Возвращение

Виктор. Начало пути

Простившись с семьей, я попадаю на борт разведчика с именем «Витязь». Это имя я зарегистрировал, потому что папа летал на «Витязе», ну и, так сказать, воплощаю его мечту. Папа хотел быть разведчиком, но на практике после окончания училища встретил маму и моих старших сестер, числом двадцать, поэтому стал учителем-наставником, а мне выпал шанс исполнить его мечту. И отдохнуть, наконец!

– Витязь, состояние корабля, – начинаю я обязательную процедуру. Инструкции кровью написаны, и лучше было бы, чтобы не моей.

– Корабль находится в отличном состоянии, силовые агрегаты функционируют, разум активирован полностью, – отвечает мне корабельный мозг. – На борту находятся двое разнополых квазиживых.

– Потом познакомимся, – решаю я, задумавшись о том, что «отличное» состояние надо проверить руками, в плане того, что в корабль еще понапихали, потому что одна из сестренок замужем за начальником флотской службы обеспечения. – Начать маневры отстыковки и выхода в субпространственный коридор до Драконии.

– Принято, – корабельный разум лаконичен.

Тут мое участие не нужно, поэтому, развалившись в кресле, я задумываюсь о сюрпризах, которые меня ждут. Во-первых, полностью активированный корабельный разум. Это, мягко говоря, не принято. Мозг должен развиваться вместе с командиром корабля, а когда он полностью активирован, возможны неприятности и недопонимание. Ну ладно, с этим уже ничего не поделаешь. Смотрим дальше – передо мной капитанский пульт, который втрое больше, чем положено разведчику, и у меня есть шанс его изучить поподробнее.

Разглядываю слева направо: навигационная консоль, пилотская, оружейная. Вот оружейная занимает большую часть пульта – системы маскировки, пушки, щиты. Судя по маркировке, я обеспечен как рейдер, при этом скорость у меня заявлена вообще странная. То есть комплектацией сестренка занималась. Учитывая, что мне Машка сказала полмесяца назад, надо ждать сюрпризов. Надеюсь, моя карьера разведчика на выпускной практике, как у папы, не закончится. Впрочем, выбора все равно нет.

– Витязь, какова наша максимальная скорость? – интересуюсь я.

– Единица, – сообщает мне он, заставляя несколько удивиться.

Получается, что простой разведчик, вооруженный как рейдер, может передвигаться со скоростью света. Ну, почти. Это что за двигатели мне воткнули? Ладно, я в них все равно разбираюсь постольку-поскольку. Задача у меня – «свободный поиск», значит, идем «свободно искать», пока нас выводят на заявленный маршрут. Корабельный мозг выводит, ибо такая у него работа, а я при этих маневрах только для мебели тут сижу, потому что инструкция.

Все-таки, что такого насчитали девчонки, что я лечу на такой мощной посудине? Трудно сказать, но ошибаться они просто не умеют, поэтому будем ждать сюрпризов, а пока я слышу сигнал перехода в субпространство и отправляюсь в каюту – отдыхать. Или же не отдыхать…

Пройдясь по короткому коридору, осматриваю помещения. Ага, тут у нас камбуз в самом конце жилого коридора. Кухня так по флотской традиции называется. Кухня, четыре стола, то есть экипаж рассчитан на шестнадцать человек максимум, а у нас на борту человек – одна штука, квазиживые – две штуки. И все. Но стандарт есть стандарт. Как бы подвиг папы не повторить, я с двадцатью девочками не справлюсь даже теоретически. Хотя у него не было выбора – запечатлелись они на него намертво.

Далее у нас каюта квазиживых, и вот тут неожиданность – напротив не стена, а еще две каюты, человек на десять каждая. Сюрприз, потому что такая толпа на разведчике не предусмотрена никакой инструкцией. А дальше моя каюта и переход в технические помещения, куда я сейчас и иду. Очень мне интересно становится, что еще туда понапихали.

Грузовой отсек… Потом посмотрю, а вот ангар, где одна спаскапсула должна быть, вмещает в себя полнофункциональный катер с самостоятельным двигателем. Причем катер из новых – система защиты и маскировки присутствует, то есть в крайнем случае я на нем куда угодно убежать могу. Интере-е-есно-то как…

– Витязь, а это что такое? – удивляюсь я, увидев большой ящик, которому тут вроде бы не место.

