Тяжелая работа

– Здравствуйте, Марина! – сказал, в телефонную трубку, когда услышал знакомый голос служащей коах-адама «Товаль персональ». – Вас беспокоит Александр Черевков. В столовой военного завода «Эльта» вторую неделю мне морочат голову ожиданием выхода на работу. Если они не могут взять меня на работу, тогда вы ищите мне другое место работы.

– Сейчас позвоню в столовую военного завода «Эльта». – сказала мне, Марина, в телефонную трубку. – Узнаю причину задержки ишура(разрешения) работать в столовой военного завода «Эльта». Вы пока подождите моего звонка.

Положил на аппарат телефонную трубку домашнего телефона. Остался у телефонного аппарата ждать чего-то, не понятно, чего, как с моря погоды. Надо набраться терпения и дождаться конечного результата, а не понятного промежутка, от которого нет никакой пользы. Одни только убытки в потраченном для меня драгоценном времени. Не понятно почему? Но в последние годы моей разумной жизни мне почему-то постоянно не хватает времени на все мои разумные и не разумные дела. Всё время, как на старте перед полётом в космическое пространство. Мне хочется как можно быстрее взлететь, но разные обстоятельства моей жизни откладывают мой полет куда-то в пространство.

– Да! Вас внимательно слушаю. – сказал в телефонную трубку, когда опять затрещал домашний телефон.

– Это вас беспокоит Лея Миронски. – сказал в телефонной трубке знакомый женский голос. – Можете прямо сейчас выходить на работу. На вас выписали ишур (разрешение) на три дня. Когда придёте на территорию военного завода, то позвоните по внутреннему телефону в столовую. Вышлю человека на сопровождение вас к месту работы.

– Большое Вам спасибо! За долгожданное сообщение. – радостно, сказал в телефонную трубку. – Через десять минут буду на заводе.

В туже секунду положил телефонную трубку на аппарат телефона. Закрыл на ключ двери в нашу спальню, в которой находилось самое ценное семьи, это мой персональный компьютер, документы и небольшие денежные сбережения на чёрный день. В прихожей надел на ноги те самые ботинки, в которых мне предстояло работать в столовой на запретной территории военного завода. Закрыл входную дверь нашей квартиры и спустился на улицу. Ровно через десять минут звонил Леи Миронски по внутреннему телефону военного завода «Эльта».

Минут через двадцать из столовой военного завода за мной пришла женщина похожая на индианку. Вполне возможно, что женщина была репатрианткой из Индии? Точно также как бывшие хозяева нашей квартиры тоже были когда-то новыми репатриантами из Индии, которые во время продажи нам квартиры обдурили нас сразу на тысячи шекелей.

Но не будем грустно думать о прошлом. У всех наций достаточно много шулеров и честных людей. Тем более что мне предстоит работать на равных с этой женщиной из Индии. К тому же устроился работать в столовую военного завода «Эльта», а не выяснять национальные интересы разных народов. Репатриация в Израиле сделала нас всех едиными независимо от расы, национальности, вероисповедания и образования.

Чего не мог добиться Советский Союз за семьдесят лет советской власти, чтобы все народы стали едины без расы и религии, в Израиле такое явление происходит мгновенно, как только мы сходим по трапу самолёта на Землю Обетованную. Мы тут же превращаемся в единую, серую массу рабочих, которые должны вкалывать на благо Израиля.

5. Работа в посудомойке.

– Познакомься! Наш управляющий. – представила Лея Миронски, парня лет тридцати пяти. – Зовут его Мотя. Он контролирует качество нашей работы.

После обмена взаимными комплементами, Мотя повёл меня в посудомоечный зал знакомить с коллективом, в который вливаюсь с сегодняшнего дня и, вполне возможно, что буду работать с ними до пенсии? Если конечно меня не выгонят досрочно с работы, как это было многократно раз в разных фирмах, в который работал с увлечением. Однако увольняли меня без всякой причины. Даже не объясняли, почему не устраиваю управляющего или хозяина фирмы. Такова система приёма и увольнения, рабочих и служащих во всех предприятиях Израиля.

