире нет ни одной двери. Кто-то снял их с петель, выбросил или сжег, один бог знает почему. Еще были надписи на стенах. Одна и та же фраза повторялась из раза в раз:

считай двери считай двери считай двери считай двери считай двери считай двери считай двери считай двери считай двери считай двери считай двери считай двери считай двери считай двери считай двери считай двери

Он заглянул на кухню. Дверца холодильника выломана. Внутри бутылки водки. Много бутылок. Пустые валялись на столе и полу. Здесь же баночки со снотворным. Выпотрошенные. Полно грязных тарелок. Россыпь оранжевых пилюль.

В ванной он обнаружил кровь. Кровью была забрызгана раковина, рядом лежали скальпель и шприцы. Кровь была необычной, с примесью черной дряни, похожей на гной. Бутылки с водкой и снотворное были даже здесь.

В гостиной погром, шкафы перевернуты, у некоторых выломаны дверцы. На стенах вырезанные ножом надписи с призывом считать двери. Он заглянул в спальню. Бутылки с водкой у кровати, на столике снотворное. Он бы не удивился, обнаружив хозяина мертвым, но комната была пуста. Под подушкой лежал револьвер – он заметил ребристую рукоять и часть барабана, торчавшие наружу. Рядом ключ на цепочке. Ключ был весьма вычурным. На одной стороне было выгравировано «Санрайз», на другой – «14». Он взял ключ и положил в карман, сам не зная для чего. Дверей там все равно не было.

Последняя комната служила кабинетом. Там стояла пустая доска для записей и царил еще больший беспорядок. Обгоревшие клочки газет и фотографий валялись под ногами. Надписи «Считай двери» в изрядном количестве имелись и тут. Два года ||||||||||||||| искал дочерей, надеялся, тратил последние деньги, переезжал с места на место, пока не оказался в этой дыре и окончательно не слетел с катушек.

В «кабинете» была собрана вся информация, которую удалось накопать отцу девочки с необычной родинкой на мочке уха. Большая часть уничтожена. Чтобы во всем разобраться нормальному человеку, понадобилась бы уйма времени. Вот только нормальных в этой квартире не осталось. Он начал приклеивать к доске обрывки фотографий и разорванные в клочья газетные вырезки, с пометками от руки. Одна заметка называлась «Прятки».

Прятки

Семнадцатого июля пятилетняя ||||||||||||||| играла с мамой в прятки. Когда настала очередь водить маме, она не торопясь обошла все излюбленные места дочери для пряток, но ее нигде не было.

Выйти из квартиры дочь не могла – замок на двери располагался слишком высоко, окна были заперты.

Спустя три часа растерянная и напуганная мать обратилась в полицию. Полицейские осмотрели квартиру, после чего допросили мать девочки, придя к выводу, что она могла быть причастна к исчезновению дочери.

Были проведены необходимые следственные действия. Масштабные поиски в ||||||||||||||| и его окрестностях результата не дали.

Если вы располагаете какими-либо сведениями о пропавшей девочке, позвоните в полицию или свяжитесь по одному из указанных номеров телефонов.

|||||||||||||||

И еще двадцать статей подобного содержания. Родители не могли дозваться своих чад к обеду или ужину, а когда заходили к ним в комнату, та всякий раз оказывалась пустой.

Больше пятидесяти детей числились пропавшими.

Никто из них не покидал свой дом.

Многим похищенным детям было по два-три года. Они физически не могли сбежать. Кто-то забирался в дома и крал детей.

В двух заметках речь шла о детях из Дома-без-дверей.

Его фотографий на доске не было или хозяин номера их уничтожил. И этот револьвер под подушкой? Кого боялся |||||||||||||||?

В одной заметке говорилось о восьмилетней девочке: вот только она не пропала, а нашлась. Тело девочки было обнаружено в лесу на пустыре. Девочка была мертва, но что послужило причиной смерти, установить не удалось. Кто-то вырезал бритвой прямоугольник на лбу девочки и удалил все ногти.

От одной заметки к другой вела красная линия, начерченная маркером. Заметки были размещены в хаотичном порядке. Все это напоминало паутину сумасшедшего паука. Никакой системы в похищениях. Дети не знали друг друга и жили в разных частях города. Общая картинка не складывалась.

До тех пор, пока одних и тех же детей не похитили дважды.

И его в придачу.

