Трясина
Теперь порошок не показался ему таким уж горьким. Он приготовился снова ощутить огонь в жилах, во всём теле, но… огонь запылал в голове, да с такой силой! Тоха схватился за голову, согнулся: «Быстрее лечь, пока могу идти!»
Через пять минут он уже вырубился. В глубоком сне ему казалось, что чёрные, красные, оранжевые круги расходились вокруг его головы. Сознание его расширялось и расширялось с этими кругами до бесконечности. Расплывалось, растворялось, сливаясь с темнотой, а потом вдруг раз – и началось обратное движение. Бесконечность сжималась-сжималась – до точки, и это он был той самой точкой, и уменьшение тоже казалось бесконечным. Минус бесконечным.
Он проснулся поздно вечером оттого, что кто-то тряс его за плечо.
– Тоха! Тоха!
Выбраться из глубокого забытья оказалось трудно. Голова была тяжёлая. Тоха открыл глаза. Обеспокоенный Федя всё тряс его.
– Ты вообще в порядке? – спросил он. – Тамара Георгиевна сказала, что ты спишь уже часов десять. Ты что, так от учёбы устал?
Тоха поднялся, протёр глаза.
– Садись, – пригласил он Федю, – я тебе сейчас такое расскажу!
Но тут Тоха спохватился: хоть Федя и лучший друг, но из-за Янки теперь ещё и конкурент. Рассказать хочется, но всё раскрывать точно нельзя.
– Мне такой сон удивительный приснился, – начал Тоха сочинять на ходу. – Как будто я стал самым крутым киберспортсменом в мире. Я стал таким мощным полуроботом-получеловеком, что мог вообще любого замочить. И реакция у меня во сне была – во! А ты меня разбудил, – засмеялся Тоха.
– Понятно, чем ты всё утро вместо уроков занимался, раз такие сны видишь, – хохотнул Федя. – Что, переиграл?
– Да нет, если честно, это Саввиха мне какие-то травки дала. Я ей сказал, что бессонница у меня, хотел проверить, действительно ли она лечить умеет, как про неё говорят.
– Ты что, был у Саввихи? – открыл рот Федя.
– Ну был, и что? Я её на улице встретил, а она сказала: заходи, мол, лекарство дам. Что такого-то?
– Ну не зна-аю… – протянул Федя, но не нашёл, что возразить. – И как там у неё, в доме-то?
– Да так, обычно. Только травки везде, а в остальном – как у всех.
– А сама-то она как? Страшно тебе было или нет?
– Да нет, бабка как бабка. Сын у неё, оказывается, в Афгане служил.
– Завтра придёшь в школу? – спросил Федя.
Тоха задумался.
– Нет, ещё день прогуляю. С утра себе температуру нагоню.
– Ну как знаешь. Осторожней ты с Саввихой-то, не такая она уж и простая, как кажется. Я видел её вчера поздно вечером на перекрёстке за селом, где выезд. Вышла туда, сняла с головы платок, волосы седые распустила, постояла – может, говорила что или делала, я далеко был, не знаю. Затем волосы снова собрала в пучок, платком покрыла и пошла. Мне интересно стало, я потом подошёл туда – и какую-то верёвочку, привязанную к кусту, видел, но не стал трогать, побоялся. Неспроста всё это. Вдруг она тебе вместо средства от бессонницы какое-нибудь зелье подсунула?
Тоха только махнул рукой:
– Не говори глупостей! Даже если и читала что-то? По-разному люди на жизнь зарабатывают, что такого-то. Не убила ведь никого, не бандит она и не разбойник.
Федя с сомнением покачал головой.
– Ладно, пошёл я, – сказал он, помолчав.
Тоха проводил его. Потом прислонился к двери спиной, всё ещё чувствуя слабость в ногах.
«Это он ещё не знает, что за порошок мне Саввиха дала, – подумал Тоха. – И что я сам заклинание буду читать. А то бы, наверное, сразу к отцу своему побежал. Ну уж нет, теперь меня никто не переубедит и не остановит! – Тоха усмехнулся. – Завтра решающий день».
Глава шестая, в которой Тоха впервые варит рожки и знакомится с домовым
Наутро Тоха проснулся раньше матери. Тихонько взял из аптечки йод, ватную палочку, нарисовал себе под мышкой йодную сетку. Потом подумал-подумал – и закрасил йодом всю подмышку всплошную, для верности.
