Мумия по соседству

Нереальность происходящего окутывала мое зрение по кругу, идя по внешнему контуру к середине. Разноцветные шарики летели с немыслимой скоростью, оставляя после себя цветные полосы, словно кометы в ночном небе. Через секунду моё зрение сузилось до маленького туннеля. Слёзный липкий ком подступил к моему горлу. Я почувствовал, что сейчас расплачусь и опозорюсь на глазах у этих дворовых шакалят.

– Да! Скажи не было такого? – его голос звучал всё громче, отбивая эхо в моей голове.

Он явно пытался привлечь внимание.

– Сань, вот ты видел его раньше? – обратился Ваня, по всей видимости, к черноволосому.

– Не-а, – расслышал я в ответ.

– Во! Я тожа его тока пару дней назад увидел, а потом бац! – мальчишка хлопнул в ладоши сверху вниз. – И вон чё!

Вынести напора я больше не мог. Зрение почти исчезло. Картинка была черно-белая, размытая, будто нужно настроить фокус и капнуть красками.

Всё это время я стоял с опущенной головой, будто виновато выслушивал разнос от родителей. Неимоверным усилием воли я выпрямил голову. Перед глазами всё плыло. Я стоял почти в упор к Ване, но не мог разглядеть его лица, шеи. Даже рисунка на его футболке не мог разобрать.

– Ну чё ты молчишь, убийца? – выплюнул мне в лицо недавний знакомый.

Услышав это слово, часть взрослых опять обратили на нас внимание. От осознания этого у меня ещё сильнее расплылось зрение, на смену сотням разноцветных мошек прилетели тысячи. Изображение начало дрожать. Не могу сказать точно: дрожала ли вся голова или только глаза.

Потрескавшиеся губы задрожали в предслёзном спазме. Я открывал и закрывал их снова не в силах что-либо ответить. Слова ронялись назад в легкие. Ваня улыбался.

Я не мог ничем ответить, и поэтому молча толкнул его в грудь. Извлёкши урок, он плавным движением поддался в сторону, и другой рукой отбил мою руку. Тело, не найдя ожидаемую опору в виде Ванькиной груди, покорно продолжило движение в заданном направлении. Чудом я не опозорился до конца и устоял на ногах.

Названный «Саньком» юнец издал нечленораздельный горловой звук, то ли от радости, что Ваня не попался на один и тот же приём два раза, то ли от огорчения, что я не упал.

– Что тут происходит? – спросил милиционер с интонацией строго отца, который входит в комнату к своей дочери-подростку.

Ему никто не ответил.

– Граждане, чьи дети?! – мужчина-милиционер огляделся по сторонам. – Уведите детей от сюда!

Меня долго уговаривать не потребовалось. Не поднимая головы, видя перед собой метра максимум на три, я развернулся через левое плечо и поспешил домой. Нет, я не бежал. Не хотел давать ещё один повод смеяться надо мной, тем более в спину. Просто двинулся быстрым шагом. Настолько быстрым, насколько позволяло моё предобморочное состояние в тот момент.