Эти Золотые короли
Возможно, я знаю объяснение происходящему, но у меня не хватает духу высказать мысли вслух. Сказать сестре, что она не единственная, кем интересуется Шейн, совсем не входит в мои планы. Конечно, она определенно ему нравится, но некоторые парни бывают непостоянными. Они могут быть увлечены тобой и в то же время десятью другими девушками.
– Может, просто поговоришь с ним, Скар? Расскажи ему о своих нынешних чувствах, и просто… посмотрим, к чему приведет разговор.
Скар снова бросает на меня насмешливый взгляд.
– Ты хочешь, чтобы у меня состоялся глубокий, содержательный разговор с пятнадцатилетним парнем? Да, все пройдет как надо.
Она, вероятно, права.
– Ну, может, Шейн не такой, как все. Вы были друзьями целую вечность. Худшее, что может случиться, – он скажет, что все в порядке и что ты себе все напридумывала. А потом вы, ребята, продолжите жить как обычно.
Скарлетт приподнимает плечи под выцветшей черной футболкой.
– Возможно, но все равно пригласи Голденов. Хочу заставить Шейна поволноваться, – заключает она.
Конечно, это заставит беднягу поволноваться. Может, потому что ты пялишься на всех троих каждый раз, когда они заходят в комнату. Но что я вообще знаю?
Я держу эту мысль при себе, но все-таки усмехаюсь.
Скар замолкает, проверяя телефон, и мне кажется, что это самый подходящий момент, чтобы сообщить ей новость о Рождестве. Ну, пока она в относительно хорошем настроении.
– Раз уж тебе так нравится проводить время с тройняшками, что ты думаешь о том, чтобы отправиться с ними в мини-отпуск? Примерно на недельку во время рождественских каникул.
К моему удивлению, ее голова не взрывается, как только эти слова слетают с моих губ.
– Офигеть как внезапно, но звучит круто! Куда поедем?
И никаких жалоб на то, что придется оставить Шейна? Похоже, между ними и правда все напряженно.
– Ну, насколько мне известно, у их дедушки куча собственности в Луизиане. Мы отправимся в какой-то небольшой городок, называется Дюпон-Байю.
– Никогда о таком не слышала, но ладно! Я в деле.
Меня поражает, что все прошло так хорошо. И это я еще не рассказала ей о пяти кузенах Уэста, от которых, судя по всему, не меньше проблем, чем от тройняшек.
– Раз уж ты влезла в мои дела, теперь моя очередь, – говорит сестра, поворачиваясь ко мне. – Ты так и не ответила на мой недавний вопрос.
Притворяясь, будто не понимаю, что она имеет в виду, я смотрю в телевизор как раз в тот момент, когда начинаются новости.
– Серьезно?
В этом слове сквозит разочарование, но я не собираюсь рассказывать ей правду, таящуюся за постом Пандоры.
– В чьем внедорожнике ты была? Это… как-то связано с мамой?
Дерьмо.
Я даже не предполагала, что она так подумает. Глаза Скар наполняются слезами, и, хотя я была полностью готова не отвечать ни на один из ее вопросов, внезапный всплеск эмоций в ее голосе заставляет меня пересмотреть свою позицию.
– Нет, не с мамой. Это было просто… тебе не нужно об этом беспокоиться.
Да, звучит чертовски пренебрежительно, но альтернатива – напугать ее до смерти, чего я делать не стану.
– Что с твоей рукой? – спрашивает она после. – Почему она вся забинтована? Ты подралась или типа того?
– Нет, – это все, что я говорю на этот раз.
– Ладно, ладно, – фыркает сестра. – Ты не хочешь говорить о внедорожнике, не хочешь говорить о руке, тогда, по крайней мере, объясни, как и почему у нас в доме внезапно появилась сигнализация. Вчера ее не было.
Почему она просто не может быть как все остальные подростки и вечно сидеть в телефоне, обсуждая свою социальную жизнь? У нее так много вопросов.
Я не знаю, как объяснить наличие сигнализации, но, черт возьми, с ней я чувствую себя в большей безопасности. Придя вечером домой и увидев, что Уэст установил ее, я впервые за весь день вздохнула с облегчением. Конечно, у меня пока нет кода доступа, и я понятия не имею, как с ней обращаться, но как только я его получу, мне будет спокойнее.
Скар смотрит на меня с подозрением, но я предпочитаю проигнорировать ряд вопросов и снова повернуться к телевизору.