Прозвенел будильник. Тоха оставил пузырёк с йодом и палочку на узком подоконнике, прикрыв тюлем.
– Ты уже не спишь? – удивилась мать, заглянув к нему на веранду.
– Нет, ма. Что-то опять голова болит. Может, у меня температура?
– Надо было вчера начинать лечиться.
Мать принесла градусник. Тоха, не забыв сделать страдальческое лицо, поставил градусник под мышку.
– Тридцать семь и два! – выкрикнул он через пару минут.
Мать пришла с чашкой утреннего чая, потрогала лоб сына. Лоб как лоб. Убедилась, что термометр действительно показывает тридцать семь и два.
– Странно, – пробормотала она. – Лоб нормальный… А глаза какие-то блестящие, с поволокой.
– Ну мам, ты градуснику, что ли, не веришь?
– Верю-верю. Ладно, оставайся дома. Завтра как раз суббота, за выходные долечишься. Пей сегодня чая побольше, пока с липой, а после школы я к соседке зайду за малиновым вареньем.
– К Саввихе, что ли? – удивился Тоха.
– Нет, конечно. С чего ты взял? Разве я у Саввихи что-то просить буду? Поговаривают, что из-за неё сын самоубился, а я за вареньем к ней? К Татьяне Ивановне зайду.
– Самоубился? Как это? – удивился Тоха.
– А то ты не знаешь, что это значит. Да я не в курсе подробностей, – отмахнулась мать. – Что про них говорить! Ладно, пока, лечись давай! – Мать потрепала Тоху по голове.
Её взгляд вдруг остановился на подоконнике.
– Это что? Йод? – Она подошла, взяла палочку, рассмотрела. – Свежая. Ты чего это йодом делал? – спросила она.
– Ранку мазал, – неуверенно ответил Тоха.
– А ну, покажи!
Тоха растерялся. Показывать ему было нечего.
– Сними-ка футболку! – приказала мать.
Тоха угрюмо повиновался. Снимая, встал боком, чтобы мать подмышку не увидела. Но она резко повернула его к себе и увидела большое красновато-коричневое пятно от йода.
– Всё понятно! – констатировала мать и дёрнула его руку вниз. – Разжалобить меня решил? Лодырь! И врун! Вот что самое страшное! Перед людьми стыдно за такого сына!
Она кинула ему рубашку, которая висела рядом на стуле.
– Быстро собирайся! – металлическим голосом сказала она. – Я и так из-за тебя уже опаздываю. Пойдёшь под конвоем.
Она вошла в избу, чтобы переодеться в рабочее платье и взять сумку с тетрадями.
Тохе пришлось подчиниться. Он зло посмотрел на пузырёк с йодом: «Из-за тебя такой день сорвался!»
Через пять минут Тоха был готов. Мать зашла на веранду проверить, сказала сухо:
– Умойся! Причешись, чучело.
Она засунула руку под Тохину подушку, достала оттуда телефон и с победным видом опустила его в свою сумку, пояснив:
– Лишаешься на неопределённый срок.
Они вышли. Мать шагала размашисто, быстро, даже шаги её были сердитыми.
– Как ты поняла про йод? – всё-таки спросил Тоха, когда они подходили к школе.
Мать посмотрела на него с усмешкой:
– Ты что, думаешь, мне всегда было сорок пять?
В этот раз Тоха с Федей сидели вместе на всех уроках. Яна заболела, и на какое-то время они снова стали как раньше, лучшими друзьями, а не соперниками. Однако половина уроков пролетела мимо них – друзья включались в работу, лишь когда были письменные задания. Но как только учитель «включал говорилку», как выражался Тоха, мальчишки начинали тихонько разговаривать.
– У меня дома всё хуже и хуже становится, – пожаловался Тоха.
– Что хуже-то? – прошептал Федя.
– Да с матерью. Каждый день уже стали ругаться, вообще каждый. Вернее, я-то не ругаюсь, это всё она… кричит.
– За дело или так? – поинтересовался Федя.
– И за дело, и так, – признался Тоха. – Ко всему цепляется. Когда она вся в книжках и тетрадках, то меня не замечает. Это ладно, я уже привык. А как на меня посмотрит – так что-нибудь не так! Надоело, – вздохнул Тоха. – Сегодня вон даже телефон отобрала.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги