Военный сборник. Рассказы для участников Специальной военной операции. Выпуск 1

– Они-то, может быть, и точные, но только этой дороги на карте и впрямь нет. Мы в прошлый раз с таким же как ты капитаном-танкистом на его карте так ее и не нашли! Ведь сюда к нам, пожалуй, только танкисты и могут заехать.

– Надо же такое! Вы здесь проживаете словно в каком-то Берендеевом царстве. Значит, получается, что официально вас нет: ни деревни, ни дорог!

– Ну, можно и так сказать!

Виктор огляделся. Чувствовалось, что старик был аккуратистом. В комнате прибрано, в углу напротив входа висит, скорее всего, икона, которую не видно, потому что она завешена белым полотенцем, расшитым украинскими народными мотивами. «Наверное, хозяин, когда услышал грохот наших танковых двигателей, предусмотрительно закрыл свою икону от постороннего глаза», – подумал капитан.

Пахло свежим хлебом и парным молоком. Взгляд гостя блуждал по стенам, на которых висело много фотографий.

– Хорошо здесь у вас!

– Следим за домом, – с гордостью в голосе произнес старик.

– А где ваша хозяйка? Кто поддерживает порядок?

– Моя хозяйка давно уже у Господа. А порядок поддерживает моя младшая дочь, она живет с семьей в соседнем доме.

– Понятно. Хорошо, что вы не один. А как к вам обращаться?

– Зови меня Тимофей Кузьмич! А как тебя зовут?

– Виктор.

– Победитель, значит, на латыне!

– Я обратил внимание, Тимофей Кузьмич, что вы хорошо говорите, без обычного украинского акцента. Такое редко встречается в ваших краях – сельская местность и в такой области на западе Украины…

– А я русин, родом со Львовщины. Мои предки всегда говорили на русском. Это их родной язык. Вот и я до сих пор на нем говорю. Все меня здесь понимают уже много десятилетий, и я их понимаю. Что же еще? Так и живем! Ну ладно, капитан, ты посиди немного, а я пойду чай поставлю.

– А можно фотографии посмотреть?

– Смотри, конечно! – старик довольно бодро, но чуть прихрамывая на правую ногу, пошел на кухню.

Азарин встал и подошел к одной из стен. Он уже обратил внимание на старое, ставшее коричневым от времени, фото, расположенное в центре большого панно, состоявшего из приклеенных на большой картон других фотографий, а также красивых довоенных и дореволюционных почтовых открыток и каких-то вырезок из журналов и газет.

Отдельно здесь располагались фотографии с Николаем Вторым и членами царской семьи.

На коричневом фото сидел на стуле бравый молодой мужчина в новенькой форме пехотинца времен Первой мировой войны. Лицо с тонкими чертами истинного славянина, лихо закрученные усы – все в нем вызывало невольную симпатию. На груди молодца сияли два солдатских Георгиевских креста. Голова его была приподнята, смелый взгляд направлен прямо в камеру. Зачесанные вверх черные как смоль волосы образовывали над левой бровью большой завиток, старательно уложенный каким-то кремом. На лакированных начищенных сапогах бойца застыли яркие разводы света, упавшего на них в момент съемки. Фуражку он держал на коленях.

Рядом с пехотинцем стояла красивая молодая барышня в нарядном платье и маленькой соломенной шляпке, державшейся непонятно на чем на ее голове сбоку. У нее были большие миндалевидные глаза с длинными ресницами и высокая прическа. Спадавшие к плечам русые локоны подчеркивали правильные черты лица и маленький тонкий носик, чуть приподнятый вверх. Девушка, слегка наклонившись к кавалеру, правой рукой едва дотрагивалась до своей тонкой талии, а левую держала почти на весу у его плеча. Она кокетливо и озорно улыбалась, и всем своим видом как будто показывала тем, кто когда-нибудь будет смотреть на это фото, какова она красавица, и какой блестящий кавалер сидит у ее ног.