– Скафандры пустотные, – слышу в ответ, окончательно приходя в состояние крайнего удивления. Какие-то совсем странные сказки, потому что такого просто не бывает.

– Еще интереснее, – хмыкаю я, пытаясь понять, кому в наше время может понадобиться пустотный скафандр. Представляется очень плохо, да почти не представляется, на самом деле. – Активируй квазиживых, – прошу я его, а сам все-таки ныряю в свою каюту.

Надо поспать, потом поесть и заняться чем-нибудь, например, маршрут проложить позагадочней. Вот раскрою какую-нибудь загадку Пространства, и сразу все хорошо будет. То есть Академию закончил не зря, уже хорошо. Ну это пока мечты, причем не самые радужные, потому что за каждым подвигом стоит чье-то головотяпство, а чтобы раскрыть загадку, надо кучу инструкций нарушить.

С детства меня интересует история Человечества, точнее, что такое случилось с Прародиной, раз человечество оттуда максимально быстро сдриснуло? В документах, да и в архивах, указывается, что то ли в древности, то ли в Первую Эпоху Человечество решило убежать подальше, а причин этому, в общем, нет, так что непонятно. Вот этот момент хочется прояснить, а еще почему Человечество составлено из двух основных народов, хотя на Прародине их было довольно много.

– Командиру требуется задать курс, – напоминает мне Витязь.

– Иду, – отзываюсь я, удивившись.

Получается, мы и в субпространстве быстрее движемся? А как такое возможно? Согласно теории Пространства, скорость в субпространстве от мощности двигателя не зависит, а тут вдруг такая загадка. Но делать нечего – спокойно иду в рубку, чтобы сразу же вызвать на экран схему загадочных пространств Галактики. Ну еще стоит взглянуть на те, для которых лоции нет.

Таких областей у нас шесть. Одна из них находится сравнительно недалеко, при этом доступ разрешен только разведчикам, безо всякого мотива. Интересно? Да еще как! Именно поэтому я настраиваю курс на облет зоны с постепенным погружением, как по инструкции положено. Вот бы найти легендарную Терру-два!

Это скорее именно легенда. В Первую Эпоху люди обнаружили планету, как две капли воды похожую на Прародину, и вроде бы даже разрушенные города на ней. Принялись там расселяться, а потом что-то случилось, и осталась эта планета только в легендах, потому что координат ее нет. Обнаружилось это в конце Эпохи, когда начали изучать документы в разбитом корабле. И Терра-два, и мотив ее исчезновения – загадка до сих пор. Однажды кому-нибудь повезет… Почему бы не мне?

***

– Достигнута заданная точка, – сообщает мне Витязь. – Фиксируется аномалия неизвестного типа.

– Анализ аномалии, – вот и начинается работа разведчика. – Параметры?

– Анализ невозможен, – сообщает мне корабельный разум.

Я задумываюсь: такое тоже бывает, поэтому мне сейчас надо принять решение. Есть два варианта: малодушно повернуть назад, или же нырнуть в аномалию для набора фактического материала. Весь вопрос даже не в том, что будет правильным, а в том, что будет правильным именно для меня сейчас. Время на принятие решения у меня есть. С одной стороны, там, в аномалии, меня может поджидать гибель. А может и открытие. Если я погибну – это ударит по родителям, сестрам, брату, но и все. Погрустят и успокоятся. Возлюбленной у меня нет, детей тоже, значит, или жить ради семьи, или попытаться найти свой путь. Вот только если я сейчас отступлю – найду ли я свой путь когда-нибудь?

Я задумываюсь, ибо поиск пути – штука сложная и требует от меня очень многого. Но вот если я сейчас отступлю – останусь ли я разведчиком? Наверное, нет.

– Витязь! – командую я. – Медленный вход в аномалию по спирали.

– Принял, – отвечает мне корабельный разум. – Поздравляю, командир.

– Спасибо, – киваю я.

Витязь меня понимает, ведь сейчас я сделал важный шаг именно как разведчик. Я решил идти вглубь, хоть это и очень опасно. Но любопытно просто «до визга», как Машка говорит. Все-таки есть у меня ощущение, что приключение вовсе не в этом. Впрочем, поживем – увидим.

На экране чернота, при этом цифры в его углу показывают и склонение, и прогресс входа в аномалию. Выглядит немного странно… Я знаю, что никакой аномалии здесь быть еще не должно, тем не менее она есть, поэтому отстреливаю навигационный буй по границе ее, чтобы указать на возможные неприятности.