Марокканец по имени Шломо, лет тридцати пяти от роду, ростом с меня и такой худющий, словно узник концентрационного лагеря при фашистах, принялся подробно объяснять мне принцип моей работы на посудомоечной машине, которая собой заполняла весь посудомоечный зал. Старался, как можно внимательнее знакомиться с условиями моей работы, чтобы показать себя с лучшей стороны и остаться здесь работать хотя бы до следующей безработицы. Как мне показалось с первого взгляда, то по сравнению с предыдущими работами, эта работа на посудомоечной машине для меня была просто небольшой разминкой мышц, которые в первый мой рабочий день даже не успели устать.

Так как всю грязную посуду из зала общепита подавали по конвейеру прямо ко мне или привозили в пластмассовых ёмкостях на тележках. Мне только надо было успевать раскладывать на конвейере посудомоечной машины грязную посуду, которую чистой из автомата принимал другой мужчина и раскладывал на специальных тележках. Кроме меня на посудомоечной машине работало около десяти человек, который в основном занимались тем, что привозили ко мне грязную посуду, а увозили от моего напарника чистую посуду.

Три женщины очищали грязную посуду от остатков пищи и помогали мне раскладывать грязную посуду на конвейере посудомоечной машины. Весь процесс мой посуды занимал чуть больше двух часов рабочего времени. Затем мы все дружно направились на обед. На первый взгляд столовая показалась мне обычным общепитом. В действительности была современная столовая из двух огромных залов с кухней и раздачей пищи между двумя залами столовой.

Работа столовой по "шведскому столу" принятому во многих современных ресторанах в гостиницах, а также на современных курортах по всему миру. Каждый посетитель берет себе пищу такую, которая ему нравится по вкусу или подходит по состоянию его здоровья. Вкус, состояние здоровья и аппетит никогда не подводили меня. Поэтому, чтобы не обижать мой желудок, взял продуктов всех понемногу. Все выбранные блюда едва умести на столе с двумя женщинами из Индии, которые взяли себе блюд меньше, чем один.

Однако никто из шестидесяти работников столовой не обращал никакого внимания на мой страстный аппетит. Каждый взял себе покушать столько, сколько позволял аппетит и здоровье каждого. Конечно, на халяву и слона можно съесть. Как бы после желудку и здоровью не было худо. В моей жизни бывали такие случаи, когда на халяву объедался пчелиного мёда в гостях, шоколада во время экскурсии на кондитерскую фабрику и много чего другого. После чего мне было так дурно, что на съеденную дармовщину не мог годами смотреть. Поэтому в этот первый раз в столовой на военном заводе ел столько, сколько в норме помещалось в желудок.

После обеда мы занимались лишь тем, что мыли остаток грязной посуды после нашего обеда и чистили из шланга напором воды всю посудомоечную машину, которую нам приходилось частично раскрывать и разбирать для мойки. Никакого физического труда в этой работе не было. Тем более что все продукты и отходы после питания транспортировались на небольших тележках. Такую работу свободно могли выполнять женщины, а для мужчин просто забава. Весь коллектив столовой работал как одна машина.

За полчаса до окончания смены все было закончено. Мужчины и женщины направились в свои раздевалки, чтобы переодеться в домашнюю одежду и вернуться к своим автобусам, которые привезли утром всех рабочих и служащих работать на запретной территории военного завода «Эльта». Лично мне транспорт до дома не нужен, живу от места работы в десяти минутах ходьбы. Переодевать надо всего лишь одну сорочку униформу, выданную мне на работе управляющими столовой. В остальной одежде пришёл из дома. Довольный успехом прошедшего дня словно подросток довольный жизнью весело шагал по улице Хапальмах к своему дому.

За восемь лет проживания в Израиле никогда не работал так близко от дома. Даже когда работал в промышленной зоне лёгкой промышленности через дорогу от нашего микрорайона, в столярной мастерской по изготовлению мебели для синагоги. Прежде чем после окончания работы отправиться домой, у меня уходило много времени на чистку одежды от стружек и опилок. Кроме того, чтобы быстрее прийти домой, мне нужно было идти напрямую через пустырь или нарушать правила уличного движения, по дороге проскакивая на красный цвет светофора перед транспортом, идущим на перекрёстке под светофор.

