Угроза мирового масштаба. Книга 3
Короче говоря, все те факты, на основании которых можно просчитать и реализовать план покушения. Руками все тех же троттлистов, разумеется, которые на вид неотличимы от обычных жителей Виаты.
Помнится, Адам упоминал о том, что служба безопасности всерьез рассматривает теорию о том, что среди жителей Виаты действуют предатели – подкупленные или по другим причинам действующие в интересах врага граждане, которые собирают определенного рода информацию и тем самым организуют целую агентурную сеть.
Что ж, надо отдать им должное – теория оказалась верной. И я, пожалуй, даже могу назвать причину, по которой лично Марк помогал троттлистам. Ее назвать нетрудно, она укладывается в одно простое слово.
Зависть.
Им двигала зависть.
Зависть к богатым и успешным магам, у которых есть не просто все то, чего нет у Марка… По его мнению, у них было вообще все. А у него самого была только крошечная конура на мусорке и наркотическая зависимость, которая еще больше шатала его и так не самый стабильный внутренний мир. А ещё у него не имелось никакой магии, которая дала бы ему хотя бы шанс, хотя бы призрачную надежду на то, чтобы войти в число тех, кого он так неистово ненавидел.
По сути, Марк был идеальным кандидатом для того, чем он тайно и занимался.
Не знаю, кто там отвечал за подбор и рекрутирование перебежчиков в Виате, но свой хлеб они едят не зря, это факт.
Марк уже сам по себе был полон желания уничтожать магов, считая, что именно они виноваты в том, что он такое ничтожество, что именно они отвлекают внимание от него, такого красивого, умного и невероятного. Именно поэтому он так злобно ухмылялся, глядя на горящую машину блондина и уже заранее зная, что тот не выжил в этом взрыве.
А теперь – Ванесса.
Девочку спасло лишь то, что Марк напускал на нее слюней и полез фотографировать ее голую, вместо того, чтобы отработать по той же схеме, что и с блондином – тихо, незаметно, эффективно.
Не рассматривать же всерьез вариант того, что человеку в маске понадобились фотографии девушки, да еще и без одежды? Это для него бессмысленно.
Да и нехватка фотографий у них вроде не замечена – они вон даже в качестве источника информации об очередной цели выбирали именно фотографии. Не говоря уже о том, что снимков той же Ванессы было полным-полно в периодической печати… В отличие от реально нужной информации, которая могла бы помочь устранить девушку, списав все на несчастный случай, например.
Дело, конечно, сложное, особенно если это касается бескона, но не невозможное. Несчастный случай – лишь дело времени и мастерства исполнителя.
Да, Ви по-прежнему остается сильнейшим магом, возможно, вообще самым сильным из всех, кто топчет эту землю, но, как показал пример Винсента Анкила и его коктейля, от неожиданностей она не застрахована тоже.
Она не носит, как я, Личную Защиту, а даже если бы и носила – как подобное защитило бы от того же самого взрыва машины? Правильно – никак.
Сам взрыв был бы поглощен, конечно, как и осколки, но большой вопрос – было бы это хорошо? Ведь это означало бы лишь то, что в ближайшие несколько секунд ты будешь гореть заживо и задыхаться едким пластиковым дымом, скованный заклинившим ремнем в перевернутой машине. А то и вовсе потеряешь сознание раньше, чем успеешь о чем-то подумать.
Короче говоря, еще одна причина постоянно держать на себе как минимум одну Личную Защиту. Как будто предыдущих было мало…
Ладно, это не имеет отношения к делу, по большому счету. А вот что имеет – так это вопрос, по какому принципу Марк получал конверты с фотографиями?
С Ванессой все более или менее понятно – она первый в этом мире бескон. И пусть пока что здешние маги не вполне понимают, какой мощью она гипотетически обладает, она все равно остается уникальной – первой в своем роде. И это уже делает ее потенциальной целью на устранение, не говоря уже о том, что подобное происшествие станет серьезным ударом по самому роду Тюудор. Причем как социальным, так и политическим – наследницу не уберегли!
Так что с Ванессой Тюудор всё понятно.
Но при чем тут блондин?
