Замуж с осложнениями

Глава 2 В которой все плохо себя ведут

Гондом оказывается стриженый охранник. Мы с ним довольно быстро раскидываем детей по каютам по половому признаку (раздельно) и возрастному (один к одному). Потом я им (и себе) впихиваю по горсточке успокоительного (в аптечках детских организаций всегда такие слабые препараты, что, пока две пластинки не съешь, не поможет), и скоро они все дрыхнут без задних ног.

Меня всё ещё живо интересует наша дальнейшая судьба, так что я спрашиваю у Гонда, не будет ли невыразимой наглостью с моей стороны разыскать капитана и спросить, о чём он договорился с Землёй.

Гонд слегка приподнимает брови.

– Вы можете поговорить об этом с Алтонгирелом.

– А с капитаном нельзя? – я стараюсь не очень настаивать, но Алтонгирел, по-моему, от меня устал ещё до моего появления.

Брови Гонда ползут ещё выше.

– Ну, если хотите, то можно и с капитаном…

Так говорит, как будто я собралась пообниматься с особо злобной собакой.

– Вы мне не советуете к нему сейчас подходить?

– Да нет, почему, он будет рад.

Я пожимаю плечами. Видимо, я слишком устала, чтобы адекватно воспринимать действительность. К чёрту Алтонгирела, ещё скажу ему что-нибудь неласковое случайно.

Капитан обнаруживается в той самой гостиной, где была наша временная база. С ним ещё двое полузнакомых мне мужчин. Они пьют какую-то бледную жижу из пластиковых пиал, расслабляясь после трудного дня. Ну или погибших поминают, кто их знает.

– Азамат-ахмад, – говорю я, стараясь проявить всю почтительность, на какую способна. Чего вы на меня так таращитесь? Что я, за два дня не могла просечь, как к капитану обращаться надо?

– Я вас слушаю, юная леди, – отвечает он, и двое других начинают хихикать. Ну и что я не так сказала? Это обращение принято только между мужчинами, что ли? Вот вечно мне надо выпендриться… Ладно, плевать.

– Я хотела спросить, удалось ли вам связаться с Землёй.

Ближайший ко мне муданжец, помоложе капитана и своего соратника, фыркает и зажимает себе рот.

– Спрашивайте, – благосклонно кивает мне капитан.

Нет, я не покраснею, и не надейся.

– Удалось ли вам связаться с Землёй? – железобетонным голосом повторяю я. Ох уж мне эти мужские компании…

– Удалось, – отвечает он, поглядывая на меня со смешинкой в глазах. Правый уголок рта у него так сильно повреждён, что он как будто всё время ухмыляется. Жуть с ружьём. – Стыковка с земным кораблём будет послезавтра вечером, ориентировочно в восемь тридцать по Земле.

– Так скоро? – удивляюсь я. Мы же пять дней летели!

– Ну у вас пассажирский звездолёт, большой. А мы быстро бегаем, – он ставит свою пиалу на стол, берёт чистую и наливает в неё из такого же пластикового кувшина всё той же бледной жижи. Протягивает мне.

Нет, я, конечно, убедила себя не удивляться, что космические террористы со мной обращаются, как будто я их королева, но тут уже усталость сказывается – я совершенно неприлично вытаращиваюсь на капитана.

Он делает вид, что не заметил, и ставит пиалу на стол. Я подвигаю ближайшее кресло (кстати, при всей их галантности, присесть мне никто не предложил), сажусь и беру пиалу. Невежливо, наверное, от угощения отказываться, тем более если сам капитан наливает. Отхлёбываю. Оказывается какой-то травяной чай.

Только выпив половину, я осознаю, что это вполне может быть седативным или афродизиаком (или два в одном, ага), и то, что я не опознаю его на вкус, ничего не доказывает – мало ли что у них на Муданге растёт. Вот дура. Это же надо так попасться. Да ещё и на корабле с дюжиной инопланетных мужиков. Нифига себе я доверчивая.

Повисшее молчание надо как-то прервать, но у меня в голове только два варианта: поблагодарить за угощение или спросить, что они мне туда подсыпали. Второе невежливо, так что выбираю первое.

– Спасибо.

Капитан моргает, как будто не понимает, к чему это относится. Краем глаза замечаю, что двое других переглядываются. Мне становится страшно.

– Что вы тут делали, так далеко от Земли? – внезапно спрашивает капитан.

– Э, ну, – голос не слушается, приходится кашлянуть. – Мы летели на курорт.

Как-то это жалко звучит. Несчастно даже.

– Курорт? Здесь? – перебивает молодой муданжец.

– На Кинине, что ли? – переспрашивает второй.

Киваю.

– Боюсь, что там теперь курорта не выйдет, – хмыкает Азамат. – По дальнюю сторону её орбиты отстроили новые Ворота, чтобы обходить Гарнет и не платить за транзит. Так что теперь тут будет оживлённо.

Ох ну ни фига себе. Почему же у нас об этом ничего не знали?!

Капитан, очевидно, замечает мою вытянувшуюся физиономию.

– Джингоши обычно всё выбалтывают в считанные дни, но, видимо, в этот раз им удалось помолчать подольше. Но мне всё равно придётся рассказать о Воротах, когда мы вас будем передавать на земной корабль, так что не волнуйтесь.

Лапочка ты мой, предупредительный. Я даже испугаться не успела.

– Идите спать, – говорит он мне как-то по-отечески. – А то сейчас заснёте тут, а моим ребятам много чести будет вас на руках носить, юная леди.

Ну ладно, всеобщий ему не родной, мог и ошибиться, кому это будет много чести. Но это обращение… Да ведь он же не знает, как меня зовут!

– Моё имя Лиза, – говорю, вставая.

Снова пялятся все трое. Ну а с именем-то что не так?!

– Азамат, – говорит капитан. Как будто я так не знаю.

– Тирбиш, – представляется молодой муданжец около меня.

А третий молчит. Ну ладно…

Я желаю всем спокойной ночи и иду прочь, слыша, как этот третий шипит Тирбишу по-муданжски:

– Ты зачем назвался?!

– Моё имя, кому хочу, тому говорю! Капитан тоже назвался.

– У капитана выхода не было, она ему сама представилась.

– Ахамба, оставь его в покое, – это уже Азамат вклинивается. Ага, значит, Ахамба… – Как будто ты в молодости красивым девушкам имя не раздавал. Да и вряд ли она умеет…

Чего я вряд ли умею, я не поняла. У них что, имя – как номер телефона, незнакомым не дают? Ужас какой. И что, я капитана вынудила представиться? Господи, да за что ж мне эти дикари?. .

***

Не знаю уж, как должен был подействовать этот их чай, но не подействовал никак. Завалилась я спать без задних ног, едва доплелась до своей каюты, и никакие неразрешённые загадки мне не помешали. Чтоб я дома так спала, честное слово!

***

Утро начинается с приключений. Встаю, напяливаю какие-то шмотки, которые не глядя сгребла в мешок с лекарствами, выхожу в коридор, чтобы получить у кого-нибудь инструкции, в каком порядке тут завтрак. То есть я его готовить должна или у них какой-нибудь сухой паёк предусмотрен? Иду в гостиную (которая, конечно, должна называться кают-компанией, но я блондинка, мне можно). За один поворот дотуда мне попадается навстречу Алтонгирел. Замечает меня, подходит так вальяжно, опирается на стенку у меня над головой, зажав меня в угол.

Ну всё, думаю, кранты. Только бы целоваться не полез, остальное я стерплю. Уж очень рожа противная. Вроде ничего особенного, длинное такое лицо, нос с горбинкой, большие губы. Но выражение собственного превосходства над миром такое, что уж лучше шестьдесят девять.

– Иди, – говорит, – детей своих корми.

Смаргиваю.

– Чем?

– Там на кухне всё готово, а у нас есть дела поважнее, чем их из кают выгонять.

– Хорошо, – говорю, – а где кухня?

Закатывает глаза. Он это любит делать.

– Пошли, покажу, – говорит так, как будто уже в пятнадцатый раз показывает. Какие они разные, эти наёмники. Только давайте это и правда будет кухня, а не его спальня…

Мои мольбы услышаны, это кухня, а точнее целая столовая. Меня представляют огромному печному горшку с горячим чем-то. Похоже на рагу, но поди ж его разбери. Пахнет вкусно.

– Дальше разберёшься? – снисходительно, как слабоумную, спрашивает меня Алтонгирел. Он мне очень не нравится. Но не всё же коту масленица, правда?

Киваю.

***

К счастью, почти все мои дети при вчерашней эвакуации успели похватать сумки, так что им нашлось, во что переодеться и даже чем почистить зубы. А я вот очень страдаю по утраченной расчёске, не говоря уже обо всяких пемзочках-мочалочках.

Детей не приходится приглашать на завтрак дважды, и тюрю из горшка, оказавшуюся и правда мясным рагу, они лопают с энтузиазмом. Кажется, среди них есть вегетарианцы, но я и в нормальных-то условиях им не очень потакаю, а уж тут кушают как миленькие. Правда, чьё это мясо, я не знаю.

Дальше мои дети чинно сгружают тарелки в посудомойку (ну не я же за всеми буду убирать, правда?) и отправляются обратно по каютам. Вернее, это я так думаю. До сих пор они так хорошо себя вели, что я прямо расслабилась.

Однако когда через четверть часа я покидаю столовую с намерением тихо посидеть повязать, то внезапно обнаруживаю, что по кораблю носятся с топотом и визгом два десятка молокососов, а кто постарше пытаются пробраться на капитанский мостик поглазеть, как управляется настоящий наёмничий корабль. Гомон стоит дикий, и я в ужасе представляю себе, что мне сейчас скажет Алтонгирел (почему-то именно от него мне кажется наиболее вероятным получить взбучку).

Я кидаюсь собирать своих подопечных и ещё через полчаса более-менее сгоняю их всё в ту же гостиную. Но они по-прежнему буянят, стоят на голове, скачут по диванам и норовят разбежаться, стоит мне отвернуться. Расходиться по каютам они отказываются решительно. Ох уж мне это гуманное воспитание.

***

Ну я как чуяла, что без Алтонгирела не обойдётся! Вот он, красавец, стоит в дверях и с отвращением на всех нас смотрит. Может, этих мелких паразитов хоть его рожа проймёт?

Не проняла.

– Здрасьте! – радостно здороваются дети.

– А у вас куртка форменная? – с места в карьер спрашивает один мальчик.

– Продадите? – тут же подхватывает другой.

Я хватаюсь за голову.

– Приструни своих молокососов, – цедит Алтонгирел. Да я бы с удовольствием, цыпочка.

– Пытаюсь.

– Я сказал, не пытайся, а приструни!

Ах ты гад.

– Если б могла, давно бы уже так и сделала, – стараюсь сдерживаться. Всё-таки мы от них зависим.

Кажется, он осознаёт, что я бессильна (и это, конечно, роняет мой авторитет в его глазах ниже нуля), и решает попробовать свои силы.

– А ну быстро все по каютам!!!

Эти мелкие паразиты ржут. Я начинаю бояться. Только в открытый космос не вышвыривай, дядя.

– Ребят, – говорю, – это не смешно. Щас придёт капитан и выкинет всех нас за борт, и меня тоже. Тут вам не школа. Нам вообще большую милость оказывают, что домой везут.

Ну, человек десять старших слегка посерьёзнели. Но это даже не четверть. Остальные принялись шептаться. Я улавливаю реплики «настоящий капитан!», «а за бортом очень холодно?», «меня мама не пустит» и ещё что-то столь же разумное. Господи, да что же делать-то? Ну не умею я с детьми обращаться, когда их так много!

Алтонгирел кроит кривую рожу и выходит из гостиной. Я уже достаточно себя накрутила, чтобы подумать, что он и правда сейчас на нас доносить пойдёт. Кидаюсь за ним.

– Послушайте, ну они же не виноваты! Они маленькие, глупые, никогда не были в такой ситуации. У многих это вообще первый полёт без родителей!

– А почему меня это должно волновать? – бросает он через плечо. Кажется, я сейчас заплачу. Кстати, может, так и сделать? На мужиков это иногда действует. Набираю в лёгкие побольше воздуху, преисполняюсь жалости к себе – и…

– Ну почему вы такой жесто-о-окий?! – хороший рёв вышел, ещё и от стен отрикошетило.

Он замирает и оборачивается, как будто привидение увидел. Что, я так страшна? Нет, я знаю, что у меня всё лицо краснеет, когда плачу, но чтобы так напугать…

Стоим, пялимся друг на друга в полутёмном коридоре, я озадаченно всхлипываю, он губами шевелит… И тут между нами распахивается дверь.

Оказывается, мы устроили всю эту пантомиму ровнёхонько у каюты капитана. И он, конечно, вышел посмотреть, что тут за шум. Ох, что сейчас будет…

Азамат первым видит обалдевшего Алтонгирела, потом меня с мокрой красной физиономией. Ну вот, и его тоже напугала. Поворачивается снова к моему обидчику, лица его я не вижу, но тот отступает на шаг.

– Я ничего… – начинает Алтонгирел, неровным голосом, глядя снизу вверх на возвышающегося над ним капитана. Этот человек умеет робеть?! – Я только… Там эти дети очень шумят, я только попросил их… ну, по каютам… Я даже не сказал ничего!

Азамат снова смотрит на меня, я спешно вытираю слёзы. Если Алтону из-за меня влетит, он же меня потом со свету сживёт!

– Я… просто… перенервничала, – мямлю. – Извините.

Кто ж их знал, что они такую трагедию устроят из-за меня? Они тут вообще женщин не видят, что ли? Или, может, на Муданге растёт какая-нибудь трава, облегчающая ПМС? Я тоже такую хочу!

– Оставь детей в покое, – говорит Азамат Алтонгирелу. На всеобщем, заметьте, вежливый ты мой.

В этот момент со стороны гостиной раздаётся жуткий грохот и визг. Успеваю заметить, как Алтонгирел, осмелев, иронично поднимает бровь. Мчусь на шум.

Ну конечно они уронили диван! К счастью, кажется, никто не пострадал. Врываюсь в гущу, начинаю отчитывать – как вдруг всё стихает.

Оборачиваюсь – в дверях стоит Азамат, во всей красе: два метра с гаком, чёрная блестящая псевдокожа, шрамы на пол-лица. Хмурится, обводя взглядом наше собрание. Дети, как бандерлоги, пялятся на него, затаив дыхание. Похоже, вчера слишком перепугались, чтобы заметить.

– Будьте поосторожнее, пожалуйста, – произносит капитан своим спокойным, раскатистым голосом.

– Да, сэр, – говорит кто-то из старших мальчиков и внезапно запускает цепную реакцию:

– Да, сэр! Да, сэр! – нестройным хором отзываются все остальные.

– Вам лучше разойтись по каютам и заняться тихими играми, – продолжает Азамат благосклонно-отеческим тоном.

– Да, сэр, – на этот раз почти в унисон.

Встают. И расходятся!

Впрочем, я и сама с трудом удерживаюсь, чтобы не разойтись вместе с ними. Вот это я понимаю – у человека сила убеждения! Впрочем, увязавшийся за нами следом Алтонгирел смотрит так, как будто мы все с ума посходили.

Когда последние детские шаги стихают в направлении кают, наш зазнайка всё-таки не удерживается.

– Ну ничего себе! Землянку они не слушают, меня они не слушают, а тебя – пожалуйста!

Азамат, кажется, и сам слегка озадачен. Пожимает плечами. Теперь уже я смотрю на них как на чокнутых.

– А что вас удивляет? – спрашиваю. – Он капитан. Высокий, э-э-э… внушительный. Конечно его слушаются!

И тут этот потрясающий человек, в смысле Алтонгирел, видимо, решает, что ему жизнь не мила в этом несправедливом мире, потому что говорит:

– Но он же урод!

Я замираю вследствие полного отключения мозга. Господи, что сейчас будет? И как мне реагировать? Возмущаться? Прятаться?

Очень осторожно перевожу взгляд на Азамата. Он задумчиво смотрит в сторону.

– Возможно, – медленно произносит он, – у землян другие приоритеты.

– Ка-анечно! – фыркает Алтонгирел, а потом кивает на меня. Ой, нет, нет, пожалуйста, только не это, не спрашивай меня…

– Вот скажи, по-твоему, он что, не урод? – всё-таки спросил, зараза. И что мне делать?!

Внезапно очень ясно осознаю, что, будь я Парисом, яблоко бы досталось Афине, потому что у неё ружьё. Ну то есть копьё. Неважно. Так, девочка, соберись. Тут надо отстраниться и ничего не отвечать.

– Боюсь, что не понимаю вашего юмора, – говорю с как можно более тупым выражением лица.

– Да нет, я серьёзно! – продолжает этот мучитель.

– Серьёзно не понимаю, – говорю я и порываюсь сделать ноги. К сожалению, он стоит как раз между мной и дверью. Хватает меня за локоть, зараза такая.

– А ну-ка отпусти, – быстро и мрачно говорит Азамат. Отпускает, извиняется.

Меня уговаривать не надо, выстреливаю по коридору, как взрывной волной отбросило.

***

Сижу за решёткой в темнице сырой. Ну ладно, сухой, то бишь в своей каюте. И решётку я тоже сама себе организовала – заперлась изнутри. Теперь бы пульт от двери не потерять, а то на ней самой, кажется, никаких кнопок нету.

Каюта у меня очень приятная: небольшая, но всё на месте. Кровать человеческая, а не эти гравитационные гамаки, которые на наших малых кораблях ставят на случай разгравитации. Столик для бука (нет-, комм-, джой- и какие они там ещё бывают) с выдвижным креслом, сверху полочки – прямо нормальное рабочее место. Интересно, муданжцы тоже играют в наши сетевые РПГ-шки? И что они на этих полочках держат? Народную музыку в красивых коробочках? Летописи в электронном формате?

В другой стене встроенные шкафчики и – о чудо! – дверь в личный санузел. На земных кораблях эту роскошь себе позволяют только капитан да пара заместителей, ну или уж если у кого частный звездолёт. Вот это, я понимаю, люди ценят личное пространство. Да и вообще они же тут, наверное, месяцами живут безвылазно. Без комфорта никак.

Жаль, у меня ни нетбука, ни зубной щётки нет. Хотя погодите-ка, вот же в мешке одноразовые щётки. Ладно, одной проблемой меньше. Теперь бы ещё маме позвонить, а то же волнуется, наверное. Интересно, насколько хорошо наши скрывают взорванный корабль? Не узнать-то не могли. И ведь главное, скорее всего, про взрыв уже вся планета знает, а вот что кто-то спасся – только председатель Земного Союза. Сволочи. Могу себе представить, что там мама… И брат… Ох, нет, лучше не представлять. Пойти, что ли, попросить кого-нибудь письмо отправить? Так там Алтонгирел. Вот зараза, из-за него… Ну нет, я ему не позволю портить кровь моей родне. Вот сейчас же выйду и выклянчу связь.

***

Выхожу. Никого. Сую нос в гостиную. Никого. На кухню. О! Капитан! Вот и прекрасно.

– Здрасьте, – улыбаюсь, по возможности, очаровательно.

– Сегодня уже здоровались, – говорит он, но не вздорно. Видимо, опять чёртовы культурные различия. Подхожу, сажусь напротив.

– Я хотела спросить… – начинаю и вижу, как ему опять становится смешно. Да что б тебя! – Ладно, хорошо, я спрашиваю. У меня дома все, скорее всего, считают, что я погибла. Можно мне как-нибудь им… письмо хотя бы отправить?

Смотрит на меня, как на попугая, который учится говорить.

– Вы, наверное, никогда раньше не общались ни с кем с Муданга?

– Наверное, нет.

– Вы не уверены?

– Ну мало ли… Вы не так уж отличаетесь от некоторых земных народов… – в голове всплывает светлый образ сетевых игр. – А в Сети обычно и лица не увидишь.

– Насчёт Сети – это верно. Но я думал, что земляне все, как вы.

– Да нет, что вы. Такие бледные, как я, вообще вымирающий вид. А так мы самые разные бываем. Разве что ростом в среднем пониже… – добавляю, в очередной раз прикидывая, сколько же в нашем капитане этого самого роста. Вот и кровать у меня в каюте, кстати, все два с половиной в длину. И стол мне высоковат…

Он немного смущается и утыкается в свой бук, который тут же и стоит на столе сбоку, а я и не заметила. Пощёлкал там чего-то и поворачивает ко мне.

– Пишите, звоните, что хотите.

Ой, я думала, он меня к кому-нибудь из подчинённых с этим пошлёт… Всё-таки странная у них субординация.

* * *

Привет, мам.

У нас тут небольшая нестыковочка вышла, но у меня всё ок. Похоже, буду дома раньше, чем собиралась. Новости не смотри, если посмотрела – забудь, там пургу гонят, чтобы деньги отмыть, как обычно.

Со связью у меня сейчас не очень, так что не удивляйся, если долго не буду писать.

Брату привет, погладь кота.

* * *

– Спасибо, – говорю, закрывая почту и поворачивая бук обратно к владельцу.

Он, пока я писала, встал и занялся чем-то в собственно кухонном углу столовой. Смотрю – несёт вчерашний пластиковый кувшин с пиалами.

– Не откажетесь?

Отказаться-то я не откажусь, но что-то мне это нравится всё меньше и меньше. Нет, ну серьёзно, с какой стати он меня обслуживает? То есть стать-то довольно очевидная, но удивительно, что он считает это нужным. Мог бы и просто потребовать. Я же ни отбиться, ни убежать не могу… Если только ему доставляет удовольствие сам процесс?

– С-спасибо. А можно узнать, что это? – вот только попробуй мне сказать «узнайте»!

Он произносит какое-то страшное раскатистое слово, я пугаюсь, он улыбается.

– Извините, не знаю названия на всеобщем.

Лезет в бук, что-то там находит, поворачивает ко мне. Там – батюшки-светы, справочник по лекарственным растениям, на муданжском языке! Электронное издание… Кто бы мог подумать. На меня смотрит картинка: мелкая травка с колючими листочками, цветы-звёздочки. Как есть могильник!

– А, – говорю, – Пеганум. Хармала.

– Да, да, – говорит он. – Гармарра.

Ох ты ёлки, могла бы и узнать.

– Я думала, её курят.

– Только когда очень весело, – он так улыбается, что хоть сейчас косячок подавай. – Но у нас правило, в космосе – не пьём и не курим. А если её заварить, получается просто приятный напиток. Успокаивает, улучшает настроение.

Ах вот чего я так спала вчера хорошо.

– Спасибо… что вчера угостили.

Смотрит на меня опять как-то странно. Сколько я его благодарю, ещё ни разу «пожалуйста» не сказал. Это у них тоже не принято? Сейчас будет тебе той же монетой:

– Вы, наверное, нечасто с землянами общаетесь? – спрашиваю невинно.

– Так близко впервые, – ни капли не смутился. – Переговоры ведём, конечно. Но это очень интересный опыт.

М-да, взаимно.

– Ну так вы будете? – кивает на пиалу.

– Боюсь заснуть…

– Ах, да, я не подумал… Нужно вам, наверное, пожиже развести…

Да ёлкин дрын! Кто из нас тут капитан космических пиратов, а кто запуганная девица?! И ведь не скажешь ничего, ещё не так поймёт – и мне кранты.

– Да вы не беспокойтесь, я как-нибудь… и так… Я ведь только зашла насчёт письма, так неудобно вас отвлекать… – мямлю в лучших традициях визита в бухгалтерию.

Качает головой, глядя сквозь меня куда-то вдаль. Глаза у него – узкие длинные щёлочки, а веки такие огромные… Вокруг правого глаза всё обожжено, удивительно, как сам глаз не задело. Интересно, сколько ему лет? У левого глаза сбоку морщинки, но седых волос совсем нет. Хотя кто их знает, когда они там седеют, эти инопланетяне. Зубы на вид все свои, а если у них зубные врачи такие же, как тот, что ему ожоги залечивал, то очень много лет капитану быть не может. Шрамы на шее тоже есть, а дальше высокий воротник. С учётом того, на что похожи ладони, там и под одеждой ничего себе должно быть. Как же это, наверное, было больно – подумать страшно.

– Не переживайте, – вздыхает. – Я с удовольствием трачу на вас время. Люблю узнавать новое. Лучше расскажите, что вы обычно пьёте.