Тут же по пути к дому нет никаких светофоров. Надо только быть внимательным, чтобы на "зебре" во время пересечения перекрёстка не угодить под автомобиль, который нарушает правила уличного движения и не пропускает перед собой пешехода, идущего на "зебру". Как это было утром сегодняшнего дня, когда ортодоксальная еврейка едва не сбила меня своим автомобилем на "зебре". Мало того, нарушая правила уличного движения, совершила аварию, пытаясь задержать меня с полицией. Когда проходил перед своим домом место бывшей аварии, которую утром спровоцировала ортодоксальная еврейка на своём легковом автомобиле, то кроме битого стекла от фар автомобилей на месте бывшей аварии больше ничего не было.

Хорошо, что все хорошо кончается. Даже происшествие заканчивается интересно и романтично. Серая повседневность скучна для моей жизни, просто неинтересно так жить. Другое дело, когда вокруг тебя бурлит такая страстная жизнь, которая наполнена экстремальными случаями, выходящими из правил повседневной жизни.

Войдя в свою квартиру в половине пятого вечера, ни застал дома никого. Виктория сейчас живёт на съёмной квартире у своего старшего брата Артура в Ашкелоне. Там же работает на мойке автомобилей возле заправочной станции. Так надо работать и жить после службы в израильской армии, чтобы как одиночке получить из армии деньги на учёбу в университете. На службе и в жизни в Израиле все построено на обмане. Правительство Израиля всячески обманывает своих граждан, которые в свою очередь обманывают Израиль. Так получатся, что на Земле Обетованной все построено на хитрости и на обмане. Иначе тут жить не могут.

Пока никого не было дома, решил немного расслабиться после напряжённого дня. Включил телевизор на первом канале российского телевидения, где в этот момент после новостей были программы "Ералаш", «Суд присяжных» и "Федеральный судья", которые одинаково люблю смотреть.

Мне не чуждые людские смех и горе. Почему бы нам ни посмеяться, над нашими глупостями, тем более над детскими? Мы все когда-то были детьми. В тоже время сострадание нам становится ближе с годами. За годы своей жизни мы столько много видим людского горя, что у нас в генах заложено сострадание к людям. Порой беда перехлёстывает через радости и смех. Хотя мы сами всегда стараемся жить весело. Не надо далеко ходить за примерами из нашей жизни. Достаточно посмотреть на мою жену Людмилу, которая родилась почти через пять лет после войны с фашистами. Однако моей жене часто снятся сны военного времени. Бывает так, что среди ночи Людмила вскакивает с постели и пытается убежать от расстрела, который якобы пытаются осуществить фашисты. Иногда проснувшись среди ночи, Людмила указывает мне на обычную тень с улицы, которая зависла на нашем платяном шкафу. Требует от меня убрать верёвку, которой пытаются её повесить фашисты.

Пытался разобраться со стороны знакомых психологов и психиатров, о таком странном поведение моей жены, вполне здорового человека. Не сговариваясь между собой, знакомые мне психологи и психиатры почти в один голос заявили, что у моей жены обычный генный синдром страха на фашистов, которые в течение длительного времени преследовали в частности её родных евреев. Так же как у многих детей и даже взрослых, бывает, что часто сняться сны давно прошедших войн и трагедий, которые были в их роду по отцовской или материнской линии. Словно дети сами участвовали столетия назад в тех самых ужасных событиях, которые до глубины души потрясли наших далёких предков.

Мы переживаем то, что когда-то переживали наши отцы, деды и даже прадеды. По нашим виртуальным сюжетам переживания во время сна можно снимать много сериальные фильмы или писать многотомные драмы, трагедии и даже детективы, которые выглядят настолько реально, что даже трудно представить, что это был фактически обычный сон. Мы также как наши давно умершие предки, которых мы даже не знаем в лицо, переживаем настолько правдоподобно давно прошедшие события, что седеем от давно прошедшего ужаса, заболевание неизвестным врачам заболеванием. Иногда даже умираем от пережитого страха. Настолько наши сны оказываются правдоподобными.

Едва закончилась на первом канале российского телевидения программа "Федеральный судья", как открылась входная дверь в нашу квартиру. Домой пришли Людмила и Эдик. Оказывается, мама с сыном гуляли по комплексу новых магазинов, недавно построенных на месте бывшего каравана вагончиков. Построенных в конце семидесятых годов, для новых репатриантов, неожиданно хлынувших из Советского Союза на Землю Обетованную Богом евреям. Как быстро летит время. Вроде совсем недавно ходил в гости к своим друзьям, которые жили в вагончиках каравана, построенного специально для них, новых репатриантов из Советского Союза.

Тогда, более тридцати лет тому назад, Израиль не был готов принять на Землю Обетованную хлынувший такой огромный многомиллионный поток новых репатриантов из Советского Союза. Сам Израиль по численности населения едва превышало желающих евреев переселиться на постоянное место жительства из Советского Союза на Землю Обетованную. Поэтому пришлось строить для новых граждан Израиля временные караваны домиков, которые затем превращались в современные города Кирьят-Малаха, Ашкелон, Ашдод и многие другие населённые пункты.

– Людмила! Можешь меня поздравить. – радостно, сказал своей жене, когда она появилась в салоне нашей квартиры. – Меня приняли работать в столовую, на закрытую территорию военного завода «Эльта». Всё-таки добился того, о чём мечтал много лет проживания в Ашдоде. Пускай даже не работаю на главном военном производстве в запретной территории военного завода. Но Всё равно работаю там, куда мечтал попасть.

– Конечно, это очень приятное известие для нашей семьи. – грустно, сказала Людмила. – Но с тем, что тебе скажу. Нам радоваться нечему. В городском исполкоме сказали мне, что должна им предоставить письменное объяснение на иврите, что данный биюф (канализация) нам не принадлежит. Ремонт своей канализации мы давно оплатили.

– Ты сама говорила, что из каньона (супермаркет) «Ашдод» в хостель (дом престарелых) на нашей улице перевели общественную контору «Едит» (руки), которая бесплатно занимается помощью русскоязычным репатриантам. – напомнил, Людмиле. – Сходи в эту контору. Попроси служащих или адвоката, чтобы они написали тебе письмо на иврите. Тем более, ты однажды была в этой конторе, когда они находились в каньоне «Ашдод» тебя там знают.

– Таких мало имущих репатриантов как там сотни бывают в течение каждого месяца. – тяжело вздыхая, сказала Людмила. – Ты будешь идти с работы мимо хостеля. Узнай расписание работы общественной конторы «Едит». В свободное от работы время, по расписанию конторы «Едит», схожу к ним за письмом на иврите. Но вряд ли нам это поможет. В городском исполкоме творят что хотят. Им не докажешь, что оплату берут с нас за чужую канализацию. Ирия (мерия) думает, что им все дозволено обогащаться за счёт своих граждан и за нас отдыхать за границей.

Часть-3. Просто наша жизнь.

1. Проблемы вокруг нас.

Мне и Людмиле пришлось дважды каждому побывать в общественной конторе «Едит», прежде чем Людмила с письмо на иврите отправилась обратно в триста шестой кабинет Ирии к служащей по ремонту городских канализаций. Конечно, мы не предвидели успеха в таком направлении нашей проблемы. Однако выполнить свой долг в собственную защиту было необходимо, чтобы в мировом суде знали, что мы законопослушные граждане Израиля. Может быть, тогда мировой судья хотя бы частично пойдёт в нашу защиту и снизит нам оплату за несуществующий ремонт нашей канализации? Хотя лично не очень-то уверен, что кто-то пойдёт нам на уступки.

– Ничего определённого не добилась. – разочарованно, сказала Людмила, когда вечером вернулась из Ирии. – Служащая Ирии, не рассматривая наши документы, выписала нам письмо, что получила от меня жалобу. Затем сказала, что мы получим почтой из Ирии результат рассмотрения нашей жалобы, которая будет обсуждаться в мировом суде.

– В мировой суд мы пойдём вместе. – решительно, заявил жене. – Ты подготовь имеющиеся у нас документы по канализации. В мировом суде подниму спорный вопрос по капитальному ремонту канализации нашего дома, когда с нас содрали деньги в несколько раз превышающие стоимость новой канализации.