Видно, ||||||||||||||| совсем рехнулся от горя. Сидел здесь, совершенно один, запивал снотворное водкой и глазел на заметки о пропавших детях.

Только каким образом ||||||||||||||| сумел произнести имена Анна, Виолетта и Кристина так, что он смог их услышать? ||||||||||||||| намекал, что знает такое, о чем лучше не трепаться по телефону. Может, имена связаны с похищениями? Ведь он не помнил ничего из детства и не знал, как оказался в приюте. Долго не мог поверить, что ||||||||||||||| его сестра. Даже теперь она иногда казалась ему совершенно чужой.

На полу валялась телефонная трубка. Он думал, провод окажется оборван, но ошибся – из динамика неслись короткие гудки. Телефон был оснащен электронной записной книжкой. Он просмотрел номера. Последний звонок – в час сорок. Сразу после того, как они поговорили и ||||||||||||||| пригласил его в гости. Он набрал номер, слабо веря в успех. ||||||||||||||| мог звонить кому угодно. Может, это телефон службы поддержки для любителей срывать двери.

– Слушаю, – раздалось на другом конце провода.

Он растерялся.

– Мне бы… я… я хотел спросить, не знаете ли вы мужчину, что звонил по этому номеру? Около двух часов дня?

– Разумеется, знаю, молодой человек.

Отлично. Может, еще не все потеряно?

– Как его найти? Мне нужно с ним поговорить.

– Тогда вам придется немного прогуляться.

– Куда ехать?

– Садитесь на седьмой автобус и выходите на предпоследней остановке. Рядом будет проселочная дорога. Идите по ней, никуда не сворачивая, и скоро вы окажетесь на месте.

– А номер дома?

– Не волнуйтесь, вы его ни за что не пропустите.

В самом деле, пройти мимо этакой громадины было сложно. Имелся даже указатель:

Дом 1000 дверей

Это была гостиница, знававшая лучшие времена. Три ряда пыльных окон, и ни огонька внутри. Он поднялся по скрипучим ступеням крыльца к главной двери. Здесь его поджидала пара табличек:

Мест нет

и

Требуется помощник

Звонка не имелось, и он воспользовался дверным молотком. Скоро раздались шаги, и дверь распахнулась. На пороге стояла высокая женщина в синем платье. Платье было таким длинным, что едва ли не полностью скрывало носки старомодных туфель. Сколотый брошью высокий воротник туго облегал шею хозяйки. Волосы были собраны в пучок на затылке и закреплены костяными заколками-спицами.

Лицо женщины было словно вылеплено из воска. Не сразу он понял, что дело в огромном количестве косметики. Кисти рук затянуты в перчатки из тонкой кожи. В правой женщина держала керосиновую лампу, в левой – большую связку ключей. От женщины исходил странный цветочный запах, непохожий на аромат обычных духов.

– У нас часто отключается электричество, а блуждать в потемках неблагоразумно, – сказала она. – Меня зовут |||||||||||||||, а как величать вас, молодой человек?

Он закашлялся и выдавил из горла название одной микстуры, иногда это работало.

– |||||||||||||||? – переспросила женщина.

Ему оставалось только кивнуть и сказать, что это он звонил по телефону сорок минут назад.

– Не припомню такого, – сказала женщина. – Никаких звонков не было. Гостиница переполнена, и я не представляю, чем еще могу вам помочь.

– Мне нужно поговорить с одним человеком, он остановился у вас.

– Как его зовут?

Он замешкался и не отвечал так долго, что женщина уже собиралась закрыть дверь, но потом вдруг спросила:

– Что у вас на руке, молодой человек?

Бинт был пропитан красно-черной дрянью. Чертова язва опять потекла.

– Так, ничего особенного. Это не заразно, не беспокойтесь.

– Думаю, пора сменить повязку. Проходите в дом, сегодня прохладно. Заварить для вас чаю?

– Спасибо, но мне бы хотелось поговорить с мужчиной, он искал дочь. Девочку с полумесяцем на мочке уха. Разве он не приходил к вам?

– Кажется, я поняла, о ком вы.

– Он еще здесь?

– Вы разминулись буквально на пять минут. Он очень спешил, должно быть, что-то срочное.

Только этого не хватало.

– Давайте я осмотрю руку, – сказала Ветхая Леди.

Вот так, и пяти минут не прошло. И откуда только берутся все эти прозвища?