Он-то точно не был бесконом, ведь если бы был, то Ванессу не называли первым подобным магом во всем мире. А предположить, что природу его способностей род скрывал от всех остальных – вообще бред, это не укладывается в ту линию поведения, которой следуют все здешние рода и кланы. Они наоборот будут все новое и уникальное выставлять напоказ, зарабатывая себе лишние баллы в их местечковом незримом рейтинге.
Так что приоритетной задачей становится, пожалуй, поиск информации по тому самому блондину… И, если мне снова привидится чья-то фотография, выпадающая из конверта – то и по нему (или по ней) тоже.
В конце концов, если Ванесса все еще жива, то это не означает, что человек в маске, кем бы он ни был, оставил попытки устранить ее. Даже наоборот – все стало еще опаснее, ведь если раньше за сбор информации о ней отвечал человек, которого я хоть как-то, хотя бы на уровне обрывков воспоминаний, знаю, то теперь нет даже этого преимущества.
Сейчас приставленным к Ванессе соглядатаем может быть кто угодно, от уличного дворника до благопристойного старичка, выгуливающего в парке болонку. И я ведь даже не смогу идентифицировать их по печати Вальтора – у них нет этих печатей!
Конечно, у меня не было прямых доказательств того, что троттлисты в частности и Вальтор в целом связаны с этими покушениями на магические кланы, но интуиция подсказывала, что связь есть.
В конце концов, если троттлисты давно уже выбрали тактику террористического устрашения народа Виаты, то что может быть страшнее, чем потеря детей? Цвета, так сказать, нации, ее надежды. Так что я больше удивлюсь, если не обнаружу связи человека в маске с Вальтором, чем наоборот.
Проклятый Вальтор, как же ему все это удалось?
Как получилось, что я попал в мир, в который он уже запустил свои черные щупальца, причем запустил так глубоко, что у него уже есть целая армия и двойные агенты?
У меня возникло даже одно предположение насчёт этого. Пока что бездоказательное, на уровне интуиции, но стойкое ощущение, что Вальтор тут оказался намного раньше меня, на десятилетия буквально. Что он давно тут обосновался, освоился, обучился и развился, а потом принялся за старое – подгребать всё под себя.
Но как так вышло? Это же невозможно! Мы погибли одновременно, и наш мир исчез вместе с нами. И если я перенёсся в это время, то по логике, и Вальтор должен был попасть в то же время. Это по логике.
Хотя о чем я… Это же магия, она здесь замешана. А в магии возможно все.
Я достал телефон и посмотрел на часы – до подъема оставалось семьдесят две минуты. Можно было упасть на подушку и провалиться обратно в сон, но я решил потратить это время с большей пользой и полез в сеть в поисках информации о блондине.
Я уже понял логику здешних поисковых систем и научился ими пользоваться, поэтому сразу ввел поисковый запрос, который наиболее точно отражал интересующую меня ситуацию и добавил несколько уточняющих критериев – возгорание, блондин, вечер.
Буквально второй же результат показал мне именно то, что я и искал – небольшая газетная статья с крошечной фотографией полностью обгоревшего остова машины, лежащего на крыше.
В памяти сразу всплыли те обрывки воспоминаний Марка, где он смотрит на горящий автомобиль. Ну что ж, вот и результат – смерть мага из непростой семьи.
Заголовок гласил: «Наследник магического рода погиб в автокатастрофе».
Я погрузился в чтение, благо, статья была небольшая и повествовала о том, что юный маг (ему было девятнадцать лет на момент гибели, как и мне, нынешнему мне) вместе со своей девушкой возвращался с загородной прогулки, на которую они отправились еще утром.
Едва только они въехали в богатый район, в котором располагались все особняки магов, как машина взорвалась. Взрыв был такой силы, что автомобиль подбросило в воздух, перевернуло, и он рухнул на крышу, и тут же запылал с невероятной силой.
К тому моменту, когда приехали экстренные службы, спасать уже было некого – машина выгорела дотла и почти погасла. Конечно же, никто из тех, кто был внутри, не выжил. Ни пассажирка Аманда Коул, не относящаяся к магическим родам, ни сам водитель – Юрий Семецкий, который буквально через два дня должен был отправиться на обучение в Академию.