Аномалии Пространства известны давно. Они могут скрывать в себе неожиданные черные дыры, зоны временного смещения, как у папы было, или что-то совсем неведомое. Изучение аномалии, тем более не указанной в лоции – задача непростая. Я летел к совсем другой, до которой по идее еще часа три в субпространстве, так что это что-то новенькое. И встретив «новенькое», действовать просто по инструкции нельзя. Нет никакой инструкции на этот счет.

– Изменение физических свойств пространства, – информирует меня Витязь, хотя это я уже вижу и сам.

На экране появляется разноцветная спираль, мне кажется даже, что я в каком-то варианте субпространства нахожусь, потому что спираль сменяется разноцветным же колодцем. Интересно, что будет, если включить двигатель. Сделать небольшой прыжок? Хорошо, что я разведчик, а не ученый, тот бы точно попробовал, а я пока подожду, узнаю, что происходит.

– Выдвинуть сенсоры анализатора, – подаю я команду.

– Сенсоры не фиксируют активности пространства, – сообщает мне разум корабля.

– То есть, картина кажущаяся, – делаю я простой вывод. – Переключи проекции на внешние, – прошу я Витязя.

Экран сначала чернеет, затем я наблюдаю планету, виднеющуюся через какую-то странную дымку. Причем только планету – ни светила, ничего больше. Планета визуально похожа на Прародину, наличествует и атмосфера, видны огни городов на ночной стороне… То есть наблюдаем мы то, чего не может быть даже теоретически – у планеты наличествует дневная и ночная сторона, при этом отсутствует светило. Оценивая информацию логически, получаем смешной результат: картина тоже кажущаяся, но теперь по-другому.

– Всем, кто слышит! Всем, кто слышит! – доносится до меня из динамика трансляции.

– Это что? – ошарашенно спрашиваю я.

– Мозг корабля объяснений не имеет, – сообщает мне Витязь.

– Всем, кто слышит! – повторяет еще один раз неведомый голос. – Терра-два просит помощи! Терра-два просит помощи! Временная аномалия! – я чувствую холод, обнявший меня.

– Включить связь! – командую я. – Внимание, Терра-два, здесь Витязь! Прошу сообщить, какая помощь нужна!

По спине бежит холодок, потому что временная аномалия – это совсем не смешно. Это, пожалуй, худшее, что может в Пространстве произойти, а тут – вся планета. И тогда понятно, как они пробились, если такая аномалия – планеты здесь нет. Мы можем разговаривать, можем даже что-то попытаться передать, но сильно вряд ли.

– Витязь! Витязь! – звучит все тот же голос. – Ребенок… Кхрышпшу! Зхрабкинс! Кш-ш-ш-ш!

– Это по-каковски? – удивляюсь я, силясь что-то разобрать, а планета становится прозрачной, видимо, возвращаясь в свое время.

– Корабль не управляется, – комментирует разум Витязя. – Что делать будем, командир?

– Прыжок назад, – решаюсь я, хоть это и неправильно.

Легендарная планета попала во временную аномалию. Видимо, это и было причиной ее исчезновения, потому что теперь ее мотыляет по реке времени вперед и назад. Такое пересечение, как сейчас, возможно только в пространственной аномалии, но кто же по доброй воле полезет.

– Вход в субпространство по экстренному протоколу, – сообщает мне Витязь.

Теперь мне надо только ждать. Ждать и надеяться на то, что все будет хорошо. Ибо кто знает, как повернется жизнь. Меня может выкинуть в обычное пространство, где я смогу докричаться до разумных, а могу оказаться и в совершенно неожиданном месте. Но я разведчик и моя задача именно в этом – постигать неведомое, обнаруживать новое и помогать там, где нужна моя помощь.

Проходит несколько часов, прежде чем я приказываю выход из субпространства. Либо мы еще в аномалии, либо неведомо где. Именно это и нужно установить, решая: прыгать дальше или уже звать на помощь. Витязь дает отсчет, рапортует о системах корабля, а я не отрываясь смотрю на экран, где на фоне звезд видна махина мертвого корабля. То, что он мертв, заметно не только по характерным повреждениям, но и по отсутствию всяких сигналов.

– Витязь, идентификация, – прошу я разум корабля.

– Исследователь-разведчик Буря, – слышу я в ответ. – Считается пропавшим с тридцать второго года Четвертой Эпохи.

То есть примерно тогда, когда папа в путь свой отправился. В первый и последний самостоятельный полет. Теперь надо обследовать корабль, выдернуть из него блоки автоматической регистрации и можно двигать обратно. Правда, если нет спаскапсул, нужно попробовать установить, выжили ли люди. Это мы обязательно сделаем, потому что Человечество своих не бросает.

Виктор. Первые сюрпризы

Хорошо подумав, понимаю, что мне нужно туда лезть самому. Внутреннее ощущение требует пройти по мертвому кораблю своими ногами, и ничего я с этим поделать не могу, но и одному соваться в такое место тоже нельзя, поэтому, поднявшись со своего места, я двигаюсь в сторону кубрика – так по традиции называется место обитания квазиживых. Весь Флот Человечества на традициях стоит, хотя, строго говоря, никакой необходимости в них нет.

Пройдя по коридору, захожу в приветливо раскрывшиеся двери, сразу же улыбнувшись. Квазиживые, в отличие от людей, не стареют, что мне сейчас и демонстрируют поднявшиеся с коек двое знакомых с детства разумных. И сразу же у меня ощущение поддержки, хотя должно быть, наверное, другое, но так уж я воспитан.

– Здравствуйте, Вика и Фэн, – сердечно улыбаюсь я, а затем просто не хочу удерживать себя в руках – обнимаю их.

– Здравствуй, командир, – улыбается мне Вика, помнящая меня наверняка еще младенцем. – Твои сестры решили, что кусочек дома тебе поможет.

– Сестренки понимают, о чем говорят, – вздыхаю я. – Найден звездолет «Буря». Он мертв, но что-то говорит мне, что я должен туда идти с вами.

– Вот зачем пустотные скафандры, – понимающе кивает Фэн, уже запросивший комплектацию корабля. – Ну раз ты чувствуешь, что так правильно, тогда пошли.

Правильно всё сестренки подумали. Вика и Фэн еще папу в его первом и последнем полете сопровождали, они всех нас как облупленных знают, ну и подробности моего дара тоже, поэтому лишних вопросов не возникает. Для них все логично: если возвратный интуит чувствует, что должен где-то быть, то так оно и есть. Папа, помнится, очень грустил по поводу «неправильного» дара, а я нет. Дар интуита, направленный на выживание конкретно моей тушки, в разведке просто бесценен, кроме того, меня учили им правильно пользоваться, ну и усиливали, конечно…

Итак, мы все вместе топаем в отсек с пустотными скафандрами, хотя можно обойтись без них, только на автоматике, но… Нельзя. Я очень хорошо чувствую, что автоматика тут будет бесполезной, ну и «Буря» выглядит так, как будто без щитов в пояс астероидов зашел, а этого совершенно не может быть. Мысль о самой главной страшилке человечества – враждебном разуме, в голову, конечно, приходит, но там не задерживается.

В некоторой задумчивости дохожу до грузового отсека, чтобы вскрыть контейнер со скафандрами. Нажатие сенсора превращает ящик в гардеробную, скафандров в которой оказывается четыре. Возможно, это стандартная комплектация, откуда же я знаю, как перевозятся пустотники? Я их прежде только на картинках видел в учебнике, но, как надевать, разумеется, знаю.

– Облачаемся, – кивает Вика, я соглашаюсь.

В скафандр предстоит лезть в комбинезоне, а не как в древности – стягивать с себя все. Поэтому я забираюсь в приветливо раскрывшееся нутро, чтобы ощутить не сильно знакомые органы управления. Строго говоря, пустотный скафандр – очень сложная, хоть и немного устаревшая машина. Фактически это капсула сама по себе, позволяющая двигаться чуть ли не в пределах системы, хотя инструкции это и запрещают.

– Витязь! – зову я, припомнив, что забыл. – Переходную галерею на «Бурю», щиты на максимум. Мало ли что…

– Выполняю, – отвечает мне разум корабля.

Нужды в щитах сейчас объективно нет, но они прикроют в такой конфигурации и «Бурю», а я чувствую что-то странное. Кроме того, инструкции в таком случае требуют осмотрительности, вот я и… Перестраховываюсь.