Ветхая Леди осторожно срезала бинт. Язва выглядела скверно. Крови и гноя стало еще больше. Но Ветхую Леди это ничуть не смутило. Она обработала язву и наложила повязку.

Он поблагодарил хозяйку гостиницы. Зуд и боль утихли. Надо обязательно спросить у нее название мази.

– Так он не сказал, куда направляется? Тот мужчина.

– Боюсь, что нет. Но он оставил вещи здесь, так что непременно вернется. Его комната расположена дальше по коридору, номер одиннадцать «б».

Если ||||||||||||||| вправду остановился в гостинице «1000 дверей» и скоро придет, не лучше ли подождать его? Только денег, чтобы снять номер, не хватит, придется торчать на улице. Тут ему вспомнилась вывеска «Требуется помощник».

– Вам еще нужен рабочий? – спросил он Ветхую Леди.

Та подняла керосиновую лампу повыше, чтобы лучше рассмотреть его, хотя света в холле гостиницы было предостаточно.

– Вы хотите подождать своего друга здесь, но у вас не хватает денег снять номер, верно? Просить меня об одолжении вы считаете неприемлемым и предлагаете вместо платы за номер услуги в качестве подсобного рабочего. Что ж, на свете еще остались достойные юноши. Я нанимаю вас на работу, молодой человек. Детали обговорим завтра. Вы, должно быть, голодны? Идемте на кухню, надеюсь, у меня найдется что-нибудь. Считайте это авансом за хорошую службу.

Ветхая Леди поставила перед ним тарелку гречневой каши с куском бекона и двумя яйцами всмятку.

– Ешьте, набирайтесь сил, они вам пригодятся.

Когда он расправился с ужином – на десерт был крепкий травяной чай и кусок пирога, – Ветхая Леди проводила его в комнату. Щелкнула выключателем, и он увидел небольшой, но уютный номер с огромной кроватью и древним камином. На полированной двери вырезано «11 а». В комнате была еще одна дверь.

– За ней ванна и туалет. Зубную щетку, мыло и туалетную бумагу вы найдете там же. И постарайтесь не выходить из комнаты после десяти вечера, это небезопасно. Свет может внезапно выключиться – всему виной старая проводка, – и вы рискуете заблудиться. Доброй ночи.

Ветхая Леди вышла, закрыв за собой дверь.

Наверное, стены были очень толстыми, потому как он не слышал других жильцов. Если верить вывеске, гостиница была забита до отказа. Но ни бормотания, ни скрипа половиц, кашля, звука спускаемой воды – ничего.

Он проснулся в восемь, нашарил выключатель и зажег ночник. Пока вел ладонью по старомодным, чуть влажным обоям, ему показалось, что он коснулся чьих-то пальцев, но, когда вспыхнул свет, в комнате никого не было. Он умылся, почистил зубы и вышел в коридор. Он рассчитывал встретить кого-нибудь из жильцов, спешащих бог знает куда; услышать крики и смех детей, топот, хлопанье дверей, но ничего этого не было и в помине. Может, еще слишком рано, жильцы валяются в постелях и не спешат начинать день? Сомнительно. Если в этой гостинице тысяча дверей и она забита до отказа, постояльцев должна быть прорва. И где они все?

– Уже проснулись? – По лестнице с керосиновой лампой в руках и связкой ключей спускалась Ветхая Леди. – Идите на кухню, я подам завтрак. А потом – за работу. Признаться, ее накопилось изрядно.

Ветхая Леди поставила перед ним тарелку с яичницей и положила два куска хлеба, после чего села пить чай. Руки у нее были все так же затянуты в перчатки, на лице толстый слой косметики.

– Тот мужчина из номера одиннадцать «б» не приходил?

– Боюсь, что нет. Налить еще чаю?

Ему хотелось спросить про других жильцов, но он удержался. Он никогда не жил в гостинице и не знал, как там все устроено. Но внутренний голос настойчиво нашептывал, что не так.

– Можно мне позвонить? – спросил он.

Сестра ненавидела, когда он звонил ей на работу, но еще больше она не любила, когда он пропадал на сутки или двое без веских причин. Во всяком случае – на ее взгляд.

Телефон висел в комнатке, похожей на чулан. Он снял трубку, набрал номер и скоро услышал знакомый голос.

– Ладно, – сказала |||||||||||||||. – Только возвращайся поскорее, а то тебя, чего доброго, отчислят. И ты станешь первым, кого удостоят такой чести в этом вашем Хогвартсе. Пока!