Кроме того, мне хочется узнать от мирового суда, по какой причине с нас дерут деньги за общественную канализацию, если мы платим городские налоги. Мало того, меня и наших соседей по дому, интересует проблема ремонта нашего жилого дома, который ровесник Ашдода. Почему вокруг нас реставрировали жилые здания, а наш старый дом до сих пор не реставрировали?

– До вызова в мировой суд почти три месяца. – сказала Людмила. -подготовлю необходимые документы. Но, так думаю, что нам легче заплатить предъявленную сумму за несуществующий ремонт канализации, чем бегать по судам. Как бы нам после не пришлось платить двойную штрафную сумму за неоплаченные счета, присланные из Ирии.

– Если мы охотно оплатим сейчас фиктивные счета из Ирии, то нам такие счета будут присылать постоянно. – возразил. насчёт выводов со стороны Людмилы. – С этой целью надо идти до конца, чтобы отвадить от нас шарлатанов.

Благодаря тому, что за тридцать шесть лет совместной жизни мы научились находить в нашем споре компромиссное решение. Поэтому Людмила ни стала дальше спорить со мной. Решила дождаться письма из Ирии, а также доверилась тому, что выскажет мировой суд в октябре месяце в наш адрес. Пока другого выбора у нас не было. Оставалось полагаться на совесть людей, как в мировом суда, так и в Ирие. Может быть, у людей совесть не потеряна? До октября месяца далеко, а нам надо дальше жить. Мы вступили в стадию ожидания. Двадцатого и тридцать первого июля должны пройти банковские чеки, долг по зарплате в столярной мастерской за май месяц.

После чего Людмиле придётся идти обратно в столярную мастерскую к Мишелю и доказывать ему, что он забыл заплатить мне зарплату за апрель месяц. В противном случае нам придётся подавать в мировой суд на хозяина столярной мастерской. Конечно, мне вполне можно свои деньги выбить с Мишеля кулаком. Однако, такой метод может обернуться против меня. В таком случае придётся подавать на Мишеля в мировой суд или пожаловаться в гистратруд (профсоюз). В остальных делах моя жизнь нормализовалась. Дела на работе пошли хорошо. Хозяину и управляющему столовой моя работа нравится.

Управляющий так обрадовался моей добросовестной и быстрой работе, что даже стал предлагать мне устроить в столовую мою жену. Желая таким образом показать, что они заинтересованы в моей работе. Хотели улучшить материальное положение моей семьи в совместной работе мужа и жены вблизи своего дома.

Людмила категорически отказалась работать со мной в одном предприятии. Так как уважает полную свободу в своих действиях во время работы. Несмотря на то, что у неё работа физически тяжёлая и связана с постоянными переездами по местам работы. Людмила не находится под постоянным присмотром со стороны своего начальника. Кроме того, в промежутках между местами работы Людмила может отдыхать дома и заниматься бытовыми проблемами.

К тому же у Людмилы есть свой принцип – никогда не работать в одном предприятии с мужем или со своими детьми. В общем-то, тоже придерживаюсь точно такого принципа. Зачем выставлять напоказ отношения между мужем и женой? Мало ли что могут подумать люди о нас, когда мы хоть как-то будем общаться с Людмилой на рабочем месте.

– Ты знаешь, какое грандиозное открытие сегодня сделала! – торжественно, воскликнула Людмила, как только вошёл после работы в свою квартиру. – Стирала на машинке наше белое белье и случайно положила в стиральную машинку свою красную кофту. После стирки всего нашего белья у меня получилась прекрасное нижнее белье розового цвета. Так думаю, что ты до сих пор в своей жизни никогда не видел такого прекрасного женского нижнего белья.

– Мне пока не подвернулся такой случай, чтобы с кем-то сравнит твоё нижнее белье. – с иронией сказал жене. – Хотя мне стоило хоть раз гульнуть от тебя, чтобы было с чем сравнивать…

– Ты, о чём это говоришь? – ревниво, спросила Людмила. – Тебе не стыдно в таком возрасте говорить всякую чушь?