– «Буря» принял галерею, – сообщает мне Витязь. – Запрос статуса…

На экране пустотника ответ «Бури». Ничего не понимаю, разведчик же абсолютно безжизнен, как он может давать ответ? Но, тем не менее, на экране, которым служит забрало, светится фиксация ответа системы жизнеобеспечения корабля. Значит, четвертый скафандр необходим. Или катер подвести? Нет, катер такие вещи точно не умеет…

– Фэн, четвертый с собой берем, – сообщаю я квазиживому.

– Интересно, – кивает он. Да еще как интересно…

Мы медленно движемся по галерее в сторону переходного тамбура, чтобы ступить на очень нехорошо выглядящий корабль. Вопрос о том, где мы сами-то находимся, я оставляю на потом. Почему-то прямо сейчас запрашивать Базу Флота мне не хочется, и я иду на поводу своих желаний.

– Тамбур, – сообщаю я для протокола. – Изоляция нормальная.

Сейчас из тамбура откачивается воздух – не слишком быстро, чтобы суметь остановить процесс в случае неприятностей, но все проходит хорошо. Атмосфера внутри скафандра нормальная, вовне – отсутствует. Я делаю шаг внутрь искалеченного корабля, прислушиваясь к себе. Мне явно направо, да, так будет правильно. Система жизнеобеспечения активна даже не в отсеке, а в капсуле. При этом спасательная капсула отстрелена не была. Уже странно. В проходах, в невесомости летают тела и их фрагменты. То есть люди погибли, не сумев воспользоваться средствами эвакуации. Это означает, что произошло все внезапно, совершенно неожиданно даже для квазиживых. Я внутри скафандра нажимаю сенсор аптечки, сразу же ощутив легкий укол, – теперь я на два часа спокойнее деактивированного квазиживого. Жаль, что только на два часа.

– Интересно, а это что? – привлекает мое внимание Вика, выловив что-то манипулятором скафандра. Предмет очень похож на вытянутый шар, разорванный внутренним взрывом, если верить тому, что я вижу.

– Это опасность, – вздыхаю я, вспоминая экзамен по Истории Темных Веков. – Надо регистраторы выдернуть.

– Занимаюсь, – кивает она мне.

Тем временем мы выходим в отсек с полностью разбитыми спасательными капсулами, лишь одна мигает желтым огнем. Нам явно туда, при этом надо живого из нее перевести в скафандр, и тут мне нужна помощь. Я зову Фэна, чтобы проинструктировать, но он уже все понимает и сам, я же думаю о нашей находке. Автомат бы ее проигнорировал, значит, что-то важное именно в ней. На «Витязе» разберемся, потому что ненормально это. Неужели древние страшилки становятся правдой? Не хочется мне такого… Просто совсем не хочется, вот в чем дело. Но я уже понимаю, что на корабль напали. Неожиданный метеорный или астероидный рой в чистом Пространстве – это даже не смешно, потому, получается, только нападение. И это то еще открытие.

***

Вернувшись на «Витязь», обнаруживаю, что и медотсек у меня с собственным разумом, как на… вот даже сравнить не с чем! В пустотном скафандре, кстати, обнаруживается ребенок лет пяти по виду в состоянии глубокого сна. Мне это Фэн докладывает, причем выглядит он удивленным, что уже очень необычно. Эмоции у квазиживых есть, конечно, они же разумные, но тут что-то другое.

– А что на «Буре» делал ребенок? – задаю я риторический вопрос. – Витязь, у нас есть список экипажа «Бури»?

Разум корабля молчит, а у меня предчувствие: то, что я сейчас услышу, мне очень не понравится. Ну и ребенок, конечно. Как следует из протокола первичного осмотра, высвечивающегося на экране медицинской капсулы, – девочка в возрасте четырех-пяти лет… Что?! Я вчитываюсь еще раз, а потом сильно и, главное, громко, удивляюсь.

– Что, командир? – интересуется заулыбавшаяся Вика.

– У нее нет ни браслета, ни идентификатора, ни прививки, – сообщаю я, находясь в полнейшем удивлении, потому что такого быть просто не может.

– Я тебя сейчас еще больше удивлю, – вздыхает квазиживая. – Экипаж «Бури» по списку: двое живых, трое квазиживых.

– А тел плавало гораздо больше, – понимаю я, что она хочет мне сказать. – Витязь, включить сигналы приветствия по протоколу Первой Встречи. Щиты не отключать, быть готовым к сюрпризам.

– Сигналы включены, – отвечает мне разум корабля. – Тела на «Буре» принадлежат шестнадцати неидентифицированным разумным и пяти идентифицированным.