После этого я нашел еще несколько статей об этом происшествии, что разбирали его уже постфактум и авторы которых гадали, что же произошло.
В конечном итоге, наткнулся на результаты расследования, которые гласили, что на останках машины Семецкого были обнаружены следы взрывчатки, а значит, это было спланированное убийство. В этом я и не сомневался, собственно, но сам факт наличия взрывчатки был интересен – значит, взрыв устроили без помощи магии.
А этот факт тоже входил в число неприятных, поскольку если покушение при помощи магии мог устроить кто угодно, то вот прикрепить под днище машины радиоуправляемую взрывчатку и подорвать ее в нужный момент мог вообще кто угодно, включая и дедушку с болонкой и даже, при определенной подготовке, саму болонку, отдельно от дедушки.
Как раз на минирование машины у злоумышленника и времени было предостаточно – если они выехали на прогулку за город утром, а вернулись только вечером, то значит они где-то там бросали машину и не следили за ней. Поставить бомбу под днище – дело тридцати секунд, это можно провернуть даже на светофоре.
Кстати, если подумать, то Ванесса вполне могла до сих пор оставаться жива в том числе и из-за выбора своего транспорта.
На машинах она особенно не передвигается, предпочитая мотоциклы, а на мотоцикле лишняя деталь, появившаяся там, пока ты отходил водички попить, будет очень заметна. Может, не для меня, который даже толком сейчас не вспомнит, как выглядит собственный (теперь уже собственный, надо привыкать к этому) мотоцикл, но для Ванессы, которая своих железных коней любит и лелеет – точно.
Ее не подорвать так просто, как Семецкого, а проворачивать какие-то иные схемы устранения, видимо, человеку в маске и его подручным что-то мешало. Например, крайняя топорность этих методов и невысокая… скажем так «отказоустойчивость» этих методов.
Застрелить кого-то например из снайперской винтовки – это надо иметь отличного стрелка, просто великолепного стрелка, который, помимо прочего, знает город и сможет произвести один-единственный результативный выстрел, после чего еще и скрыться так, чтобы его не заметили.
Отравить – это надо иметь превосходного переговорщика, который запудрит девушке мозги и сделает так, чтобы она выпила или съела то, что ему нужно. Да, пример с Анкилом показывает, что схема немного проще, но Анкила-то Ванесса знала, да еще и происходило все это в людном месте. И, если бы он всерьез ее отравил, то был бы за решеткой в течение пятнадцати минут, десять из которых ему за свою хозяйку чистили бы морду охранники клуба. Предположить, что здравомыслящий человек не заметит, как его пытается отравить незнакомец – это прямо совсем за гранью.
А вот подложить бомбу, да еще и в безлюдном месте, может любой. Самый простой и эффективный способ, который в случае Ванессы дал осечку.
Хотя с тем же успехом может оказаться, что Марк просто не успел передать человеку в маске сведения о Ванессе до того, как она превратила его в кебаб и я вселился в опустевшую оболочку. Но в глобальном смысле это ничего не меняет – Ви по-прежнему в опасности и теперь я даже не могу придумать, когда и каким образом ее попытаются устранить.
В голове могла бы возникнуть мысль, что и хрен с ним, или вернее с ней – с Ванессой, что это не мое дело…
Но нет.
Мое. Это мое дело. Как показал ужин с ее родителями, я для нее сейчас – главная поддержка и опора в жизни. Раньше таким был дед (который, судя по всему, не занимался воспитанием сына, отдав его на откуп своей жене, с которой я познакомиться не мог в силу непреодолимых обстоятельств), но с дедом ее разделял очень уж большой возрастной зазор. В отличие от меня, ну или по крайней мере Ванесса так думала.
Она не просто цеплялась за меня, так можно было сказать в самом начале, когда она вцепилась в того, кого буквально два дня назад люто ненавидела, только лишь потому, что этот «кто-то» проявил активность и показал характер. Она не просто цеплялась, она уже приросла ко мне, хоть и постоянно пыталась этого не показывать.