– Чего стесняться? – удивлённо, задал вопрос на вопрос Людмиле. – Если ты давно отличаешь меня от других мужчин по цветам моих носков. Теперь, после твоей стирки вся семья будет отличаться по цвету белья от всех проходящих по улице.

– У тебя нет другой причины, как подкалывать меня в моих ошибках. – с обидой в голосе, сказала Людмила. – Ты лучше посмотри на свою жизнь со стороны.

Мне не хотелось из ни чего устраивать балаган. Ни стал раскручивать семейную проблему. У нас в жизни было много ошибок. Мне неудобно было подшучивать над ошибками своей жены. Так как у меня за тридцать шесть лет совместной жизни можно было найти массу ошибок. Семья всегда должна быть тайной для всех окружающих людей. Чем меньше выставляешь напоказ семейные проблемы, тем легче будет жить семье в своём замкнутом круге. Разумная семья сама должна уметь переживать и радоваться в событиях собственной семейной жизни. Любое вмешательство в семейные проблемы чревато развалом семьи. Так как в семье не прислушиваются к зову собственного сердца, а слушают суждения посторонних лиц.

За долгую семейную жизнь мы с Людмилой научились справляться с семейными проблемами без вмешательства со стороны. Мы никогда не показывали свои "болячки" родным и близким. Поэтому сохранили семью несколько десятилетий. В то время как наши братья и сестры, которые обсуждали со всеми свои семейные проблемы, много кратно, раз разводились, женились и выходили замуж. Отчего, всегда страдали дети, которые рождались от разных браков и фактически не имели рядом с собой настоящих родителей, которые должны рожать детей по любви и быть вместе.

Ну, ладно! Оставим суждения о семье. Вернёмся к обычной повседневной жизни, которая, в общем-то, сложилась не плохо при нашем положении репатриантов из бывшего Советского Союза. Когда большой бизнес в бывшем Советском Союзе и работу по высшему образованию пришлось сменить на посудомоечный агрегат в столовой военного завода «Эльта», где мог бы работать по специальности откачником-вакуумщиком или наладчиком электронного оборудования. Если бы не бюрократический аппарат, в данном случае сотрудников военного завода «Эльта», которые несколько лет тому назад сослались на мой возраст и не приняли меня по специальности на военный завод, где всё равно работаю из-за принципа.

Пускай даже, моя работа никак не связана, со специальностью и с образованием. Мне хочется сказать не об этом, а о том, что существует случай, как Бог, который сводит людей по одному и тому же случаю. Как это случилось со мной и с той ортодоксальной еврейкой, в мой первый рабочий день в столовой на военном заводе «Эльта». Когда спешил на работу в столовую на закрытую территорию военного завода, то едва не угодил в реанимацию ближайшей больницы, находящейся в соседнем городе, но не в нашем городе. Тогда ортодоксальная еврейка на своём легковом автомобиле едва не сбила меня на малом перекрёстке нашей улицы. Мало того, ортодоксальная еврейка в нарушении всех автодорожных правил пыталась с помощью полиции задержать меня. Хотя бы за то, что показал ей под нос свой средний палец и кулак, сжатый в локте. Нарушая все правила дорожного движения, ортодоксальная еврейка совершила аварию со встречным грузовым автомобилем…

Надо же было такому случиться, что через три недели после моего столкновения с автомобилем ортодоксальной еврейки, едва вторично не угодил под её автомобиль, когда выходил на нашу улицу из ворот военного завода «Эльта». Прямо напротив главных ворот военного завода, на перекрёстке двух улиц, вместо светофора сделали круговую развязку автомобилей. Любой автомобиль, въехавший на круг, имеет право проезда по кругу в правую сторону, так же в левую сторону по ходу своего движения в отсутствии встречных машин.

Таким образом, автомобильная авария встречных машин фактически невозможно в отсутствии таковых. Единственным недостатком круговой развязки автомобилей были пешеходные дорожки перед кругом. Каждому автомобиля был шанс проскочить на свободный круг или наскочить на пешехода, который твёрдо знает, что перед "зеброй" на пешеходной дорожке любой автомобиль обязан притормозить, чтобы пропустить пешехода на "зебру", которая перед любым автомобилем как светофор или знак запрета наезда не пешехода.