Виктор скользнул взглядом по другим фото. Некоторые были времен Первой мировой, еще несколько – Гражданской войны. Там уже военных можно было различать по разношерстной одежде и будёновкам. Отечественной войне была отведена вся правая часть большого картона, прибитого к стене. Много снимков было с танками и артиллерийскими орудиями. Фотографии мирного времени располагались на другой стене хаты.

В комнату вошел старик.

– Тимофей Кузьмич, а кто это на фотографии?

Старик, даже не посмотрев в сторону капитана, ответил:

– Это я со своей будущей женой Евдокией.

– Вы!? – Лицо капитана вытянулось. – Вы что, участник Первой мировой?

– Конечно, милок! Я вообще участник трех войн.

– И у вас два Георгиевских креста?

– Да! Это на этом фото. А всего у меня три Георгия!

Есть еще Георгиевская медаль и ордена и медали с Отечественной войны. Вот фотография со всеми орденами и медалями. Это когда меня приглашали в Ровно на 60-летие Октябрьской Революции.

Виктор посмотрел на указанное фото. Действительно, награды украшали всю грудь старика, в основном они были боевые, а не за выслугу лет и юбилейные, которые в армейской среде называют «песочными». На его кителе кроме наград времен Первой мировой он увидел орден Красного знамени, два ордена Красной звезды, орден Славы, орден «Отечественной войны», медаль «За отвагу» и множество других орденов и медалей.

Старичок вошел в комнату с кухонной доской.

– Дедушка, так вы вообще уникальный человек! Столько наград можно увидеть только у какого-нибудь генерала, не меньше. А вы здесь, в этой глуши, живете, не передаете опыт молодым поколениям! В городе вы были бы просто нарасхват!

– Поэтому я здесь и живу – тихо, мирно, по-Божески.

– Ну вы, понятно, в Бога верите, как и все из вашего поколения. А вот уже участники Отечественной войны были почти все атеисты.

– Это ты, сынок, ошибаешься. На любой войне все становятся верующими. Как только пули засвистели возле уха, так сразу человек вспоминает о Боге. Без Него никуда!

Старик начал резать большие пахучие луковицы. С кухни потянуло запахом печеной на сале картошки.

– Может чего покрепче будешь? – чуть лукаво спросил он.

– Если с вами, то буду!

– Я-то сейчас не так как прежде в молодости, когда и пару бутылок мог свободно под хорошую закусь выпить. Но компанию составлю.

Виктор опять подошел к стене с приметной фотографией с девушкой.

– Я смотрю, Тимофей Кузьмич, погоны у вас кремового цвета, золоченой ленточкой перетянуты, и цифры на них написаны – 255. Это что, номер полка?

– Да, на фотографии я в форме фельдфебеля 255-го пехотного Аккерманского полка, в котором тогда служил.

– А на каком фронте?

– Наш полк входил в состав 64-й пехотной дивизии. Он участвовал в Брусиловском прорыве лета 1916 года, в 1-м и 2-м Ковельских сражениях, в Луцком сражении 8-й Армии. Это как раз вот эти наши места, здесь на Волыне, только западнее.

– Да… – протянул Азарин. – Во второй раз встречаюсь с такими людьми как вы. А не боитесь все так показывать? Вон какие фотографии на стене. Наверное, КГБ вами позанималось. Да и штык висит на стене – это же оружие!

– Проблемы с органами когда-то давным-давно и вправду были, а сейчас это уже никому не нужно. Все события ушли в прошлое. Современной власти мы совсем не страшны. Да и перестал я бояться, слишком стар. Мне в следующем году будет девяносто лет. Сколько Господь времени еще представит в распоряжение – не знаю, живу с надеждой о скорой встрече с Ним. Когда Он призовет, буду готов! Для этого, когда бывает возможность, в данном случае транспорт, я посещаю храм в районном центре. Исповедуюсь в своих грехах, каюсь, причащаюсь. Много я совершил плохого в жизни – многогрешен. Да! Многогрешен!

Примечания