– Ладно, – фыркает она. – Может, если я выключу его, ты сосредоточишься и расскажешь мне, что происходит.
Она с разочарованным вздохом тянется к пульту, но тут на экране мелькает знакомое лицо – высокий темнокожий мужчина. При прошлой нашей встрече в его бороде было меньше седины. Я останавливаю руку Скарлетт.
– Подожди секунду.
– Ты тянешь время и…
– Ш-ш-ш! Пожалуйста, мне нужно послушать, – говорю я, прерывая ее.
Когда я хватаю пульт и прибавляю громкость, она рычит себе под нос. Или на меня.
– Это разве не Луис, бывший напарник Майка?
– Да, а теперь помолчи, – торопливо говорю я.
Скар недовольна тем, что на нее шикают, но все же замолкает, а это главное.
– Итак, детектив Робби, насколько мы понимаем, вы первый и, возможно, единственный сотрудник департамента, который предположил, что исчезновения этих девушек из Саутсайда могут быть связаны между собой. Это верно? – Вопрос репортерши заставляет детектива Робби кивнуть.
– Я инициировал создание новой оперативной группы, – объясняет он, – но и некоторые из моих коллег приложили огромные усилия, проявив исключительную бдительность и профессионализм.
– Мы это понимаем, но, детектив Робби, правда ли, что в департаменте вашу идею не поддержали? Наши источники сообщают, что многие из тех, кто выступает против создания новой оперативной группы, основывают свое мнение на том факте, что доказательств, подтверждающих наличие связи, просто недостаточно. Что вы ответите всем, кто разделяет эту точку зрения?
Я сосредотачиваюсь на детективе Робби, который задумывается, прежде чем ответить на вопрос репортера. Меня откидывает в прошлое. В те времена, когда Луис с Майком были напарниками и мы дружили семьями. Но затем периодическое пьянство Майка переросло в полномасштабную зависимость, которая привела к тому, что его уволили из полиции. Как только это произошло, Луис, его жена и их дочь Дез вроде как забыли о нашем существовании. Теперь, судя по всему, повышение по службе заставило Луиса пересесть из-за руля патрульной машины за рабочий стол.
Сейчас мои воспоминания о Луисе несколько туманны, но я помню, что он был хорошим парнем. Даже Рикки это подтвердит. Несколько раз мистер Робби читал ему нотации, вместо того чтобы просто арестовать. А еще Луис помог добиться для Хантера более мягкого приговора, чем тот заслуживал.
Детектив Робби снова встречается взглядом с репортершей, и в комнате становится совершенно тихо. Мы со Скарлетт сидим и слушаем.
– Что ж, вот мой ответ всем, кто считает, что мы делаем из мухи слона. Представьте – хотя бы на секунду, – что это ваша дочь, или внучка, или племянница пропала без вести. Затем честно спросите себя: неужели вы по-прежнему считаете, что в оперативной группе нет необходимости?
Репортерша приподнимает бровь и снова поворачивается к камере.
– Очень хорошо сказано, детектив. Мы ценим, что вы нашли время поговорить с нами.
Детектив Робби кивает, и когда камера вновь ловит его взгляд, мне кажется, будто он смотрит прямо на меня.
Может, то, что я увидела это сегодня, – судьба.
Может, именно ему мы можем доверять.
Может, он – помощь, что нам так нужна.
Глава 9
Блу
В тот момент, когда заканчивается интервью детектива Робби, Скарлетт звонят и она уходит, покидая меня ради очевидно более интересного разговора. Дверь ее спальни захлопывается, и я остаюсь наедине с собой, так как мой телефон вынужденно отключен. А может, это надуманные меры? Раз уж никакой важной информации не передается, можно же отправить небольшое расплывчатое «Я скучаю по тебе», разве это будет так уж плохо?
Не глупи. Будь терпелива. Завтра ты увидишь Уэста, и он тебе все расскажет. Перестань волноваться.
После этого я делаю вид, будто довольна тем, что не слышу его голоса перед сном, а затем выключаю свет. Но, сделав, может быть, шага три, слышу стук в дверь, от которого сердце начинает дико колотиться, а ладони потеют. Я вглядываюсь в темноту, и меня пугает сама мысль о том, чтобы выглянуть наружу и посмотреть, кто там.
Потому что есть вероятность, что это некто, кого я не хочу впускать.