Да и чего греха таить, я к ней тоже привык. У меня было много женщин, разных, не похожих друг на друга, но Ванесса даже среди них стояла особняком. Совмещающая в себе одновременно едкую колкость и ранимую невинность, резкая и романтичная, дерзкая и мягкая, грубая и нежная, и все это одновременно… А уж ее магическая мощь – это вообще то, что и обсуждать-то нет смысла. Говоря совсем прямо, ее магия – это чуть ли не половина ее очарования… А половина второй половина – это опасность ее магии.
Я не мог сказать, что я пошел бы за ней в огонь и в воду, как минимум потому, что я ходил туда и по менее значимым причинам, и даже без причин вовсе. Но я определенно очень сильно расстроился бы, если бы с ней что-то произошло. А я не люблю расстраиваться. Когда я расстраиваюсь, это означает, что радуются мои враги, и наоборот. Поэтому я люблю, когда в моей голове царствуют только положительные эмоции.
А это значит, что у меня прямо здесь и сейчас есть только один способ предотвратить будущие покушения на Ванессу, которые однозначно будут, это вопрос времени. Способ не из простых, однозначно, но лучшего пока что просто нет.
Я должен найти этого человека в маске раньше, чем он претворит в жизнь какой-то очередной подлый план, на сей раз касающийся моей женщины. Лучше – раньше, чем даже придумает этот план.
А это, в свою очередь, тоже подразумевает необходимость сделать кое-что… неприятное. Кое-что, чего я не собирался делать и не сделал бы ни в какой другой ситуации.
Я открыл меню сообщений, ткнул в самое последнее сообщение, которое пришло на мой телефон, а потом – в кнопку «Ответить».
«Есть разговор. Не телефонный»
И, несмотря на ранний час, Адам ответил буквально через секунду:
«Буду через два часа».
Глава 5. Видеть
Конечно, через два часа мне Адам совершенно не был здесь нужен – мне еще предстояло подготовиться ко встрече с ним.
Поэтому я набил ответное сообщение, что встретимся после конца учебного дня, прямо совсем поздно, почти перед отбоем, а сам после этого взял подушку и швырнул ее в Нокса.
– Капитан, на нас напали! – заорал Нокс, вскакивая на кровати и таща за собой в реальность кусок сна. – Занять круговую оборону!
Ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что он уже не спит, после чего он нахмурился и посмотрел на меня:
– Так. Это ты, что ли, сделал?
– Нет, – хмыкнул я. – Подушка сама взлетела и решила тебя атаковать.
Нокс недоверчиво посмотрел на меня, но уточнять ничего не стал. Вместо этого просто спросил:
– Сколько вообще времени?
– В самый раз чтобы заняться важными делами, – успокоил я его. – Да и подъем уже скоро.
– Что за дела? – проигнорировав фразу про подъем, заинтересовался Нокс.
– О, дела ну прямо волшебные. Вставай и одевайся, потом объясню все.
И, подавая пример, я первым вылез из кровати и оделся.
Нокс, недоверчиво глядя на меня, поднялся тоже, нырнул в одежду и сел обратно на кровать.
– Я тебе сейчас секрет открою один. Ну на самом деле не такой уж и секрет, но знают о нем немногие.
– Ты что… из этих? – Нокс скосился на меня. – Которые по мальчикам?
Я аж поперхнулся от такого предположения и посмотрел на соседа так выразительно, что он, кажется, и сам понял, что сморозил.
– Ты совсем мозги себе отоспал, что ли? – укоризненно спросил я. – У меня Ванесса!
– Откуда я знаю, может, это маскировка? Специально чтобы никто не заподозрил! – продолжал упорствовать Нокс, но быстро сдался. – Ладно, ладно, понял я, херню сморозил. Это я спросонья. Так что там за секрет?
– Дело в том, что я не совсем обычный маг.
– Ну это не секрет, – усмехнулся Нокс. – После всего того, что вокруг тебя происходит, было бы странно считать тебя… «обычным». И фонтан, о котором говорил директор. Колись, это ведь ты его нашел, да?
– Как догадался?
– Не сразу, – уклончиво ответил Нокс. – Но я был бы больше удивлен, если бы оказалось, что ты тут ни при чем. Так это все, что ты хотел мне сказать?
