При упоминании Миссисипи парень замер. Потом обернулся и спросил:
– А вы сами с Миссисипи, сэр?
– Откуда же ещё? Оттуда…
– Я тоже, сэр, – улыбнулся парень.
Он вытер о полу куртки испачканную дегтярным маслом руку и протянул её рыжебородому.
– Сэм Клеменс. Из Ганнибала.
– Ха! – вскричало чудовище. – Я тоже оттуда! А куда направляешься?
– В Новый Орлеан, сэр. Хочу сесть на пароход и попасть в Бразилию.
– В Бразилию? А чего ты там не видел?
– Бразилии, сэр.
– Лоцман Хорэс Биксби, – сказал он, сбавив тон.
Рыжеволосый присел у несчастного колеса. Потом достал кисет, набил трубку и протянул кисет Сэму.
– Угощайся, малыш… А что, давно ты был в Ганнибале?
– Давно. Соскучился ужасно.
– Какого же тогда едешь в эту свою Бразилию? Мать-то, наверное, заждалась уже?
– Заждалась, сэр… Но мне так интересно посмотреть новые места.
– Реку ты, конечно же, уже всю посмотрел?
– Миссисипи? Нет, совсем ничего не знаю.
– А это ничуть не хуже Бразилии, малыш. Уж поверь мне.
– Вы там бывали?
– Тысячу раз. Бразилия, штат Иллинойс. Деревянная пристань и банка рядом со стремниной. Смерть чужим пароходам, – ответил Хорэс Биксби, и захохотал так, что четвёрка лошадей, мирно щипавшая травку, от испуга едва ни присела.
16. Бедный Генри
Решение созрело моментально. Не доехав до Нового Орлеана, Сэм последовал за Биксби и, сам того не ожидая, оказался дома.
– Наконец ты вернулся! – сказал брат Орайон, обнимая Сэма. – И в самое время, ибо газета дышит на ладан.
– Да, да, – ответил Сэмюэл, – разумеется… Только я сейчас с лоцманом Хорэсом Биксби. Нанялся к нему в ученики.
И, заметив, что брат нахмурился, добавил:
– Но я буду писать, как раньше, братишка. И газету ни в коем случае не оставлю.
– Ладно, – проворчал старший брат. – будешь хотя бы у матушки на глазах… Блудный сын…
И началась новая жизнь. Рано утром Сэм поднимался ни свет, ни заря и бежал на пристань, где его уже ждал старый лоцман (на самом деле вовсе не старый, просто Сэмюэл был ещё очень молод, но все, кому было за тридцать, казались ему стариками). Они поднимались на борт парохода и вели его вверх по Миссисипи. А потом сходили на берег и ждали парохода сверху, чтобы провести его до Ганнибала.
Река в этих местах была извилистая, изобилующая опасными отмелями и порогами. Сэму приходилось штудировать карты лоции назубок – как того требовал Биксби. Поначалу Сэму придирчивость учителя казалась чрезмерной. Но вскоре он на своём горьком опыте понял, какова цена ошибки лоцмана.
В июне 1858 года Ганнибал потрясла весть о разбившемся пассажирском пароходе «Виктория», наскочившем на полном ходу на отмель. Пароход вёз пассажиров из Сент-Луиса. Столкновение было настолько сильным, что корпус судна раскололся надвое, а гребное колесо разлетелось в щепки. Пароход затонул в течение пяти минут. Многие люди, спавшие в этот момент в каютах нижней палубы, не успели выбраться на верх. Среди погибших оказался и Генри Клеменс, младший брат Сэма, возвращавшийся домой из колледжа в Сент-Луисе, где он учился.
17. Лоцман-корреспондент
Много раз Орайон пытался начать этот разговор и… беспомощно умолкал. Он знал, что ответит Сэм. Совсем недавно, когда Орайон и сам был ещё почти ребёнком, они сидели рядышком на дощатом настиле пристани, смотрели на проходящие мимо пароходы и говорили друг другу о том, что самое главное в их жизни – «познать великую реку».