Шипение и треск. Коротких гудков не было, и он подумал, что сестра скажет что-нибудь еще, но кроме помех расслышать ничего не смог. Он вернул трубку на рычаг. Видно, у ||||||||||||||| хорошее настроение. С другой стороны, сегодня суббота, и он пропускает дополнительный урок истории, на который, кроме него, все равно никто не ходит.

Ветхая Леди открыла дверь, что вела во двор. Он увидел большой сарай, котельную и сад, которые примыкали к дому.

– Как видите, сарай нуждается в покраске, – сказала Ветхая Леди.

Тут она угодила в точку. Краска крошилась от одного прикосновения. В сарае хранились садовые инструменты, шланги, бочки, лейки, цепная пила, испорченная газонокосилка и много чего еще.

– Сначала нужно соскоблить всю старую краску, потом обработать доски от гнили. Затем можно красить. Впрочем, к чему это занудство, вы и так все знаете. Инструменты найдете в сарае. А я пока приготовлю для вас вкусный обед. – С этими словами Ветхая Леди оставила его в одиночестве.

Фасад гостиницы пестрел от окон; задняя стена была глухой, не считая единственного окошка над дверью, через которую они с Ветхой Леди вышли во двор. Ему показалось, что он видит, как Ветхая Леди следит за ним из окна, чуть наклонив голову. Наверное, боится, что он украдет инструменты. Пожилые люди всегда такие подозрительные.

Стараясь не обращать внимания на силуэт в окне, он принялся за дело. Скребком сдирал с досок старую краску, и она тонкими лепестками падала вниз. Очень скоро футболка была в пыли, досталось и джинсам. К полудню он весь взмок, солнце палило нещадно.

Обернувшись, он кинул быстрый взгляд на дверное окошко. Ветхая Леди стояла на прежнем месте, все так же склонив голову. Он стер ладонью пот со лба и вернулся к работе. Может, это игра света или вроде того? Не могла же она три часа стоять без движения и пялиться на то, как он орудует скребком?

К полудню Ветхая Леди явилась с кувшином воды и стаканом.

– Наверное, следовало позаботиться об этом раньше, но сегодня столько дел навалилось, – сказала она.

Он осторожно спустился с лестницы. Пот заливал глаза. Футболку он снял и повесил на железный штырь садовой ограды. Он выпил два стакана, чувствуя, как от ледяной воды немеет лоб. Третий стакан он вылил на голову. Ветхая Леди стояла под палящим солнцем в своем длинном синем платье с высоким воротом и затянутыми в перчатки руками. Солнцепек был ей нипочем.

Он хотел спросить про мужчину из номера одиннадцать «б», но не знал, как лучше подступиться. Он ведь ни разу не назвал его по имени. Это могло показаться странным. И все же он задал вопрос, выкручиваясь, как только можно, но все было зря, потому как ||||||||||||||| не объявлялся.

Спустя час Ветхая Леди пригласила его на обед. Он снова сидел на кухне и прислушивался к звукам, которые издавал дом. Его интересовало, где едят остальные жильцы. Не на кухне ведь. Она совсем крошечная. Людям пришлось бы долго ждать своей очереди. И завтрак, обед и ужин стали бы тем еще приключением. А может, все постояльцы едят в номерах? Сомнительно. Должна быть большая столовая. Может, стоит ее поискать?

После обеда он принялся за работу. Кувшин с водой поставил в тень. Раз или два в час он прикладывался к нему, не утруждаясь пользоваться стаканом. На дверное окошко старался не смотреть. К тому же стекло изукрасили солнечные зайчики, и понять, следит за ним Ветхая Леди или нет, было нельзя.

К вечеру он страшно устал, но не выполнил и половины работы. Сарай был огромный, а краска кое-где пристала намертво, и он понятия не имел, стоит ее соскабливать или оставить как есть.

За ужином, когда Ветхая Леди, не снимая перчаток, резала стейк, он вспомнил, что по второму этажу ночью кто-то бродил. Он готов был поспорить, что это хозяйка гостиницы обходит владения с керосиновой лампой в одной руке и связкой ключей в другой.

После ужина он ушел к себе в номер – сказал, что вымотался и хочет лечь спать пораньше. Но сначала решил позвонить сестре. Ветхая Леди стояла рядом, словно боялась, что он наговорит лишнего; он специально еще раз упомянул, в какой гостинице остановился. Осторожность не повредит.