Я и раньше боялась, но не так, как сейчас. Это настоящий страх, меня до смерти пугает даже предположение, что за дверью может стоять кто-то с недобрыми намерениями.
Я тихо проскальзываю между столиком и окном, чтобы заглянуть сквозь жалюзи, но когда вижу лицо Уэста, то сразу перестаю быть такой осторожной и даже задеваю лампу по пути к двери. Я с трудом отпираю замок и рывком открываю. Затем, в ту же секунду, как мне все-таки удается добраться до Уэста, мои руки обвиваются вокруг его шеи.
– Ого, – говорит он со смехом после того, как у него практически перехватывает дыхание.
Уэст крепко обнимает меня, понятия не имея, как я рада, что за дверью был именно он, а не кто-то другой. Если честно, мысль о том, что мы со Скар останемся здесь наедине ночью, пугает меня до чертиков.
Примерно через полминуты я прихожу в себя и понимаю, что все это время держала его на холоде. В этот момент я ослабляю хватку и отступаю. В его руке темный пакет, который я до сих пор не замечала. Уэст на мгновение опускает его, снимая куртку, но я не отрываю от него взгляда, пока запираю дверь.
– Я знаю, уже поздно, и я мог бы подождать до завтра, но… мы оба знаем, что я чертовски нетерпелив.
Уэст хватает меня за плечи, и я позволяю себе рассмеяться. В основном потому, что он прав.
– И мы оба знаем, как я рада, что ты пришел, – признаюсь я. – Давай поговорим в моей комнате.
Он улыбается, и я вижу это даже при слабом освещении.
– Так вот как детишки это сейчас называют? Разговорами?
Я целую его, а затем тащу этого извращенца за собой через весь коридор, после чего запираю нас в моей спальне.
– Ты принес мне подарок? – поддразниваю я, указывая на пакет, который он все еще сжимает в руках. Уэст следит за моим взглядом, но вместо того, чтобы объяснить, просто вываливает содержимое на одеяло.
– Вроде того, – говорит он с каким-то торжественным вздохом. – У нас у всех новые телефоны. Похоже, Дэйн «знает одного парня».
Я встречаюсь с Уэстом взглядом и удивляюсь, как мы вообще оказались в такой ситуации. По выражению его лица и пульсирующей жилке я могу сказать, что он думает о том же.
– Попозже разберемся, как работает система безопасности, но я уже добавил приложение на оба наших новых телефона. Мы сможем включать и выключать систему удаленно, проверять, работает ли она, из любой точки города, – объясняет он.
Я наблюдаю за ним, слушаю, как он открыто признается, что самовольно проник в мой дом, и уголок моего рта приподнимается в усмешке.
– Знаешь, некоторые могут сказать, что ты сталкер, но ровно настолько, что тебе может сойти это с рук. Ты где-то на грани между преданным парнем и психопатом, – поддразниваю я.
– Чрезмерно заботливый, собственник, псих – называй меня как хочешь, но я просто защищаю то, что принадлежит мне, – добавляет он, сверкая слабой улыбкой.
Затем Уэст окидывает меня оценивающим взглядом, и даже в таком напряжении он все равно, черт его дери, сексуален. Его волосы немного влажные от растаявшего снега, рукава белого лонгслива обтягивают бицепсы, точно так же, как идеально сидящие серые спортивные штаны обтягивают мышцы его бедер и… то, что между ними.
Господи, ты же не можешь серьезно думать о том, чтобы трахнуться с ним сейчас…
Я притворяюсь, будто все это время была сосредоточенна, и хмурюсь, насчитывая три телефона вместо двух. Но еще до того, как я успеваю спросить, Уэст поясняет:
– Один для тебя, один для Скар и… один для Рикки, – добавляет он со вздохом.
Между ними все то же напряжение, пусть даже Рикки находится за много миль отсюда. Но тот факт, что Уэст ненадолго отложил разногласия в сторону, говорит о многом.
У меня в голове мелькает мысль, что нужно бы упомянуть детектива Робби, но не успеваю я сказать об этом Уэсту, как передумываю. Да, кажется, что детектив заслуживает доверия, но что, если я ошибаюсь? Что, если обращение в полицию каким-то образом приведет к еще большим неприятностям? Скорее всего, Вин узнает, что я проболталась, и навредит Скарлетт. Так много неизвестных переменных в этом деле. Пока лучше не торопиться с предположениями.
Вместо этого беру телефон, который лежит ближе всего к краю кровати, и изучаю его, пытаясь придумать, как же объясню это Скар, вдобавок ко всему остальному дерьму, в котором она меня подозревает. Но, думаю, ее опасения – наименьшая из наших забот.
– Я бы сказала «спасибо», но по какой-то причине это кажется странным.
Уэст тихо смеется, обхватывая меня за талию и усаживая к себе на колени.
– Может, это странно, потому что нам приходится совершать странные поступки, например, покупать новые телефоны? Такая уж хреновая жизнь, – рассуждает он.
Я прижимаюсь к нему всем телом, когда он откидывается на матрас.
– Да. Так и есть, если в двух словах.
Уэст целует меня в макушку, затем я перевожу на него взгляд. Я не решаюсь вмешиваться в его дела с Вином и в то же время не хочу казаться безразличной.
– Ты хочешь знать, как все прошло, не так ли? – спрашивает Уэст, улыбаясь так широко, что я даже не понимаю, почему вообще беспокоилась об этом.
– Очень даже, – киваю я. – Но сначала скажи: все прошло лучше или хуже, чем ожидалось?
Он задумывается на мгновение.
– В общем-то так, как я и предполагал, – отвечает он. – Я пришел, он попытался скормить мне еще больше чуши о том, что у вас с ним что-то есть. Мне пришлось сдержаться, высказать примерно процентов десять из всего того дерьма, которое я хотел бросить в лицо этому лживому ублюдку, а потом я ушел.
Кое-каких деталей не хватает, но заострять на них внимание нет желания, не хочу заставлять Уэста переживать это заново. Важно то, что он не позволил Вину выбить почву у себя из-под ног, не попался на его удочку. Если бы это произошло хотя бы месяц назад, этот разговор мог бы пойти совсем по-другому. Это еще раз доказывает, что с тех пор Уэст очень вырос.
– Я боялась за тебя, но… Я рада, что ты это сделал, – признаюсь я. – Ты был прав. Ему нужно было понять, что ты не его сучка.
Моя фраза заставляет его рассмеяться, и смех отдается не только в его груди, но и в моей, поскольку я лежу сверху.
– Ты умеешь подбирать слова. Знаешь? – Он приподнимает мой подбородок, пока наши губы не соприкасаются один раз, затем второй. – И если быть честным… это меня дико заводит.
Я вдыхаю его запах, мои ладони опускаются на матрас рядом с ним. Он зажат у меня между ног, и я чувствую, что в его словах есть немалая доля правды – он очень возбужден.
Тепло от его пальцев распространяется по моему телу, исчезая под майкой. Нетерпение заставляет нас быстро стаскивать одежду друг с друга. Уэст тянет лямки моего лифчика вниз, прежде чем окончательно расстегнуть его. Я лишь стягиваю его спортивные штаны и боксеры до колен, а затем задерживаюсь ровно настолько, чтобы он мог надеть презерватив. Затем я опускаюсь на него, и становится чертовски очевидно, что мы нуждаемся в этом, нуждаемся друг в друге.
Зеленые глаза Уэста закатываются, а еще через полсекунды его веки закрываются. Мы слишком торопились, не приняли меры предосторожности, например, не включили радио, чтобы Скар нас не услышала, а это значит, что мне придется быть потише – легче сказать, чем сделать, когда дело касается Уэста.
– Притормози, – предупреждает он хриплым шепотом. – Или, клянусь, ты будешь чертовски разочарована примерно через тридцать секунд.
Улыбаюсь, игнорируя его, и решаю рискнуть – скачу на нем быстрее, чем раньше.
– Черт, – стонет он, сильнее сжимая пальцами мои бедра. – Я серьезно, Саутсайд. Притормози.
Как и раньше, я не обращаю внимания на его предупреждение.
Ритмичный скрип старых пружин моей кровати, наверное, такой громкий, что его вполне можно услышать в коридоре, но я уже почти кончила, слишком близка к оргазму, чтобы обращать на это внимание. И становлюсь еще ближе, когда тепло рук Уэста согревает мне грудь. Он грубо сжимает мои сиськи, заставляя соски затвердеть под его ладонями.
– Черт.
Это единственное произнесенное шепотом слово, кажется, посылает ему сигнал, дает понять, что меня нужно лишь слегка подтолкнуть. И он делает это – нажимает на нужные кнопки, говорит нужные вещи, пока, клянусь, не начинает читать мои мысли.
– Я охренеть как люблю тебя, – стонет он, и мое сердце учащенно бьется, когда он добавляет: – И просто обожаю, когда ты кончаешь на мне.
Я задыхаюсь, пусть воздух обдувает мои губы. Слова Уэста доводят меня до предела. Он прикрывает мне рот за полсекунды до того, как я вскрикиваю его имя. Затем, без предупреждения, Уэст тоже кончает.
Вена у него на лбу пульсирует так сильно, что кажется, на этот раз она вот-вот взорвется. Затем, когда он закрывает глаза и идеально белые зубы впиваются в его нижнюю губу, я наконец-то замедляюсь, прислушавшись к его просьбе. Опускаюсь ему на грудь, нежно прижимаясь к ней, пока дыхание не сливается с его дыханием.
Именно в этот момент, когда он обнимает меня своими сильными руками, напоминая, что я принадлежу ему и никому другому, я принимаю свои чувства.
Он нужен мне. Нужен во всех отношениях.
Этот парень, который раньше сводил меня с ума, теперь каким-то образом стал моим здравым смыслом.
Я оставляю поцелуй в центре его груди и пытаюсь не дать эмоциям захлестнуть меня, но на глаза наворачиваются чертовы слезы, и это только злит. Почему жизнь не может хоть раз дать мне передышку? Все, чего я хочу, – это получить шанс на что-то настоящее с Уэстом, без всей этой кошмарной драмы. Мы так далеко зашли, и я ненавижу неизвестность, что ждет впереди.
Как раз в ту секунду, когда я чувствую, что проигрываю битву со слезами, раздается сильный стук в дверь спальни, и мы с Уэстом хватаемся за одежду.
– Черт.
– Блу! Боже! Ты что, вообще в телефон не смотришь?
Вопрос Скар снова заставляет мое сердце забиться чаще. Ведь если оглянуться назад, сюрпризы, появляющиеся в социальных сетях, как правило, заставляют мою жизнь переворачиваться с ног на голову.
– Где она, мать ее? – шепчет Уэст откуда-то сзади меня. – Не могу найти чертову обертку от презерватива.
Я ничем не могу помочь, поскольку спотыкаюсь о собственные ноги, пытаясь залезть на кровать за лифчиком. Мы оба на грани истерики, топчемся на месте, как полупьяные идиоты, а Скар теперь безостановочно колотит кулаком в дверь.
– Иду! – кричу я, запрыгивая обратно в эластичные брюки, которые обнаружила заброшенными на стол.
Я быстро оглядываюсь на Уэста и убеждаюсь, что он одет и готов, затем распахиваю дверь.
Скарлетт окидывает меня беглым взглядом, пока я провожу дрожащей рукой по волосам, пытаясь их поправить. Затем ее взгляд перемещается на Уэста, который сидит в кресле за моим столом с чересчур важным видом. Скар снова смотрит на меня, и ее щеки становятся ярко-красными. О, она все поняла.
Вот же дерьмо. Конечно, она поняла.
– Короче, – говорит она, драматично закатывая глаза. – Смотри!
Экран ее телефона направлен прямо мне в лицо, и я не сразу понимаю, на что именно смотрю. Все, что я вижу, – это страницу сайта Пандоры, и только когда начинаю читать обновления, осознаю, из-за чего так разволновалась Скар.
– Ее взломали! – визжит от восторга сестра.
Уэст достает свой телефон, и я знаю, что он видит то же, что и я. Возможно, впервые в жизни Пандора получает дозу своего собственного лекарства.
Эта война слов только что приняла опасный оборот, и, насколько я знаю Пандору, она не пожалеет сил для ответного удара.
Похоже, твоя система не так надежна, как ты думала, сучка. Несколько щелчков мышкой – и вот, ты на всеобщем обозрении.
Копаться в твоей личке было довольно увлекательно. Пока ты публикуешь всякое дерьмо, люди и не знают, что ты на самом деле хранишь у себя в сокровищнице. Отсюда возникает вопрос: зачем разоблачать одних жителей Сайпресс-Пойнт и покрывать других?
Может, правда о твоей личности скрыта где-то в этом длинном списке советов и фотографий, которые ты не опубликовала?
Что ж, если мое предположение верно, позволь дать людям то, чего они так желают. Пандору без цензуры.