– Конечно же, нет, – усмехнулся я. – Дело в том, что у меня еще есть способность, которой нет ни у кого другого. И я хочу попробовать научить тебя этой способности тоже.
Адам, конечно же, был прав, когда говорил, что любая магическая техника когда-то считалась прерогативой и особенным умением какого-то одного мага. И, безусловно, он был прав, когда говорил, что любая из них со временем стала доступна всем, кто достаточно усидчив, чтобы ее заучить, и достаточно могущественен, чтобы ее повторить.
И второй слой магического зрения – не исключение… Но с некоторыми оговорками.
Второй слой магического зрения не был техникой в полном понимании этого слова. Сказать так – это все равно что сказать, что накачивание маны в пальцы, чтобы оперировать ею – тоже техника…
А ведь это не так.
Это просто способ манипулирования маной, единственный, по сути, способ ею манипулировать, по крайней мере, осознанно.
Вот и со зрением примерно то же самое – это единственный способ видеть ману, и магическое зрение открывается у мага автоматически, как только он понимает, что вообще способен контролировать ману… И, судя по тому, что оно было мне доступно даже тогда, когда я был лишенным магии простым человеком, это умение отпечатывается на уровне сознания, а не физиологии, и остается с человеком, даже если тот оказался в теле, которое не было способно к этому ранее.
Но если первым слоем в теории мог овладеть любой маг, то со вторым было несколько сложнее.
По какой-то причине чем старше был маг в тот момент, когда пытался научиться этой технике, тем меньше у него было шансов научиться ей. Казалось бы, ничего сложного в этом нет – просто посмотри тем же самым магическим зрением, но под другим углом, – однако проблемы все равно возникали.
Девятилетние маги, даже если их магических сил пока еще не хватало даже на то, чтобы спичку зажечь без помощи рук, легко переключались на второй слой в то время, как маститые архимаги, которые могут целые армии выкидывать в космос при необходимости, не способны были на это, как бы ни пыжились.
Этот странный парадокс в свое время породил очень много разнообразных теорий, и в конце концов все решили сойтись на том, что во всем виновата закостенелость сознания и зашоренность разума, которые неизбежно приходят с возрастом.
И, если вспомнить вывод о том, что магическое зрение это навык сознания, а не организма, в эту теорию начинаешь верить.
Ведь именно дети и подростки всегда были основным двигателем магии – теми, кто позволял ей развиваться, теми, кто придумывал новые плетения.
Их непосредственность и иногда даже инфантильность творили чудеса – они просто верили, что у них что-то получится, и просто плели какие-то случайные плетения… которые в конечном итоге и приводили к тому, чего они хотели. Через пять попыток, двадцать, сто – но приводили. И маститые архимаги уже постфактум брали почти готовое заклинание и дошлифовывали его, исправляя оплошности, добавляя мощности, корректируя потоки… Словно ограняя прекрасный бриллиант, который без этого так и остался бы мутным некрасивым камнем.
Безусловно, были и плетения, которые придумывали те самые архимаги (да я сам пару плетений придумал, правда ни одним из них после этого не пользовался – одно отпугивало змей, а второе позволяло любой твердый объект превратить в подобие резинового – гибкого и податливого), но таковых было мало и это были практически сенсации.
В основном, новые плетения создавались детьми и подростками.
Они вообще к магии были намного восприимчивее, чем взрослые бородатые дядьки. Они с ней словно играли, в то время, как дядьки пытались магию себе подчинить. А особенно смелые сторонники теории о зашоренности даже прямо так напрямую и говорили – у взрослых это не получается, потому что у них практически нет воображения. Они не способны себе представить, как это – видеть цвета маны.
Мне повезло – меня научили, когда мне было пятнадцать. Я успел освоить этот навык с юности, уже очень давно, и он настолько стал привычен мне, что в новом мире я даже не задумался о том, как его применяю – просто применял и все.
Девятнадцатилетних в моем мире все еще брались учить второму слою, но процент удачных исходов большим назвать язык бы не повернулся. Двадцатилетних брали уже неохотно, в двадцать один шанс найти того, кто возьмется за это, стремился к нулю. В двадцать два его уже не было вообще.
У Нокса шанс был, поэтому я и собирался научить его этому. Мне надо было предъявить результаты Адаму – это единственный способ заставить его сделать то, что нужно мне.
