Демократия по чёрному

Аль-Максум вслух пробормотал молитву, и сделал оберегающий от злых духов знак. Как он не смог убить его! Но всё равно, войско Мамбы ещё долго стояло под Ладо, не в силах двинуться вперёд, и, очевидно, ожидая участи своего командира. Но тот очнулся, и всё снова завертелось, но уже без Эмин-паши, трусливо сбежавшего с поля боя.

Эта пауза и помогла Аль-Максуму выжить. Дальше, снова был бой, но чернокожие воины были неустрашимы, а их полководец, мудр и решителен, в искусстве войны. Дервишы были разбиты, и бежали, а войско раса Аллулы, с раненым Мамбой во главе, не давало им передышки, захватывая одно селение за другим, не давая возможность нигде закрепиться, подтянуть резервы, и дать достойный отпор. Увы, они недооценили врага, а напуганные злым роком, воины не желали воевать насмерть.

Остановились они лишь тогда, когда закончились территории, населённые, исключительно, негритянским населением. Захватив ещё пару селений, со смешанным негритянским и арабским населением, и племенами фур, Мамба остановился, и дальше не пошёл, не дойдя до Фашоды километров пятьдесят. Постояв, и подчинив себе окрестные племена, он повернул обратно, а Аль-Максум остался в Фашоде, выздоравливать, и строить планы мести, скрежеща зубами от бессилия.

Он пытался собрать под своим началом воинов, и уговорить своих вождей возобновить борьбу с чернокожим вождём. Но это никого не интересовало, и он тоже, более никого не интересовал, таков удел проигравших. А он уже успел проиграть, и не единожды.

Так, ничего и не добившись от махдистов, не желавших отбивать обратно негритянские территории провинции Экватории, он решил покинуть их, примкнув к бывшему полководцу, бывшего султана, бывшего султаната Дарфур, Раббиху.

Ещё не успела полностью зажить его рана, а он был в седле, ведя за собой, две сотни лично преданных ему, воинов, вооружённых старыми винтовками, копьями и мечами. Он навсегда распрощался с бывшим домом, и бывшими соратниками. Его ждал Раббих, которому он передал тайное послание, и который милостиво разрешил присоединиться к нему.

Преодолев болотистую местность низменностей Нила, они вступили в царство саванны, совершая длительные дневные переходы, а потом углубились в полупустынную местность, окрестностей озера Чад.

Через месяц изматывающего перехода, Аль-Максум со своими воинами прибыл к Раббиху. Рабих принял своих единоверцев радушно, сразу назначив Аль-Максума одним из своих военачальников, и отдав ему не только его же людей, которых он привёл с собою, но ещё тысячу своих, плохо обученных воинов.

Рана Аль-Максума, как телесная, так и душевная, почти зажила, оставив очередную отметину, на всю жизнь. Ничего, он ещё найдёт черного вождя, чтобы отомстить, а сейчас, он искал утешения в объятиях темнокожих красавиц, из местных племён, подчиняя их, по приказу Раббиха.

Снова буйным цветом здесь расцвела работорговля, а все земли, к югу от озера Чад, были опустошены. Население было, либо уничтожено, и бежало к Мамбе, либо стало рабами, пополнив гаремы и армию бесправных работников и воинов – рабов арабских вождей. Аль-Максум был в своей стихии, и увеличивал войско, надеясь совершить поход в земли Мамбы, и взять реванш.

____________________________________________________________

Верный, который когда-то был визирем Масса, с грустью смотрел на полусожжённую станцию Ладо. Нет, здесь невозможно было создать что-то, приемлемое для жизни.

Недалеко от бывшей египетской станции, располагался небольшой посёлок Гондокоро, находившийся тоже на берегу белого Нила, но ниже по течению. Там он и решил заложить резиденцию правителя провинции, которую поручил сделать Мамба. Посёлок, планировавший стать городом, был заочно назван Мамбой Битумом.

Каждый раз, когда Верный вспоминал того, кто оставил ему жизнь, он машинально хватался за кожаный мешочек, где лежал его мумифицированный палец, который был ему теперь дороже золота.

Мамба приказал заложить здесь город, чтобы перекрыть караванный путь, из Египта до центральных областей юго-восточной Африки. Здесь пролегал основной путь торговли слоновой костью, и вывоза ценных пород дерева. Река была судоходная, несмотря на наличие порогов, которые преодолевались в сезон дождей, или другими способами.

Даже пароход мог дойти сюда, когда Нил был переполнен водой. Дальше, река соединялась с цепочкой озёр, одним из которых было самоё большое озеро Африки, Виктория, и потом терялась на территории немецкой Танганьики.

Трудности начались почти сразу. Местные племена динка, бари, и макарака, не доверяли новым захватчикам, справедливо опасаясь дальнейшего разорения, и уничтожения людей.

Но Верный, наученный вождём и своим горьким опытом, стал налаживать с ними связи, не давая пришедшим воинам безобразничать и грабить местное население. Воины боялись гнева Мамбы, Верный боялся гнева Мамбы, местные жители боялись гнева Мамбы, так что, они все были связаны одного рода страхом.

Начавшийся было голод, был предотвращён, благодаря продовольствию, присланному Мамбой. Немало жизней чернокожих людей оно спасло, оно же укрепило доверие, между местными аборигенами и людьми Мамбы.

Снова стали сеяться поля, а частично возвращённый скот, отбитый у дервишей, был передан местным негритянским племенам, и стал пастись на их пастбищах. Жизнь, хоть и с трудом, но стала налаживаться.

Верный ждал коптских миссионеров, и они вскоре прибыли, целым отрядом, и сразу из Абиссинии, и тут же приступили к своей миссионерской деятельности.