Сегодня я выложу все дерьмо, которое Пандора по каким-то эгоистичным причинам скрывает, и предоставлю вам, ее безмозглым последователям, шанс увидеть настоящий Сайпресс-Пойнт. А не то фильтрованное говнецо, которым она кормит вас с ложечки.
Хотите узнать, кто такие на самом деле ваши друзья и соседи?
Оставайтесь на связи.
До скорого, придурки.
Х.
Глава 10
Блу
Вы не поймете, что такое паранойя, пока не увидите ужас жителей Сайпресс-Пойнт, ожидающих, что следующий пост некоего Икса раскроет их самую глубокую, мрачную тайну.
В коридорах частной школы «Сайпресс» сегодня было необычно тихо, и дважды меня чуть не сбили с ног школьники, которые уткнулись носами в экраны своих телефонов, вместо того чтобы смотреть, куда идут. В одном загадочный Икс попал в самую точку – никто из нас действительно понятия не имеет, кто такие наши друзья и соседи.
На подавляющем числе ранее скрытых фоток оказалась Лекси. На них она и парень, торгующий дурью, встречаются под трибунами, что не осталось незамеченным Уэстом и его командой. И не важно, насколько я ценю нашу дружбу, выглядит это все не очень хорошо. Лекси намеренно оградили от неприятных слухов, от негативной реакции, с которой сталкивались все мы, что, конечно, вызывает вопрос… Может ли Лекси быть Пандорой?
Я ненавижу себя за то, что даже думаю об этом.
Но что, если именно она опубликовала секс-видео после того, как Паркер его слила? Что, если именно она втайне усложняет всем жизнь в «Сайпресс Преп», публикуя полную чушь только для того, чтобы привлечь к себе внимание?
Все это совсем не похоже на Лекси, но слова Икса о том, что, возможно, мы не так уж хорошо знаем друг друга, как нам кажется, сводят меня с ума.
Я сворачиваю за угол, направляясь на тренировку. Что ж, правду говорят – вспомни черта, он и явится. Или, в данном случае, она.
– Скучала по мне? – сияет Лекси, подходя ко мне.
– Конечно. Где ты пропадала?
Она пожимает плечами, и я задаюсь вопросом, не соврет ли она мне. Судя по слухам, которые до меня дошли, ее не было ни на обеде, ни на занятиях во второй половине дня, поскольку доктор Прайор и директор Харрисон назначили незапланированную встречу с ее родителями. Предполагаю, что они не слишком-то обрадовались, узнав, что она использовала территорию школы как площадку для продажи наркотиков.
– Меня отстранили, – признается она. – Они все еще спорят, на какой срок, но вчера вечером по видеосвязи прошло экстренное совещание, и решение было единогласным. У меня есть десять минут, чтобы собрать все свои манатки, а потом я должна встретиться с родителями в офисе.
Ладно, она не солгала. Думаю, это шаг в правильном направлении.
– Мне жаль, – это все, что я могу сказать, и это заставляет ее рассмеяться.
– Ты прикалываешься? У меня ж теперь есть дополнительные каникулы перед Рождеством! Даже если бы захотела, не спланировала бы лучше. Теперь мне просто нужно убедить родителей, что наказывать меня, вдобавок к отстранению от занятий, – это перебор. Надо просто напомнить, насколько я «травмирована» тем, что моя сестра в тюрьме. Им стоит быть со мной помягче.
Я улыбаюсь, но моя настороженность определенно усиливается.
– Знаешь, в чем самый отстой? Теперь все считают меня Пандорой. Блин, классно, конечно, что она утаила те фотки со мной. Жизнь и так наложила мне кучу на голову. Однако все хотят побыть детективами, понимаешь ли, – заключает Лекси.
Я молчу. Ее логика мне не совсем понятна. Да, жизнь Лекси временами была тяжелой, но, если сравнить ее с моей, я определенно выигрываю в этом конкурсе. Тем не менее Пандора поделилась ужасной правдой и ложью обо мне, а о Лекси умолчала.
Она оглядывается, замечает выражение моего лица и смеется.
– Да ты, блин, прикалываешься, Блу! Ты тоже думаешь, что я – это она, да?
Я отвечаю недостаточно быстро, и Лекси мрачнеет.
– Я этого не говорила.
– Но и не отрицала, – возражает она, хватая меня за плечо, когда я делаю несколько шагов вперед. – Серьезно, Блу? Ты думаешь, я бы тайно выложила все это дерьмо о тебе и все еще притворялась бы твоим другом?