– Про магическое зрение знаешь же? – спросил я у Нокса, когда его взгляд из заинтересованного уже превратился в скучающий. – Ну там ману видеть, ее истечение и все такое?
– Ага. – Нокс моментально потерял интерес. – Этому меня еще в семь лет научили.
– А я тебя сейчас научу кое-чему намного круче. – Я назидательно поднял палец. – Какого цвета сейчас мана струится с моего пальца?
– Не знаю… Черная? – Нокс с подозрением посмотрел на меня. – Как я по-твоему должен угадать?
– Ладно, попробуй ты. – Я опустил палец и посмотрел на Нокса. – Выдели немного подкрашенной маны, а я тебе скажу цвет.
Нокс посмотрел на меня с еще большим подозрением, но послушался, и я сразу же сказал:
– Красный. Предсказуемо.
Нокс покосился на меня и поменял цвет.
– Синий. Уже интереснее.
Он снова поменял цвет, и я в очередной раз ответил верно:
– Черный.
И снова смена.
– Фиолетовый.
И опять.
– Ещё раз синий… Красный… Желтый.
– Да как так-то?! – вышел из себя Нокс, вскакивая с кровати.
– Погоди, это еще не все. – Я успокоил его и жестом попросил сесть обратно. – Это только малая часть способности. На самом деле, кроме цветов маны я вижу еще и плетения, которые из нее собираются. Ты видишь просто клубок бесцветной прозрачной маны и не способен из-за этого распознать плетение, но это вообще если очень сильно повезет. На дистанции побольше или с неудобного ракурса ты вообще не поймешь, что какое-то плетение существует – оно же прозрачное. Ты будешь реагировать на сам факт сотворенного заклинания, на то, как оно подействует, и защищаться будешь от последствий. Я же вижу все плетения еще в момент их создания.
– Как?! – ошарашенно уставился на меня Нокс. – Как это возможно?! Почему я этого не умею?! Почему этого вообще никто, насколько я знаю, не умеет?! Ты сейчас ведь не шутишь?
– А похоже, что я шучу?
– Да вроде нет. Но тогда как у тебя получается видеть и цвета маны, и плетения?
– Не знаю, – честно признался я, разводя руками. – Но хочу попробовать научить этому и тебя. Я ведь могу смотреть так, а могу не так, а это значит, что я могу это контролировать. А раз я могу это контролировать, то, возможно, смогу научить контролю и кого-то другого. Например, тебя.
– А почему ты выбрал меня? – Нокс с сомнением посмотрел на меня. – Я же не то чтобы прямо силен в магии.
«Зато ты оболтус, каких еще поискать, и за счет этого непосредственен как утка в полете», – хотел ответить я, но Нокс все равно бы не понял.
– Ты же мой друг. Кого еще мне учить, если не тебя?
На ком еще мне ставить опыты, дружище?..
Я никогда не был прямо таким уж сильным методистом и учителем, да я и не стремился к этому. Так, научил пару человек паре плетений, но никогда не получал от этого удовольствия и уж тем более не воспринимал это как свое призвание – моя стезя была совсем другой.
И, тем не менее, я был единственным, кто мог научить Нокса, да и всех остальных тому, что умею сам.
Неизвестно, сколько еще времени пройдет, прежде чем в этом мире появится первый ребенок, который додумается захотеть посмотреть на ману с цветовой точки зрения и подберет правильную последовательность действий для этого…
А действовать надо сейчас.
Я объяснил Ноксу про глаза-излучатели, про то, что надо как бы исторгать из себя по капельке чистую, ни во что не покрашенную ману, будто бы навстречу солнечным лучам, что несут через хрусталики визуальную информацию в мозг.
Объяснил, как работают глазные мышцы, меняющие размер зрачка и как заставить их работать в своих интересах, так, чтобы они помогали контролировать поток исторгаемой маны. Объяснил, что не надо пытаться увидеть ману, а надо просто поверить в то, что это возможно
Я вообще много чего ему объяснил. Возможно, даже переборщил, потому что Нокс слушал меня с таким видом, будто я открываю для него окружающий мир заново.