Когда Орайон всё же подходил к Сэмюэлу и пристально на него смотрел, тот словно чувствовал, доставал из-за пазухи стопку мятых исписанных листов бумаги и протягивал брату. Это были очерки жизни городов Миссисипи. Дневники ученика лоцмана, в которых описывались самые величественные, самые красивые корабли реки. Это были, наконец, великолепные, профессионально написанные газетные материалы…
Как признавался Марк Твен, эти годы лоцманской школы были самыми счастливыми в его жизни. Ему казалось, что исполняется мечта всей его жизни. Он же не писателем хотел быть, а – капитаном.
Лоцман – больше, чем капитан. Это капитан над капитанами. У лоцмана нет своего парохода. Он поднимается на палубу судна и становится его капитаном. А настоящий капитан рядом, уступает место лоцману, прислушивается к каждому его слову.
Вечерами, когда голова гудела от усталости, а ноги могли лишь дотащить разбитое тело до кровати, Сэм заставлял себя садиться за стол, зажигал лампу, доставал карандаш и бумагу. И – писал.
В апреле 1859 года Сэм получил свидетельство лоцмана. Ровно два года он водил по Миссисипи корабли наравне со своим учителем Хорэсом Биксби. И учитель им гордился – из Сэма Клеменса получился великолепный лоцман, настоящий знаток этого многотрудного дела.
Но и писательства Сэм не оставлял. В эти же годы его рассказы печатали два издания Нового Орлеана – «Полумесяц» и «Тру-Дельта».
18. Юг и Север
А в воздухе уже пахло войной – той самой гражданской войной, что на годы расколола Америку на Север и Юг, превратив сограждан этой страны в непримиримых врагов…
Политические взгляды молодого лоцмана и газетного репортёра Сэмюэла Клеменса (под своим именем он не публиковался, выдумывая многочисленные псевдонимы) можно было бы назвать расплывчатыми, если бы ни одно но… Дело в том, что у Сэма в то время попросту не было каких-либо политических взглядов.
Он занимался любимым делом – водил по реке пароходы, помогая капитанам преодолевать коварные отмели Миссисипи. Иногда писал газетные очерки и статьи, помогая старшему брату и подрабатывая в других изданиях. Но он почти ничего не знал о конфликте вокруг прав чернокожих.
Сам он никогда не имел прислуги, следовательно чернокожих рабов ни коем образом не притеснял. Жилось ли им плохо? Сэм не знал. На другом берегу реки, в штате Иллинойс, рабства не было вовсе. Но Сэм не слышал, чтобы неграм там жилось намного лучше, чем здесь, в Миссури. И рабы не особенно бежали за реку. Раз или два бывало, но на поверку причиной оказывалось не рабство, а что-то другое – воровство, обвинение в тяжком преступлении.
Позже, когда писатель Марк Твен напишет лучшую свою книгу «Приключения Гекльберри Финна», его обвинят в расизме. Дескать, он неуважительно высказался в адрес чернокожего Джима. Но это слова не Твена, а Гека. И ничего неуважительного в этих словах нет…
Впрочем, для того, чтобы начать очередную бойню, людям вовсе не нужны веские причины. Хорошо, подвернулось рабство. Иначе пришлось бы воевать за что-нибудь ещё.
19. Гражданская война
Любая война состоит из человеческой крови и патриотических лозунгов. Весной 1861 года крови Сэмюэл Клеменс не увидел. Основные события разворачивались восточней Миссури, а сюда лишь докатывались трескучие заявления политиков.
Власти обращались к американцам с пламенным призывом вступать в ряды армии – в данном случае южан. Главный аргумент – защитим свою родину. Хотя, кто, собственно, нападал? Речь шла о праве собственности одних людей на жизнь других, то есть о законности рабовладения. Соответственно, о сложившемся жизненном укладе, о процветании (хотя, дело было уже в элементарном выживании, рабовладельческий юг стремительно деградировал) сельскохозяйственных районов Америки.
Но подавляющее большинство граждан южных штатов никаких рабов не имело. А те, что жили в крупных городах, рабов и в глаза не видели. Что же касается плантаций хлопчатника и маиса, то Сэм наблюдал их лишь с палубы парохода, когда проплывал мимо. Уж он-то сельских хозяином не был точно. И его брат. И мать. И друзья.