Это он мне на незаданный вопрос отвечает, за что ему большое спасибо. Мы столкнулись с большими странностями, поэтому нужно действовать по инструкции, ну и идти у себя на поводу, ибо себе я доверяю больше, чем всем инструкциям на свете. А тут у нас откуда-то взявшиеся на разведчике люди, которых нельзя идентифицировать, и значит это очень многое, да еще и сам корабль уничтожен явно извне…

– Витязь, связь с Базой, – приказываю я, подозревая, что ответа не будет. Есть у меня такое ощущение. – Передай три нуля.

– База не отвечает, – отвечает мне Витязь то, что я уже и сам подозревал. – Три нуля переданы. Командир необходим в рубке.

Услышав это, разворачиваюсь на месте, чтобы очень быстро бежать в сторону рубки. Эта фраза разума корабля говорит о том, что мне надо на что-то посмотреть самому, или же… Не хочу об этом думать. Человечество давно уже ни с кем не воюет, но боевые корабли у нас, разумеется, есть. Это тоже традиция – большая дубина про запас, как и желание вчерашнего курсанта покопаться в неизученном, отчего таких областей все меньше.

В рубке визуально изменений нет, поэтому я плюхаюсь в свое кресло, чтобы оглядеть пульт, и только теперь замечаю мигающий желтый индикатор на пульте базовой навигации. Это у нас запрет выхода в субпространство по причине большой массы рядом. Поднимаю взгляд на экран, но ничего там, кроме «Бури» и звезд, не вижу.

– Витязь, убрать галерею, готовься быстро убегать, – командую я, а затем, по наитию буквально, добавляю: – Три девятки, шестерка.

– Внимание всем, боевая тревога, – немедленно реагирует на указанный мной код разум корабля.

Он не стал обсуждать адекватность кода, значит, со мной согласен. Боевой код – это не игрушки, если я ошибусь, все может закончиться очень плохо, но я чувствую, что не ошибаюсь, поэтому и вздыхаю. Я знаю: корабль приводит очень мощные, хоть и небольшие пушки в боевое состояние, щиты получают дополнительные мощности и готовится двигатель «последнего шанса». По сути, я сейчас отменил действия абсолютно всех инструкций, потому что на такой случай их и нет.

– Фиксирую модулированную передачу, – сообщает Витязь. – Расшифровываю.

– Вэйгу! – зову я разум медицинского отсека. – Каково состояние ребенка?

– Девочка в глубоком сне, – отвечает мне Вэйгу. – Большое количество поверхностных повреждений, множественные ушибы мягких тканей, сотрясение мозга, отравление слабыми ядами. Около шести часов на устранение.

– Спасибо, – вздыхаю я, все еще находясь в недоумении. Что такое делали с ребенком? И, главное, кто?

– Передача расшифрована, – сообщает мне разум корабля. – Она ведется на одном из древних языков. Включаю.

– Голомордые обезьяны! – слышится грубый голос с шипящими интонациями. – Пришел ваш последний час! Молитесь своим глухим богам!

– Это что? – удивляюсь я. – Повтори сигнал приветствия и дружелюбия на том же языке.

– Фиксирую атаку, – не отвечая на приказ, Витязь тем не менее доводит до меня информацию. – Атака кинетическая, большой рой мелких предметов.

– Уходим и смотрим, – принимаю я решение, ибо, пока можно не стрелять, мы стрелять не будем.

Теперь работает разум корабля, уводя разведчик от столкновения, а я пытаюсь понять – приближающееся управляемо или нет. И вот в тот момент, когда металлический, судя по индикации, рой виляет в сторону корабля, громкий писк будильника накладывается на всю картину, смазывая ее. Видимое мной исчезает, а я открываю глаза, озирая свою каюту. Это все сон, что ли, был? Реалистичный какой! И с какого момента это сон?

– Витязь! – зову я, резко садясь в кровати. – Общий статус корабля, живые на борту, окружение в Пространстве, внутренний протокол!

– Разведчик «Витязь» находится в субпространстве, – сообщает мне разум корабля. – Квазиживые Вика и Фэн рапортуют о прохождении аномалии временного типа. Живой на борту один – лейтенант Винокуров. Разум Вэйгу сообщает о нарушении целостности данных.

– Выход из субпространства, – командую я. – Три девятки, шестерка.